Парсонс Т. О структуре социального действия, монография. Талкотт Парсонс. О структуре социального действия

• Название: Талкотт Парсонс. О структуре социального действия
• Анкор: Парсонс Т. О структуре социального действия, монография.doc
• Дата: 21.08.2017
• Размер: 5.67 Mb.
• Имя файла: Парсонс Т. О структуре социального действия, монография.doc
• Тип: Документы; #8413
• Категория: Социология. Политология
• страница: 44 из 77

Теоретическое обоснование этих положений и выведение четырех типов эталонов см.: Working Papers, op. cit, в особенности гл. V, рис. 2, с. 179 и Разделу данной главы.
Вначале мы займемся четырьмя типами эталонов, свя­занными с нормативным контролем деятельности, а затем скажем и об их применении к оценке качеств статуса.

Первый тип эталонов, который мы хотели бы рас­смотреть, относится к оценке объектов и деятельности с когнитивной (познавательной) точки зрения и включает в себя то, что мы называем «универсализмом ». Преобла­дание его определяет то, что определяется как «технические » нормы, которые руководствуются универсалист­скими ценностями при адаптации действия к внутренним качествам объектов, ситуативных в системе достижения конкретной цели. Это то, что мы понимаем обычно под термином «эффективность» в его общепринятом значе­нии. Но эта эффективность касается только использова­ния объекта в конкретной ситуации (включая адаптацию к его специфическим неконтролируемым чертам) в инте­ресах достижения цели. Мы не рассматриваем здесь ни обоснованности, ни полезности самой по себе этой кон­кретно поставленной цели, ни тех последствий, которые имеет эта деятельность для других единиц системы, то есть для ее интегративного контекста, ни изменения ха­рактеристик системы. Знание данной ситуации — это до­полнение к установленным техническим нормам, но не­обходим также и определенный уровень усилий или деятельность, направленная к достижению данной цели.

Второй основной тип эталонов — это те, которые относятся к определению целей самого процесса дей­ствия, к тому, что в терминах переменных своей модели мы назвали деятельностью или результативностью. В ка­честве системы норм этот тип эталонов должен устанав­ливать либо цель (цели) системы, достижению которой, как ожидается, должна способствовать данная единица (этот случай можно назвать предписанием), либо рамки дозволенных данной единице частных целей (этот случай можно назвать дозволением). Норма, регулирующая ре­зультативность, как таковая, не определяет инструмен­тальных или технических действий-средств, которые ожидаются от единицы, а определяет только саму цель и, разумеется, ей нет дела до всякого рода последствий — ни до тех, что связаны с интеграцией системы, ни до тех, что связаны с изменением ее качеств или качеств отдель­ных ее единиц.

Третий тип эталонов связан с интеграцией и его мож­но назвать «интегрирующим систему». Он определяет ожидания к единице в плане поддержания солидарности с другими единицами данной системы. В центре внима­ния здесь — характеристика установки на позитивное

ействие, которое, согласно ожиданиям, должно пред­приниматься в пользу солидарности между единицами. Данные эталоны не универсалистичны, а партикулярис-тичны и касаются статусов двух единиц, связанных при­надлежностью к одной и той же системе, что и образует основу ожидания указанной солидарности. Эти стандар­ты имеют в центре внимания переменную универсализм— партикуляризм.

И, наконец, четвертый тип эталонов связан с поддер­жанием и (или) регулированием изменений в самой осно­ве аскриптивных качеств, которые являются исходным пунктом всех других видов деятельности. Есть два основ­ных типа экспрессивной деятельности. Первый включает в себя ту, которая выражает или же осуществляет цен­ностные модели, предписанные единице ее статусом в данной системе независимо от конкретных проблем адап­тации, от конкретных целей и от интеграции единиц в данной системе в смысле партикуляристской солидарно­сти. Ко второму типу относится та деятельность, кото­рая ориентирована на изменения в качествах самой дан­ной единицы посредством процесса обучения. В системе понятий, которые мы используем, социализация — это усвоение норм управляющих характеристиками предпи­санных качеств.

С динамической точки зрения, или с точки зрения деятельности, социальное взаимодействие есть постоян­ное челночное движение между деятельностью и «санк­циями». Санкции можно представить себе в виде дей­ствий, которые выражают отношение к действию или к деятельности других посредством вознаграждений и на­казаний. Различие между ними — что следует особо под­черкнуть — это различие теоретическое. Любой конкрет­ный акт содержит в себе потенциальные последствия, имеющие значение для поддержания состояния системы или для ее изменения, и в определенной степени ориен­тирован на такие последствия; это именно тот аспект, который мы уже обсуждали, описывая деятельность. В то же время каждое действие — в какой-то степени реак­ция на действия других и содержит, по крайней мере имплицитно, оценку действий других акторов данной сис­темы. Таким образом, оно оказывает влияние на их пос­ледующие действия. Это аспект санкций.

В каждый тип норм, существующих для оценки дей­ствия, включена такая норма, которая определяет соот­ветствующий («подходящий » к данному случаю) вид санк­ций. Формулы, выработанные для норм деятельности прослеживая деятельность от ее исходного пункта, пре­дусматривают следующую фазу процесса; другими сло­вами: специальная норма этого типа определена относи­тельно цели. Норма же санкций «обращена назад», она контролирует ту фазу, в которой процесс действия воз­ник, и затем «вознаграждает» — в позитивном случае — успешно осуществленный переход в новую фазу процес­са. Таким образом, относительно первого типа санкций, которые соответствуют специальным нормам, мы можем говорить об «одобрении», основанном как на универса­листских критериях, так и на оценке основных качеств, из которых это действие возникло; установка «нейтраль­ности » защищает эти основные качества и эту универса­листскую ориентацию от «отклонений », возникающих на почве желания побыстрее достичь данной цели или дру­гих доступных целей¹¹.

¹¹ Более основательный анализ связи между нормами деятельности и нор­мами санкций см.: Working Papers, op. cit, в особенности гл. V.
Нормы санкций, соответствующие четырем основ­ным типам норм деятельности, располагаются здесь в том же порядке. Во-первых, «одобрение», которое характе­ризуется установкой «специфичности», то есть относит­ся к конкретной цели, направленной процесс данного дей­ствия, а также установкой «нейтральности», которая относится к первоначальным основным характеристикам и препятствует наступлению полного удовлетворения или же отвлечению внимания до того момента, как цель бу­дет достигнута. Во-вторых, это «ответ», характери­зующийся установками «специфичности» и «эффек­тивности», которые относятся к самому достижению поставленной актором цели и непосредственно вознаграждают его доступом к целям-объектам. Этот «ответ» обусловлен, следовательно, достижением одобряемой иели. Третья норма относится к «интегрирующей систе­му» деятельности, это — «одобрение» («признание») в виде ответного действия, направленного на достижение солидарности, она характеризуется установками эффек­тивности и диффузности. И, наконец, четвертую мы на­зовем «уважением», это — оценка единицы как единицы в терминах всего комплекса ее качеств, т.е. ее общего ста­туса в системе, она характеризуется установкой «диф­фузности» и «нейтральности».

Эталоны, которыми руководствуются при оценке качеств единиц системы — те же самые, которыми руко­водствуются и при оценке деятельности. В контексте, относящемся к специальным нормам, мы будем говорить об эталонах оценки адаптивных и специальных способ­ностей к деятельности или «компетенции» данного ак­тора, как объекта (оценки) в контексте норм, определя­ющих цели, — непосредственно о его целевых ориентациях, в контексте системно-интегративном, о его качествах, касающихся лояльности по отношению к сис­теме, и наконец, в контексте аскриптивных качеств акто­ра мы будем говорить о его остаточных характеристиках. Нормы деятельности и эталоны качеств связывает вое­дино то, что мы представляем себе те и другие как нечто, определяющее стабильное состояние процессов системы. Когда система и ее единицы рассматриваются в «стати­ке», то есть как объекты, абстрагированные от процес­сов, протекающих внутри системы, то эти нормы опреде­ляют качества данного объекта и субобъектов, или частей, из которых он состоит.

В свете такого рассмотрения формальные компонен­ты стратификации социальной системы кратко могут быть представлены следующим образом: категории, с помощью которых анализируются социальные объекты (акторы) и системы объектов (в ролях), — это категории, которые в одном из своих аспектов представляют эталоны оценки. Эталоны оценки, далее, классифицированы с помощью тех измерений, или переменных, которые дифференцируют единицы социальной системы в структур­ном аспекте, а также определяют типы деятельности осуществляемой этими единицами, и тем самым — соот­ветствующие санкции, связанные с этими видами деятель­ности; оценке характеристик и деятельности свойственен иерархический аспект, потому что с точки зрения любо­го эталона оценки одни из них окажутся выше, а другие ниже расположенными.

Следующий важный вопрос, к которому мы перехо­дим: организованы ли различные эталоны, и как они орга­низованы относительно друг друга в данной социальной системе; как они складываются в системе эталонов.

С этой точки зрения любая данная социальная систе­ма будет иметь «самую важную» модель оценивания, ко­торую в идеале мы можем определить как принадлежащую к одному из четырех больших типов, которые мы описали выше. Таким образом, высшие (в данной социальной сис­теме) ценности могут делать акцент на эффективности тех­ники достижения как такового, не принимая во внимание конкретные цели; они могут подчеркивать важнейшую для системы цель как фокус всех оценок; могут особенно де­лать ударение на интеграции системы, на сохранении со­лидарности единиц системы друг относительно друга; на­конец, они могут особенно выделять осуществление и сохранение качеств, предписанных системе¹².

¹² Совершенно очевидно, что классификация типов на основе ценностных моделей в высшей степени «формальна» и, следовательно, ни в коей мере не адекватна, если речь идет об эмпирических целях. Она должна быть на­полнена конкретным содержанием категорий рассматриваемой культуры, которые представлены в системах убеждений и в системе символики, вы­ражающей эти убеждения. Причина того, что данная классификация соот­ветствует нашим задачам и что ее формальность для нас не минус, а напро­тив, большое преимущество, заключается в том, что эта классификация представляет главные структурные категории социальной системы. Если стратификацию рассматривать как обобщенный аспект социальной струк­туры, то ее следует анализировать в терминах, которые будут общими для всех уровней и подклассов рассматриваемых систем. В терминах логичес­кой структуры нашей концептуальной схемы то, с чем мы здесь имеем дело, аналогично «первичным характеристикам» картины физического мира, ко торую рисует Локк, тогда как конкретное культурное содержание анало гично «вторичным характеристикам » ее.
Это класси­фикация идеального типа, а следовательно ее можно при­нимать за исходный пункт, приступая к рассмотрению смешанных типов. Но проблема, которой мы здесь занимаем-и так достаточно сложна, чтобы усложнять ее еще бо­лее, принимая во внимание еще и это.

Если дана важнейшая система ценностей, то такие идеальные типы позволяют уточнить основные аспекты данной системы как единого объекта в соответствии со всеми четырьмя типами эталонов. Как таковая, данная система будет иметь в своей основе аскриптивные харак­теристики, она будет находиться в ситуации, в которой перед нею будет стоять конкретная проблема адаптации, а следовательно, и норм, связанных с ее разрешением, а также необходимого для этого уровня компетенции; бу­дут определены важнейшие цели данной системы и пере­делы их осуществления; будут определены также и соот­ветствующие модели и уровни солидарности единиц.

После того, как будут детализированы эти аспекты системы, что означает «расшифровку» важнейшей сис­темы ценностей в каждом из основных функциональных контекстов процессов системы, мы сможем подойти к проблеме анализа структурной дифференциации ролей в данной системе. Нужно не забывать при этом, что мы имеем дело с ними только на уровне описания структу­ры. Мы прекрасно понимаем, что некоторые единицы, входящие в систему, сами являются функцией процессов системы, длящихся во времени, и с динамической точки зрения их невозможно представлять как заданные, но для наших целей это несущественно.

Первый уровень структурного анализа состоит в выделении «самых главных» подсистем, т.е. таких под­систем, которые можно интерпретировать как возника­ющие в результате дифференциации непосредственно системы, взятой в целом. Затем из этих главных подсис­тем выявляется одна, а именно та, на которой делает наи­больший акцент общепризнанная система ценностей, — та подсистема, в которой наиболее непосредственно во­площены важнейшие ценности. Поскольку мы считаем, то наша американская система ценностей наиболее точ-¹⁰ описывается в терминах переменных «универсализм— Результативность», то мы можем сказать, что ее стратегической подсистемой является подсистема «професси­ональная», т.е. подсистема, организованная вокруг проблем адаптации всей системы в целом. Должна суще­ствовать также подсистема, ориентированная на осуще­ствление целей системы; подсистема, интегрирующая си­стему, и подсистема,предназначенная для проявления и поддержания (включая сюда и социализацию) институ-ционализованного комплекса эталонов, предписывающих качества (т.е. определенные характеристики), иными сло­вами, подсистема, основные функции которой — куль­турные.

Здесь возникают два вида значительных теоретиче­ских трудностей (не говоря уже о трудностях эмпириче­ских). Первый вид их связан с тем, что конкретные струк­туры не совпадают последовательно с теми или иными функциями системы. Функциональная и пространствен­ная классификация — это система понятий, с помощью которых данную дифференциацию удобно анализиро­вать; но так как в действительности существует взаимное переплетение единиц, несовпадение их качеств, то точно придерживаться такой классификации оказывается не­возможно. Ситуация здесь совершенно аналогична той, с которой имеют дело биологические науки. Вне катего­рий метаболизма, респирации, локомоции, координации и т.п. невозможно анализировать структуру и функцио­нирование сложных организмов, но говорить о том, что какой-то конкретный орган системы используется для осуществления только одной органической функции, вряд ли законно. То, что «затемняет», как только речь заходит о конкретной социальной системе, теоретичес­кие линии, которые мы наметили, будет, разумеется, ме­няться в зависимости как от типа системы ценностей, так и от степени дифференциации этой социальной системы как системы. Лучше будет, если мы не будем вдаваться глубоко в эти проблемы, затронув их здесь кратко, для того, чтобы проиллюстрировать примерами свой анализ.

Второй вид трудностей связан со сложностью взаи­моотношений подсистем данной системы внутри этой системы как целого. Здесь на одном полюсе мы сталкияемся с типом дифференциации, характерным для ма­лых групп, который хорошо проанализирован Бейлзом¹³. В группе из пяти членов, например, возможности такой дифференциации сильно ограничены, но даже и здесь встает вопрос о том, следует ли рассматривать роль каж­дого члена саму по себе (как самостоятельную единицу), или же лучше представить себе, что и здесь существуют подгруппы. Правильнее было бы их назвать «коалиция­ми» или «кликами». Такой же подход оправдывается и при анализе семейных единиц как систем.

На другом же полюсе этих трудностей мы встреча­емся с проблемой рассмотрения такой сложной едини­цы, как все американское общество. Для целей эмпири­ческого анализа, по-видимому, важно сосредоточиться здесь на проблемах, связанных с взаимоотношением трех принципиально отличных друг от друга уровней едини­цы. Один из них, если говорить популярно, — это роль отдельного актора не в масштабе его принадлежности ко всему обществу в целом, а в отдельных подсистемах вза­имодействий, например, в семье или в конкретной про­фессиональной организации и т.д. Второй уровень - это такой уровень, где единицей является система взаимодей­ствий, в которую роль входит в качестве единицы; это, например, такая система ролевых взаимодействий, как семья, профессиональная организация, в которой рабо­тает носитель роли. Третий уровень имеет дело с подсис­темами общества в целом, которые являются совокупно­стями таких единиц, сгруппированными по общей для них основной функции, например, по функции профессио­нального типа или по функции управления и т.п. И вновь следует, пожалуй, только обратить в этом месте внима­ние читателя на эту область исключительно сложных про­блем, а рассмотрение ее ограничить только примерами, иллюстрирующими наш анализ системы стратификации американского общества.

¹³ См.: International Process Analysis and Working Papers, op. cit, ch. IV.
Но вернемся к проблеме, касающейся отношений оценочных эталонов различных типов друг к другу. Выше мы установили, что тип важнейшей системы ценностей обусловливает преобладание того типа норм, который непосредственно «воплощает » эти ценности в нашем аме­риканском обществе — это универсалистские ценности и ценности достижения (деятельности). «Привержен­ность» системы к такому виду ценностей мы можем ин­терпретировать как тенденцию максимизировать их осу­ществление в деятельности и тем самым в структуре системы. Эта тенденция, однако, ограничена определен­ными условиями: необходимостью адаптации к услови­ям ситуации в суперсистеме, которая включает в себя еще и другие социальные системы; необходимостью интегра­ции, которая заключается в сохранении связей системы, состоящей из некоторого числа единиц данного вида; а также необходимостью укрепления институционализи­рованных моделей и регулирования возникающих моти-вационных напряжений. Следовательно, мы описывали бы «истинное положение вещей» в обществе как нечто, определяемое его населением, необходимость же инте­грации как нечто, определяемое его композицией, — в терминах этнического происхождения этого населения.

Каков бы ни был тип системы ценностей, именно он определяет аскриптивно-квалитативные характеристики единиц, в терминах которых и следует анализировать другие аспекты структуры. Следовательно, схема основ­ных переменных, которую мы здесь предлагали, должна применяться на двух различных уровнях: во-первых, для определения типа системы, с которой мы имеем дело, по ее главной системе ценностей, и, во-вторых, для анализа внутренних подсистем, с точки зрения их важнейших цен­ностных моделей как основы, от которой и следует от­талкиваться, приступая к анализу.

Теперь попытаемся ответить на вопрос: какое значе­ние имеет система ценностей для определения целей? От­вет должен быть дан, во-первых, на уровне цели или целей системы в целом, а затем уже — цели или целей единиц на любом из уровней рассмотрения. Система ценностей может, в свою очередь, иметь для целей единицы значение либо предписания, либо же дозволения — как в относительно непрерывных (например, для управляющей инстанции или университета), так и в исключительных обстоятельствах (например, при государственном кризисе). Кроме того, сле­дует отметить: поскольку система дифференцирована, цели единицы должны быть также дифференцированными. Эти цели единицы, далее, должны быть определены либо как «содействующие» функционированию системы, либо как дозволенные (единице) в определенных границах.

Очевидно, что цели отдельных единиц — как пред­писанные, так и дозволенные — будут, в свою очередь, зависеть от трех видов необходимых условий, которые мы указывали, когда говорили о главной системе ценно­стей. Даже в очень простых системах имеет смысл пред­полагать наличие некоторой дифференциации по адап­тивной и интегративной функциям, т.е. существуют единицы, важнейшая функция которых, — а следователь­но, и цель подсистем — это прежде всего адаптация, а также единицы, главная функция которых прежде всего интеграция. Те и другие могут, однако, комбинировать ориентацию на цели системы и сохранение моделей с ори­ентацией на предписанную им функцию (а следователь­но, на цели подсистем).

В целом можно сказать, что критерии сравнительно­го преобладания таких функций и, следовательно, подси-стемных целей могут быть определены в терминах (ожи­даемых) последствий их функционирования для сохранения системы и институционализированных в ней моделей ценностей; вопросом, можно сказать, стратеги­ческого значения здесь будут функции единицы в процес­сах данной системы. Очевидно, что значение ее будет из­меняться, завися при этом как от типа системы ценностей и ее культурного наполнения, так и от конкретной необ­ходимости адаптации, интеграции или регулирования, с которыми она связана. Поэтому мы не можем говорить о каком бы то ни было превосходстве той или иной шкалы вообще без учета этих факторов. В целом, однако, мы мо-^м сказать, что функция, прямое назначение которой существлять главную ценность, будет стоять на первом ^сте; проблема, которой посвящен наш анализ, будет зак-

лючаться в том, чтобы ранжировать остальные важные функции. Другими словами, то, что мы здесь излагали, — не эмпирические обобщения, касающиеся порядка ранжи­рования, а всего лишь набор категорий, с помощью кото­рых можно приступать к изучению эмпирических проблем.

Остается еще два общих теоретических вопроса, пос­ле разбора которых мы сможем перейти к иллюстрации нашей концепции, анализу некоторых сторон американс­кой системы стратификации. Первый вопрос заключается в том, чтобы ввести в очерченную выше схему анализ того значения, которое имеют объекты владения. Второй каса­ется степени и способов интеграции различных критериев, по которым совершается ранжирование, что необходимо для создания «единого общего континуума престижа ».

Ключ к анализу объектов владения — в разграниче­нии «благоприятствующихусловий» (льгот) и вознаграж­дающих объектов. Льготы можно категоризировать в соответствии с нормами деятельности, объекты же воз­награждения — в соответствии с нормами-санкциями. Следует, разумеется, при этом иметь в виду, как было уже указано выше, что реальный объект может быть — а в действительности всегда является — как льготой, так и вознаграждением, просто тот или другой аспект его бу­дет иметь в данном контексте большее или меньшее зна­чение. Строго говоря, льготы и вознаграждения — это категории, описывающие смысл или значение объектов, а не классы конкретных объектов.

Главной классификацией для объектов владения типа льгот или вознаграждений будет такая, которая связыва­ет эти объекты с функциями той системы, для которой они являются льготами, т.е. — с ролью владеющей единицы и различных ее подсистем. Таким образом, для единицы все льготы имеют инструментальное значение, для системы же в целом значение льгот зависит от функций, выполняемых единицей. Воздуходувка несет в себе инструментальные функции по отношению к сталелитейному концерну, а цер­ковная скамья и ризы священника выполняют инструмен­тальную функцию льготы (благоприятствующего условия) для церкви. Эту двойственность значения все время нуж-

но иметь в виду, рассматривая саму единицу как систему. Существуют, следовательно, льготы для ее (единицы) адап­тивных функций, для ее функций достижения целей, для функций, связанных с ее собственной интеграцией, и для функций сохранения моделей и ослабления напряжений. Размещение ролей и размещение льгот в системе, как условие интеграции системы, должно осуществляться так, чтобы между ними было какое-то упорядоченное со­ответствие. Можно сказать, что это служит условием ста­бильного состояния системы, т.е. условием согласован­ности в системе оценивания или же условием интеграции системы. Основным принципом оптимального размеще­ния будет, по-видимому, принцип: «льготы тем, кому они более всего необходимы для осуществления целей и цен­ностей, которые релевантны данной системе, поскольку определены ее специфической культурой ». Эталон эф­фективности, без сомнения, способствует функциони­рованию системы. Он относится как к «специальной» (технической) эффективности, так и к осуществлению ин­ституционализированной роли со всеми ее разнообраз­ными функциями в данной системе. Поэтому здесь умест­но задаться вопросами: во-первых, какой именно цели служат льготы и, во-вторых, насколько эффективно они служат этой цели? Ответ на первый вопрос должен объяс­нить значение строгого соблюдения «регулирующих» правил, которые защищают интересы других единиц си­стемы и других ее функций. Наиболее важный общий вывод, по-видимому, будет состоять в том, что посколь­ку социальная система стратифицирована на основании тех разных по своему значению вкладов, которые дела­ют отдельные ее единицы в функционирование системы как целого, то возникает стремление к тому, чтобы диф­ференциация льгот соответствовала дифференциации единиц. Это особенно выявляется в тех случаях, когда налицо механизмы генерализации контроля относитель­но льгот, исключительно ярким примером чего являются Деньги. Можно сказать поэтому, что ранговый порядок задания льготами должен стремиться к соответствию ранговым порядком, который дает оценка функций единиц в данной системе; любое нарушение этого соответ­ствия может стать катастрофическим фактором. Более того, такая генерализация должна, по мере накопления опыта, постепенно приобретать детализацию.

Проблема вознаграждений аналогична проблеме льгот. Однако, здесь следует принимать во внимание це­лый ряд специальных проблем. Эти две категории объек­тов владения не вполне симметричны в силу того, что адап­тивные функции требуют контроля над теми объектами, которые по природе своей являются независимыми от са­мого процесса взаимодействия, ярчайшей же особеннос­тью системы человеческого действия является то, что эти объекты не относятся к главному вознаграждению. Самы­ми главными вознаграждениями являются установки ак­торов, и обладание объектами вознаграждения, которые сами по себе социальными объектами не являются, приоб­ретает значение именно благодаря тому, что оно (это об­ладание) может расцениваться как символическое обна­ружение установок одного или нескольких акторов. Это наиболее ярко проявляется в случае социального взаимо­действия, но фактически, даже и независимо от него, мож­но считать, что индивиды оценивают полученные ими объекты вознаграждения в зависимости от их собствен­ной установки относительно данных объектов; по суще­ству обладание этими объектами символизирует их «ус­пехи» в достижениях общепризнанной цели, именно потому вознаграждают их другие. Вознаграждения мож­но классифицировать по их связи в качестве санкций с со­ответствующими категориями деятельности. Двойствен­ность значения их для системы и в этой сфере столь же существенна, как и двойственность, вскрытая при анализе льгот. Самое общее определение типов вознаграждения должно осуществляться с ориентацией на функциониро­вание системы. Мы будем говорить, следовательно, об одобрении и его символах, относящихся к адаптивной де­ятельности, об ответе и его символах применительно к достижению целей системы, об одобрении применитель­но к интеграции и пр. Но единица ведь сама является под­системой, и такая же логическая модель дифференциации может быть применена, в свою очередь, и к ней, только с другим конкретным наполнением. Следовательно, для единицы, выполняющей по преимуществу адаптивные функции, одобрение или его символы — это вознагражде­ние за отдельные успешно выполненные действия, но не за «успех» в достижении целей. В последнем же контек­сте очень существенно право на «доход», как на нечто та­кое, что можно «потребить », и его можно определить как вознаграждение-ответ. Одобрение же здесь подразумева­ло бы признание «содействия» данной системе, что уже выходит за рамки описанных выше генеральных типов воз­награждения единицы только по ее успеху.

Есть много общего между порядком обладания объектами вознаграждения и ранговым расположением единиц по их преимущественной связи с теми или иными льготами. Здесь применяется очень простой принцип — принцип вознаграждения по «заслугам» в широком смыс­ле этого слова; сюда относится вознаграждение как дея­тельности, так и желательных качеств; интерпретировать эту связь исключительно только в рамках нашей системы оценивания нельзя. Можно только в общем сказать, что стремление системы вознаграждения к такому же поряд­ку рангов, как и непосредственная оценка единиц по их качествам и деятельности, является условием стабильно­го состояния системы¹⁴.

¹⁴ Очевидно, что мы говорим здесь непосредственно только об объектах, которыми владеют независимо от того, имеют ли они значение вознаграж­дений или льгот. В собственном смысле объекты, которыми владеют, могут быть отчуждены от владельца, но теоретически они могут переходить по­степенно в качества и деятельность актора. Принадлежность к группе с одной точки зрения может расцениваться как объект владения, который может быть получен в результате длительного труда, но с другой — его можно рассматривать и как льготу для достижения той или иной цели. Его можно рассматривать также и как характеристику актора. Эти точки зре­ния следует различать как включенные в различные системы отсчета, на­ходящиеся на разных ступенях процесса во времени. Так, принадлежность к группе не может быть использована в качестве льготы для достижения целей, предписанных уже самим статусом члена данной группы, но она мо­жет быть использована как льгота для достижения целей в других систе­мах. Точно так же актора можно вознаградить принадлежностью к группе, к которой он стремится принадлежать, но эту принадлежность можно счи­тать и его характеристикой. Такая точка зрения, конечно, имеет большое начение для анализа социальной мобильности, и в этой связи мы коснем­ся ее ниже.
Прежде чем закончить разбор категории владения следует сказать еще несколько слов о символизме и его отношении к стратификации, хотя это слишком обшир­ный вопрос, чтобы мы могли заняться им здесь подроб­нее. Выше мы указывали, что категория владения имеет дело со значением объектов (также как и аспектов их, называемых здесь «льготы» и «вознаграждения»), а не с их «внутренними » качествами. Очень важно отметить, что ситуативный объект всегда рассматривается символичес­ки. Таким образом, чтобы инструментально использовать льготы, следует принимать во внимание значение объек­тов, и его значение анализировать в тех же рамках сим­волического процесса, как и другие значения. Не имея намерения углублять этот анализ, мы все же проведем упрощенное разграничение познавательно-инструмен­тальных и экспрессивно-интегративных значений объек­тов, которыми владеют. Это — самые широкие катего­рии, которые применяются при рассмотрении сугубо теоретических проблем. Они играют важную роль в сис­темах стратификации, описываемой символами, отража­ющими «образ жизни», который ассоциируется с различ­ными статусами. И здесь одну из наиболее важных функций играют объекты владения. В теории действия, если рассматривать ее в общем виде, предполагается, что объекты, приносящие наибольшее удовлетворение, пре­вращаются в символы статуса. Следовательно, то явное удовольствие, которое ощущает человек от еды, суще­ственно для поддержания его существования, а сама еда должна обладать необходимым минимумом питательных свойств. Но то, в чем человек ест, как и в какой обстанов­ке он съедает свой обед, — в отличие от самого факта, что он его съедает, — играет большую роль в символи­ческом, часто приписываемом (этим предметам) значении. Иметь на обед кусок мяса — это уже определенный ур°" вень, предполагающий, что «я могу позволить себе кое-что в еде», или же особый случай, который воспри­нимается как символ. Нужно отметить также, что экспрессивно-символические объекты владения образу­ют континуум вместе со свойствами статуса как таковы-

_ми, они — своего рода «продолжение» статусных ха­рактеристик их обладателя, что усиливает их значение, как положительное, так и отрицательное. Они могут, между прочим, служить и инструментом власти.

Последняя наша сугубо теоретическая проблема — это проблема интеграции ценностей социальной систе­мы в связи с проблемой стратификации. Мы классифи­цировали эталоны оценки по функциям социальной сис­темы. Поскольку любая действующая социальная система должна соблюдать все основные функциональные пред­посылки, следует положительно оценить согласован­ность всех четырех типов эталонов между собой по всем параметрам. Это выполняется в функционально интегри­рованной (ее следует отличать от интегрированной в тер­минах эталонов) системы. Можно отметить при этом, что существовать могут еще «романтические» и «утопичес­кие » ценности, которые дают системе возможность дей­ствовать и при нарушении необходимых условий функ­ционирования. Разумеется, это редко бывает вполне осознано. Как правило, такие ценности прикрываются маской рациональности, используя для этого подходя­щие ситуации.

Как мы уже указывали, основной порядок следова­ния рангов согласно главной системе оценивания соот­ветствует стратегическому значению потребностей, свя­занных с тремя другими основными функциональными контекстами проблем данной системы. Так, в нашей сис­теме фокус ценностей, имеющих первостепенное значе­ние, это: универсализм — достижение (деятельность). Можно предположить, что второе место занимает куль­турно-латентная сфера (универсализм — качество). Она важна для поддержания стратегически важных культур­ных моделей (наука, образование), с одной стороны, и для регулирования индивидуальной мотивации по отношению к главной системе ценностей (семья, здоровье и проч.) — ^с Другой. Возможно, что системно-интегративная сфера следует (за исключением ситуаций, когда государство находится в состоянии крайнего напряжения) вслед за достижения целей системы, эта последняя и есть сфера по преимуществу то, что мы называем нашим «индивиду­ализмом». Но (противоположный случай) в обществе, в котором трансцендентальная религиозная ориентация стоит на первом плане, главный порядок приоритета цен­ностей будет основан на аскриптивно-качественных нор­мах (латентно-культурная сфера). Далее, в соответствии с тем, имеем ли мы дело с религией, активно «обращаю­щей» людей в свою веру, или с типом, основанном на бо­лее статичных традициях, на следующее место будут иметь тенденцию выдвигаться либо достижение целей системы, либо же системно-интегративный тип, и на пос­леднем месте окажется преимущественно адаптивный тип. Но когда мы имеем дело с кальвинизмом, достиже­ние целей системы выходит на второе место («царство Бога и на земле ») и потому, в силу цели перестройки мир­ского общества по образцу царства Божия, адаптивная точка зрения будет иметь тенденцию преобладать по сравнению с системно-интегративной.

В общем, рангово упорядочив типы эталонов оцени­вания, мы однако не решили еще два жизненно важных вопроса. Первый из них касается того, что мы назвали бы «амплитудой» системы оценок, т.е. относительной независимости различных подсистемных иерархий, вто­рой же касается моделирования совмещения высоких рангов по одной шкале с низкими рангами по другой (так, например, в нашей системе это вопрос о том, как совме­щается политический ранг, оцениваемый как высокий, с рангом управляющего делами, оцениваемым как средний).

Системы стратификации, без сомнения, отличаются друг от друга в том, что касается первого вопроса, воп­роса об относительном значении хорошо интегрирован­ного «континуума общего престижа». Так, в средние века в Европе, по-видимому, большое значение придавалось сохранению непререкаемого превосходства класса ари­стократов-землевладельцев над классом буржуа, а этого класса, в свою очередь, над классом крестьян. В нашей же системе уже не так просто определить, является ли элитой, которая ранжируется выше всех других, элита бизнеса или же «лучшие фамилии », а может быть, самые высокие положения — положения специалистов или же высшие должности в правительстве? Главное значение для ответа на этот вопрос имеет тот факт, что не существует в нашем обществе таких четких стандартов, согласно ко­торым тем или другим из них можно было бы отвести первое место, как это делалось в средние века, а еще бо­лее явно — при выделении касты брахманов в Индии.

Вообще можно сказать, что степень невыраженнос­ти или растяжимости амплитуды оценок зависит от пре­обладания ценностей универсализма деятельности (дос­тижения), т.е. от преобладания адаптивных функций в системе. Отклонение от этой модели в направлении ка­кой-нибудь из трех других ведет, по-видимому, к увели­чению давления, направленного на ужесточение шкалы. Если это системно-целевое направление, то стандарты содействия достижению целей системы выдвигаются на первое место. Доминирующей становится такая иерархия, прототипом которой является инструментальная органи­зация. Советская система, в которой доминирует цен­ность цели •— достижение коммунизма, близка к этому типу. Если имеет место «культурный» качественно-аск-риптивный фокус, то мы имеем тенденцию подгонять все группы под этот качественный стандарт, т.е. интегриро­вать систему с помощью диффузной иерархии обобщен­ного уважения. Донацистская Германия была довольно близка к этому типу общества. И, наконец, если в центре внимания находится системно-интегративныи аспект, то мы имеем тенденцию помещать каждую единицу на ста­бильно ею занимаемое место в системе, так что возмож­ности отклонения системы от равновесия миними­зируются. Под этот тип подходит «традиционализм» классической китайской системы¹⁵.

¹⁵ Эта проблема слабости связей рассматривается здесь только под углом зрения общей стратификации (стратификации в целом) и, следовательно, включает в себя виды и степень интеграции оценок в соответствии с этало­нами всех четырех типов. На микроуровне возникает проблема вида диф­ференциации при учете какого-то одного из этих типов. Здесь мы не будем разбирать этот вопрос более подробно.
Этот ход рассуждения приводит нас к более глубо­ким проблемам, которых следует здесь кратко коснуться, а именно — к проблемам, связанным с уровнем при­тязаний и властью. Мы старались показать, что любая единица системы должна обладать основой, состоящей из набора предписанных (аскриптивных) качеств, исходя из которых оценивается ее деятельность. Некоторые из этих качеств могут, однако, быть следствиями ее прошлой деятельности, например, направленной на то, чтобы при­надлежать к какой-либо группе. Другие же связаны с раз­личными другими аспектами, и, следовательно, пробле­мой является только то, как они оцениваются, а не то, признаются ли они за тем или иным лицом или нет. Край­ний тип — это, конечно, биологические характеристики индивида, такие, как возраст, пол и биологические связи, передаваемые по наследству. Принцип наследования — это крайнее использование таких неальтернативных, ас­криптивных точек отсчета в качестве основы для разме­щения по статусам внутри социальной системы. Но, я думаю, можно сказать, что если в центре внимания нахо­дится адаптивный или целевой аспекты системы, то вни­мание к этим качествам будет иметь самое малое значе­ние, при системно-интегративном же подходе на них будет обращаться главное внимание. В том случае, когда акцент, приписываемый тому или иному качеству, изме­няется, это связано с конкретным содержанием оцени­ваемых качеств. Если институционализируются системы трансцендентальных религиозных ценностей, то вполне вероятно, по-видимому, что здесь будут выдвигаться на первый план аскриптивные характеристики; такой тип, в его крайнем выражении мы находим в Индии, но наши средние века едва ли не опередили ее в этом отношении. Существуют отношения зависимости между этими радикально-аскриптивными и другими, зависящими более от обстоятельств, принципами престижирования предпи­санных качеств. Прекрасный пример представляет тер­риториальное размещение. Поскольку любое действие включает в себя человеческий организм, потенциально релевантная основа для анализа действия существует только там, где актор размещен во времени, включая, ко­нечно, и те изменения в этом размещении (определении), которые возникают уже в ходе самого действия. Край­нее проявление этого — определение места жительства _и его связь с семьей как солидарной единицей; во всех известных системах родства эти два аспекта генетически взаимозависимы, так как основные функции семьи пред­полагают в большинстве случаев общее место жительства ее членов. Другой пример — связь между территориаль­ным размещением и политической юрисдикцией: полити­ческие единицы всегда связаны с территориально опре­деленными сферами их юрисдикции. Индивид, конечно, может менять свое место жительства или другое опреде­ленное место своего действия при определенных услови­ях и переходить из юрисдикции одной политической еди­ницы в юрисдикцию другой; но последствия такого изменения и неудобства, связанные с ним, могут быть настолько значительными, что такое перемещение может осуществиться, только когда оно неизбежно для одного из полов или линий родства.

Вопрос о власти имеет совершенно другой характер. Власть — это определенный очень важный вид превос­ходства («вышерасположенности»), которое включает в себя узаконенное право (и/или обязанность) контроли­ровать действия других в системе социальных отношений. Ее место, как мы уже говорили, — в ряду механизмов со­циального контроля. Фактор законности означает, что власть всегда является одним из аспектов статуса внутри определенного коллектива. Если этого нет, а есть только реальная возможность контролировать действия других, то мы говорим о могуществе (power).

Исходным пунктом здесь является то, что власть над кем-то должна в некотором смысле означать превосход­ство над этим индивидом (вышерасположенность по от­ношению к нему). Она — качество статуса, включенного в иерархию по оценкам. Законность власти сама по себе — это законность превосходства (вышерасположенности). Но характер и основания этого превосходства, разумеет­ся, могут быть очень разными. Если оно конкретно, а не Диффузно, то оно не предполагает никакого обобщения превосходства и может быть совместимо со своей проти-

воположностью. Так, полисмен-регулировщик имеет власть остановить автомобиль важного лица, превосход­ство (вышерасположенность) которого в общей системе престижа гораздо выше его собственного.

Как указывал Вебер, типы власти можно установить по критерию ее узаконенности, т.е. в терминах ценност­ных моделей, которые определяют отдельные виды пре­восходства, включенные во власть. Это, конечно, может оказаться как-то связанным с динамикой системы.

Из этого исходного положения могут вытекать след­ствия двух видов. Во-первых, власть будет иметь тенден­цию приобретать относительно большее значение в слу­чае приоритета функций, направленных либо к достижению целей, либо же к реализации системно-интегративных ценностей. В первом случае необходи­мость власти обосновывается необходимостью коорди­нировать усилия различных единиц системы в процессе достижения цели. Власть будет стремиться к тому, что­бы исходить из необходимости «что-то сделать». Систем-но-интегративный подход уделяет, как правило, меньше внимания власти, он обосновывает ее главным образом негативной необходимостью не давать единицам нару­шать интеграцию системы, необходимостью «держать их в узде». Власть первого типа — по преимуществу «пред­писывающая » (активная), власть второго типа — по пре­имуществу «регулятивная» (стабильная). Преобладание адаптивных функций сводит вопрос о власти на более низкий уровень. Единица тогда оценивается по ее дости­жениям, но власть может приобретать исключительную важность как одно из условий достижения. Так, в нашем обществе власть руководителя предприятия — это власть не прямая, а «производная »: она получает свое законное обоснование в зависимости от тех усилий, которые дан­ный руководитель должен вкладывать в деятельность этой фирмы. Если преобладают аскриптивно-качествен-ные ценности, то возникает ситуация, сходная с ситуа­цией при системно-интегративном подходе, может быть только с несколько более сильным акцентированием вла­сти. По-видимому, можно с уверенностью предположить, то адаптивный аспект будет способствовать несколько более слабому подчеркиванию власти, при преобладании аскриптивно-качественных ценностей возможно даже антиавторитарное построение системы ролей.

Во-вторых, власть вплетена во всю сложную сеть свя­зей систем и подсистем. Мы подчеркнули уже, что власть — это аспект статуса, занимаемого человеком внутри коллектива. Степень власти, поэтому, зависит не только от статуса единицы внутри определенной сово­купности, но и, в значительной мере, от положения этой совокупности в более широкой совокупности, частью которой первая является. Вопрос о связи лояльности к одной группе с лояльностью к другим возникает потому, что принадлежность одного и того же лица к различным группам с необходимостью ограничивает власть над ним каждой из них.

Это опять приводит нас к проблеме, на которую мы указывали выше: проблема «совмещения » иерархических порядков различных шкал излагается в соответствии с учетом каждого из основных типов оценочных моделей. В сложной системе должны существовать механизмы, которые устанавливают уровни относительной эквива­лентности (положений на разных шкалах), также как и механизмы, которые предохраняют от слишком прямо­линейного и изолированного рассмотрения статуса. Эта функция частично выполняется так называемой прямой оценкой качества и видов деятельности. Так, безуслов­но, любая профессиональная роль, которую может адек­ватно выполнять любой здоровый взрослый человек, не может быть эквивалентна роли, которая либо оценива­ется более высоко, либо требует некоторого количества умений и которую могут выполнять только некоторые люди, в силу того, что для такого выполнения нужна оп­ределенная комбинация навыков и прирожденных спо­собностей. Но такие механизмы прямой оценки пригодны Далеко не во всех случаях. Одним из факторов, ограничивающих их деятельность, является уровень компетенции, необходимый для того, чтобы высказать адекватное суждение. И следовательно, возникает новая

проблема: как суждение компетентного меньшинства приобретает влияние и становится общепризнанным для всей социальной системы. Второй вопрос касается того элемента неопределенности, который свойственен боль­шей части эталонов косвенной оценки даже внутри од­ного и того же типа. А третий вопрос касается сравнимо­сти различных видов качеств и деятельностей даже в том случае, когда эталоны относительно четки и определен­ны для каждого вида.

Неопределенность может возникать отчасти благо­даря процессам «экологического» распределения объек­тов владения и оценочных суждений о льготах и о воз­награждениях, в особенности о последних, отчасти же — благодаря распределению благ «за установки». В усло­виях общества нашего типа эти механизмы функциони­руют при помощи каналов двух основных типов: через систему денежного рынка и через изменчивую систему общественной коммуникации. В первом случае обобщен­ный подход к объектам владения, поступающим в распре­деление, представляет их денежная стоимость; во втором же случае — в оценочном аспекте — в распределение по­ступает «репутация». И в том, и в другом случае можно говорить об идеальном типе процесса «свободной» кон­куренции на рынке как о главном способе распределения. Но в обоих случаях эти механизмы действуют совершен­но автоматически, даже когда в наличии имеются прак­тически оптимальные условия. И потому различного рода «модифицирующее » вторжение имеет тенденцию возни­кать даже в условиях, когда система находится в равно­весии. Так, правительственные или частные филантропи­ческие средства приведены в готовность даже в тех обстоятельствах, когда в них нет нужды, например, ско­рая помощь, высшее образование, а это увеличивает об­щее количество как льгот, так и объектов вознагражде­ния, предназначенных для тех, кто работает в этой сфере, а также количество лиц, занятых этим трудом. Точно так же человек, который давно работает в какой-то сфере деятельности, оплачивается совсем не так, как более мо­лодой и менее опытный сотрудник. Зарабатывая себе репутацию, человек изменяет равновесие льгот и наград в свою пользу. Важно, что, по-видимому, существует сво­его рода непрерывная тенденция сравнительного оцени­вания, которая в результате дает суждение типа: «роли класса А награждаются недостаточно, а роли класса В — с избытком». И в результате такого суждения может иметь место изменение в пользу А.

Совершенно ясно, что, в частности, в таких процес­сах, как эти, связь между тремя составными частями мо­гущества (power), которые мы обсуждали выше, особенно ярко проявляется по отношению к интегративной функ­ции системы стратификации. Большое значение имеет воп­рос об эффективности действия механизмов социального контроля. Контроль, который человек получает над объек­тами владения, неизбежно связан с высотой статуса, сле­довательно, существует источник могущества, независи­мый от прямой оценки узаконенного статуса. Расширяются возможности использования могущества также и в резуль­тате потенциально возможных отклонений либо в пользу «эго », либо в пользу "других". Цель механизмов социаль­ного контроля — сводить к минимуму независимость, то есть неузаконенное применение могущества¹⁶.

Для того чтобы включиться в теоретический анализ, которому посвящена данная статья, по-видимому умест­но дать некоторую схему основных концептуальных эле­ментов, используемых в ней, а также наиболее существен­ных связей их друг с другом.

Исходным пунктом здесь для нас явится предлагае­мая схема.

¹⁶ Экологическое размещение объектов владения и коммуникацию можно рассматривать как механизмы социальных систем, как аналоги «внутрен­ней среды», в изучении которой так много еще предстоит сделать психо­логам. Стабильность ожиданий по отношению к данному виду оценочных суждений о различных характеристиках и деятельностях, а также относи­тельно связи их с распределением льгот и объектов вознаграждения — это условие интеграции системы как системы. Так, функциональное значение имеет устойчивость этой внутренней среды социальной системы, среды, которая — не ситуация для системы в целом, но является внешней ситуа­цией для действия единицы, рассматриваемой как подсистема. Мы займемся рассмотрением этого положения несколько ниже, в связи с изложением системы стратификации нашего общества в том виде, как она существует, по нашему мнению, в настоящее время.