Сочинение. 11.Т.Полякова Всё в шоколаде. Тебе стоит приехать, без энтузиазма продолжил Волков
 Скачать 1.72 Mb.
|
|
– Чем порадуешь? – У тебя хватает совести спрашивать? – Есть хорошая новость: Дед обещал колоссальную премию за убийцу сына своего лучшего друга, названного к тому же в его честь. – Хрен мы чего найдем, – разозлился Волков. – В дом проникли через открытую веранду, парень терпеть не мог запертых дверей, и вот итог. Свистнули видак, двести баксов и часы “Ролекс”, которые папаша подарил ему на шестнадцать лет. Часы были у парня на руке, он их практически не снимал. Ну, как тебе? Ах да, доллары лежали на телевизоре, отец оставил их парню, чтоб заплатить членские взносы в теннисном клубе. – И это все? – на всякий случай спросила я. – Представь себе. А теперь подумай, кем может быть грабитель. Кому вообще придет в голову грабить Нефедова? А если придет, неужто он будет рисковать шкурой из-за видака и часов, пусть даже “Ролекса”. В городе их не продать, а видак уйдет по дешевке. Остается двести баксов. Лично меня тошнит от этого дела. – Меня тоже, но выбирать не приходится. Значит, Игоря Нефедова убил обкурившийся придурок, который даже не соображал, куда лезет. – Ага. И поймать мы его сможем только по чистой случайности. – Если он придурок, мы его поймаем. Придурок понесет часы на рынок и видак туда же. Предупреди кого следует и жди премии. – Тебе легко говорить. Все зависит от удачи. Гарантии, что мы его поймаем, никакой. Эти чертовы отморозки.., по городу только за последнюю неделю четыре подобных убийства. – И везде жертву зачем-то перекладывали? – поинтересовалась я. Выражение лица моего собеседника мгновенно изменилось. – Что ты имеешь в виду? – спросил он. – В котором часу погиб Игорь? – Между половиной двенадцатого и часом ночи. – Отец обнаружил труп утром, так? – Так… – Допустим, он не хотел верить в то, что любимый сын мертв, и перенес труп на диван… – Я не пойму, куда ты клонишь. – А я не пойму, чего ты мне вкручиваешь. Только не говори, что твои люди не заметили кровь на диване. – Но отец сам сказал, что Игоря переложили на этот диван. – Утром? Когда мальчишка был мертв уже несколько часов и кровь на голове напоминала корку? Волков, ты меня за дуру держишь или сам прикидываешься? Не мог ты не заметить такой малости.., с твоим-то опытом. – Черт, – выругался он и даже вскочил. – Кто из нас валяет дурака? Может, мне еще стоило отразить этот факт в протоколе? Как мне хочется послать вас всех подальше, и тебя в первую очередь. – Ладно, я веду себя скверно, а ты пьешь мой коньяк и пудришь мне мозги. Я считаю это неприемлемым. Ведь мы клялись друг другу в вечной дружбе, или ты не клялся? Он залпом выпил рюмку и зло посмотрел на меня, затем перегнулся к моему лицу, вцепившись руками в подлокотник кресла, и перешел на зловещий шепот: – Да, я видел кровь, да, я не мог не обратить внимания… Выходило, либо парень дважды побывал на этом диване с пробитой головой, либо папаша напутал со временем и прибыл в дом сразу после убийства. А может, до? Как тебе такое понравится? – Меня больно ранит твое недоверие, – вздохнула я. Волков еще некоторое время хмуро меня разглядывал, затем откинулся на спинку кресла. – Давай попробуем еще раз, – миролюбиво предложила я. – Давай, – съязвил он. – Папа находит сына мертвым, перекладывает его на диван, затем возвращает на место, чтоб милицейским чинам легче было во всем разобраться. Один милицейский чин не совсем дурак, видит на диване кровавое пятно, которое в суматохе парни из охраны скорее всего не заметили и которое никак не могло остаться, если мальчишка к тому моменту был уже несколько часов мертв. Выходит, он побывал на диване дважды. Почему? – Не знаю, – пожала я плечами. – А ты подумай, – повысил голос Волков. – Можно предположить следующее: отец приехал ночью, нашел своего сына мертвым, а потом, по непонятной причине, покинул собственный дом и вновь появился там уже утром. А теперь скажи, зачем ему это понадобилось? – У меня только один ответ: папа сам убил парнишку. Они спали с одной и той же девкой, чего-то не поделили. Папа ударил строптивого отрока и ненароком убил, затем перепугался, позвал охрану, парня положили на диван, но он уже скончался, тогда труп вернули на место, а утром разыграли спектакль. – Ты там случаем не присутствовала? – попытался пошутить Волков. – А что, похоже? – Очень. Вскрытие показало: парень погиб в результате… – Только не увлекайся, – поспешно сказала я, боясь, что Волков начнет умничать и мы ДОЛГО будем плутать в лабиринте специальных терминов. – Удар виском о твердую поверхность. Весьма вероятно, что о камин. – Я пожала плечами, ожидая, чем Волков порадует еще, и он, конечно, расстарался. – Мне было трудно представить, что убийца – папаша – и я проверил, чем он занимался в ту ночь. Возле его загородного дома милицейский пост, который он непременно должен был проехать. И действительно проезжал: в десять вечера и в половине восьмого утра. Это алиби. – Ну, так это же прекрасно, – усмехнулась я. – Ага. Я тоже радовался. Но недолго. В доме находился еще один человек, по меньшей мере один. Есть отпечаток пальца на ручке кресла. Хороший отпечаток. А когда мы беседовали с Нефедовым, он вдруг чего-то испугался, а потом, решив, что я смотрю в окно, поднял с пола нечто похожее на визитную карточку и спрятал в карман. И с этого момента думал только о том, как от нас отделаться. – Постой, – не очень вежливо перебила я. – Ты считаешь, это визитка Деда? – Я ее не видел. Но кто-то из них двоих спятил, это точно. Скорее всего оба. – Кончай ходить кругами и скажи, что ты думаешь об этом убийстве? – Ты правда этого хочешь? – Не валяй дурака. Он набрал в грудь воздуха, собираясь ответить, но передумал, махнул рукой и пошел к выходу. – Волков, – позвала я. – Идите вы к черту, – пробормотал он, но я услышала. Дождавшись, когда хлопнет входная дверь, я немного послонялась по комнате. У меня появилась версия, в которую прекрасно укладывалось все, вплоть до волковского скверного настроения. Мальчишка был любовником погибшей Аллы и, узнав о ее гибели от меня, сразу направился в “Пирамиду”, где встретился с Инессой, им было что обсудить. Убийца решил, что это для него опасно и убрал обоих. Возможно, мальчишку убивать не хотели. Пытались припугнуть, чего-то добиваясь от него, но пугнули неловко, его висок пришел в соприкосновение с твердой поверхностью, и парень умер. Беседующий с ним человек или люди от этого в восторг не пришли. Возможно, пытались ему помочь и с этой целью переложили на диван, но, поняв, что старания их напрасны, решили придать происходящему вид убийства при ограблении, схватили то, что попало под руку, и при этом уронили визитку. И тут начинается сплошное веселье. Кто ее мог уронить? Дед, конечно. Убийца во всех трех случаях он. Нефедов, увидев визитку, все понял и постарался скрыть ее от следствия по двум причинам: либо намеревался разобраться с Дедом по-семейному, либо отцовскую любовь победила корысть и он некстати вспомнил о выборах. В любом случае он заподозрил старого друга в причастности к убийству сына. – Все просто замечательно укладывается в схему, да вот беда, я не могу поверить, что Дед или кто-то из его людей способен по оплошности оставить на месте преступления визитку. Конечно, я слышала об убийцах, которые втайне желали быть пойманными, но визитка – явный перебор. Значит, кто-то держит нас за идиотов и разбрасывается визитками с одной целью: подгадить Деду в столь ответственный для него момент. И тут уместно вспомнить о господине Губареве, который посещал Аллу, и о ее нежелании, чтобы об этом узнал Черник. Заподозрить ее в том, что она не хотела травмировать чуткую душу своего содержателя, трудно, раз о других своих шалостях она рассказывала охотно, значит, был у девочки корыстный интерес помалкивать. Все три жертвы между собой связаны, и в двух случаях на месте преступления оказывается визитка (правда, во втором только предположительно, но я почти уверена: Волков не ошибся). Что же в действительности произошло ночью? Пожалуй, есть человек, который мог бы ответить на этот вопрос. Я достала из кармана клипсу и повертела в руках. Забавная штучка, и недорогая. Очень подошла бы юной особе. Почему бы ей не заглянуть в ту ночь к Игорю в гости, а когда вдруг появились злые дяди, не укрыться на веранде, где она и потеряла украшение, затем выбраться в сад и благополучно покинуть опасное место. Или ей не повезло и в настоящее время она тоже труп? Стоит все-таки попытаться найти девчонку. Игорь говорил, что они познакомились недавно. Что ж, вычислить ее будет нетрудно. Я собралась позвонить Волкову, но передумала. Премию он не заслужил. Посылать Марка тоже не стоит, дел у него достаточно, значит, придется самой. * * * С утра позвонила Рита: мне ведено срочно приехать. У меня были планы на это утро, которые, естественно, полетели к чертям, и я злилась всю дорогу до офиса и даже пожаловалась самой себе на свое незавидное положение. Рита выглядела несчастной, и я вспомнила, что сегодня выходной, то есть у нормальных людей, и порадовалась, что могу болтаться по городу, пусть и без удовольствия, а не сидеть целый день в приемной, терпеливо снося придирки шефа. – Он один? – кивнула я на дверь. – Нет. Но велел тебе сразу зайти. – Кто там? – насторожилась я. – Какой-то тип. Назвался Лукьяновым. Знаешь такого? – Может быть, – пожала я плечами и потопала в кабинет. Дед со сладкой улыбочкой восседал в своем кресле, явно стараясь произвести впечатление на своего гостя. Гость сидел ко мне спиной, и я могла лицезреть лишь его макушку, которая интересной мне не показалась. – Здравствуйте, – громко заявила я о своем вторжении. Дед улыбнулся еще шире и сказал, обращаясь к своему собеседнику: – А вот наша Оленька. Прошу любить и жаловать. Я как раз достигла кресла. Тип, сидящий в нем, поднялся навстречу. Улыбки я расточала напрасно, он смотрел на свои ботинки и был чрезвычайно серьезен. Я протянула руку, он отвлекся от созерцания обуви и поднял глаза. На губах парня появилось то, что с большой натяжкой можно было назвать улыбкой, а взгляд стал красноречивым, причем до такой степени, что я едва не попятилась, однако парень успел сграбастать мою руку, и именно это позволило мне удержаться на ногах. Каким взглядом меня одарили, хоть бы знать, с чего такая немилость. – Знакомьтесь, – радовался Дед, – Ольга Сергеевна Рязанцева, моя помощница, к тому же дочь лучшего друга, ныне, к сожалению, покойного, так что она мне вместо дочери. Я не удержалась и хихикнула. Правда, смогла придать дурацкому хихиканью некую задушевность, и в целом вышло неплохо. Честно сказать, слова Деда занимали меня мало, больше интересовал парень, который, вежливо пожав мне руку, отступил на шаг, при этом смотрел ласково и с большой симпатией, однако я еще не успела прийти в себя от его первого взгляда и теперь гадала: где и когда умудрилась наступить этому парню на мозоль, потому что ни с того ни с сего так на людей не смотрят. – А это Лукьянов Александр Васильевич, приехал к нам из Москвы. Надеюсь, вы сработаетесь. Так, если Марк ничего не напутал, передо мной тот самый Саша Тихий и, судя по приему, интересовался он мною неспроста. – Сработаемся, – оптимистично заявила я, садясь в кресло. Саша насмешливо взглянул на меня и выдал подобие улыбки. Впечатление он производил неприятное. То есть наверняка произвел бы хорошее впечатление, если б не странный взгляд; говорю странный, потому что я точно знала: его ненависти я не заслужила, а в его взгляде была ненависть. И с этим типом мне надлежит “срабатываться”. Я попробовала отвлечься от печальных мыслей и, пока Дед втолковывал нам общие цели и задачи, разглядывала Александра. Лет ему было тридцать или чуть больше, выше среднего роста, спортивный, однако на громилу, каким положено быть специалисту по кризисным ситуациям, если верить комиксам, совсем не походил (тут я некстати вспомнила о Марке и решила, что комиксам доверять никак нельзя, придется выбрать другое доступное пособие по изучению жизни). Светлые волосы, – короткая, но стильная стрижка, ничем не примечательное лицо с большим ртом, очки без оправы, из-за которых на меня смотрели светлые глаза, теперь безразлично и даже сонно. Приличный костюм, легкий трикотажный пуловер… Я бы приняла его за бизнесмена средней руки или программиста из продвинутой компьютерной фирмы. Не знаю, на кого похожа я, но Александру Васильевичу я по какой-то причине не нравилась, хотя он и пытался скрыть это за вежливой улыбкой. Дед закончил свой монолог и теперь взирал на нас с отеческой заботой. – Что ж, я вас больше не задерживаю. Если возникнут дополнительные вопросы, Оля на них ответит. Саша поднялся, и я тоже. Дед на прощание пожал ему руку, и мы покинули кабинет. – Где вы остановились? – защебетала я. – Нигде, надо подыскать квартиру. – Не беспокойтесь. – В этом месте я ахнула, коснулась ладонью лба и сказала досадливо: – Прошу меня простить, совершенно вылетело из головы, я вернусь через минуту. – И, оставив Сашу стоять столбом посреди коридора, рванула назад к Деду. Он разговаривал по телефону, улыбок я больше не расточала и, подойдя вплотную, поинтересовалась: – Что это за дерьмо? – Я перезвоню позднее, – как ни в чем не бывало пообещал кому-то старый змей, повесил трубку и посмотрел на меня. – Сядь, – сказал он отрывисто, – и не забывайся. – Даже и в мыслях не было. Ты же мне почти отец. – Убирайся отсюда, – рявкнул он, но я не тронулась с места. С эмоциями он справлялся быстро, кашлянул, хмуро посмотрел на меня и сказал почти спокойно: – Мне не нравится происходящее. – Мне тоже. Особенно появление этого парня. Кто он? Только без дураков. "Без дураков” Дед не мог и начал издалека: – Ты же видишь, что происходит. В такой ситуации вполне естественно обратиться к старым друзьям. Вот и все. – И этот тип вся их помощь? Ты думаешь, он сделает то, чего не смогли мы? – Думаю, – оборвал он. – Он человек со стороны. Такому легче разобраться в том, что здесь происходит. Взгляд, не отягченный дружбой или старой неприязнью, без груза симпатий и антипатий, который так мешает быть объективным. Теперь понятно? Я кивнула. – Пусть твой Саша во всем разбирается, а я отправляюсь в отпуск. – Нет. Кто-то должен ему помочь. – Помочь? – решив, что ослышалась, переспросила я. – Да. И без дурацких амбиций. Я поручил тебе важное дело, постарайся меня не разочаровать. И еще. Засунь на время куда-нибудь подальше свое чувство юмора, оно плохо действует на окружающих. А теперь топай и позаботься о том, чтобы парень не испытывал лишних неудобств. Я хотела гаркнуть “слушаюсь”, но, коли речь зашла о моем чувстве юмора, решила покинуть кабинет молча, что и сделала незамедлительно. Саша Тихий, специалист по трудноразрешимым проблемам, с постным видом сидел в холле в тени большой пальмы. Я подошла и возвестила: – Теперь я в вашем полном распоряжении. – Кончай кривляться, – лениво ответил он, потом не спеша поднялся и продолжил: – К вечеру реши вопрос с квартирой. А сейчас очень подробно, в деталях, обо всех трех убийствах. Или их уже не три, а больше? – Бог миловал, – пожала я плечами. – Где нам удобнее поговорить? – спросил он. – В моей квартире, – ответила я, – если вы не против. – Не против, – порадовал он. Начало было обнадеживающим. – Прошу вас, – резвилась я, весело забегая вперед, – моя машина на стоянке, это в трех шагах от двери. Он хотел мне что-то ответить, но в последний момент сдержался и только нахмурился, демонстрируя свое недовольство. Мы добрались до машины, и я с улыбкой спросила: – Где вы предпочитаете ездить, впереди или сзади? Он распахнул дверь и плюхнулся на переднее сиденье, а я завела мотор, и мы тронулись в направлении моего дома. По дороге Саша не проронил ни слова, лишь изредка кивал, например, когда я сообщила, где он будет жить, и поинтересовалась, нужна ли ему машина. Отставной генерал стоял на балконе. – Добрый день, – крикнул он. Я помахала ему рукой, мы въехали в гараж, Лукьянов покинул машину и без любопытства огляделся. – Прошу вас, сюда, по лестнице и направо. Я шла впереди, полуобернувшись к своему гостю и ласково улыбаясь, при этом не забывала отчаянно вилять бедрами. Гость на это никак не реагировал, должно быть, у него плохое зрение, а может, он “голубой”? Сейчас это модно. – Вот здесь вам будет удобно, – указав на кресло, сказала я. – Чай, кофе? Может быть, коньяк? – Перебьюсь, – отмахнулся он, – давай о деле. – Если не возражаете, я сделаю два звонка. – Не возражаю, только звони при мне. – Вы имеете в виду… – Я едва не зарыдала, так больно меня ранило чужое недоверие. – Уверяю вас, Александр Васильевич, я… – Он схватил меня за руку, выражение его лица не изменилось, но мои пальцы он стиснул так, что я поморщилась. – Я тебе говорил: кончай кривляться. “Это уже кое-что”, – решила я, выдернула руку, потрясла ею немного и сказала: – У меня приказ всячески помогать и содействовать, я должна быть вежливой и проявлять заботу. – В твоей заботе я не нуждаюсь. – Квартиру сами найдете? – Чего ты добиваешься? – спросил он. – Хочешь вывести меня из терпения? – Конечно, – кивнула я. – Может, тогда удастся узнать, в каком месте я тебе перешла дорогу? – Что за чушь? – поднял он брови, но через некоторое время отвел глаза, как видно, не желая лицезреть мою физиономию. – Нет, в самом деле, может, объяснишь, с какой стати человек, с которым я впервые встречаюсь в кабинете своего шефа, одаривает меня взглядом, который можно классифицировать как лютую ненависть? Поневоле задумаешься и начнешь кривляться. – Ты спятила, – сказал он и даже засмеялся, но сам себе не верил, а я ему тем более. – Лично против тебя я ничего не имею. Пока, – заявил он, криво усмехаясь. – И давай закончим на этом. Я с нетерпением жду твоего рассказа. – Ну так как насчет коньяка? Он взглянул на часы. |