Сочинение. 11.Т.Полякова Всё в шоколаде. Тебе стоит приехать, без энтузиазма продолжил Волков
 Скачать 1.72 Mb.
|
|
– Это он сказал, что клуб папашин? – Он вроде не говорил, и так все знают. – Друзей у него много? – Ну.., только кого считать друзьями. Здесь он с Ромкой несколько раз был, с Пастухом… С тем, что сбежал. У того тоже деньги водятся. А с кем они в “Пирамиде” тусуются, я не знаю. – Ромка в “Пирамиде” был с Гариком? – Ромка? Может быть. Я ж с ним не хожу, откуда мне знать? – Ты чего из клуба удрал? – вдруг спросил Лукьянов. Мешок маетно взглянул на него и, помедлив, ответил: – Испугался. – Чего? – удивился Саша. – Как чего, говорю, батя у него крутой, а у меня – грузчик на элеваторе. Вот и навешают всех собак… – Каких собак? – разозлился Саша. – Ну, так говорится, – вздохнул парень. – Ты у Гарика дома был? – спросила я. – Нет. – А кто был? – Не знаю. Он меня не приглашал. – А вообще часто к себе гостей звал? Парень неожиданно задумался. – Нет, по-моему. Он батю своего здорово боялся. Батя у него строгий и, видно, здорово внушал за то, что он с нами дружбу водит. Ясное дело – мы ему не друзья-товарищи. Так что вряд ли кто из наших там был. Если только Пастух. – Они с ним давно дружили? – Вроде нет… – С девчонкой Гарика кто познакомил, Пастух? – С Мальвиной, что ли? – опять вздохнул парнишка. – Они с Пастухом в одной школе учились. Вроде гуляли. А потом она к Гарику переметнулась. Само собой, у него денег куры не клюют, а она не дура, соображает. – Как ее зовут-то? – Маринка. Терехова. – Где живет? – Возле двадцать третьей школы, розовый дом, – с неохотой ответил он. – Только вы ее дома не застанете. – Это почему? – насторожилась я. – Нет ее дома. С пятницы. Пастух сказал. Вроде уехала куда-то. – Он сказал тебе, что она уехала? – Ну да, вроде бы. Он к ней ходил, искал, в общем. И в бильярдной про нее спрашивал, не видел ли кто. – Постой, – нахмурилась я. – Если он знает, что она уехала и сам тебе об этом сказал, чего ж тогда в бильярдной расспрашивал? – Не знаю, – пожал плечами Мешок. – Он сегодня явился и про Мальвину спрашивает. Мы говорим, не видели, а он говорит, значит, уехала. Да я не очень слушал. Не до Мальвины… Сегодня все разговоры только об убийстве. – А что говорят? – проявил интерес Лукьянов. – Говорят, из-за бати его. Чего-то не поделили, вот и… Батя у него крутой… – Он испуганно покосился на нас, будто что-то вспомнив, и, насупившись, замолчал. – При чем здесь батя, если дом ограбили, – попыталась я вновь разговорить его. – Не знаю. Так говорят. А мне что? Вы меня отпустите, а? Мне мать велела в девять быть, на вокзале. Кормить, говорит, не буду, если не встретишь, она на дачу поехала, за картошкой. Я правда больше ничего не знаю. Вы лучше с его дружками поговорите, с которыми он в “Пирамиду” ходил. Пойду я, ладно? – Иди, – кивнула я. Лукьянов молчал, но, когда парнишка распахнул дверь, возражать не стал. – Куда отправимся? – наблюдая за тем, как Мешок поспешно скрылся за углом, спросила я. – К девочке, к мальчику? – К девочке, – развалясь на заднем сиденье, кивнул он. – Двадцать третья школа это где-то рядом? – В двух кварталах, – ответила я, стараясь не особо удивляться. Выходит, Саша в нашем городе неплохо ориентируется. Свернула на светофоре и вскоре выехала к двадцать третьей школе, сразу за зданием школы высилась новая многоэтажка, оштукатуренная и покрашенная в розовый цвет. – Кажется, здесь, – сообщила я. Я свернула во двор и притормозила возле первого подъезда. Две девчушки, лет девяти, играли в скакалки. – Тереховы где живут? – приоткрыв окно, спросила я. – А мы таких не знаем, – переглянувшись, ответили девчушки. – А Мальвину знаете? – не отступала я. – Мальвину? Знаем. Она в пятом подъезде живет, на первом этаже. Я подарила им улыбку и проехала дальше. – Как думаешь, менты здесь уже побывали? – Вряд ли. Ты идешь? – спросила я, извлекая из сумки липовое удостоверение, то есть липой было то, что я где-то там якобы служу закону. Пользоваться этим удостоверением я не любила, но иногда приходилось. Лукьянов секунду размышлял, потом покинул машину. Мы вошли в подъезд, и я позвонила в ближайшую квартиру. Открыла женщина лет сорока, в ситцевом халате, с красными от стирки руками. – Простите, Тереховы где живут? – спросила я. Женщина испугалась, нервно вытерла руки о подол халата, тревожно переводя взгляд с меня на Лукьянова. – Я Терехова. А что случилось? – Мы бы хотели поговорить с вашей дочерью. – Я предъявила ей удостоверение, но она на него даже не взглянула, вздохнула и предложила: – Заходите. Мы прошли в узкую прихожую, где троим было тесно, женщина выглянула на лестничную клетку и торопливо захлопнула дверь. – Проходите на кухню, нет, лучше в комнату, а то на кухне белье на плите… Мы оказались в стандартной гостиной со стандартной мебелью. Палас на полу, ковер на стене, хрустальная ваза на журнальном столике, цветы в кашпо на широком подоконнике. – Садитесь, пожалуйста, – предложила женщина и сама присела на краешек кресла, поправила волосы, косясь на Лукьянова, и вздохнула с сожалением. Положительно, он пользовался успехом у дам всех возрастов. Я взглянула на него с интересом: неужто она поверила, что он мент? Костюм никуда не годится, в том смысле, что чересчур хорош, да и общий вид.., самодовольство так и прет. Даже для мента это чересчур. Лукьянов, почувствовав, что я его разглядываю, повернулся, а я поспешно отвела взгляд, злясь на себя за это. – Чего она опять натворила? – собравшись с силами, спросила женщина. – Как ваше имя-отчество? – поинтересовалась я. – Татьяна Ивановна, – поспешно ответила она. – Татьяна Ивановна, вы знаете, где сейчас Марина? – Нет, – покачала она головой. – Наверное, у своего парня. Или у кого-нибудь из подруг. А что случилось? – опять спросила она, приподнимаясь в кресле, разом став похожей на испуганную птицу. – Вы хорошо знаете ее друзей? Она вздохнула, разгладила халат на коленях и покачала головой: – Она мне ничего не рассказывает. Не сложились у нас отношения. – У вашей дочери могут возникнуть серьезные проблемы, – вмешался Лукьянов. – Убили ее приятеля. Ограбили квартиру. Если вы знаете, где Марина… – Я не знаю, – почти крикнула женщина. – Убили, говорите? Кого? – Игоря Нефедова, – ответила я. – Гарика? – Гарика. – Да, он звонил несколько раз, но я его даже не видела. Вы поймите, у нее сейчас такой возраст, с ней очень трудно… А у меня еще дочь, от второго брака. С моим мужем у нее отношения не сложились, да и с сестрой тоже. Я на работе, дача, столько дел, а ей полы лень помыть в квартире. Учиться бросила, нигде не работает. На отчима злится, а живет на его деньги. Папаша ни копейки не дает. Хамит, разговаривать по-человечески вообще не умеет. Когда она дома, одни скандалы. Невозможно все это вынести. И на Маечку плохо влияет… Я должна думать о дочери, то есть я хотела сказать.., ей уже восемнадцать, и она сама за себя отвечает. – Значит, где она, вы не знаете? – спросил Саша. – Нет. Поищите в клубе, “Регтайм”, кажется… Там ее дружки сшиваются. – Давно ее нет дома? – С четверга. В четверг вечером скандал устроила из-за юбки. Я купила юбку, а она ее надела и посадила пятно. Естественно, я сделала ей замечание, и она… Вы бы послушали, что она тут кричала, сказала, что всех нас ненавидит. Не знаю, как получилось, я ее ударила. Она толкнула меня и убежала, крикнула, что больше нас видеть не желает. Не знаю, что с ней делать, – подвела она итог и тяжело вздохнула. – И с четверга она дома не появлялась? – Нет. – И не звонила? – Нет. Ей несколько раз звонили. И мальчик приходил… Рома. – Ее приятель? – Да.., вроде бы. Разве у них поймешь? Они с Ромой в одной школе учились, дружили. Потом Марина поступила в колледж, а он в десятый класс пошел. Видеться стали реже. По крайней мере, к нам он редко заходил. Я Марину спрашивала, а она мне – надоел. Это вполне в ее духе. А мальчик хороший, вежливый, учился прилично. А ее вечно тянет на какую-то шпану. И вот пожалуйста… – Вы ее в эти дни искать не пытались? – Нет, – покачала головой женщина. – Есть вещи, которые… Вы бы посмотрели, что здесь творилось в четверг. Я живой человек и имею право на.., хотя бы на то, чтобы жить спокойно. Ей восемнадцать лет, и, если ей с нами плохо, пусть уходит. Никто ее здесь не держит. Вот так. И расплачиваться за нее я не собираюсь. – Не думаю, что вопрос стоит именно так, – поспешила я ее успокоить. – Совершено убийство, мы проверяем всех, кто общался с Гариком. Как вы думаете, к кому могла пойти Марина? Ведь прошло довольно много времени. – Не знаю. Родственники у нас есть, но она к ним не пойдет, да и они бы уже позвонили. Может, подруги? – Вы их знаете? – Одну, Лену. В нашем доме живет, но она с родителями сейчас у бабушки в Красноярске. У Марины характер трудный, она ни с кем подолгу не дружила. Не успеешь имя запомнить, а они уже враги, – точно оправдываясь, сказала женщина. – Спросите в “Регтайме”, еще в бильярдной в парке Гагарина. Они обычно там, насколько я знаю. – У Марины есть записная книжка? – Под телефоном какие-то бумаги. Сейчас принесу. – Она вышла в прихожую и вскоре вернулась с разноцветными листочками. Имя Рома было обведено кружком, и рядом номер телефона, мобильного. – Уже кое-что, – пробормотала я и просмотрела остальные бумаги. – Спасибо, – сказала я, возвращая листки. – Вы будете ее искать? – неуверенно спросила женщина. – Нам хотелось бы с ней поговорить. – Думаете, она замешана? – Я же вам объяснила, идет следствие, проверяют всех знакомых Гарика… Кстати, Татьяна Ивановна, у вашей дочери не было вот таких клипс? – Я извлекла из кармана безделушку, напоминающую миниатюрную шахматную доску, и протянула ее женщине. Она могла бы и не отвечать, и так все ясно: клипса Маринина, потому что Татьяна Ивановна побледнела и даже шарахнулась от меня, прижав руку к груди. – Это.., это там, да? Нашли? Значит, она… Господи… – Ничего не значит, – попробовала я ее успокоить, – я же говорю, идет следствие… Татьяна Ивановна, если Марина появится, позвоните мне, пожалуйста, вот номер телефона. Надеюсь, вам не надо объяснять, как это важно.., для вашей дочери, естественно. Вы взрослый человек и в отличие от нее должны понимать: если прятаться от следствия, эффект получается обратный. Ее найдут, но последствия могут быть самые… – Да-да, я.., я обязательно… Только бы она появилась. Я позвоню. – Спасибо вам, – кивнула я. Лукьянов поднялся, и мы покинули квартиру. – Похоже, маме не до старшей дочурки. – Думаешь, она и в самом деле не знает, где ее дочь? – Ты в восемнадцать лет часто с мамой по душам разговаривал? – У меня не было мамы. И папы тоже. Была бабушка парализованная, и в восемнадцать лет я не в кабаке торчал, а под пулями. – Извини, я не в курсе твоего героического прошлого, – пожала я плечами и достала сотовый из сумки, набрала номер и, когда мне ответили, попросила: – Валера, пробей номерок. Телекомовский, да.., хорошо. Через некоторое время будем знать точный адрес, – сказала я, – а пока предлагаю поужинать. Лукьянов ничего не ответил, и я приняла это за согласие. Ужинали мы в кафе в квартале от школы. Позвонил Валера, один из людей Лялина, и сообщил точный адрес Пастухова Романа Олеговича. – Порядок, – кивнула я. Лукьянов позвал официантку, достал бумажник с намерением расплатиться, а я сказала: – Ты у нас в гостях, плачу я… – А он разозлился. Официантка отошла. Он сурово взглянул на мою улыбающуюся физиономию и вроде бы собрался что-то произнести, но сдержался. – Я потом предоставлю счет Деду, так что мой кошелек не пострадает. – Я не привык, чтобы за меня бабы расплачивались, – буркнул он, с намерением отвязаться от меня. – Так ты видишь во мне существо противоположного пола? Это для меня новость. – Послушай, – начал он, внимательно посмотрел на меня и заявил: – Нас ждут дела. – Конечно, – не стала я спорить. * * * Район с названием Пасека (должно быть, когда-то она здесь была) всегда производил на меня унылое впечатление. Вот и сейчас вереница одинаковых домов с застекленными балконами и площадками для машин вызывала ассоциацию с кукольным городом, ненастоящим и оттого нелепым. – Где Верхняя Запрудная? – спросил Лукьянов. – Понятия не имею. Я остановила машину и немного пообщалась с прохожими. В течение пятнадцати минут общаться пришлось еще дважды, в хитросплетении здешних улиц сам черт бы не разобрался. Но в конце концов мы эту улицу нашли. Дом подковой в двенадцать этажей порадовал нужной табличкой на фасаде, и я притормозила на стоянке для машин в нескольких метрах от первого подъезда. – Пойдем? – спросила я. Лукьянов кивнул, и мы отправились к Пастухову, не надеясь застать его дома. Женщине тоже было лет сорок, но, в отличие от Татьяны Ивановны, она выглядела не то чтобы моложе, а как-то значительнее. Красивая женщина, в аккуратном домашнем платье, стильная стрижка и умелый макияж. На нас она смотрела с удивлением, а мое удостоверение изучала очень внимательно. – Проходите, – сказала она наконец, и, хоть силилась выглядеть спокойно, чувствовалось, что здорово напугана. Гостиная мало чем отличалась от предыдущей, правда, выглядела чуть богаче. Женщина, звали ее Ольга Николаевна, предложила нам сесть, а сама отошла к окну. – Что он натворил? – спросила она встревоженно. – Пытаемся выяснить, – улыбнулась я, – Вы своего сына когда в последний раз видели? – спросил Лукьянов. – Сегодня, – нахмурилась она. – А что? – Дома ночевал? – Конечно. – Он всегда ночует дома? – Разумеется, что за глупые вопросы? – отрезала она, а я опять улыбнулась. – Не такие уж и глупые. Парню семнадцать лет, в этом возрасте обычно влюбляются и часто дома не ночуют. В четверг он тоже дома ночевал? Ольга Николаевна посмотрела на меня и опустилась в кресло, точно ей вдруг отказали ноги. – Нет, – покачала она головой, немного подумав. – Пришел под утро, сам не свой. Что произошло? Я с ним пыталась поговорить и вчера, и сегодня… Отнекивается. Но я же вижу… – Погиб его знакомый, Игорь Нефедов, Гарик. Вы его знали? – Нет. Никогда не слышала. – А Марину Терехову? – Ясно. – Женщина стиснула зубы и с полминуты смотрела в пол. – Эта девчонка… Я ему сто раз говорила… Я так и знала.., такие, как она, всегда плохо кончают. А Рома ничего не хотел слушать. – Они давно дружили? – Со школы. Я это не приветствовала. Девочка неуравновешенная, да и в семье у них проблемы… – Вы хорошо ее знаете? – Марину? Более чем. Я работаю в школе, она моя ученица.., бывшая. Не знаю, что он в ней нашел. К счастью, после девятого класса она пошла в колледж, они стали видеться реже.., а месяца три назад она к нам опять зачастила. А потом между ними что-то произошло. Рома ходил как в воду опущенный. Ясно, что они поссорились, но подробностей я не знаю. Неделю назад он пришел домой пьяный, впервые в жизни. Плакал, говорил, что для него все кончено. Еле смогла его успокоить. Утром он извинился, но обсудить свои дела со мной не захотел. Очень трудно без отца, когда сын в таком возрасте… – А где его отец? – спросил Лукьянов. – У нас его никогда не было, – отрезала Ольга Николаевна. – Понятно, – согласилась я. – Когда в пятницу Рома появился под утро, как он это объяснил? – Сказал, что ездил с друзьями на дачу и машина сломалась. – Вы поверили? – Нет. Что-то случилось, я же видела. Как только эта девчонка появилась здесь, я ждала беды. И вот пожалуйста. Скажите, что произошло? – Ограблена квартира, убит знакомый вашего сына. Последнее время с убитым встречалась Марина. – Вы хотите сказать?.. Вы с ума сошли. Мой сын.., вы его не знаете. Он хороший мальчик.., он.., господи, что я говорю… Когда это произошло? Ах, ну да, не зря вы спрашивали… И что теперь будет? – Мы просто хотим поговорить с вашим сыном. – Поговорить? – Конечно. У него ведь есть сотовый? – Да… – Она вдруг чего-то испугалась и добавила: – Родственники подарили на день рождения. – Позвоните ему, пожалуйста, и попросите прийти домой. Ольга Николаевна придвинула телефон и набрала номер, а я включила громкую связь. – Рома? Где ты? – Гуляю, – ответил Рома. Его голос звучал так, точно Рома пробежал стометровку. – Где гуляешь? – Мам, на улице. – О, господи. Ты знаешь, что тобой милиция интересуется? – Милиция? С какой стати? – Говорят, убит твой знакомый. – Ну и что? Я-то при чем? – Ну как же так, Рома? Человека убили, им же надо всех расспросить. – Мама, ты только не беспокойся, я к этому никакого отношения не имею, то есть.., ты понимаешь… – Рома, прошу тебя, приезжай домой… |