Сочинение. 11.Т.Полякова Всё в шоколаде. Тебе стоит приехать, без энтузиазма продолжил Волков
 Скачать 1.72 Mb.
|
|
– Ты у нас все знаешь, у Лялина есть дача? – Наверное, как же без дачи? – удивилась она. – У меня и то есть. – Про твою я знаю. А про лялинскую нельзя узнать поточнее? И так интеллигентно-ненавязчиво, как ты умеешь? – Ладно, узнаю. А зачем? – Когда узнаешь, станет ясно. Я поехала в гостиницу, предварительно оповестив Викторию о своем визите. Как только она открыла мне дверь, сомнения исчезли: романтическое приключение Лукьянову обеспечено, девица смотрела томно, мурлыкала, как кошка, и чувствовалось, что жизнью она довольна. Везет же некоторым… Я заговорщицки подмигнула ей, а она шепнула в ответ: – Все в порядке. – Не сомневаюсь, – выдала я бодрую улыбку. – Александр Васильевич встали и уже позавтракали, – шепотом зачастила она, – сейчас кофе пьют. Стало ясно, ночь любви произвела неизгладимое впечатление, раз уж Вика говорит о нем во множественном числе. Радостно хихикнув, я направилась к его двери, Виктория забежала вперед, постучала и громко сообщила, не открывая двери: – Александр Васильевич, к вам Ольга Сергеевна. – Пусть войдет, – ответил он. Девушка распахнула передо мной дверь, я вошла и обнаружила Лукьянова сидящим в кресле, в рубашке и при галстуке, правда, пиджак висел на спинке стула, но Александр Васильевич и так выглядел при всем параде, и на него стоило посмотреть. Бурная ночь не сказалась на его внешности и, как видно, особого впечатления не произвела, ни томности тебе, ни неги, лишь деловитость и целеустремленность. Журнальный стол перед ним был завален бумагами, которые он не спеша просматривал. Увидев, как я вхожу, он снял очки, отложил их в сторону и потер глаза. – Садись, – кивнул он и сложил руки на груди. – Я ожидал тебя раньше. – Хотела дать тебе возможность насладиться жизнью. – Я думал, ты сама наслаждаешься. Дома не ночевала или на звонки принципиально не отвечаешь? – Не ожидала, что могу тебе понадобиться, – изобразила я изумление. – Есть новости? – Была у Деда, получила нагоняй. Гарика хоронят, Дед не может смотреть в глаза убитому горем другу. – Это смешно? – Нисколько. Когда наш старик чем-то недоволен.., в общем, я бы с удовольствием достала убийцу хоть из-под земли, но мне редко везет. А тебе? – Он водрузил очки на нос и собрал бумаги. – Чего ты надеешься в них найти? – хмыкнула я. – Пока сам не знаю. – Личные дела сотрудников – это такое увлекательное чтение? – Твое – нет, – усмехнулся он, покопался в бумагах, нашел мое личное дело и стал читать вслух. – Тоска зеленая, – заметила я. – Точно. Самое забавное, если верить этой бумажке, ты должна быть умненькой девочкой, способной, интеллигентной, порядочной и опять же, если верить этой муре, честной. – Ты веришь? – Нет, конечно. Как я могу поверить, если передо мной сидит беспринципная сука, единственное достоинство которой, да и то сомнительное, развитое чувство юмора. – Давай поговорим о принципах? – предложила я. – У тебя их сколько? У меня целых два. – Ну и как? – Жить с ними намного приятнее. Нет, честно. – Не сомневаюсь, – кивнул он, как-то уж чересчур пристально на меня поглядывая. – Здесь даже не написано, что я алкоголик, – продолжила я радовать его. – Как можно верить бумагам… – Я и не собираюсь. – Зачем тогда тратить на них время? – Иногда в них находишь любопытные вещи. – Дай-ка мне личное дело Лялина, – попросила я. Лукьянов протянул мне бумаги, я их быстро просмотрела и осталась недовольна. – Что надеялась найти? – О чем говорить, если не нашла? В пять у нас встреча с Пастуховым, если он, конечно, не передумает. – Лукьянов посмотрел на меня с интересом, и пришлось пояснить: – Позвонила ему на сотовый, представилась подругой Мальвины, парень готов спасти любимую ровно в 17.00, если до этого времени не поумнеет. Годов ему всего семнадцать, и я надеюсь, что он так и умрет дураком. – Оптимистично, – хмыкнул Лукьянов. – Не знаю, что он там видел, – начала ворчать я, – точнее, не знаю, хочу ли это знать. – Девчонку не нашли? – Нет. – А что твой мент? – Ничего. Были бы новости, позвонил бы. – Ну что ж, – поднимаясь, заявил Лукьянов, – поехали в офис. Собери бумаги. – Зачем в офис? – не поняла я. – Хочешь встретиться с Дедом? – Пока нет. Хочу посмотреть, что там и как. – Занятно. И как ты себе это представляешь? – Надеюсь, там найдется кабинет для меня? Мне потребуются некоторые бумаги. Чтобы не гонять тебя туда-сюда, лучше обосноваться в офисе. – Ну, если так… – не стала я возражать. И мы поехали в офис. Уже в машине я вспомнила про свою сумку, но возвращаться было лень, и я решила, что она вполне может еще немного полежать в гостинице. В офис мы прибыли через двадцать минут, и все остальное время я выполняла обязанности секретарши: сновала туда-сюда, заваривала кофе и даже принесла шефу обед, принимать пищу он предпочел в кабинете. Надо сказать, водворение Лукьянова в одном из кабинетов на втором этаже произвело на граждан прямо-таки ошеломляющее впечатление: все, от ближайших Дедовых помощников до уборщицы, вдруг занервничали, в спину мне смотрели настороженно, взгляды поспешно отводили, зато я услышала три заверения в вечной дружбе и два предложения о помощи. Так как исходили они от людей, которые помочь мне ничем не могли, мне оставалось лишь сердечно благодарить их. Мелькая по офису ярким метеором, я все-таки не забывала о предстоящем свидании и отправила одну из девушек-курьеров за покупками. День в целом получился суматошным и пролетел быстро, я и оглянуться не успела, как стрелки часов показали 16.00. Я сунулась в кабинет напомнить Лукьянову о важной встрече, он поднял на меня тяжелый взгляд и заявил: – Время есть. С начальством, как известно, не спорят, и я убралась восвояси. Пока я томилась в ожидании распоряжений, произошло вот что: дверь кабинета Черника распахнулась и появился он сам, взлохмаченный и багровый, и рявкнул, глядя на меня как на врага номер один: – Зайдите ко мне. Это произвело впечатление, и я впорхнула в его кабинет. Секретарша сидела за столом, похожая на испуганного воробышка. Мне в голову пришла идея создать лигу секретарей, чтоб совместно бороться за свои права быть человеком не только в свободное от работы время. Но мысли об этом разом оставили меня, потому что Черник, лишь только мы остались одни, вдруг заорал: – Вы долго будете продолжать это издевательство? – Что вы на меня кричите? – возмутилась я. – У меня свой шеф есть, я только что его кормила и получила нагоняй. Оказывается, он не ест белый хлеб. Откуда бы мне об этом знать, если раньше он мне ничего подобного не говорил. Обещал уволить, и я теперь стучу зубами. Черник постоял столбом, вытаращив глаза, затем плюхнулся в кресло и склонил свою многострадальную голову, подперев ее ладонью. – Это никогда не кончится, – простонал он. – Что вы имеете в виду? – подскочила я. – Вы ведь.., он ведь не зря здесь появился? Чего он добивается? Что у меня не выдержат нервы? – Слушайте, у нас полно подопечных, и всем мы действуем на нервы, не надо быть эгоистом и считать, что мы здесь исключительно из-за вас. – Вы.., вы.., в вас нет ничего человеческого, – заорал он, а я повернула голову и могла констатировать, что по крайней мере пять пар глаз наблюдают эту сцену сквозь стеклянные перегородки, ибо в офисе Деда все стены наполовину стеклянные, за исключением его кабинета, конечно. Какую цель он этим преследовал, судить не берусь, но наверняка что-то подразумевал. Может, рассчитывал воспитать в сотрудниках чувство некой стыдливости, за его деньги они могли бы двигаться и побольше. Но сейчас мне этот эксперимент не показался удачным, я подошла и резко опустила жалюзи, у больших начальников, каковым считался и мой вопящий друг, они были. Должно быть, это здорово огорчило наблюдателей по ту сторону стекла. – Артур Петрович, – вздохнула я, поворачиваясь к Чернику, – вы так нервничаете, что я начинаю думать, будто это неспроста. – Что вы говорите? – возмутился он. – То, что сказала. – Для большей убедительности я сурово нахмурилась и покинула кабинет, решив, что зря теряю время. Конечно, у меня его пруд пруди, если верить Лукьянову, но лучше выпить кофе, чем смотреть на перепуганную физиономию Черника. Словом, я смылась, широко улыбнулась гражданам, встреченным мною в коридоре, и заглянула к своему новоиспеченному шефу, он в свою очередь взглянул на часы, а я поинтересовалась: – У нас есть план или мы так, на гоп-стоп? – Сядь, – кивнул он на стул, и я села, всем своим видом демонстрируя жаркий энтузиазм. – Далеко отсюда до этого парка? – Десять минут езды. – Что там за место? "По-моему, все это следовало обсудить еще утром, не худо было бы даже взглянуть на место предполагаемой встречи”, – подумала я, но вслух крамольные мысли выражать не стала. Теперь, когда у меня есть начальник, голова должна болеть у него, а моя может отдыхать, потому я доброжелательно пояснила: – Место вполне подходящее, кругом деревья. Если Ромка на одно из них заберется, то может сидеть там достаточно долго. Убедится, что его надули, дождется, когда мы свалим, затем слезет и отправится в неизвестном направлении. Можно обратиться к Лялину, он даст нам десяток крепких парней, оцепим парк, а если Ромка не явится, проверим каждое дерево. – Что-то мне не очень нравится твое предложение. Другого нет? – Есть. Насколько мне известно, Марина среднего роста и средней комплекции, если нацепить парик и одеться соответственно, издалека Ромка может нас перепутать. А когда подойдет поближе, лялинские парни его оприходуют. Парик и тряпки уже привезли. Ну как? – Годится, – кивнул он, поднимаясь из-за стола. Между прочим, самое время, не то мы пропустим встречу. Переодевшись и нахлобучив парик, я в сопровождении Лукьянова направилась к машине. Игнорировав разумный совет прихватить кого-то из охраны, он заявил, что нас с ним более чем достаточно, чтобы схватить мальчишку. Я вовсе не была в этом уверена, памятуя недавний опыт, но решила не лезть с умными советами. Может, мне так только казалось, но впечатление было такое, что Лукьянова встреча не особенно интересовала, бумажки в офисе пришлись ему по душе больше. Как бы то ни было, за пятнадцать минут до встречи мы приткнули машину в переулке напротив входа в парк, вышли и малость огляделись. Оглядывалась в основном я, Лукьянов воззрился на соседний дом и что-то там высматривал в окнах, на всякий случай я тоже взглянула туда. На втором этаже два окна были распахнуты настежь, ветерок колышит тюлевые занавески, что за ними – не разглядеть, но не думаю, что Ромка-Пастух затаился там. Конечно, он побаивается неприятных сюрпризов, но подготовку в тренировочном лагере для супершпионов, слава богу, не проходил, так что мой друг Лукьянов сильно перебарщивает. И тут в поле моего зрения появился Пастухов. Робко оглядываясь, он шел от остановки к воротам парка. Мы с Лукьяновым переглянулись, он кивнул, и я направилась навстречу Ромке, а Лукьянов весьма ходко заспешил по переулку с намерением зайти мальчишке в тыл. Я особенно не торопилась, тоже то и дело оглядываясь, в основном для того, чтобы Ромка не имел возможности рассмотреть меня как следует. Он как раз достиг входа, постоял с полминуты, нерешительно шагнул в парк, вернулся и принялся оглядываться. Лукьянова я из вида потеряла и теперь гадала, где он может быть. Я переходила дорогу, отделяющую парк от переулка, когда Ромка меня заметил, рванул навстречу и даже крикнул: “Марина!” И тут произошло вот что: Ромка бежал ко мне, а откуда-то сбоку появился Лукьянов, толкнул меня, и я полетела на асфальт. Ромка закричал, грохнул выстрел, и я тоже закричала: – Ложись, придурок! – Но мальчишка с перекошенным ртом бежал мне навстречу. – Ложись! – сатанея, рявкнула я и сорвала с головы парик. Эффект вышел обратный: вместо того чтобы свалиться на землю, мальчишка развернулся и бросился к парку, оглядываясь на ходу. Грохнул еще один выстрел, я попыталась вскочить, но Лукьянов, навалившись на меня сверху, заорал: – Ты что, сдурела? – И мы на четвереньках поползли в сторону газетного киоска, где и укрылись. Стреляли, вне всякого сомнения, из окна дома, который так заинтересовал Сашу. Я поискала глазами мальчишку, но его и след простыл. Между тем, пока я приходила в себя, Александр Васильевич покинул убежище, и я вновь на некоторое время потеряла его из вида. А когда увидела, он был уже возле того самого дома и влетел в подъезд, а я, вытирая париком лицо, зло рычала: – Черт.., вот черт… О том, чтобы преследовать Ромку, не могло быть и речи, оставалось радоваться тому, что парень не пострадал, а еще была надежда, что Лукьянову повезет и он схватит стрелявшего, впрочем, особо я не обольщалась. Так и вышло. Появился Саша и сообщил, что стреляли из квартиры на втором этаже, которая в настоящий момент пуста. Судя по всему, стрелявший (язык не поворачивается назвать его киллером) пытался уйти через чердак. – Почему пытался? – насторожилась я. – Потому что труп парня лет двадцати семи лежит возле открытой двери на чердак, – сообщил Лукьянов. – Я хотела бы взглянуть на него, вдруг знакомый, – заметила я. – Вряд ли это осуществимо, сейчас здесь начнется столпотворение, опять же, твой друг мент деньги за что-то получает, вот и посмотрим за что. Поехали. – Куда? – удивилась я. – В офис, естественно. Меня ждет работа. Я едва не послала его, так мне это понравилось. Мальчишку прошляпили, а его тянет к каким-то бумажкам. Однако насчет столпотворения он прав, надо убираться отсюда, и я заспешила к машине. Саша, устроившись рядом, смотрел на меня с усмешкой. – Ну и чего ты лыбишься? – спросила я. – Ты всерьез огорчена, что он ушел? – задал он совершенно нелепый, с моей точки зрения, вопрос. – Конечно, – скривилась я. – А ты нет? – Было бы хуже, если б он остался лежать на асфальте, – пожал он плечами. – Для него хуже, конечно. Нам по большому счету без разницы. Важна девчонка, а не он. Но отыскать ее, как ни странно, не представляется возможным. – С чего ты взял, что важна она, а не он? – огрызнулась я. – Они могли быть той ночью вместе, или она ему все рассказала. – Возможно, но он не свидетель, а им нужен именно свидетель, то есть она. – Кому им? – додумалась спросить я. Лукьянов хмыкнул: – Тебе лучше знать. – Это в каком же смысле? – начала злиться я, а он вполне доброжелательно пояснил: – Это твой город. Я понемногу успокоилась, и мы тронулись с места. Кое-что становилось понятно, и все-таки я спросила, скорее для того, чтобы поддержать разговор: – Почему ты так уверен, что для них важна только девчонка? – Парня могли убить сразу, он представлял отличную мишень, однако ждали, когда появишься ты, и только тогда выстрелили. – Ты хочешь сказать, что меня перепутали с Мальвиной? – Вероятно. Есть еще вариант: на самом деле хотели избавиться от тебя. Сейчас меня занимает другое: кто знал об этой встрече? Меня, признаться, это тоже занимало, и первым на ум приходил Марк. Ромке я звонила при нем. Однако Марку прекрасно известно, что Марины на встрече не будет. Выходило, убить решили действительно меня, а на кой черт это Марку? Больше никому я о встрече не рассказывала. Маловероятно, что кому-то рассказал о ней Марк, потому что правила он знает, выходит… Ничего не выходит. Допустим, кто-то следил за нами от самого офиса либо следил за Ромкой, но стрелявший должен был знать, где произойдет встреча, иначе как он мог заблаговременно попасть в квартиру? Поняв по моему лицу, что я пытаюсь напряженно мыслить, Лукьянов изрек: – Я уже говорил вашему Деду: искать надо среди своих. Причем среди самых близких. – Надеюсь, ты его найдешь, – с чувством заявила я. * * * Мы вернулись в офис, Лукьянов вновь обосновался в своем кабинете, а я немного побродила по коридорам, подумала и зашла к Лялину, он с кем-то болтал по телефону. Увидев меня, он махнул рукой, приглашая сесть, я села, а когда он закончил трепаться, сообщила: – Меня только что обстреляли. Пойду к Деду, пусть премию выпишет. – Это что, шутка? – нахмурился он. – Насчет премии? Лялин поморщился: – Кончай. Так кто тебя обстрелял? – Кабы знать… Должна была встретиться с пацаном, с Пастуховым. Он пришел, и я пришла, и все так замечательно вырисовывалось, как вдруг какая-то гнида принялась палить из дома напротив. – И.., что? – спросил Лялин, напряженно глядя на меня, лицо его вдруг застыло, а голос не слушался. – А как ты думаешь? Я возлагала на эту встречу большие надежды, точнее, на пацана, уж он-то знал, что произошло в доме Нефедова, теперь я в этом уверена… – Мальчишку убили? – не отводя от меня взгляда, спросил Лялин. – Мальчишка смылся, оставив меня с носом. Лялин очень старался выглядеть естественно, и ему это почти удалось. – Значит, не все еще потеряно, – хмыкнул он и с облегчением вздохнул. – Ага, Лукьянов говорит, Дед пригрел на груди змею. Из самых близких. Подозреваются все, и головы полетят незамедлительно. – Вот-вот, – кивнул Лялин, – умные люди должны в меру сил помогать друг другу. – Только не забудь об этом, когда придет твоя очередь, – перегнувшись к нему, сказала я и поспешно покинула кабинет. Ох, как мне не нравился мир в тот вечер, каким скверным он мне казался, прямо хоть ложись и помирай, честное слово. Но с этим торопиться никогда не следует. Я раза два заглянула в кабинет к Александру Васильевичу и, убедившись, что он погружен в работу, решила наведаться в гостиницу и забрать свою сумку. На это ушло полчаса. Никто меня не хватился, так что даже стало обидно, выходило, что никому я здесь не нужна. Я потосковала и надумала позвонить Волкову, решив, что самое время. Не могу сказать, что он мне обрадовался. – Если у тебя ничего срочного… – начал он, а я сообщила: – Меня хотели убить. – Это нормально, у меня тоже иногда появляется такое желание, вот как, например, сейчас. – Я думала, ты мой друг, – вздохнула я, – звоню сообщить, что со мной полный порядок, чтоб ты не волновался, я жива, хоть в меня и стреляли. – Кто в тебя стрелял? – все-таки проявил он интерес, а когда я объяснила, что к чему, начал злиться. – А нельзя было обойтись без самодеятельности? Я бы послал людей и сейчас бы беседовал с мальчишкой. – В том-то и дело, – загрустила я. – Мне как раз платят за то, чтобы первой с мальчишкой побеседовала я. – Уйду на пенсию, – буркнул Волков. – Мне уже все поперек горла… Киллер с простреленной башкой – еще один след, который никуда не ведет. – Значит, ты уже в курсе? – кашлянула я. – Конечно. Правда, понятия не имел, что это как-то связано с тобой. |