Теория риторики. Тематический план история риторики. Становление риторики. Платон об искусстве красноречия. Теория ораторского искусства Аристотеля.
 Скачать 0.6 Mb.
|
|
Глава Х полностью рассматривает схему общественной роли речи, учитывает все компоненты общественной организации и семантизации речи. Основными положениями гомилетики являются: 1. Заданность основного содержания. 2. Новая этика говорящего. 3. Новый тип аудитории. 4. Воспитание новой этики и становление ее. 5. Общественные изменения, порожденные этим. 6. Образование речедеятеля нового типа. Все это возможно только при опоре на существующий культурный уровень общества. Заданность основного содержания в гомилетике предполагает, что эта речь в отличие от ораторики опирается не на юридическую справедливость (“трудовые эквиваленты стоимости”), а на философскую концепцию построения новых общественных отношений на самом основном уровне - уровне семьи и философского мировоззрения как целого. Становление рациональной риторики. Книгопечатание и создание массовой книги придали риторике новый облик – она стала сознаваться как орудие стиля. Развитие риторики стало служебно-стилистическим, с одной стороны, и разделенным на национальные школы, с другой. Поэтому развитие риторики в новое время приходится излагать как развитие национальных школ риторики, риторики на новых, бывших ранее вульгарными, а теперь ставших национальными языках - английском, французском, русском, немецком, польском и др. Вместе с тем можно видеть три главные универсальные тенденции в трактовке риторики и ее задач: риторика учебная - риторика, служащая для развития красноречия у учащихся. Это общая задача для всех национальных школ. Риторику этого типа полезно назвать по применению – учебной риторикой. Риторику, соединяющую проповедническую и деловую практическую речь, по месту возникновения и задачам полезно назвать по этическому основанию протестантской риторикой, а риторику, соединяющую задачи воспитания красноречия и развития научной речи, полезно назвать по философскому основанию рациональной риторикой. В разных национальных школах комбинации этих тенденций представлены по-разному. Задачи учебной риторики состояли в том, чтобы привить достижения латинской ораторики (и отчасти латинской гомилектики) литературе и письменности на новых национальных языках. Содержанием этих риторик были категории риторики Квинтилиана применительно к учебному процессу. Учебная риторика в ее лучших образцах, например риторика Пор-Ройяля, формировала красноречие на французском языке в том стиле, который характерен для французской словесности XVII в., т. е. с интересом не только к гражданской речи, праву, но и применительно к ученым сочинениям. Польская и украинская риторика конца XVI и XVII вв. развивалась в университетах (коллегиях) и, помимо воспитания красноречия и изучения латинского языка в лучших образцах, имела и еще одну задачу – обслуживать и формировать методику преподавания. Впрочем, ни одна из национальных школ не избежала решения задач методики преподавания средствами риторики. Протестантская риторика, лучшим образцом которой является риторика Меланхтона, преследовала не только учебно-методические цели. Смысл протестантизма, с точки зрения организации речи в обществе, состоит в отказе от монашества, в своеобразном обновлении религии. В канонических религиях (западном и восточном христианстве) монашество составляет отдельную часть общества. Монахи берут на себя ответственность за высшую практику религиозной жизни в духе, за высшие достижения духовной практики. Они уходят из общества для того, чтобы в конечном счете обогатить его духовной практикой. Эти представители могут обогатить и мирян результатами своих достижений в духовной практике. Протестантизм отрицает монашество. Он предлагает духовным лицам как бы миссионерствовать среди мирян, уже живущих христианской жизнью. Протестантизм направляет свои усилия на укрепление и развитие христианской этики в миру. Риторика Меланхтона, как и другие протестантские риторики, соединяет правила светского и духовного красноречия, т. е. главным образом правила проповеди, судебной и показательной речи. Одновременно могут быть даны даже правила составления деловых письменных текстов. И учебная, и протестантская риторика преследует главным образом практические цели овладения средствами языкового выражения – красноречием. Иное дело рациональная риторика. Рациональная риторика, помимо задач овладения красноречием, ставит целью развитие мысли и речи. Ее истоки восходят к Раймонду Луллию и к проблемам построения разделительных суждений. Разделительные суждения, в свою очередь, зависят от суждений, содержащих выделение всех подклассов данного класса. При построении речи на основании разделительных суждений выделяются общие места, описывающие категории мира. Такие общие места возводятся в истории логики к “категориям” Аристотеля. Образцом такой риторики может служить “Краткое руководство к красноречию” Ломоносова. Риторика Ломоносова. Первый учебник риторики на русском языке был написан Михаилом Васильевичем Ломоносовым (1711-1765). Он был напечатан в 1748 г. под названием “Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки”. Ломоносов определяет риторику как науку о письменной и устной речи; это свод правил, ему предлагалось следовать в тех устных и письменных произведениях, в которых затрагивались преимущественно государственные, общественные и религиозно-философские темы. В своем труде он выделяет собственно риторику, т.е. учение о красноречии вообще, касающееся прозы и стихов; ораторию, т.е. наставление к сочинению речей в прозе; поэзию, т.е. наставление к сочинению поэтических произведений. Риторика М.В.Ломоносова состоит из трех частей: “О изобретении”, “О украшении”, “О расположении”. Вот как он обосновывает построение своей книги: “Риторика есть учение о красноречии вообще… В сей науке предлагаются правила трех родов. Первые показывают, как изобретать оное, что о предложенной материи говорить должно; другие учат, как изобретение украшать; третьи наставляют, как оное располагать надлежит, и посему разделяется риторика на три части – на изобретение, украшение и расположение”. Основные теоретические положения риторики в книге М.В.Ломоносова сопровождаются цитатами из сочинений знаменитых писателей Древней Греции и Древнего Рима, Средневековья, Возрождения и Нового времени, данными в авторском переводе. Много в учебнике примеров, написанных самим Ломоносовым, в том числе стихотворных. Все позднейшие русские риторики основывались на труде М.В. Ломоносова. Общая и частная риторика. В начале XIX в. возникают понятия “общая риторика” и “частная риторика”. С чем это связано? Теория красноречия в России XIX в. считалось наукой, которая занималась законами красноречия как искусства. Но эти законы относились или ко всем письменным и устным произведениям вообще, или к каждому роду и виду в отдельности. Поэтому риторика делилась на общую, излагающую общие законы, присущие всем произведениям, и на частную, исследующую особенности каждого рода произведений в отдельности, в том числе и особенности устного выступления. Например, к общей риторике относилось изучение соответствия стиля предмету изложения: о высоком говорилось высоким стилем, о низком - сниженным. К частной риторике относилось составление официальных бумаг. Объем и задачи риторики как науки определяются в “Общей и частной риторике” (1859) неизвестного автора: “В наше время риторика понимается в обширнейшем значении, нежели у древних. Древние под именем риторики в основном разумели совокупность тех сведений, которые нужны к образованию оратора; следовательно, их риторика ограничивалась только ораторским красноречием. В наше время под именем риторики, или науки красноречия, разумеют науку, изучающую красноречие, которое как искусство объемлет собою все те произведения, в которых преимущественно выражается способность мыслящая и деятельная, а художественная служит только средством и орудием выражения”. Красноречие может быть изучаемо или со стороны его внешних изменений, которым оно подвергается в различные времена и у разных народов, или со стороны основных, жизненных законов. Отсюда и наука красноречия распадается на теорию и историю красноречия. Теория красноречия есть наука, излагающая законы красноречия; эти законы могут относиться или ко всем произведениям красноречия вообще, или к каждому роду и виду в отдельности. Поэтому теория красноречия разделяется на две части: на общую, излагающие законы, общие всем произведениям красноречия, и на частную, исследующую каждый род произведений порознь. Именно такой точки зрения на риторику придерживалось большинство русских исследователей в XIX в. Русская риторика: Кошанский, Зеленецкий, Миртов. Одним из авторов риторик был преподаватель русской и латинской словесности в Царскосельском лицее, доктор философии Николай Федорович Кошанский (1781-1831). Именно на уроке Кошанского родилось стихотворение Пушкина “Роза”, когда учитель просил воспитанников описать розу стихами. Надо сказать, что талантливый юноша-поэт тяготился уроками педантичного и строгого Кошанского. Н.Ф.Кошанский написал две риторики: “Частная риторика” и “Общая риторика”. В XIX в. встречается двойное написание: риторика и реторика; последнее полностью повторяет греческое . Кошанский, следуя традициям, делит словесные науки на три главные части: грамматику, риторику, поэзию, которые граничат с эстетикой. “Реторика (вообще) есть наука изобретать, располагать и выражать мысли и (в особенности) руководство к познанию всех прозаических сочинений. В первом случае называется общею, во втором частною”. Каждая из этих риторик имеет свой предмет, свою цель и свои границы. Каждая как наука имеет свою теорию и как искусство – свою практику. Общая риторика содержит начальные, главные, общие правила всех прозаических сочинений. А частная? Она, основываясь на общей, рассматривает каждое прозаическое произведение, главнейшие его достоинства и недостатки. Если общая риторика излагала общие правила составления сочинений, то частная риторика предлагала правила к отдельным видам: как писать письма, как вести разговоры, как строить учебные и ученые сочинения, каковы разновидности ораторского красноречия, наконец, как пишется художественная (или изящная) проза. Кошанский подчеркивает, что в новое время (конечно, имеется в виду XIX в.) в России выделяется главный род красноречия – духовный. В других державах, например в Англии и Франции, он отмечает активность политического и судебного красноречия. Вот как определял Кошанский ораторское искусство: “Ораторство, витийство есть искусство даром живого слова действовать на разум, страсти и волю других… Ораторство в кругу всех родов прозы занимает высшее место; оно составляет особое изящное искусство и не довольствуется изобретением, расположением и выражением мыслей, как все роды прозы, но требует еще произношения – языка действий”. Кошанский делит речи на два больших рода: мирские (торжественные, похвальные, академические, политические, военные) и духовные (проповеди, беседы, поучительные и надгробные слова). Сочинения Константина Петровича Зеленецкого (1812 –1858) – вершина риторического творчества в истории русской филологии. Сфера его интересов была широка и не ограничивалась только вопросами риторики, в систематических его курсах видна попытка создать классификацию не только филологических, но всех научных дисциплин. Отличаясь необыкновенным трудолюбием, К.П. Зеленецкий оставил после себя более 20 трудов, преимущественно по словесности. Основные среди них: “Система и содержание философского языкоучения”, “Исследование о риторике и ее наукообразном содержании и в отношении, какие имеет она к общей теории слова и к логике”, “Теория словесности, курс гимназический”, “Введение в общую филологию”. Книга Алексея Васильевича Миртова (1886 – 1961) “Умение говорить публично” является риторической классикой ХХ в. Уже к 1927 г. она выдержала три издания. Интерес к вопросам ораторского искусства и публичной речи, ведения дискуссий и споров, речевого воспитания масс был чрезвычайно велик в 20-е годы, когда формировалось новое социалистическое общество. Автор этой книги пользуется простым и выразительным языком, созвучным пониманию широких масс, он проявляет широкую эрудицию, находит яркие примеры, дает множество практических ценных советов начинающему оратору. Поэтика Потебни. Характерной тенденцией, усилившейся в XX в. под влиянием теории словесности А.А.Потебни, стало изменение соотношения объемов теории поэзии и теории прозы. В трудах А.А.Потебни был совершен новый смысловой поворот, связанный с переводом теоретико-словесных понятий в плоскость фундаментальной науки. Различие проявления языкового творчества в поэзии и прозе, рассматриваемое в теории словесности, с точки зрения стилистики (свободы проявления индивидуального авторского стиля), получило у А.А.Потебни научное объяснение в учении о внутренней форме. Под внутренней формой им понимается приобретение словом новых значений в тексте за счет нового употребления, рассмотренного как акт именования. При этом в поэтической форме речи происходит акт именования и возникает внутренняя форма, а в прозаической не происходит, и внутренняя форма утрачивается, стирается. Отсюда прозаические формы речи толкуются как вторичные по отношению к поэтическим или как их вырождение. Другое центральное положение теории словесности А.А.Потебни заключается в приравнивании текста к слову через понятие внутренней формы. Текст (басня, пословица, поговорка) рассматривается Потебней как развернутое именование, эквивалентное слову-имени. Он говорит фактически о внутренних механизмах эволюции языковой семантики, понимаемых как стихийный процесс. Понятие литературно-письменного языка практически заменяется Потебней чисто лингвистическим понятием языка. Становление научной риторики. Сложившаяся в античности теория речи как инструмента развития общества как европейского, так и азиатского полностью подтвердилась на всех его этапах. Педагогическая система Квинтилиана – гомилетика – рациональная риторика – поэтика и поэзия – научная риторика ХХ в. Или: Развитие теории речи – риторики – совершает как бы своеобразный круг, в котором общественные задачи риторики как исходного средства существования и развития общества дифференцируются по своим частным задачам и интегрируются снова в научной риторике. Требования, предъявляемые к оратору. По правилам классической риторики оратор должен показать себя человеком, достойным доверия и способным вызвать уважение аудитории. Оратор также должен быть физически развит, проявлять умеренность в еде, чтобы выглядеть пристойно, носить чистый, аккуратный и модный костюм, обладать сильным голосом, т. е. быть привлекательным внешне. Эти требования особенно важны в ораторике, когда оратор выступает перед аудиторией впервые и только один раз. Слушатели его еще не знают, а потому внешность выступающего должна располагать к себе. В гомилетической речи эти общие требования к оратору ослабляются. В гомилетике слушатели и оратор уже объединятся в один коллектив, поэтому аудитория обращает внимание на содержание речи и мастерство, с каким его произносит оратор. Гомилетическая речь требует, чтобы оратор умел представлять характер своей профессии, показывать манеры, типичные для своей профессии, особенно манеру речи-мысли. Оратор решительно отличается от актера: актер сегодня может быть принцем, а завтра шутом. Оратор всегда должен быть самим собой. Он должен быть представителем определенной идеи, которую отстаивает всей жизнью. По образу оратора судят о содержании речи. Принцип подчиненности ораторского образа профессиональной или политической идее – необходимая часть смысла речи. Никто не станет слушать лектора, если он лицемерит, т.е. сам не верит в идею своей речи. Для аудитории личность говорящего является ключом к содержанию речи. По определенному виду речевой деятельности мы различаем индивидуальное разнообразие людей. Образ оратора индивидуален, но представляет собой социальный тип личности, со своим мировоззрением, эстетическими установками, интеллектом и образованностью. Все это развивается в человеке с умением слушать, понимать и говорить. Женщина и мужчина должны строить свои образы несколько по-разному. Мужчина может себе позволить большее своеобразие во внешнем облике. Женщина – нет. Требования, которые предъявляет к ней аудитория, таковы, что женщина-оратор будет несколько скрывать свои личные эмоции и высказываться обобщенно. Поэтому от женщины обычно ожидают внешности, в которой скрыты характерные черты индивидуальности. Они присутствуют, но даны как будто намеком. Разработка образа женщины-оратора сложна тем, что небольшими штрихами в костюме, голосе, жестикуляции можно подчеркнуть свое своеобразие, выделить природные и индивидуальные качества своей личности. Образ оратора не складывается стихийно. Он – результат достаточно большой работы над собой независимо от меры ораторского таланта, отпущенного человеку природой. Для создания ораторского образа необходима богатая практика. Наблюдения показывают, что воспитание красноречия сильно изменяет не только нервную конституцию говорящего, но и его внешность, формирует разные типы личности. Этос, пафос, логос. Термины этос, пафос, логос – основные для риторики. Этосом принято называть те условия, которые получатель речи предлагает его создателю. Эти условия касаются времени, места, сроков ведения речи и этим определяется часть содержания речи, которую получатель речи может считать уместной или неуместной. Неуместную речь получатель речи вправе отклонить. Главным признаком уместности является тема речи, при условии, что время, место и сроки речи согласованы между участниками речевой коммуникации. Пафосом принято называть намерение, замысел создателя речи, имеющей целью развить перед получателем определенную и интересующую его тему. Пафос ограничивается категорией этоса с одной стороны, т.е. может реализоваться лишь в пределах ее места и времени. Другим ограничением пафоса являются словесные средства, понимание которых было бы доступно получателю речи. Логосом принято называть словесные средства, использованные создателем речи в данной, конкретной речи при реализации ее замысла. Логос требует, помимо воплощения замысла, использовать такие словесные средства, которые были бы доступны получателю речи. Таким образом, этос создает условия для речи, пафос – источник создания смысла речи, а логос – словесное воплощение пафоса на условиях этоса. Проиллюстрируем это на примерах. Франциск Ассизский проповедовал птицам. Его пафос был ничем не стеснен, но птицы не предложили проповеднику условий этоса, и поэтому само воплощение пафоса в логос в проповеди никого не затронуло. Вот пример чистого пафоса. Гулливер попал в страну Гуингмов. Гуингмы – существа вежливые, они позволяли Гулливеру говорить, но он не знал языка гуингмов, поэтому не мог им объяснить своих мыслей. Вот пример нужды в логосе. Дурак из сказки приветствовал похоронную процессию словами: “Таскать вам – не перетаскать” и был бит. Эти слова он выучил от людей, занятых уборкой урожая, и применил неуместно. Вот пример этоса. Это литературные примеры. Теперь жизненный пример. Собрание назначается в определенном месте, в определенное время и на определенную тему. Это - этос. Замысел речи у участника собрания должен быть им продуман в связи со временем, местом и темой собрания. Это пафос. Участники собрания должны применять только те языковые средства, которые понятны всем. Так, на Ученом совете Киевского университета можно выступать по-украински, и по-русски, на ученом совете Колумбийского университета можно построить речь только по-английски. Это логос. Три основные категории риторики – этос, пафос, логос – находятся в связи друг с другом и как бы переходят одна в другую. Последовательность речевых действий. Риторика представляет речь в виде последовательных речевых действий. Последовательность речевых действий бесконечна, на каждом звене этой последовательности получатель речи становится ее создателем. Функции получателя и создателя речи присущи каждому звену последовательности и речевых действий, поэтому при каждом речевом действии каждое последующее звено предъявляет предыдущему требования этоса. Однако речевая цепь оборвалась бы, если бы каждый создатель не выполнял требований пафоса. Пафос есть то, что вызовет речь, а этос – то, что создаст для нее условия; и этос, и пафос находятся как бы в человеке. Человек слушающий – носитель этоса – становится говорящим – носителем пафоса и, следовательно, по признакам пафоса и этоса человек меняет свое место в речевой цепи - из носителя этоса как получателя речи становится носителем пафоса как создателя речи. Эристика, диалектика, софистика. Области ораторской практики делятся на эристику, диалектику, софистику. Разделение это, идущее из античности, связано с тем, на каких условиях ведется речь. Эристика как искусство спора предполагает выигрывание его независимо от того, какими средствами ведется спор, цель речи – утвердить свое право на поступок и оставить за собой окончательное суждение. Приемов эристики достаточно много, но принципы у них однородны - не дать закономерно и последовательно развить мысль, чтобы дело полностью прояснилось, и утвердить свой интерес. Таким образом, эристика – диалог вне диалектических правил, ведение спора ради победы. Правила диалектики противоположены правилам эристики. Они состоят в том, что участники диалога совместно ищут объективную истину. Например, как по Платону: В: “Является ли Эрот богом?” О: “Нет, он не бог!” В: “Является ли Эрот смертным?” О: “Нет, он не смертный”. В: “Кто же он?” О: “Среднее между богами и людьми”. В: “Как называются те, кто посередине между богами и людьми?” О: “Это гении (даймоны)”. В: “Что они делают?” О: “Они передают волю богов людям”. В: “Значит, Эрот – один из гениев?” О: “Да”. Так можно упрощенно представить фрагмент диалога между Сократом и Диотимой в сочинении “Пир”. Диалектика противоположена эристике. Она требует: а) держаться одного и того же смысла терминов в процессе всего рассуждения; б) не изменять темы обсуждения; в) не пропускать фактов, относящихся к теме обсуждения, все факты должны быть рассмотрены; г) не допускать эмоционального давления на оппонента; д) не опровергать оппонента иначе как в интересах истины и терпеть неудобные суждения; е) не подходить к делу предвзято. Таким образом, диалектика - искусство спора, предполагающее совместный поиск участниками диалога объективной истины. Между противоположными этическими требованиями диалектики и эристики находится софистика. Смысл софистики как этики речи состоит в видимом следовании диалектике, но с эристической целью – добиться выигрыша спора. Софистика - поиск объективной истины с целью добиться выигрыша в споре. Для этой цели используется действие с объемом понятий. Всякое понятие расширено или сужено, если оно не определено строго предварительно. Прием сведения к абсурду – характерная черта софистики. Эристика, диалектика, софистика различаются отношением к этосу. Так, эристика предполагает преследовать свою пользу (этос), презирать оппонента (пафос) и не считаться с силлогистикой (логос). Диалектика предполагает доказательство истины (этос), уважение к оппоненту (пафос) и применение силлогизмов (логос). Софистика предполагает, доказывая, решить в свою пользу (этос), ввести в обман и угодить (пафос) и применить силлогизмы и софизмы (логос). Это различие предполагает оценки речи с точки зрения слушающего. Такими оценками являются “хитроумие, красивость и сила”. Эти оценки обычно относятся к внешности ритора. Оценке подвергается внешность ритора, так как слушающие оценивают не его речи, а его самого, хотя, на самом деле, они оценивают речь. Эти оценки заставляли ораторов выглядеть атлетически, обдумывать свой костюм, а в наше время – прибегать к услугам “стилистов”, занимающихся костюмом, прической и макияжем, и развивать в себе находчивость в диалоге. Квинтилиан в своей системе воспитания ораторов предлагает в качестве рекомендаций по риторическому образованию наряду с грамматической подготовкой формирование, говоря современным языком, соответствующих физических кондиций: силы, быстроты, выносливости, координированности. Внешние качества оратора составляют его образ. Хитроумие, красивость, сила составляют образ оратора только в ораторике, так как ораторика фактически совмещает в себе эристику, диалектику и софистику. Виды речи, не относящиеся к ораторике, предполагают иной образ оратора. Так, в гомилетике важнейшим качеством оратора является благообразие, в сценической речи образ говорящего меняется в зависимости от того характера, который он представляет в данной пьесе. Ораторика через оценку образа оратора аудиторией предполагает комплекс целей риторики: убедить, увлечь и доставить удовольствие своей речью. Легко видеть, что эти качества речи фактически отражают стороны образа оратора в риторике. Требование к оратору и его речи, таким образом, связаны с оценкой оратора аудиторией. Это как раз то, за что Платон в диалоге “Горгий” бранит ораторов, сравнивает ораторское искусство с кулинарным искусством поваров и называет ораторскую практику “угодничеством”. Если три разных этических принципа используются нерасчлененно, то ничего другого кроме “угодничества” ораторское искусство предложить не может. Место риторики: поэзия и проза, грамматика и стилистика. Этос, пафос и логос лучше объяснить, рассмотрев эти понятия в связи с поэтикой, грамматикой, стилистикой. Традиционно считается, что риторика относится к ораторской прозе или к прозе документной, научной и др., а поэзия – к поэтическим произведениям. Считается, что поэтика и риторика образуются из разного эмпирического материала текстов, и поэтому они различны. Действительно, эмпирический материал текстов, являющихся примерами и образцами для поэтики и риторики, различен. Аристотель показал, что важнейшими родами ораторской речи являются судебная, совещательная и показательная речь с их разным отношением ко времени предмета описания: совещательная – о будущем, судебная – о прошлом, а показательная – о связи прошлого с будущим. Роды поэзии иные. В поэтике Аристотеля родов поэзии тоже три: эпос, лирика и драма. Они различаются не отношением ко времени описываемых событий, а степенью украшенности: малой – эпос, средней – лирика и полной – драма. Под украшенностью понимается не словесный строй речи, а внешние по отношению к речи семиотические действия: костюм, музыкальное сопровождение, театр и все сюда относящееся, кроме речи. Эта классификация действительно является индуктивным отвлечением от практики ораторской речи, с одной стороны, и художественной речью, с другой. Но Аристотель одновременно показал, что прозу и поэзию разделяют более глубокие принципы: задачей риторики является убеждение, а задачей поэзии – подражание. Аристотель не отнимает у поэзии назидательной стороны, но говорит, что поучительные свойства поэзии не стойки, что хотя и можно поучиться на поэтических текстах, но слушатель скоро забывает их вразумляющий эффект. Как видим, диалектика при этом сопоставлении не рассматривается. Полезно сопоставить эти основные эмпирические качества. Поэзия: цель – подражание; роды – эпос, лирика, драма. Риторика: цель – убеждение; роды – совещательная, судебная, показательная (речь). В обоих случаях есть категории цели и есть разделение на роды. Несомненно, что цель как побудительный источник речи относится к категории пафоса, роды поэзии и прозы связаны с организацией собрания людей (театральное зрелище, народное собрание, праздник, суд), т.е. они есть проявление категории этоса в его разновидностях (различия в социальной организации речи). Что касается логоса, то есть общие и различные части. То, что относится к делению слогов, звуков, частей речи равно относится и к поэзии, и к прозе. Это же относится и к зачаткам категории стилистики. То, что разделяет поэзию и прозу – это категория общих мест в риторике и ее отсутствие в поэзии, но есть ссылки на мифологию и быт в сфере подражания – миметизм. Это значит, что у Аристотеля фактически отсутствует понятие логоса не только как общее понятие для поэзии и для прозы, но и в частных разновидностях для этих областей речи. И к поэзии, и к прозе равно применимы категории - этос, пафос, логос, так как, исходя из этих понятий, развиты социальные понятия поэтики и риторики, и эти категории являются категориями речевой деятельности вообще и, следовательно, категориями риторики как учения о речи. Поэзия, как это дано у многих позднейших риторов, является разновидностью речи и, следовательно, подчиняется прежде всего общим законам риторики, а потом уже частным ее законам, т.е., в частности, применительно к поэзии. Сводить риторику к какому-либо частному виду речи – ораторике, гомилетике, научной прозе и др. – нельзя, так как это тоже разновидности речи. Отсюда можно определить поэтику как частную риторику художественной речи - речи, видоспецифической особенностью которой является миметизм. Еще одной наукой о языке является стилистика. Роль стилистики состоит в соединении риторических и грамматических представлений о языке. Существуют риторическая и поэтическая стилистика, с одной стороны, и лингвистическая – с другой. Стилистика – более широкая область наблюдений. Она относится к любым видам деятельности человека. Так, может быть стиль инженера, политика, архитектора, музыканта, стиль правления, стиль времени и т.п. При изучении фактов речи стилистика развила следующие категории: а) тропы и фигуры речи, которые обычно излагаются в риториках и поэтиках, назовем их исторической стилистикой; б) стилистические пометы в словарях, вроде: просторечие, возвышенное, специальное и др. подобное, назовем это лингвистической стилистикой; в) функциональная стилистика – учение о том, в каком виде словесности какие композиционные построения, какие лексические единицы и какие грамматические конструкции употреблены. Эти три категории стилистики относятся именно к речевым действиям. В работах по литературоведению применяются категории, которые соединяют не только речь, но и другие виды деятельности. Например, говорят о готическом романе, литературе барокко, классицизме и модернизме в литературе и др.. Эти классификации относятся к стилю деятельности вообще, а не только к литературной деятельности. Что касается стилистики речевой деятельности, то она, с одной стороны, противопоставляется и сопоставляется с поэтикой и риторикой, а с другой стороны - с грамматикой (лингвистикой). Назовем ее речевой стилистикой. Все виды речевой стилистики составляют единство, и каждый вид рассматривает стиль речевого действия или стиль высказывания со своей точки зрения. Композиция – существенный индивидуальный момент речевого действия, речевого поступка. Есть типы композиций, характеризующие вид словесности, например показательную речь или документ, но конкретный текст данного вида обычно придерживается типа композиции, но может и изменять отчасти этот тип, добавлять или опускать что-либо из типовой композиции. Слова и выражения всегда стилистически определены. Их определение может быть дано либо по отношению к виду словесности: научное, специальное, церковное и т.п., либо по отношению к конкретному слову: нейтральное, возвышенное или по происхождению - например, церковнославянское, тюркское, латинское и т.п. Характеристики лексики по происхождению и употреблению пересекаются, и в каждом словаре есть своя система стилистических помет. И риторическая стилистика, и лингвистика отличаются одним общим свойством. Они представляют собой инвариантные единицы, выделенные из разных речей, принадлежащих разным видам словесности, т.е. по методу образования эти единицы стиля речевых произведений такие же, как лингвистические единицы. Пометы стилистического характера, даваемые в словарях, служат для выбора слов при построении данного высказывания. Выбор слов - не факультативная, а обязательная часть речевого поступка. Речевой поступок, речевое действие и выбор слов в нем отражают пафос, регулируются этосом, представляют собой логос. По методу использования это риторика. Композиционная сторона высказывания может быть типовой как лингвистический инвариант и быть элементом индивидуализации высказывания как вариант. Отношение варианта к инварианту есть отношение культурного образца с учетом образца (отсюда типовые письма в письмовниках, открытки со стандартными текстами и др.) Это значит, что стилистика применяет грамматический метод наблюдения и описания ради риторического использования по законам речи. Стилистика составляет то, что соединяет и различает риторику и грамматику. Стилистика в отношении к грамматике объясняет риторике особенности подходов к речевому действию. Стилистика не является обязательной составляющей любого высказывания. Например, человек, плохо владеющий языком, только что изучивший его грамматические основы, совершает речевое действие. Для того, чтобы оно состоялось, достаточно его намерения сообщить что-то и приблизительно правильно построить грамматически при соблюдении элементарных правил речевого поведения. Высказывание (речевое действие) будет не совсем верным, но все же состоится. Категории риторической стилистики (тропы и фигуры) представлены не во всяком высказывании, стилистические пометы ( лингвистика) могут быть неизвестны, а композиция высказывания (функциональная стилистика) может совпадать с грамматической формой предложения. Это же относится к детям, изучающим язык, и к лицам, плохо владеющим языком. Без логоса нет речи. Стиль же еще не логос. Для красноречия, т.е. совершенной по форме и смыслу речи, ритор должен владеть грамматикой и речевой стилистикой. Иначе ритор будет, а красноречия не будет. Наша практика это показывает ежечасно и ежеминутно. Для того чтобы риторика была красноречива, риторов обучают сначала грамматике, а потом стилю. Но риторика в категориях этоса, пафоса и логоса не зависит от красноречия. Определения риторики как учения о красноречии по существу не верны. Они относятся только к привлекательной речи, прежде всего поэтической, но вовсе не к любой речи. Законы риторики и практика красноречивых риторов не одно и то же. Красноречивый человек нередко не умеет и не может решить конкретную задачу речевого действия. Практика революционных ораторов, в частности отечественных, показывает, что действенную речь может сказать оратор некрасноречивый, на это же указывает и Цицерон в своих замечаниях об ораторах в диалогах по ораторскому искусству, ставя на первое место образованность и осведомленность как его основу. Законы речи и правила риторики. Античная риторика, гомилетика, рациональная риторика выводили свои положения из практики ораторского, проповеднического красноречия. Они представляли собой обобщение удачных приемов ведения убеждающей речи и обосновывались риторами эвристически. Однако любое положение, закрепленное термином риторики, фактически скрывало две стороны: объективные стороны реальности речи, с одной стороны, и правила удачного использования этих законов, с другой. Риторика Аристотеля начинается от различения трех видов речей - показательной, судебной и совещательной. Это разделение дано эвристически: “есть такие виды речей”. Но в этих начальных терминах скрыты, во-первых, категории этоса – виды собраний, где может быть публичная речь; во-вторых, категории пафоса – прославить и проклясть кого-либо и что-либо, рассмотреть прошедшие и невидимые сейчас события, склонить или отклонить предлагаемые решения и, в-третьих, категории логоса – речь понятна и эстетически совершенна. Все эти категории (пафос, этос и логос) объединяются в свою конфигурацию в данном высказывании. Ораторская практика античности не могла дать ясного разделения законов и правил, так как в народном суде и в народном собрании присутствовала осудительная и совещательная речь одновременно; нередко призывались в свидетели боги, хвалили и проклинали кого-то – и все в одном и том же высказывании. Современная ораторская практика, например в суде, тоже показывает, что судебный оратор хвалит закон и осуждает беззаконие, советует принять суду то или иное решение и разбирает дело, как говорят, по существу. Таким образом, строгое различение, проведенное Аристотелем, - плод теоретической мысли, хотя и опирающейся на практические прецеденты ораторских удач и провалов. Аристотель как бы спрашивает себя и отвечает: |