Главная страница
Навигация по странице:

  • 6. Типология политических режимов

  • 7. Анализ глобальных социальных проблем

  • Осипов Г.В. История социологии в Западной Европе и США, учебное пособие. Осипов Г.В. История социологии в Западной Европе и США, учебное. Учебник для вузов Издательство норма (Издательская группа нормаинфра М) Москва, 2001 ббк 60. 5 И 90


    Скачать 3.66 Mb.
    НазваниеУчебник для вузов Издательство норма (Издательская группа нормаинфра М) Москва, 2001 ббк 60. 5 И 90
    АнкорОсипов Г.В. История социологии в Западной Европе и США, учебное пособие.doc
    Дата09.01.2018
    Размер3.66 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаОсипов Г.В. История социологии в Западной Европе и США, учебное .doc
    ТипУчебник
    #13793
    КатегорияСоциология. Политология
    страница37 из 51
    1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   51
    Глава 16. Социологическая концепция Раймона Арона


    бой сферы общественной жизни. Р. Арон пытается разобраться в том, как политика влияет на все общество в целом, понять диалектику политики в узком и широком смысле этого термина — с точки зрения и причинных связей, и основных черт жизни сообщества.

    По мнению Р. Арона, слово «политика» в его первом значении — это программа, метод действий или сами действия, осуществляемые человеком или группой людей по отношению к какой-то одной проблеме или к совокупности проблем, стоящих перед сообществом. В другом смысле слово «политика» — это совокупность, внутри которой борются личности или группы, имеющие собственную «policy», то есть свои цели, свои интересы, а то и свое мировоззрение. Таким образом, одно и то же слово характеризует и действительность и наше ее осознание. Кроме того, это же слово — (политика) обозначает, с одной стороны, особый раздел социальной совокупности, а с другой — саму эту совокупность, рассматриваемую с какой-то точки зрения.

    Согласно Р. Арону, социология политики занимается определенными институтами, партиями, парламентами, администрацией в современных обществах. Эти институты, возможно, представляют собой некую систему — но систему частную в отличие от семьи, религии, труда. Этот раздел социальной совокупности обладает одной особенностью: он определяет избрание тех, кто правит всем сообществом, а также способ реализации власти.

    Политика как программа действий и политика как область общественной жизни взаимосвязанны, поскольку общественная жизнь — это та сфера, где противопоставляются друг другу программы действий; политика-действительность и политика-познание тоже взаимосвязанны, поскольку познание — составная часть действительности; наконец, политика-частная система приводит к политике-аспекту, охватывающей все сообщество вследствие того, что частная система оказывает определяющее влияние на все сообщество [2, 23—24].

    В своих рассуждениях о политике Р. Арон исходит из противопоставления идей А. Токвиля и К. Маркса. Так, по мнению ученого, А. Токвиль полагал, что демократическое развитие современных обществ ведет к стиранию различий в статусе и условиях жизни людей. Этот неудержимый процесс мог, считал он, породить общества двух типов — уравнительно-деспотическое и уравнительно-либеральное.

    Что касается К. Маркса, то, по мнению Р. Арона, в экономических преобразованиях он пытался найти объяснение преобразованиям социальным и политическим. К. Маркс считал, что капиталистические общества страдают от фундаментальных противоречий и вследствие этого подойдут к революционному взрыву, вслед за которым возникнет социалистический строй в рамках однородного, бесклассового общества. Политическая орга-

    Социально-политическая концепция 383

    низация общества будет постепенно отмирать, поскольку государство, представлявшееся К. Марксу орудием эксплуатации одного класса другим, будет отмирать с исчезновением классовых противоречий.

    Критикуя эти положения теории К. Маркса, Р. Арон опровергает точку зрения о том, будто преобразования в экономике непременно предопределяют социальную структуру или политическую организацию общества, он пытается критически рассмотреть гипотезу такой односторонней предопределенности с точки фения методологического подхода. При этом он отмечает, что и речи не может быть о том, чтобы подменить теорию, которая односторонне определяет общество через экономику, иной — столь же произвольно характеризующей его через политику. Неверно, будто уровень техники, степень развития экономических сил или распределение общественного богатства определяют все общество в целом; неверно и то, что все особенности общества можно вывести из организации государственной власти [2, 25—26].

    Более того, по его мнению, легко доказать, что любая теория, односторонне определяющая общество каким-то одним аспектом общественной жизни, ложна. Доказательств тому множество. Во-первых, социологические. Неверно, будто при данном способе хозяйствования непременно может быть один-единственный, строго определенный политический строй. Когда производительные силы достигают определенного уровня, структура государственной власти может принимать самые различные формы. Для любой структуры государственной власти, например парламентского строя определенного типа, невозможно предвидеть, какой окажется система или природа функционирования экономики. Во-вторых, доказательства исторические. Всегда можно выявить исторические причины того или иного события, но ни одну из них никогда нельзя считать главнейшей [2, 29—30].

    Что же означает примат политики, который отстаивает Р. Арон? Он обращается к своей концепции индустриальных обществ [6].

    Следует отметить, что Р. Арон, вслед за О. Контом, продолжает развивать идеи, связанные с концепцией индустриального общества.

    Так, в 1963 году ученый опубликовал курс лекций, прочитанный им в Сорбонне в 1955—1956 гг., под названием «Восемнадцать лекций об индустриальном обществе». Понятие индустриального общества давало ему возможность провести сравнение между капиталистическим и социалистическим обществом. Термин «рост», использованный Р. Ароном, уже существовал в литературе. Первой серьезной книгой по этому вопросу была книга К.Кларка «Экономический прогресс». Однако Р. Арон установил связь экономического роста, определяемого чисто математическим путем, с общественными отношениями, с возможными видами роста. В

    384

    Глава 16. Социологическая концепция Раймона Арона





    этом смысле был осуществлен переход от К. Кларка и Ж. Фурастъе к новой версии недогматического марксизма.

    Признавая поступательное развитие общества ко все более высоким уровням технологической деятельности, Р. Арон, вместе с тем, в книгах «Разочарование в прогрессе» и «В защиту упадочной Европы» считал антиполитичными и неосуществимыми социальные идеалы справедливости, равенства, свободы личности, всеобщего благосостояния. Связывая надежды на поступательное развитие общества (человечества) с научно-техническим прогрессом, он подвергал критике концепцию «пределов роста» Римского клуба.

    Р. Арон также одним из первых разрабатывал концепцию деидеологизации индустриального общества. Он утверждал, что принцип технологического и экономического детерминизма не распространяется на сферу политических институтов и идеологических отношений, и на этом основании отвергал теорию «конвергенции» двух социальных систем [3].

    По мнению Р. Арона, тот, кто сейчас сравнивает разные типы индустриальных обществ, приходит к выводу: характерные черты каждого из них зависят от политики. Таким образом, ученый согласен с А. Токврглем, что все современные общества демократичны, то есть движутся к постепенному стиранию различий в условиях жизни или личном статусе людей; но эти общества могут иметь как деспотическую, тираническую форму, так и форму либеральную. Современные индустриальные общества, у которых много общих черт (распределение рабочей силы, рост общественных ресурсов и пр.), различаются прежде всего структурами государственной власти, причем следствием этих структур оказываются некоторые черты экономической системы и отношений между группами людей. В наш век все происходит так, будто возможные конкретные варианты индустриального общества определяет именно политика. Само совместное существование людей в обществе меняется в зависимости от различий в политике, рассматриваемой как частная система.

    Главенство политики, о котором говорит Р. Арон, оказывается, таким образом, строго ограниченным. Ни в коем случае речь не идет о верховенстве каузальном. Многие явления в экономике могут влиять на форму, в которую облечена в том или ином обществе структура государственной власти. Нельзя утверждать, что государственная власть определяет экономику, но сама экономикой не определяется. Любое представление об одностороннем воздействии лишено смысла.

    Однако, полагает ученый, остается справедливым утверждение, что часть социальной совокупности, именуемая политикой в узком смысле, и есть та сфера, где избираются отдающие приказы и определяются методы, в соответствии с которыми эти приказы

    5. Социально-политическая концепция

    385


    отдаются. Вот почему этот раздел общественной жизни вскрывает человеческий (или бесчеловечный) характер всего сообщества [2, 32].

    Р. Арон считает, что политическая жизнь каждого общества определяется присущим ему режимом. Анализируя политику как особую сферу общественной жизни, он старается не только вскрыть различие между многопартийными и однопартийными режимами (сущность которых также детально анализирует), но и проследить, как влияет на развитие обществ суть каждого режима.

    Р. Арон пытается определить те политические режимы, которые мы можем наблюдать в наших современных индустриальных обществах. Он утверждает, будто классификация этих режимов применима к обществам иного типа, социолог также не исключает возможности классификации универсального типа. Определенные понятия могут оказаться применимыми к режимам, которые представляют собой надстройки в условиях чрезвычайно разнообразных обществ. Однако в данном исходном пункте такие устремления будут ограничены попыткой классификации применительно к политическим режимам именно индустриальных обществ.

    По мнению исследователя, если мы задаемся вопросом, как должны быть устроены органы государственной власти, чтобы действовать эффективно, то один и тот же политический режим может показаться предпочтительным с одной точки зрения и неприемлемым — с другой. Режимы не всегда равноценны, но в нашем распоряжении различные системы критериев. Ничто не доказывает, будто при сопоставлении режимов мы в состоянии прийти к однозначному выводу [2, 44—45].

    Согласно Р. Арону, социолог не должен впадать ни в цинизм, ни в догматизм. В цинизм — хотя бы потому, что политические или моральные идеи, на которые он опирается для оценки политических режимов, составляют часть самой действительности. Нельзя автоматически раз и навсегда определить наилучший режим. Возможно даже, что сама постановка такого вопроса лишена смысла. Для политической социологии необходимо, чтобы множественность режимов, ценностей и политических структур не была хаотичной. Для этого достаточно, чтобы все возможные политические институты рассматривались как ответ на постоянную проблему.

    Ученый приводит четыре соображения, которые вынудили его отказаться от поисков абстрактного универсального режима. Так, во-первых, сомнительно, чтобы наилучший режим можно было определить в отрыве от общих основ устройства социума. Не исключено, что наилучший режим можно определить лишь для данного общественного устройства. Во-вторых, понятие наилучшего режима связано с финалистской концепцией человеческой природы. Применив концепцию детерминистскую, мы сталкиваемся с вопросом о государственных учреждениях, наилучшим образом приспособленных к недетерминированному поведению людей.

    386

    Глава 16. Социологическая концепция Раймона Арона


    В-третьих, цели политических режимов не однозначны и не обязательно гармонируют друг с другом. Режим, обеспечивающий гражданам наибольшую свободу, не всегда гарантирует наибольшую действенность власти. Режим, основанный на волеизъявлении управляемых, не всегда предоставляет в распоряжение носителей власти достаточные возможности для ее реализации. Наконец, каждый признает, что при некотором уровне конкретизации институты государственной власти неизбежно различны. Вопрос о наилучшем режиме можно ставить лишь абстрактно. В каждом обществе институты власти должны быть приспособлены к особенностям конкретной исторической обстановки.

    Однако, заключает ученый, эти утверждения не означают, что социолог может решать политическую проблему в том виде, в каком ее ставят люди (придавая определенный смысл понятию законного или наилучшего управления). Социолог должен понимать внутреннюю логику политических институтов. Эти институты — отнюдь не случайное взаимное наложение практических действий. Всякому политическому режиму присущи — пусть в минимальной степени — единство и смысл. Дело социолога — увидеть это [2, 47].




    6. Типология политических режимов

    Ученый считает, что было бы неразумно утверждать, что один режим хорош, а другой плох, один воплощает добро, а другой — зло. Оба несовершенны, хотя и по-разному. Несовершенство конституционно-плюралистических режимов проявляется в каких-то частностях, что же касается режима с единовластной партией, то речь идет о сути. Например, конституционно-плюралистические режимы несовершенны по причине избытка либо олигархии, либо демагогии и почти всегда отличаются ограниченной эффективностью. Несовершенство режима с одной партией проявляется иначе и затрагивает саму его сущность. Единовластие партии ничем не обосновано, если общество идеологически однородно, если в нем нет конфликтов между группами и оно существует в условиях плановой экономики с общественной собственностью на средства производства. Но если мнения не могут высказываться свободно, если сохраняется ортодоксальность, значит, общество не однородно. В этом случае группа, утверждающая свою власть насилием, возможно, и действует ради заслуживающей восхищения идеи, но нельзя сказать, что таким образом устанавливается демократия.

    Р. Арон не думает, что противопоставление друг другу двух типов режима означает противопоставление двух идей, коренным образом отличных. Нет оснований предполагать, что современный мир раздирается двумя идеологиями, обреченными на постоянную борьбу. Можно попытаться установить различие между очевид-

    6. Типология политических режимов 387

    ными недостатками конституционно-плюралистических режимов и сущностным несовершенством режимов с единовластной партией. Но в некоторых обстоятельствах несовершенный по сути своей режим предпочтительнее режима, несовершенного в частностях. Иначе говоря, возможно, режимы и несопоставимы с точки зрения их ценности, но это не дает научных или философских оснований диктовать действия, необходимые в какой-то данный момент. У политиков довольно причин, чтобы утверждать: нет истины, соотносимой с действием. Однако это не означает, будто философы не правы, напоминая, что режим, в котором царит мир, лучше режима, основанного на насилии [2, 286].

    В своих работах ученый останавливается на четырех основных исторических схемах, дающих возможность рассмотреть в перспективе различные типы режимов.

    Первая и, с его точки зрения, самая модная ныне — описывает одностороннюю эволюцию по направлению к какому-то данному режиму.

    Она основана на понятии прогресса, венцом которого для марксистов становится режим советского типа, а для западных демократов — режим, сравнимый с западными. Так, по мнению советских специалистов, будущее принадлежало коммунизму. Западные специалисты (и подчас даже западные марксисты) считают, что по мере развития производительных сил и накопления капитала политические режимы приблизятся к западной модели. Однако, согласно взгляду Р. Арона, истинность этих двух тезисов не доказана.

    Другая схема — разнообразие режимов из-за многообразия обстоятельств.

    Такая схема присуща категории стран, где не установились ни конституционный плюрализм, ни монопольное право на идеологию. Это — невысокоразвитые промышленные страны (Испания и Португалия). Они — исключения из общего хода политической эволюции в Европе и никоим образом не относятся к режимам с единовластной партией: ни к фашистским, ни к коммунистическим, там провозглашается приверженность католическому мировоззрению, но допускается многообразие сил.

    Третий случай — революционные движения и режимы, к которым не применим эпитет «идеологические», или движение с националистической идеологией. Это страны Ближнего Востока, в частности Египет.

    Четвертая схема — цикл, о чем так часто писали классические авторы.

    Если принять за исходный пункт конституционный плюрализм, то эта схема, по мнению Р. Арона, выглядит так: режим впадает в анархию, из которой в ходе революционного процесса образуется однопартийный режим, воодушевляемый догматичес-

    388

    Глава 16. Социологическая концепция Раймона Арона





    кой идеологией. По мере властвования единственной партии идеологическая вера изнашивается, пыл угасает, и режим, оставаясь однопартийным, сближается с бюрократическим самодержавием, причем автократия все менее догматична. Рационализированная бюрократия, эта единая партия, однажды решает, что фундамент общества достаточно крепок, чтобы не препятствовать развитию в рамках определенных правил соперничества между партиями, и тут более или менее все возвращается на круги своя [2, 287—293].

    Анализ указанных схем приводит ученого к двум важнейшим выводам.

    Различные этапы экономического роста более или менее благоприятно сказываются на том или ином режиме, но, если забыть об абсолютном изобилии, ничто не доказывает, что в индустриальных обществах возможен только один тип политической надстройки. Можно представить себе высокоразвитую индустриальную цивилизацию с разнообразными режимами.

    Ныне нации и экономика принадлежат в разных странах к настолько несхожим эпохам, что налицо крайнее разнообразие политических структур. Государства, достигшие лишь национального уровня, по-видимому, не могут допускать соперничество партий которое тяжким бременем ложится уже и на развитые страны. Государства, проходящие начальные стадии индустриализации, вероятно, тоже оказываются в затруднительном положении, когда речь заходит о том, чтобы установить конституционно-плюралистические режимы, то есть допустить борьбу соперничающих партий.

    Нынешний мир явно не согласуется ни с одной упрощенной схемой. Можно повторить, что у индустриальных обществ есть выбор между либеральной демократией и демократией тиранической.

    Общества, полагающие, что они наиболее враждебны друг другу, то есть советские и западные, меньше отличаются друг от друга (при условии промышленного развития), чем от обществ, которые только начинают промышленный путь. Вот почему мне кажутся тщетными попытки предвидения. Так или иначе, слишком много факторов, от которых зависит будущее экономических режимов, чтобы угадать, какой именно тип режима возьмет верх.

    Поэтому государство, не выступающее в качестве выразителя интересов какой-то одной партии, государство, допускающее многообразие партий и учений, не превращается в пустую оболочку — ведь отказ от насилия сопряжен с определенной философской концепцией. Этот отказ предполагает веру в свободные дискуссии, в возможность постепенных преобразований. Любой политический режим определяется особой формой улаживания социальных конфликтов и обновления стоящих у власти групп. В то же время альтернативы по-прежнему существуют, диспропорции экономического и социального развития обрекают нынешний мир на разнообразие, в рамках которого идеологические конфликты частич-

    7. Анализ глобальных социальных проблем 389

    но оказываются конфликтами мифов, а мифы долго могут выдерживать конфликт с действительностью [2, 296].

    7. Анализ глобальных социальных проблем

    большой интерес для социологов, политиков, философов представляют работы Р. Арона по проблемам войны и мира, рассуждения ученого о роли общей теории, социологии и истории в логике их научного исследования [9]. Так, Р. Арон полагает, что насколько просто делать какие-либо абстрактные выводы о различии между общефилософской теорией и социологией, настолько сложно определить это практически. Какие характеристики, какие факторы принадлежат к чистой теории? Какие характеристики, какие факторы должны рассматриваться как внешние по отношению к системе как таковой? Ответ на этот вопрос, по его мнению, варьируется сообразно обстоятельствам эпохи — во всех случаях теория, ее понятия в их чистой логике разрабатывались так, чтобы открывать место для социологических проблем [9, 184].

    Так, рассуждая об общетеоретических проблемах: понятиях и системах, Р. Арон выделяет категории, с помощью которых можно интерпретировать логику поведения внешнего политика. Он последовательно анализирует взаимозависимость дипломатии и стратегии, а затем факторы, которые влияют на могущество политических единиц, цели, которые государственные деятели пытаются достичь, и связывает условия внешнеполитического поведения, взятые отдельно, с задачами, средствами, целями. Сначала ученый выделяет чистые признаки понятий, независимо от принадлежности к системе (гомогенные и гетерогенные, отношения силы и юридической аргументации), а на их основе описывает два идеальных типа систем (мультиполярные и биполярные). Такой анализ, по сто мнению, приводит к диалектике мира и войн, включая промежуточные их формы, такие, как, например, холодная война или воинствующий мир, или революционная война.

    Р. Арон отмечает, что для того, чтобы привести к изучению международных отношений, в том виде, как они конкретно осуществляются, теория несет три вида нагрузки. Во-первых, она обозначает для социолога или историка принципиальные (основные) элементы, которые должно содержать в себе описание обстоятельств, обстановки (ограничения и природу дипломатической системы, цели и средства акторов). Во-вторых, если социолог или историк, за пределами описания, хочет понять поведение внешнего политика какой-либо политической единицы или государственного деятеля, который возлагает на себя определенную ответственность, то можно использовать теорию как критерий рациональности, сравнивая поведение, которое согласно тео-

    390

    Глава 16. Социологическая концепция Раймона Арона

    рии было бы логичным, с тем, которое имело место на самом деле. В-третьих, социолог или историк может и должен интересоваться внешними или внутренними причинами, определяющими дипломатические отношения, которые, в свою очередь, воздействуют на образование, трансформацию или исчезновение международных систем.

    Р. Арон подчеркивает, что он намеренно ставит рядом социолога и историка: задачи первого, на его взгляд, находятся между задачами теоретика и задачами историка. Социолог интерпретирует, раскрывает события внешней политики, при этом он рассматривает будущее политической общности, дипломатической системы, цивилизации в качестве единой целостности. Так, «социология должна исходить из определенной совокупности, по отношению к которой будет осуществлено действие, которое оказывает определенное влияние на могущество или цели политических общностей (единиц), на природу систем, на типы войны и мира, будь то регулярные последовательности закономерности или схемы будущего, которые будут вписаны в реальность (необязательно так, чтобы акторы их осознали) [9, 185]».

    Теория также предлагает перечень феноменов, где социолог должен исследовать как их причины, так и факторы, их обуславливающие.

    Что же, по мнению Р. Арона, должен изучать социолог? Так, «социолог изучает факторы, определяющие могущество государства, их комбинацию, порядок, если он есть, благодаря которому чередуются войны и мир, схему, если такая есть, согласно которой колеблется удача мира или войны, характер собственно войны и мира, частоту войн и т. д. С одной стороны, эти же детерминанты может рассматривать и историк. Однако он может провести анализ только единичного случая, понять его и объяснить его во всех деталях. Социолог же должен быть готовым выявлять факторы или отношения какой-либо их совокупности, систематизировать порядок детерминант, выводить закономерности» [9, 185].

    По мнению исследователя, существуют как физические (материальные), так и социальные детерминанты. Так, физические или материальные подразделяются на три вида, на которые достаточно полно указывают три следующих вопроса. Какое пространство занимают эти люди? Сколько людей занимает данное пространство? Какие ресурсы они там находят? Пространство, население, средства (богатства) — эти детерминанты рассматривают география, демография, экономика.

    Социальные детерминанты также принадлежат к трем своего рода областям, столь же отличным, как и три рода физических детерминантов. Но в случае с социальными факторами социолог более озабочен случаями регулярными и, более того, типической последовательностью (если она существует). Он должен поднять вопрос о функ-

    7. Анализ глобальных социальных проблем

    391


    ционировании типических исторических совокупностей, как подчиненном глобальному закону. Если принять в расчет те исторические совокупности, которые можно наблюдать за шесть тысяч лет существования истории, то это: нация, цивилизация, человечество.

    Руководствуясь такой логикой исследовательского анализа, Р. Арон прежде изучает то влияние, которое режим, свойственный каждому политическому обществу, оказывает на поведение дипломатии или на саму стратегию, и одновременно спрашивает, является ли нация, будь то в ее постоянстве, будь то в ее необходимой эволюции, главным детерминантом этого процесса. Затем он исследует вопрос, насколько каждая цивилизация предлагает последовательность, регулярную и предсказуемую, типических фаз, каждая из которых характеризовалась бы определенным способом ведения внешней политики, определенной частотой и стилем войн. Затем он ставит этот же вопрос по отношению ко всему человечеству.

    То же самое различие, считает ученый, может быть представлено следующим образом, если исходить из внешней политики отдельного сообщества. Так, имея в виду выявленные факторы, социальный порядок, который они определяют, мы встречаем прежде всего сообщество, организованное определенным образом, и мы должны дать ретроспективную оценку нации и режиму. Но нация и режим располагаются в гораздо большем социальном пространстве, его мы называем цивилизацией. Например, Германия времен Третьего рейха была неотъемлемой частью Европы XX века. Она же — временный период западной цивилизации. Но эта цивилизация, в свою очередь, была в отношениях с другими цивилизациями. В какой мере эти другие цивилизации отличаются от

    Запада с точки зрения войны и мира? Что нужно учитывать, принимая во внимание природу общества и природу человека?

    Таким образом, Р. Арон полагает, что пространство, число, ресурсы определяют материальные факторы или средства политики. Нации с их режимами, цивилизации, природа человеческая и социальная составляют более-менее постоянные детерминанты. При анализе первой категории факторов ученый использует аналитический метод, который помогает ему изолировать действие

    этих трех причин, в которых многие социологические школы искали конечное объяснение. В трех последних — метод синтетический, поскольку он имеет целью исходить из того, что процесс функционирования сообщества очень сложный и не всегда ясно осознается актором [9, 186].

    Следует, однако, отметить, что в своей трактовке ряда актуальных вопросов современности ученый часто занимал непоследовательную позицию. Например, отвергал идею фатальности мировой термоядерной войны, оправдывал гонку вооружений, выступал за мирное сосуществование Востока и Запада, усматривал в

    392

    1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   51


    написать администратору сайта