Учебник по истории русской журналистики, причем охватывающий только xix в, вышел в 1989 г и стал малодоступным для студентов. Вовторых, с перестройкой всей нашей жизни
 Скачать 2.13 Mb.
|
|
Мальчик без штанов Да, брат немец про тебя говорят, будто ты обезьяну выдумала коли поглядеть да посмотреть, так куда мы против вас на выдумки тороваты! Мальчик в штанах Ну, это еще... Мальчик без штанов Верно говорю, и даже пример сейчас приведу, Слыхал я, правда ли, нет ли, что ты такую сигнацию выдумал, что куда хошь ее неси — сейчас тебе за нее настоящие деньги дадут. так, что ли? Мальчик в штанах Конечно, дадут настоящие золотые или серебряные деньги как же иначе! Мальчик без штанов А я такую сигнацию выдумал предьявителю выдается из разменной кассы. плюха Вот ты меня и понимай! Мальчик в штанах хочет понять, ноне может). Мальчик без штанов И не старайся не поймешь Оба мальчика задумываются и некоторое время стоят молча.) Мальчик в штанах Знаете ли, русский мальчик, что я думаю Остались бы вы у нас совсем Господин Гехт охотно бы вас в кнехты принял. Вы подумайте только вы как у себя спите что кушаете А тут вам сейчас войлок хороший для спанья дадут, а пища даже в будни горох с свиным салом! Мальчик без штанов Пища хорошая. А правда ли, немец, что ты за грош черту душу продал? Мальчик в штанах Вы, вероятно, про господина Гехта говорите. Так ведь родители мои получают от него определенное жалованье... Мальчик без штанов Ну да, это самое я и говорю за грош черту душу продал! Мальчик в штанах Позвольте, однако ж Про вас хуже говорят будто вы совсем задаром душу отдали? Мальчик без штанов Ты про Колупаева, что ли, говоришь Ну, это, брат. об этом мы еще поговорим. Надоел он нам, господин Ко-лу-па-ев! Мальчик в штанах резонно. Надоел или не надоел — это ваше дело но заметьте, что всегда так бывает, когда в взаимных отношениях людей не существует самой строгой определенности. Между родителями моими и г. Гехтом никогда не случалось недоразумений — а почему Потому что в контракте, ими заключенном, сказано ясно: господин Гехт дает гроша родители мои — душу. Вот и все. Тогда как вы, русские, все на какую-то наводку надеетесь. И потом, когда вместо наводки вас награждают ударами, вы ворчите, что вам. надоело Сквернословие — надоело, господин Колупаев — надоел. Ну, надоело — что же из этого? Мальчик без штанов Погоди, немец, будет и на нашей улице праздник! Мальчик в штанах Никогда у вас ни улицы, ни праздника не будет. Убеждаю вас, останьтесь у нас Право, через месяц вы сами будете удивляться, как вы могли так жить, как до сих пор жили! Мальчик без штанов с некотором раздражением. Врешь ты Ишь ведь с гороховицей на свином сале подъехал. диковинка У нас, брат, шаром покати, да зато занятно. Верное слово тебе говорю! Мальчик в штанах Что же тут занятного. шаром покати»! Мальчик без штанов Это-то и занятно. Ты ждешь, что хлеб будет — ан вместо того лебеда. Сегодня лебеда, завтра лебеда, а послезавтра — саранча, а потом выкупные продавай Сказывай, немец, как бы ты тут выпутался? Мальчик в штанах хочет что-нибудь выдумать, но долгое время не может; наконец выдумывает. Я полагаю, что вам без немцев не обойтись! Мальчик без штанов На-тко, выкуси! Мальчик в штанах Опять это слово Русский мальчик я подаю вам благой совета вы затвердили какую-то глупость и думаете, что это ответ. Поймите меня. Мы, немцы, имеем старинную культуру, у насесть солидная наука, блестящая литература, свободные учреждения, а выделаете вид, как будто все это вам не в диковину. У вас ничего подобного нет, даже хлеба у вас нет, — а когда я, от имени немцев, предлагаю вам свои услуги, вы отвечаете мне выкуси Берегитесь, русский мальчик это с вашей стороны высокоумие, которое положительно ничем не оправдывается! Мальчик без штанов Нет, это не от высокоумия, а надоели вы нам, немцы, — вот что Взяли в полон, да и держите! Мальчик в штанах Но плен, в котором держит вас господин Колупаев, по мнению моему, гораздо... Мальчик без штанов Что Колупаев! С Колупаевым мы сочтемся. это верно! Давай-ка лучше об немцах говорить. Правду ты сказал есть у вас и культура, и наука, и искусство, и свободные учреждения, да вот что худо к нам-то вы приходите совсем нес этим, а только чтоб пакостничать. Кто самый бессердечный притеснитель русского рабочего человека — немец кто самый безжалостный педагог — немец кто самый тупой администратор — немец кто вдохновляет произвол, кто служит для него самым неумолимыми всегда готовым орудием — немец И заметь, что сравнительно ваша наука все-таки второго сорта, ваше искусство — тоже, а ваши учреждения — и подавно. Только зависть и жадность у вас первого сорта, итак как вы эту жадность произвольно смешали с правом, то и думаете, что вам предстоит слопать мир. Вот почему вас везде ненавидят, не только у нас, но именно везде. Вы подъезжаете с наукой, а всякому думается, что вы затем пришли, чтоб науку прекратить вы указываете на ваши свободные учреждения, а всякий убежден, что при одном вашем появлении должна умереть всякая мысль о свободе. Все вас бояться, никто от вас ничего не ждет, кроме подвоха. Вон высказывают, Берлин на славу отстроили, а никому на него глядеть не хочется. Даже свои объединенные немцы — и тех тошнит от вас, «объединителей». Есть же какая-нибудь этому причина! Мальчик в штанах Разумеется, от необразованности. Необразованный человек все равно что низший организм, так чего же ждать от низших организмов! Мальчик без штанов Вот видишь, колбаса тебя еще от земли не видать, а как уж ты поговариваешь! Мальчик в штанах Колбаса выкуси — какие несносные выражения А вы, русские, еще хвалитесь богатством вашего языка Целый час я говорю с вами, русский мальчики ничего не слышу, кроме загадочных слов, которых ни на один язык нельзя перевести. Между тем дело совершенно ясное. Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идете исполинскими шагами вперед, а некоторые из вас даже и о каком-то новом слове поговаривают — и что же оказывается — что вы беднее, нежели когда-нибудь, что сквернословие более, нежели когда-либо, регулирует ваши отношения к правящим классам, что Колупаев держит в плену ваши души, что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь. ах! Мальчик без штанов Ахай, немец а я тебе говорю, что это-то именно и есть... занятное! Мальчик в штанах Решительно ничего не понимаю! Мальчик без штанов Где тебе понять Сказывал уж я тебе, что ты за грош черту душу продал, — вот он теперь тебе и застит свет! Мальчик в штанах Сказывал Но ведь и я вам говорил, что вы тому же черту задаром душу отдали. кажется, что и эта афера не особенно лестная... Мальчик без штанов Так то задаром, а не за грош. Задаром-то я отдал — стало быть, и опять могу назад взять. Ах, колбаса, колбаса! ………………………………………………………………………………………… Но тут разговор внезапно порвался, потому что я проснулся <...> Через час мы уже подъезжали к Берлину. <...> Салтыков-Щедрин М Е. Полн. собр. соч. В 20 т. М, 1972. Т. 14. С. 32—42. Письма к тетеньке 10 (Из письма одиннадцатого) Милая тетенька. Представьте себе, ведь Ноздрев-то осуществил свое намерение передо мною лежат уж два номера его газеты. Называется она, как я посоветовал Помои — издание ежедневное. Без претензий и мило. В программе-объявлении сказано мы имеем ввиду истину — еще милее. Никаких других обещаний нет, а коли хочешь знать, какая лежит на дне Помоев истина, так подписывайся. Мы не пойдем последам наших собратов, — говорится дальше в объявлении, — мы не унизимся до широковещательных обещаний, но позволим сказать одно кто хочет знать истину, тот пусть читает нашу газету, в противном же случае пусть не заглядывает в нее — ему же хуже А в выноске к слову истина сделано примечание Все новости самые свежие будут получаться нами из первых рук, немедленно и из самых достоверных источников. А в том числе, конечно, будет получаться и клевета. Внешний вид газеты действует чрезвычайно благоприятно. Большого формата лист; бумага — изумительно пригодная печать — сделала бы честь самому Гутенбергу; опечаток столько, что редакция может прятаться за ними, как за каменной стеной. Внизу подписано редактор-издатель Ноздрев; но искусно пущенный под рукою слух сделал известным, что главный воротило в газете — публицист Искариот. Не тот, впрочем, Искариот, который удавился, а приблизительно. Ноздрев даже намеревался его ответственным редактором сделать (то-то бы розничная продажа пошла, ноне получил разрешения, потому, что формуляру Искариота нехорош. Со стороны внутреннего содержания газета делает впечатление еще более благоприятное. В передовой статье, принадлежащей перу публициста Искариота, развивается мысль, что ничто так не предосудительно, как ложь. Нам все дозволяется говорит Искариот, — только не дозволяется говорить ложь. И далее Никогда лгать не надо, за исключением лишь того случая, когда необходимо уверить, что говоришь правду. Но и тогда лучше выразиться надвое. Затем рассматривает факты современной жизни, вредные — одобряет, полезные — осуждает ив заключение восклицает так должен думать всякий, кто хочет остаться в согласии с истиной. А Ноздрев в выноске примечает Полно, так ли Ред. Вторая передовая статья подписана «Сверхштатный Дипломат» и посвящена вопросу было ли в 1881 году соблюдено европейское равновесие Ответ было, благодаря искусной политике, а чьей — не скажу. Примечание Ноздрева: Скромность почтенного автора будет совершенно понятна, если принять в соображение, что он сами есть тот искусный политико котором идет речь в статье. Ред.». В фельетоне фельетонист Трясучкин уверяет, что никогда ему не было так весело, как вчера на рауте у княгини Насофеполежаевой. Раут имел отчасти литературный характер, потому что княгиня декламировала Ах, почто за меч воинственный я свой посох отдала, но из заправских литераторов были там только двое он, Трясучкин, да поэт Булкин. Оба в белых галстухах. И когда княгиня произносила стих Зрелая небес сияние, тов гостиную вошел лакей во фраке ив белом галстухе и покурил духами. Так что очарование было полное. А когда, вслед затем, сюрпризом явился фокусник, то вышел такой поразительный контраст, что все залились веселым смехом. Но ужина не было, так что мыс Булкиным вынуждены были отправиться к Палкину и пробыли там до шести часов утра. Против имени княгини Насофеполежаевой Ноздрев приметил: «Урожденная Сильвупле, дочь действительного статского советника, игравшего в свое время видную роль по духовному ведомству, — а против фамилии поэта Булкина: нет ли тут какого недоразумения. На второй странице — разнообразнейшая Хроника, в которой против десяти известий, в выносках, сказано Слышно от Репетилова», а против пяти Не клеветали. За хроникой следует тридцать три собственных телеграммы, извещающие редакцию, что мужик сыт. Но и тут выноска Истина вынуждает нас сознаться, что телеграммы эти составлены нами в редакции для образца». Третья страница посвящена корреспонденции из городов, коих имена не попали в «Список городских поселений, изданный статистическим отделом министерства внутренних дел. На четвертой странице — серьезная экономическая статья Наши денежные знаки, в которой развивается мысль, что ночью с извозчиком следует рассчитываться непременно около фонаря, так как в противном случае легко можно отдать двугривенный вместо пятиалтынного, что снами однажды и случилось. Статья подписана Не верьте мне, в выноске против подписи сказано Не только верим, но усерднейше просим продолжать. Ред. Ноздрев». Наконец на самом кончике последнего столбца объявление ДЕВИЦА ищет поступить на место к холостому человеку солидных лет. Письма адресовать в город Копыс Прасковье Ивановне. Выноска Очень счастливы, что начинаем предстоящую серию наших объявлений столь любезным предложением услуг надеемся, что и прочие девицы (sic) не замедлят почтить нас своим доверием. Конторщик Любострастнов». Второй номер еще лучше. Начинается передовой статьей Военный бред, в которой указывается, что в тылу у нас — Белое море и Ледовитый океан. Статья подписана Бывший начальник штаба войск эфиопского принца Амонасро, из «Аиды». Во второй статье, публицист Искариот сходит с высот теоретических на почву современности и разбирает по суставчикам газету «Пригорюнившись Сидела, доказывая, что каждое ее слово есть измена. Затем помещено письмо Трясучкина, который извещает, что поэт Булкин совсем не «недоразумение», а автор известного стихотворения «Воззри в лесах на бегемота, а редактор Ноздрев в выноске на это возражает Но кажется, что это стихотворение, или приблизительно в этом роде, принадлежит перу Ломоносова. Телеграммы опять составлены в стенах редакции, и поэтому поводу Ноздревым сделано следующее «заявление»: Невозможно, чтоб редакция на свой счет получала телеграммы из всех городов. Она свое дело сделала, те. составила и обнародовала образцы, а затем охотники, желающие видеть свои телеграммы напечатанными, обязываются уже на собственный счет посылать таковые в редакцию. На четвертой странице новая экономическая статья экономиста Не верьте мне, в которой развивается мысль, что когда играют в карты на мелок, то справедливость требует каждодневно насчитывать умеренные проценты. Ив выноске Так мы и делаем. Ред. В конце опять одно объявление, КУХАРКА такое одно кушанье знает, что пальчики оближешь. Спросить на Невском от 10 до 11 часов вечера девицу «Ребята-хвалили». Выноска Наши вчерашние ожидания постепенно оправдываются, но пускай же и прочие кухарки поспешат к нам с своими объявлениями. Конторщик Любострастное». И внизу, под обоими номерами достолюбезная подпись редактор-издатель Ноздрев!! Я разом проглотил оба номера, искажу вам двойственное чувство овладело мной по прочтении. С одной стороны, в душе — музыка, с другой — как будто больше чем следует в ретираде замечтался. И надо откровенно сознаться, последнее из этих чувств, кажется, преобладает. По крайней мере, даже в эту минуту я все еще чувствую, что пахнет, между тем как музыки уж давным-давно не слыхать. Но что всего больше поразило меня в новорожденном органе — это неизреченная и даже, можно сказать, наглая уверенность в авторитетности и долговечности. Уж мне-то не заградят уста, «Я-то ведь до скончания веков говорить буду — таки брызжет между строками. Во втором номере Ноздрев даже словно играет с персонами, на заставах команду имеющими. Нас спрашивают некоторые подписчики, — говорит он, — как мы намерены поступить в случае могущей приключиться горькой невзгоды то есть отдадим ли подписчикам деньги назад по расчету или употребим их на собственные нужды На это отвечаем положительно и твердо никакой невзгоды снами не может быть и не будет. Мы нес тем предприняли дело, чтоб итти навстречу невзгодам, ас тем, чтобы направлять таковые на других. Тем не менее, считаем за нужное оговориться, что не невозможен случай, когда опасения подписчиков рискуют оказаться и небезосновательными. А именно ежели публика выкажет холодность к нашему изданию и не предоставит нам достаточных средств для его продолжения. Тогда мы еще подумаем, как нам поступить с подписчиками». Таким образом, оказывается, что ежели вы, например, подпишетесь на Помои, то для того, чтобы не потерять денег, вы обязываетесь уговаривать всех ваших родственников, чтоб и они на Помои подписались. Справедливо ли это? Но можете себе представить положение бедной Пригорюнившись Сидела Что должны ощущать почтеннейшие ее редакторы, читая, как Помои перемывают ее косточки ив каждой строчке прозревают измену. Ведь у нас так уж исстари повелось, что против слова измена даже разъяснений никаких не полагается. Скажет она то, что я говорила, с незапамятных времени везде уж составляет самое заурядное достояние человеческого сознания, и только Помоям может казаться диковиною — сейчас ей в ответа такты вот еще как. нераскаянная Или скажет Я совсем этого не говорила, а говорила вот то-то и то-то — и тут готов ответа опять за лганье принялась опять хвостом вертишь Словом сказать, выгоднее и приличнее всего окажется простое молчание. Помои будут растабарывать, а Пригорюнившись Сидела — молчать. Таково их взаимное провиденциальное назначение. По-видимому, тактика Ноздрева заключается в следующем. По всякому вопросу непременно писать передовую статью, ноне затем, чтобы выяснить самую сущность вопроса, а единственно ради того, чтобы сказать по поводу его русскую точку зрения». Разумеется, выищутся люди, которые тронутся таким отношением к делу и назовут его недостаточным, — тогда подстеречь удобный момент и закричать караул измена! Такого рода моменты называются веяниями, а ведь известно, что у нас, коли вплотную повеет, то всякое слово за измену сойдет. И тогда изменников хоть голыми руками хватай Замечательно, что есть люди — и даже немало таких, — которые за эту тактику называют Ноздрева умницей. Мерзавец, говорят, ноумен. Знает, где раки зимуют, и понимает, что по нынешнему времени требуется. Стало быть, будет с капитальцем. Что Ноздрев будет с капитальцем (особливо ежели деньгами подписчиков разпорядится) — это дело возможное. Но чтобы он был умницей — с этим я, судя по вышедшим номерам, никак согласиться не могу. Во-первых, он потому уж не умница, что не понимает, что времена переходчивы; а во-вторых, он до того в двух номерах обнажил себя, что даже виноградного листа ему достать неоткуда, чтобы прикрыть, в крайнем случае, свою наготу. Говорят, будто бы он меценатами заручился, да меценаты- то чем заручились? Покаместь, однако ж, ему везет. У меня, говорит, в тылу — сила, а ежели мой тыл обеспечен, то я многое могу дерзать. Эта уверенность развивает чувство самодовольства во всем его организме, нов тоже время темнит в нем рассудок. До такой степени темнит, что он, в исступлении наглости, прямо от своего имени объявляет войны, заключает союзы и дарует мир. Но долго ли будут на это смотреть меценаты — неизвестно. Не дальше, как сегодня, под живым впечатлением только что прочитанных номеров, я встретился с ним на улице и, по обыкновению, спутался. Вместо того, чтоб перебежать на другую сторону, очутился с ним лицом к лицу и начал растабарывать. Как, говорю, вам не стыдно выступать с клеветами против газеты, которая, во всяком случае, честно исполняет свою задачу Если б даже убеждения ее Но он мне не дали договорить Прежде всего, — прервал он меняя не признаю клеветы в журналистике. Журналистика — поле для всех открытое, где всякий может свободно оправдываться, опровергать и даже в свою очередь клеветать. Без этого немыслимо издавать мало- мальски живую газету. Но, главное, надо же, наконец, за ум взяться. Пора раз навсегда покончить с этими гнездами разъевшегося либерализма, покончить так, чтоб они ужине воскресли. Щадить врага — это самая плохая политика. Одно из двух или сдаваться ему в пленили же бить, бить до тех пор.... Так вот он что, милая тетенька, собрался совершить. Покончить с врагами — с чьими с своими собственными ноздревскими врагами. ах Спрашивается неужто ж найдется в мире какая-то сила, которая согласится войти в союз с Ноздревым, с целью сокрушения ноздревских врагов?! Нет, как хотите, а Ноздрев далеко не умница. Все в нем глупо и замыслы, и надежды, и способы осуществления. Только вот негодяйство как будто скрашивает его и дает повод думать, что он нечто смекает и что-то может совершить. Вся его сила заключена именно в этом негодяйстве в нем, да еще в эпидемически развившейся путанице понятий, благодаря которой, куда ни глянешь, кроме мути, ничего не видишь. Пользуясь этими двумя содействиями, он каждодневно будет твердить, что все, кто не читает его паскудной газеты — все это враги и потрясатели. И найдутся простецы, которые поверят ему... Но вы, милая тетенька, не верьте Не увлекайтесь ни ноздревскими клеветами, ни намеками на ноздревскую авторитетность и на каких-то случайных людей, которые будто бы поддерживают его авторитетность. Смотрите на Ноздрева как можно проще как на продукт современного веянья, то есть как на бездельника и глупца. Тогда для вас не только сделается ясным секрет его беззастенчивости, но и паскудный лист, в котором он выливает свои душевные помои, перестанет казаться опасным, а пребудет только паскудным, чем ему и быть надлежит. <...> Салтыков-Щедрин М.Е. Полн. собр. соч. Т. 14. С. Приключение с Крамольниковым 11 |