Учебник по истории русской журналистики, причем охватывающий только xix в, вышел в 1989 г и стал малодоступным для студентов. Вовторых, с перестройкой всей нашей жизни
 Скачать 2.13 Mb.
|
|
А. В. Амфитеатров А.В. АМФИТЕАТРОВ (1862—1938) Господа Обмановы 1 Когда Алексей Алексеевич Обманов, честь честью отпетый и помянутый, успокоился в фамильной часовенке при родовой своей церкви в селе Большие Головотяпы, Обмановка тож, впечатления и толки в уезде были пестры и бесконечны. Обесхозяилось самое крупное имение в губернии, остался без предводителя дворянства огромный уезд. На похоронах рыдали Этакого благодетеля нам уже не нажить. И в тоже время все без исключения чувствовали Фу, пожалуй теперь и полегче станет. Но чувствовали очень про себя, не решаясь и конфузясь высказать свои мысли вслух. Ибо — хотя Алексея Алексеевича втайне почти все не любили, но и почти все конфузились, что его не любят, и удивлялись, что не любят Прекраснейший человека вот поди же ты. Не лежит сердце Какой хозяин Образцовый семьянин Чады и домочадцы воспитал в страхе божием! — Дворянство наше только при нем и свет увидало Высоко знамя держал-с! — Дас-с, не то что у других, которые Повсюду теперь язвы-то эти пошли купец- каналья, да мужикофилы, да оскудение Ау нас без язвов-с. — Как у Христа за пазухой Словом, казалось бы, все причины для общественного восторга соединились в лице покойника, и все ему от всего сердца отдавали справедливость, и однако, когда могильная земля забарабанила о крышку его фоба, — на многих лицах явилось странное выражение, которое можно было толковать двусмысленно — и как На кого мы, горемычные, остались. И: — Не встанет. Отлегло. Двусмысленного выражения не остались чуждыми даже лица ближайших семейных покойного. Даже супруга его, облагодетельствованная им, ибо, взятая за красоту из гувернанток, Марина Филипповна, когда перестала валяться по кладбищу во вдовьих обмороках и заливаться слезами, положила последние кресты и последний поклон перед могилою стем же загадочным взором Кончено. Теперь совсем другое пойдет. Сын Алексея Алексеевича, новый и единственный владелец и вотчинник Больших Головотяпов, Никандр Алексеевич Обманов, в просторечии Ника-милуша, был смущен более всех. Это был маленький, миловидный, застенчивый молодой человек с робкими, красивыми движениями, с глазами то яснодоверчивыми, то грустно обиженными, как у серны в зверинце. Перед отцом он благоговели вовсю жизнь свою ни разу не сказал ему нет. Попросился он, кончая военную гимназию, в университет, — родитель посмотрел на него холодными, тяжелыми глазами навыкате Зачем Крамол набираться Никандр Алексеевич сказал Как вам угодно будет, папенька. И так как папеньке было угодно пустить его по военной службе, тоне только безропотно, но даже как бы с удовольствием проходил несколько лет в офицерских погонах. В полку им нахвалиться не могли, в обществе прозвали Никою-милушею и прославили образцом порядочности все сулило ему блестящую карьеру. Но как скоро Алексей Алексеевич стал стареть, он приказал сыну выйти в отставку и ехать в деревню. Сын отвечал Как вам угодно будет, папенька. И только Марина Филипповна осмелилась было заикнуться перед своим непреклонным повелителем Но ведь он может быть в тридцать пять лет генерал На что и получила суровый ответ Прежде всего, матушка, он дворянин и должен быть дворянином. А дворянское первое дело — на земле сидеть-с! Да-с! Хозяином быть-с! И когда я помру, желаю, чтобы сию священную традицию мог он принять от меня сознанием и честью И сидел Ника-милуша в Больших Головотяпах, Обмановке тож, безвыходно, безвыездно, — к хозяйству не приучился, ибо теории-то дворянско-земельные старик хорошо развивала на практике ревнив были ник чему сына не допускал Где тебе Молод еще Приглядывайся коли есть голована плечах, когда-нибудь и хозяин будешь Слушаю, папенька. Как вам угодно, папенька. За огромным деревенским досугом, совершенно бездельным, ничем решительно не развлеченными не утешенным, Ника непременно впал бы в пьянство и разврат, если бы не природная опрятность натуры и опять-таки не страх родительского возмездия. Ибо — каких-каких обвинений ни взводили на Алексея Алексеевича враги его, а тут пасовали Воздержания учитель-с. — Распутных не терплю — рычал он, стуча по письменному столу кулачищем. И, внемля стуку и рыку, все горничные в доме спешили побросать в огонь безграмотные цидулки, получаемые от очей моих света, милаво предмета, так как достаточно было барину найти такую записку в сундуке одной из домочадиц, чтобы мирная обмановская усадьба мгновенно превратилась в юдоль плача и стенаний и преступница с изрядно нахлестанными щеками и с дурным расчетом очутилась совсем своим скарбом заворотами Ступай жалуйся! И все трепетали, и никто не жаловался. Целомудрие Алексея Алексеевича было тем поразительнее и из ряду вон, что до него оно отнюдь не могло считаться в числе фамильных обмановских добродетелей. Наоборот. Уезд и посейчас еще вспоминает, как во времена оны налетел в Большие Головотяпы дедушка Алексея Алексеевича, Никандр Памфилович, — бравый майор в отставке с громовым голосом, с страшными усищами и глазами навыкате, с зубодробительным кулаком, высланный из Петербурга за похищение из театрального училища юной кордебалетной феи. Первым делом этого достойного деятеля было так основательно усовершенствовать человеческую породу в своих тогда еще крепостных владениях, что и до сих пор еще в Обмановке не редкость встретить бравых пучеглазых стариков с усами как лес дремучий, и насмешливая кличка народная всех их зовет «майорами». Помнят и наследника Майорова, красавца Алексея Никандровича. Этот был совсем не в родителя танцовщиц не похищал, крепостных пород не усовершенствовал, а, явившись в Большие Головотяпы как разв эпоху эмансипации, оказался одним из самых деятельных и либеральных мировых посредников. Имел грустные голубые глаза, говорил мужикам вы и развивал уездных львиц, читая им вслух Что делать. Считался красными даже чуть лине корреспондентом в Колоколе. Но при всех своих цивильных добродетелях обладал непостижимою слабостью — вовлекать в амуры соседних девиц, предобродушно — и, кажется, всегда от искреннего сердца — обещая каждой из них непременно на ней жениться. Умер двоеженцем — и не под судом только потому, что умер И вот после таких предков, — вдруг Алексей Алексеевич Алексей Алексеевич, о котором вдова его Марина Филипповна, по природе весьма ревнивая, нов течение всего супружества ни однажды не имевшая повода к ревности, до сих пор слезно причитает Бонне глазом не моргнул Горничной девки не ущипнул! Картины голые, которые от покойника папеньки в дому остались, поснимать велели на чердак вынести. Так выжил Алексей Алексеевич в добродетели сами сына в добродетели выдержал. Единственным органом печати, поникавшим в Обмановку, был Гражданин князя Мещерского. Хотя в юности своей и воспитанник катковского лицея, Алексей Алексеевич даже Московских ведомостей не признавал Я дворянин-с и дворянского чтения хочу, а от них приказным пахнет-с. — Но ведь Катков. — пробовали возразить ему другие, столь же охранительные «красные околыши Катков умер-с. — Но преемники Какие же преемники-с? Не вижу-с. Земская ярыжка-с. А я дворянин. И упорно держался Гражданина. И весь дом читал Гражданина. Читали Ника- милуша, хотя злые языки говорили, и говорили правду, будто подговоренный мужичок с ближайшей железнодорожной станции носил ему потихоньку и Русские ведомости. И будто сидит, бывало, Ника, якобы Гражданин изучая, — ан под «Гражданином»-то у него Русские ведомости. Нет папаши в комнате — он в Русские ведомости» вопьется. Вошел папаша в комнату — он сейчас страничку перевернули пошел наставляться от князя Мещерского, как надлежит драть кухаркина сына в три темпа. И получилось из такой Никиной двойной читанной бухгалтерии два невольных самообмана. «Твердый дворянин из Ники будет — думал отец. На станции же о нем говорили А сынок-то не в папашу вышел. Свободомыслящий Это ничего, что он тихоня. Не смотрите Вот достанутся ему Большие Головотяпы, он себя покажет От всех этих дворянских папашиных затей-рацей только щепочки полетят. И отец и станция равно глубоко ошибались. Из всего, что было Нике темно и загадочно в жизни, всего темнее и загадочнее оставался вопрос Что, собственно, я, Никандр Обманов, за человек, каковы суть мои намерения и убеждения? От привычки урывками читать Гражданина не иначе как вперемежку с потаенными Русскими ведомостями в голове его образовалась совершенно фантастическая сумятица. Он совершенно потерял границу между дворянским охранительством и доктринерским либерализмом и с полною наивностью повторял иногда свирепые предики князя Мещерского, воображая, будто цитирует защиту земских учреждений в Русских ведомостях, либо, наоборот, пробежав из-под листа «Гражданина» передовицу московской газеты, говорил какому-нибудь соседу А здорово пишет в защиту всеобщего обучения грамоты князь Мещерский! Смерть Алексея Алексеевича очень огорчила Нику. Он искренне любил отца, хотя еще искреннее боялся, И теперь, стоя над засыпанною могилою, — с угрызениями совести сознавал, что в этот торжественный и многозначительный миг, когда отходит в землю со старым барином старое поколение, чувства его весьма двоятся, ив уши его, как богатырю скандинавскому Фритьофу, поют две птицы, белая и черная... «Жаль папеньку — звучал один голос. «Зато теперь вольный казак — возражал другой. «Кто-то нас теперь управит!» «Можешь открыто на Русские ведомости подписаться, а Гражданин хоть ко всем чертям послать». «Все мы им только и жили!» «Теперь mademoiselle Жюли можно и колье подарить...» «Что с Обмановкой станется?» «Словно Обмановкою одной свет сошелся. Нет, брат, теперь ты в какие заграницы захотел, в такие и свистнул». «Сирота ты, сирота горемычная!» «Сам себе господин!» Так беси ангел боролись за направление чувств и мыслей нового собственника села Большие Головотяпы, Обмановки тож, итак как брал верх то один, то другой, полного же преферанса над соперником ни один не мог возыметь, то физиономия Ники несколько напоминала ту карикатурную рожицу, на которую справа взглянуть — она смеется, слева плачет. Но что в конце концов слезный ангел Ники должен будет ретироваться и оставить поле сражения за веселым бесенком, в этом сомневаться было уже затруднительно. Русская сатира XIX — начала XX веков. М.—Л., 1960, с. 337—341. 1 Впервые I часть фельетона опубликована в газете Россия 13 января 1902 гс подзаголовком Провинциальные впечатления, подпись «Old gentlemen». За эту публикацию газета была закрыта, Амфитеатров сослан в Минусинск. II и III части фельетона были опубликованы в заграничных изданиях в 1902—1903 и 1905 гг. Под фамилией Обмановы выведены члены семьи Романовых. В. Я. Брюсов В.Я. БРЮСОВ (1873—1924) Свобода слова 1 «Литературное дело, — пишет г. Ленин в Новой жизни (№ 12), — не может быть индивидуальным делом, независимым от общего пролетарского дела. Долой литераторов беспартийных Долой литераторов-сверхчеловеков! Литературное дело должно стать колесиком и винтиком одного единого великого социал-демократического механизма» 2 И далее Абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза. Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная зависимость от денежного мешка»... Г. Ленин делает сам себе возражения от лица «какого-нибудь интеллигента, пылкого сторонника свободы в такой форме Как Вы хотите подчинения коллективности такого тонкого индивидуального дела, как литературное творчество Вы хотите, чтобы рабочие по большинству голосов решали вопросы науки, философии, эстетики Вы отрицаете абсолютную свободу абсолютно-индивидуального идейного творчества И отвечает: Успокойтесь, господа Речь идет о партийной литературе и ее подчинении партийному контролю. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать, что угодно. Ноты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то- то. Партия есть добровольный союз, который неминуемо распался бы, если бы он не очищал себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды. Свобода мысли и критики внутри партии никогда не заставит нас забыть о свободе группировки людей в вольные союзы, называемые партиями». Вот по крайней мере откровенные признания Г. Ленину нельзя отказать в смелости: он идет до крайних выводов из своей мысли но меньше всего в его словах истинной любви к свободе. Свободная (внеклассовая) литература для него — отдаленный идеал, который может быть осуществлен только в социалистическом обществе будущего. Пока же лицемерно свободной, а наделе связанной с буржуазией литературе г. Ленин противопоставляет открыто связанную с пролетариатом литературу. Он называет эту последнюю действительно свободной, но совершенно произвольно. Поточному смыслу его определений обе литературы несвободны. Первая тайно связана с буржуазией, вторая открыто с пролетариатом. Преимущество второй можно видеть в более откровенном признании своего рабства, а не в большей свободе. Современная литература, в представлении г. Ленина, на службе у денежного мешка партийная литература будет колесиком и винтиком обще пролетарского дела. Но если мы и согласимся, что общепролетарское дело — дело справедливое, а денежный мешок нечто постыдное, разве это изменит степень зависимости Раб мудрого Платона все-таки был рабом, а несвободным человеком. Свободе слова г. Ленин противопоставляет свободу союзов и грозит писателям внепартийным исключением из партии. Что это значит Странно было бы толковать это в том смысле, что писателям, пишущим против социал-демократии, не будут предоставлены страницы социал-демократических изданий. Для этого не надо создавать партийной литературы. Предлагая только выдержанность направления в журналах и газетах, смешно было бы восклицать, как это делает г. Ленин: «За работу же, товарищи Перед нами трудная и новая, но великая и благодарная задача Ведь и теперь, когда новая и великая задача еще не решена, писателю- «декаденту» не приходит в голову предлагать свои стихи в Русский вестника поэты «Русского богатства не имеют претензии, чтобы их печатали в Северных цветах. Нет сомнения, что угроза г. Ленина прогнать имеет иной, более обширный смысл. Речь идет о гораздо большем утверждаются основоположения социал-демократической доктрины, как заповеди, против которых не позволены (членам партии) никакие возражения. Г. Ленин готов предоставить право кричать, врать и писать что угодно, но за дверью. Он требует расторгать союз с людьми говорящими то-то и то-то». Итак, есть слова, которые запрещено говорить. Партия есть добровольный союз, который неминуемо распался бы, если бы он не очищал себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды. Итак, есть взгляды, высказывать которые воспрещено. «Свобода мысли и свобода критики внутри партии никогда не заставит нас забыть о свободе группировки людей в вольные союзы. Иначе говоря, членам социал- демократической партии дозволяется лишь критика частных случаев, отдельных сторон доктрины, но они не могут критически относиться к самым устоям доктрины. Тех, кто отваживается на это, надо прогнать. В этом решении — фанатизм людей, не допускающих мысли, что их убеждения могут быть ложны. Отсюда, один шаг до заявления халифа Омара Книги, содержащие тоже, что Коран, лишние, содержащие иное, — вредны». Почему, однако, осуществленная таким образом партийная литература именуется истинно-свободной? Многим ли отличается новый цензорский устав, вводимый в социал- демократической партии, от старого, царившего у нас до последнего времени При господстве старой цензуры дозволялась критика отдельных сторон господствующего строя, но воспрещалась критика его основоположений. В подобном же положении остается свобода слова и внутри социал-демократической партии. Разумеется, пока несогласным с такой тиранией представляется возможность перейти в другие партии. Но и при прежнем строе у писателей протестантов оставалась аналогичная возможность уехать, подобно Герцену, за рубеж. Однако, как у каждого солдата в ранце есть маршальский жезл, так каждая политическая партия мечтает стать единственной в стране, отождествить себя с народом. Более, чем другая, надеется на это партия социал- демократическая. Таким образом, угроза изгнанием из партии является в сущности угрозой извержениям из народа. При господстве старого строя писатели, восставшие на его основы, ссылались, смотря по степени радикализма в их писаниях, в места отдаленные и не столь отдаленные. Новый строй грозит писателям-«радикалам» гораздо большим изгнанием за пределы общества, ссылкой на Сахалин одиночества. Екатерина II определяла свободу так Свобода есть возможность делать все, что законы позволяют. Социал-демократы дают сходное определение Свобода слова есть возможность говорить все, согласное с принципами социал-демократии». Такая свобода не может удовлетворить нас, тех, кого г. Ленин презрительно обзывает «гг. буржуазные индивидуалисты и сверхчеловеки. Для нас такая свобода кажется лишь сменой одних цепей на новые. Пусть прежде писатели были закованы в кандалы, а теперь им предлагают связать руки мягкими пеньковыми веревками, но свободен лишь тот, на ком нет оков даже из роз и лилий. Долой писателей беспартийных — восклицает г. Ленин. Следовательно, беспартийность, те. свободомыслие, есть уже преступление. Ты должен принадлежать к партии (нашей или, по крайней мере, к официальной оппозиции, иначе «долой тебя Нов нашем представлении свобода слова неразрывно связана со свободой суждения и с уважением к чужому убеждению. Для нас дороже всего свобода исканий, хотя бы она и привела нас к крушению всех наших верований и идеалов. Где нет уважения к мнению других, где ему только надменно предоставляют право врать, не желая слушать, там свобода — фикция. «Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии — спрашивает г. Ленин. И думаю, что на этот вопрос не один кто-нибудь, а многие твердо и смело ответят дамы свободны. Разве Артюр Рембо не писал своих стихов, когда у него не было никакого издателя, ни буржуазного, ни не буржуазного, никакой публики, которая могла бы потребовать от него порнографии или чего другого. Или разве не писал Поль Гоген своих картин, которые упорно отвергались разными жюри и не находили себе, до самой смерти художника, никаких покупателей И разве целый ряд других работников нового искусства не отстаивал своих идеалов вопреки полному пренебрежению со стороны всех классов общества Заметим кстати, что работники эти были вовсе не из числа «обеспеченных буржуа, а нередко должны были, как тот же Рембо, как тот же Гоген, терпеть и голод и бесприютность. По-видимому, г. Ленин судит по тем образчикам писателей-ремесленников, которых он, быть может, встречал в редакциях либеральных журналов. Ему должно узнать, что рядом встала целая школа, выросло новое, иное поколение писателей-художников, тех самых, кого он, не зная их, называет насмешливым именем — сверхчеловеки. Для этих писателей — поверьте, г. Ленин, — склад буржуазного общества более ненавистен, чем вам. В своих стихах они заклеймили этот строй позорно мелочный, неправый, некрасивый», этих современных человечков, этих гномов. Всю свою задачу они поставили в том, чтобы ив буржуазном обществе добиться абсолютной свободы творчества. И пока вы и ваши идете походом против существующего неправого и «некрасивого» строя, мы готовы быть с вами, мы ваши союзники. Но как только вы заносите руку на самую свободу убеждений, так тотчас мы покидаем ваши знамена. «Коран социал-демократии» столь же чужд нам, как и «коран самодержавия (выражение Ф. Тютчева). И поскольку вытребуете веры в готовые формулы, поскольку вы считаете, что истины уже нечего искать, ибо она у вас, — вы враги прогресса, вы наши враги Литературная газета, 22 июля, 1990 г 1 Впервые напечатано в журнале Весы 1905 г, №11. Статья была подписана псевдонимом Аврелий, Печатается с сокращениями Речь идет о статье В.И. Ленина Партийная организация и партийная литература». |