Учебник по истории русской журналистики, причем охватывающий только xix в, вышел в 1989 г и стал малодоступным для студентов. Вовторых, с перестройкой всей нашей жизни
 Скачать 2.13 Mb.
|
|
А. М. Горький А.М. ГОРЬКИЙ (1869—1936) На арене борьбы за правду и добро 1 В недалеком прошлом так называлась пресса. Борьба за правду и добро считалась ее назначением, она высоко держала знамя с благородным девизом, начертанным на нем, и если порой впадала иногда в ошибки, то они не ставились публикой в фальшь ей, прессе, группе людей, расходовавших для общества действительно горячую кровь сердца и неподдельный сок нервов. К ее голосу прислушивались внимательно и серьезно, а не скептически улыбаясь, как прислушиваются теперь. Теперь слушают искусственно подогретое слово обличения и думают про себя: «Ладно! Распинайся. Вижу я, что и ты прежде всего — есть хочешь!...» И правы те, кто так думает, ибо, к сожалению, нынешний газетчик, за редкими исключениями, вполне достоин нынешнего читателя. Он также жаден, туподушен и бессовестно откровенен в своих поползновениях за «куском», как и его читатель. Грустно отмечать факты, подтверждающие столь мрачный взгляд надело, но это наша обязанность. Минул век богатырей И смешались шашки; И полезли из щелей Мошки да букашки... Они полезли — и вот ныне откровенно действуют в прессе. Без веры во что-либо, без бога и совести, без определенного взгляда надело жизни, — им все равно, о чем ни писать, лишь бы выходило хлестко, лишь бы понравиться улице и, поставив ее симпатии на вид своего хозяина издателя, получить с него побольше гонорара... Полные всякого злопыхательства и отчасти не умея излить его на явления жизни, действительно заслуживающие осуждения, отчасти из трусости не делая этого, — они или пробавляются по мелочам, или подсиживают своего брата-газетчика. Зачем это нужно? Должно быть, все для того же, чтоб понравиться хозяину, или для того, чтоб по поручению хозяина подмарать репутацию другой газеты в надежде, что этим поднимется реноме своей и увеличится подписка на нее. Расчетец пошленький и с действительными целями прессы ничего общего не имеющий. Горький A.M. Собр. соч. в 30 т. М., 1953. Т. 23. С. Между прочим 2 (Мелочи, наброски и т.п.) <...> Будем говорить о технике. Сначала о той технике, задача которой свидится к тому, чтобы создать наилучший ив тоже время наивыгоднейший двигатель, одинаково применимый ко всем родам механической деятельности. Мне кажется, что искание наилучшего двигателя — дело совершенно химеричное и даже совсем плевое, как говорится, дело — и именно вот с какой стороны оно никуда не годится. Зачем нужно выдумывать усовершенствованный двигатель и всячески ломать головы над усовершенствованием разных моторов и локомобилей с целью экономизации их энергии и требуемых ими вспомогательных средств топлива, смазочных материалов и прочего такого? Совершенно излишнее времяпрепровождение... И те люди, что известны миру своим творчеством в области техники, суть, по моему мнению, отчаянные донкихоты, не больше Ибо все, что придумывается с целью облегчить труд человека, не достигает этой цели и едва ли достигнет, пока жив человек и нужда управляет им. И потом, какая двигательная сила может быть более экономична, чем сила мальчиков, отдаваемых в ученье бесплатно? Бесплатные и беззащитные мальчики не требуют от своего хозяина дров и масла, ибо мальчиков, для того чтобы они работали, ненужно ни накаливать огнем, ни смазывать маслом. Они и без этого могут делать все, что их заставит хозяин... Ибо к нему их погнала непобедимая нужда. Все это прекрасно понимает господин Лебедев, хозяин местного чугунолитейного завода и бесконтрольный командир, и властелин бесплатных мальчиков-учеников. Господин Лебедев любит соблюдать экономию. Это хорошее качество, если оно сдерживается чувством меры. Но... зачем же нужно чувство меры для господина Лебедева в его стремлении к барышам, если он ничем не рискует, достигая их так, как ему это угодно и выгодно? Он прекрасно знает, что за мальчиков вступиться некому и что мальчики суть самая выгодная двигающая сила... Им ненужно платить, их ненужно топить, чистить, смазывать и вообще ухаживать за ними так, как того требуют металлические машины, которые хотя и ничего не чувствуют, ново многом нуждаются. Мальчики же нуждаются только в ругани, в толчках, пинках, подзатыльниках, трепках, выволочках и прочих дешевых средствах. Наградить всем этим мальчиков хозяину не только ничего не стоит, но даже доставляет ему удовольствие. И мальчики на заводе господина Лебедева с этой стороны совершенно довольны и вполне, даже, можно сказать, с избытком, награждены всеми этими необходимыми атрибутами ремесленного обучения. Но, знаете, с одним из мальчиков на заводе господина Лебедева произошла сентября маленькая неприятность. Его немножко изувечили... Это было так. На заводе господина Лебедева есть паровой или газовый двигатель, приводящий в движение токарные станки. Недавно завод приобрел новый станок, и хотя к нему еще не был устроен привод от двигателя, тем не менее господин Лебедев распорядился, чтобы на новом станке точили какие-то колеса. Вертеть же станок заставили мальчиков Брань, лязг металла, ворчание обтачиваемой вещи и равномерно-машинальное раскачивание ручки колеса у станка загипнотизировали одного из мальчиков... Он как-то неловко пошатнулся, и его ручонка попала в шестерню станка... Треск костей, дробимых железом, слабый крики станок останавливается... Из раздробленной кисти бесплатного мальчика фонтаном хлещет кровь, а он даже и кричать не в состоянии. Его, конечно, уводят...<...> Иегудиил Хламида *** В понедельник в камере городского судьи дан был комический спектакль с юмористической целью показать публике необязательность для домовладельцев обязательных постановлений думы. В комедии участвовало шестьдесят именитых граждан города, не устроивших, вопреки постановлению думы, тротуаров около своих бедных хижин на Дворянской улице. Сам господин судья в тоже время один из «неисполнителей» и тоже подлежит суду другого судьи. Положеньице! Осудив шестьдесят купцов за халатность, он должен были себя предать суду зато же качество... Обвиняемые — все люди солидные, с весом, бородатые и богатые... Говорят сытыми басами, держатся корректно, улыбаются скептически. Точно думают про себя: «А интересно, как это нас судить будут за неисполнение постановления, которое мысами же сотворили и издали Хе, хе, хе Чудно!». Действительно чудно! Большинство обвиняемых — гласные и некоторые из них авторы постановления. Издали они его к сведению и руководству домохозяев — и сами же первые отринули свой закон, не исправив тротуаров в установленный ими срок. И вот привлечены к ответственности зато, что пошли сами против себя. Начинается суд Господин Z! — вызывает судья. Z выходит и заявляет Это я. Но только я тут ни причем То есть как — Атак. мне какое дело до тротуаров Яне домохозяина квартирант Так как же вы Вот полиция составила акт на вас А мне какое дело Составила, так составила Да вы, может быть, ошибаетесь, — домохозяин вы Желал бы этого Как же теперь — недоумевает судья Ане знаю. Спросите полицию Гм Ну. господин Но господин X тоже пока еще не домохозяин. Гг. Z, в, Y и еще несколько господ также оказываются привлеченными «занапрасно». Наконец, добираются до настоящих «нарушителей». Они подходят к столу судьи и спокойно ждут своей участи, уверенные в своей правоте, чистоте и святости Мы законы сочиняли, мы их и нарушаем. И никому, кроме нас, до всего этого дела нет... Это написано на их почтенных, уверенных лицах Господа Вы обвиняетесь. — говорит судья Знаем Как же это вы Чего Нарушили свои же постановления А как нам их не нарушить-то было Сказано — строй тротуары и чтобы все они былина один лад. Как так на один лад — Не понимаем Да чего же тут не понимать Высоты не понимаем. Низость нам понятна, в уровень с мостовой, например, а какая высота Нужно чтобы тротуар был выше мостовой Так А насколько На аршин? На сажень Никто нам высоты не объяснил. Ну, мы итого, и ждали. Объяснят, мол. А заместо того полиция составила акты и вот причинила нам беспокойство. Это как будто бы и непорядок. За что беспокоить купцов Мы народ серой Да вы бы спросили думу насчет этой высоты Для чего Сама должна сказать. Мы строй, дамы же еще и расспрашивай, как строить — Да ведь некоторые из вас сами гласные думы Нук что ж Наверное, кто ни то из вас имеет же представления о типе тротуара, установленном думой Никакого типа нету То есть как же нету Атак же. Да вы, господин судья, сами-то почему не строили тротуара Я Гм Мне. тоже неизвестно, что требуется. Я тоже ни ширины, ни высоты не знаю Ну вот, то-то же А все-таки что-то не так у нас выходит. Постановление есть, авторы его налицо, а тротуаров нет, и представления о них тоже нет А на нет и суда нет! Суда и не было... Ограничились разговором и благополучно разошлись по домам... Только... Иегудиил Хламида Горький A.M. Собр. соч. Т. 23. с. 19—20, 34—36, Беглые заметки 3 Работы на выставке принимают с каждом днем все более лихорадочный характер, суета и шум возрастают, количество рабочих увеличивается, распорядители и устроители носятся с места на место каким-то особенным беглым шагом, физиономии возбуждены и озабочены, голоса хриплы, речь быстра и энергична — но несмотря на все это, ко дню открытия, по словам сведующих людей, будут готовы только казенные отделы, да и то едва ли все. В числе массы причин, задерживающих правильное и быстрое течение работ, немалую роль играет излишняя, как нам кажется, забота об эстетике. Бесспорно стремление показать товар лицом вполне законно, ноне надо забывать и чувства меры. Ас ним не считаются или считаются, но плохо. Со всех сторон вас окружают разные архитектурные деликатесы, всюду много стиля, много красоты, из хаоса то и дело возрождаются различные возбуждающие изумление диковинки, — а между ними, на той же самой земле, на которой стоят и они вздымая свои красивые купола к небу, — согнувшись в три погибели, грязные и облитые потом рабочие возят на деревянных тачках и носят на хребтах десятипудовые ящики с экспонатами. Это слишком резко бьет в глаза. Рельсы для четырехколесных тачек проложены далеко не всюду, во многих частях выставки их нет, и это ведет за собой ряд очень печальных последствий. Во-первых, рельсы, будь их больше, экономизировали бы мускульную энергию и сильно ускоряли устройство выставки, так как тот же самый десятипудовый ящик, для перевозки которого рабочим на колесной тачке затрачивается четверть часа, мог бы быть перевезен по рельсам в пять минут и с затратой рабочей энергии несравненно меньшей, чем в первом случае, а во-вторых, неприятно видеть на художественно-промышленной выставке — выставку изнурительного поденного труда чернорабочих. Это портит общий ансамбль праздника промышленности и даже как бы иронизирует над праздником. Не эстетично, знаете ли, видеть у подножия архитектурных шедевров, гордо поднимающих свои разноцветные кружевные купола к небесам, — к небесам же обращенную в три дуги согнутую спину, пышущую испарениями далеко не ароматными, покрытую грязными лохмотьями и, кажется, даже тихонько поскрипывающую с натуги. Скажут — без этого нельзя. Горький A.M. Собр. соч. Т. 23. С. Среди металла 4 (В машинном отделении) Когда, поутру, войдешь в машинный отдел — это царство стали, меди, железа увидишь спокойный, неподвижный и холодно блестящий металл, разнообразно изогнутый, щегольски чистый, красиво размещенный, присмотришься ко всем сложным организмам, каждый член которых создан человеческим умом и сработан его рукой, чувствуешь гордость за человека, удивляешься его силе, радуешься его победе над бездушным железом, холодной сталью и блестящей медью и с глубокой благодарностью вспоминаешь имена. людей, ожививших бездушные массы, из которых раньше делалось гораздо более мечей, чем плугов. Как своеобразно хороши и как сильны все эти блестящие станки, поршни, цилиндры, центрифуги, сколько могучего в серой массе парового котла, сколько холодной силы в зубьях разнообразных пил, сколько щегольского, кокетливого блеска в арматуре и мощи в громадных маховиках, приводящих в движение десяти и стопудовые части машин. Все это стоит молча, неподвижно, блещет силой, гармонией частей и полно смысла, полно движения пока еще в потенции, но возможного, — стоит дать руке человека один толчок, и тысячи пудов железа завертятся с головокружительной быстротой. <...> Всюду — чудеса из металлов, и всюду все молчит и не движется, ожидая команды человека, своего создателя и владыки. А он — этот творец и владыка — тут же, около своих стальных детищ. Он ползает вокруг них и подними, весь в грязном масле, в поту, в рваной одежде, с грязной тряпкой в руке и с утомлением на эфиопски черном лице, глаза у него страшно тупы, он неразговорчив, малоподвижен, автоматичен, в его фигуре нет ничего что напоминало бы о нем, как о владыке железа. Он просто жалок и ничтожен в сравнении с блестящим, сильным, красивым металлом, созданным для облегчения человеческой жизни и человеческого труда. На него — живую плоть и кровь — почему-то неприятно смотреть в царстве бездушных машин. Уходишь из отдела с чувством удивления пред машинами, с чувством смущения и обиды за человека... Горький A.M. Собр. соч. Т. 23. С. С всероссийской выставки 5 (впечатления, наблюдения, наброски, сцены и т.д. От нашего специального корреспондента) 20-е мая ...Я приехал в Нижний го и на меня, нижегородца, знающего город, как свои пять пальцев, — он произвел странное впечатление чистотой, которая еще год тому назад совершенно не была ему свойственна, новыми зданиями, скверами, сетью проволок, опутавших его главные улицы, по которым проложена линия электрической железной дороги, и всей своей физиономией, благообразной, чистенько умытой, утопающей в смешанном аромате свежерастворенной извести, асфальта, масляной краски и, конечно, карболки. Приятно было видеть все это внешнее благообразие, но скоро за ним почувствовалась фальшь, глубокая внутренняя ложь грязь, гниль и сор, накопленный десятками лет, не уничтожен в течение одного года, и не только окраины города остаются в первобытночумазом виде, но и многие из бойких улиц центра все также грязны итак же пахнут, как это было год, пять и десять лет тому назад. И невольно вспоминаются наши волгари, люди по старой вере благочестивые, сытые, жестокие люди, ворочающие сотнями тысяч, имеющие десятки баржи пароходов и обсчитывающие своих рабочих на двугривенные люди, от которых в будни пахнет дегтем, потоми кислой капустой и которые, надевая на себя в торжественных случаях вместо долгополых сюртуков и поддевок цивильное платье, ив цивильном платье остаются кулаками и сквозь тонкий аромат духов Аткинсона отдают скаредничеством и всеми специфическими запахами истых волгарей Город убил свыше трех млн. на придание себе благоустроенного видано, проезжая по его мостовым, все равно, как ив былые времена, испытываешь ощущение морской качки и ломоту в костях. <...> 2 июня Выставка сильно-таки протекает. Небо чуть не ежедневно изливает на выставочную территорию целые моря воды — точно смыть с нее что-то хочет. Способы передвижения по выставке довольно-таки затруднительны Электрическая дорога Подобедова и К не действует еще, есть артель ребят, одетых в костюмы моряков и развозящих публику по дорожкам в трехколесных креслах. Но этих кресел мало, они дороги и вязнут в песке. Смотреть, как моряк натужится, стараясь спихнуть с места кресло с пассажиром, неприятно, еще менее приятно слушать, как моряк при этом пыхтит. Отсутствие удобного передвижения сильно затрудняет осмотр такой громадной площади — дойдешь от входа, положим, до огнеупорных построек, и через полчаса надо уходить назад, потому что времени для осмотра больше нет. Выставка открыта только с 10 до 6 ч. Публика очень неохотно посещает выставку — далеко от города. Приезжих еще мало. И на выставке видишь всех своих — всюду экспоненты, «братья-писатели» и начальство. Но поскольку публика есть, она собирается около трех облюбованных ею отделов Средней Азии, Сибири и Крайнего Севера.<...> В отделе Сибири внимание публики останавливают на себе два громадные золотые шара, поддерживаемые гномами. Шары, конечно, деревянные, покрытые сусальным золотом, но простая публика, читая маленькие ярлычки, приклеенные у подножья шаров, приходит в изумление ив восторге шепчет Ба-атюшки! Золота-то сколько в Сибири. На одном шаре надпись Шлиховое золото. Вес 9 580 пудов, стоимость его 191 200 000 р. Добыто в Нерчинском округе с 1835 г. На другом: «Золото, добытое с 1831 года в Алтайском округе. Вес 3687 пудов, стоимость 73 400 000 р.» Около этих шаров, на двух больших черных столах, взятых за уровень моря, вылеплены рельефные карты названных округов. Лепка — превосходная, месторождения руд показано точно и ясно пестрыми, черными, серебряными и золотыми шариками, рассыпанными по горам. Вы видите, где добывается серебро, золото, уголь, самоцветные камни, и видите, что в обоих округах исследовано гор менее половины, что еще работы здесь хватит на века и сокровищ на сотни миллионов рублей. Большинство россыпей принадлежит кабинету его величества, являющемуся главными самым интересным экспонатом отдела. Посредине отдела сложен красивый грот из всех минералов, открытых до сей порыв округах. Представлено 44 породы. Грот производит чарующее впечатление. У входа в него помещен медальон работы Екатеринбургской гранильной мастерской, принадлежащей тоже Его Величеству. На овальной доске, из розового орлеца, помещен Императорский орел из яшмы. Работа — чудная и вообще работы Екатеринбургской мастерской поражают своей художественностью. Три рельефные панно, изображающие цветы и вырезанные из больших, крайне ценных кусков замечательного богатого красками орлеца положительно приводят в восторг своей чисто волшебной оригинальностью. Камню приданы такие мягкие формы, точно это не камень, точно из воска вылеплены эти фантастические узоры. <...> Вообще экспозиты кабинета чрезвычайно интересны что ни вещь, — то редкость, или как образец творчества природы, или как образец работы человеческого ума и рук. Но... мы не можем жить без но. Нет никаких указаний на способ добычи и обработки руд, нет ничего, чтобы уясняло дело горной промышленности в Сибири. Заведующий отделом — лицо мифическое, и видеть его удается редкому из смертных. Справок взять негде. Ходишь — видишь камни и изделия из камней, но как и какими инструментами достигаются эти удивительные эффекты Неизвестно. Хоть бы в фотографиях представили последовательные изображения добычи и промывки золота, картину горной работы, жизни шахтеров, работу Екатеринбургской мастерской. было бы еще более интересно и поучительно видеть условия работы в Нерчинском и Алтайском округах в настоящее время, тем более интересно, что рассказы об этих условиях носят почти всегда фантастически-ужасный колорит. Просветить Россию, ознакомив ее с Сибирью, следует, особенно теперь, когда Сибирь по милости железной дороги подвинулась к нам так близко. Сборник материалов к изучению истории русской журналистики. М., 1956. Вып. III. С. 268, 269—271. 1 На арене борьбы за правду и добро. Впервые опубликовано в Самарской газете (1895. 30 мая. № 111). 2 Между прочим. Впервые опубликовано в Самарской газете (1895 29 сент. № 208; 11 окт. № 218). Отдел Между прочим выполнял в газете роль городского фельетона Беглые заметки. Впервые опубликовано в Нижегородском листке (1896. мая 138). 4 Среди металла. Впервые опубликовано в Нижегородском листке (1896. июля. № 200). 5 С всероссийской выставки. Впервые напечатано в Одесских новостях (1896. 28 мая 3642; 9 июня. № В. И. Ленин |