Солганик. Учебное пособие для студентов, абитуриентов, преподавателейфилологов и учащихся старших классов школ гуманитарного профиля Москва
 Скачать 1.03 Mb.
|
Художественная речьЯзык художественной литературы — своеобразное зеркало литературного языка. Богата литература — значит богат и литературный язык. И не случайно создателями национальных литературных языков становятся великие поэты, писатели, например Данте в Италии, Пушкин в России. Великие поэты создают новые формы литературного языка, которыми затем пользуются их последователи и все говорящие и пишущие на этом языке. Художественная речь предстает как вершинное достижение языка. В ней возможности национального языка представлены в наиболее полном и чистом развитии. Художественный стиль отличается от других функциональных стилей русского языка особой эстетической функцией. Если разговорная речь выполняет коммуникативную функцию — функцию непосредственного общения, научный и официально-деловой — функцию сообщения, то художественный стиль выполняет эстетическую функцию, функцию эмоционально-образного воздействия на читателя или слушателя. Это значит, что художественная речь должна возбуждать у нас чувство прекрасного, красоты. Научная проза воздействует на разум, художественная — на чувство. Ученый мыслит понятиями, художник — образами. Первый рассуждает, анализирует, доказывает, второй — рисует, показывает, изображает. В этом и заключается специфика языка художественной литературы. Слово выполняет в нем эстетическую функцию. Конечно, эта функция свойственна в известной мере и другим стилям. Каждый из них стремится быть по-своему выразительным. Однако для художественного стиля установка на выразительность главная, определяющая. Слово в художественном произведении как бы двоится: оно имеет то же значение, что и в общем литературном языке, а также добавочное, приращенное, связанное с художественным миром, содержанием данного произведения. Поэтому в художественной речи слова приобретают особое качество, некую глубину, начинают значить больше того, что они значат в обычной речи, оставаясь внешне теми же словами. Так происходит превращение обычного языка в художественный, таков, можно сказать, механизм действия эстетической функции в художественном произведении. К особенностям языка художественной литературы следует отнести необычайно богатый, разнообразный словарь. Если лексика научной, официально-деловой и разговорной речи относительно ограничена тематически и стилистически, то лексика художественного стиля принципиально неограниченна. Здесь могут использоваться средства всех других стилей — и термины, и официальные выражения, и разговорные слова и обороты, и публицистика. Разумеется, все эти разнообразные средства подвергаются эстетической трансформации, выполняют определенные художественные задачи, используются в своеобразных комбинациях. Однако принципиальных запретов или ограничений, касающихся лексики, не существует. Может быть использовано любое слово, если оно эстетически мотивировано, оправдано. Вот, например, отрывок из романа Л. Леонова "Русский лес", в котором широко и своеобразно используется специальная лексика. Употребление ее мотивируется тем, что это фрагмент лекции героя произведения профессора Вихрова. Так помрачение и расстройство наступает в природе. Гаснут роднички, торфенеют озерки, заводи затягиваются стрелолистом и кугой... Так входит в наш дом чудовище, на избавление от которого потребуется усилий неизмеримо больше, чем потрачено нами на изгнание леса. По народной примете, лес притягивает воду, чтобы затем отпустить ее облачком в дальнейшее странствие. Значит, он каждую каплю воды впрягает в двойную и тройную работу. Чем больше леса, тем чаще прикоснутся дождичком к земле те постоянные двести миллиметров осадков, что в среднем получаем из океана в год. В романе В. Богомолова "Момент истины", посвященном работе СМЕРШа, широко используются документы — секретные, официальные письма, которые придают повествованию достоверность, точность. Разговорная речь близка языку художественной литературы естественностью и простотой выражения, демократичностью, доступностью. Она широко используется не только в диалогах, но и в авторской речи. Публицистика привлекает художественную литературу возможностью непосредственной, прямой оценки изображаемого. Художественная речь — это объективированная картина мира. Когда же у писателя возникает потребность в оценке, необходимость высказаться от своего имени, в произведении появляются публицистические отступления. Однако подобное многообразие не приводит к хаосу, лексической пестроте, так как каждое языковое средство мотивировано в художественном произведении содержательно и стилистически, а все вместе они объединяются присущей им эстетической функцией. Такой широкий диапазон в употреблении речевых средств объясняется тем, что в отличие от других функциональных стилей, каждый из которых отражает одну определенную сторону жизни, художественный стиль, являясь своеобразным зеркалом действительности, воспроизводит все сферы человеческой деятельности, все явления общественной жизни. Язык художественной литературы приципиально лишен всякой стилистической замкнутости, он открыт для любых стилей, любых лексических пластов, любых языковых средств. Такая открытость определяет разнообразие языка художественной литературы. Одна из особенностей художественной литературы — художественно-образная речевая конкретизация. По мнению М.Н. Кожиной, это самая общая стилевая черта художественной речи. У Пушкина в "Графе Нулине" есть такие строки: В последних числах сентября (Презренной прозой говоря)... И. Панаев рассказывает, как эта первая строка поразила современников, в том числе учителя Панаева, преподавателя истории русской литературы Кречетова. Однажды Кречетов явился к нам в класс с таинственным и торжествующим видом. Он сел на свой стул, провел рукою по волосам и, разодрав выпавший волос, обозрел всех пас значительно, потом высморкался в копчик платка и произнес: — В последних числах сентября... В последних числа сентября! — повторил он еще выразительнее и приостановился на минуту. — Господа! - продолжал он, — ну что, кажется, может быть обыкновеннее, пошлее, все-дневнее, прозаичнее этих слов? Эти слова мы произносили ежедневно, ежеминутно, в самых ничтожных разговорах. В последних числах сентября... Какая проза! А между тем, господа, это первый [на самом деле 21-й] стих прелестной, игривой, бойкой, ловкой, остроумной поэмы, которая вся искрится поэзией... Начать поэму такими пустыми, прозаическими словами: в последних числах сентября — это, господа, я вам скажу, величайшая поэтическая дерзость!.. Только Пушкин мог решиться на это! Вот что значит гений!.. Обратим внимание на начало рассказа И. Панаева: ...явился к нам в класс..., сел на свои стул, провел рукою по волосам и т. д. Казалось бы, кого могут интересовать такие подробности (высморкался в кончик платка)? Ведь к главной мысли они имеют весьма отдаленное отношение. Однако психологически эти мелкие детали, подробности очень важны. Они дают яркое представление об учителе, создают его образ. В этом и заключается специфика художественной речи. Слово здесь конкретизирует понятие, переводит понятие в образ. Писатель стремится так построить речь, чтобы она способствовала образной конкретизации слов и будила читательское воображение. Важная черта художественного стиля — индивидуальность слога. Каждый большой писатель вырабатывает свою манеру письма, свою систему художественных приемов. Мастера слова создают удивительно яркие изобразительно-выразительные средства языка (тропы), постоянно пополняя его сокровищницу, откуда любой носитель языка пригоршнями может брать несметные драгоценности. Эпитет и сравнение. Сколько их придумано! Многие стали привычными, потеряли свою яркость. Но вот читаем первое четверостишие стихотворения А.А. Блока "Равенна": Все, что минутно, все, что бренно, Похоронила ты в веках. Ты, как младенец, спишь, Равенна, У сонной вечности в руках, — и поражаемся масштабности и неожиданности сравнения. Оно образно, поэтично, картинно: легко представить себе мать, баюкающую ребенка. Неожиданность и поэтическая смелость сравнения в том, что младенец — это город, притом город, которому почти две тысячи лет. Однако по сравнению с вечностью он — младенец. Эпитет сонная (вечность) тоже очень поэтичное и глубокое определение. Лишь люди и города, век которых краток, волнуются, шумят; вечность же — бесконечная, бессмертная, мудрая — взирает на все сонным оком; все минет, все пройдет, останется лишь она одна — вечность. Самое удивительное и распространенное среди изобразительно-выразительных средств — метафора, или скрытое сравнение. Вспомним строки С.А. Есенина: "ситец неба такой голубой". Это выражение содержит в себе скрытое сравнение: ситец неба значит небо как ситец, похоже на ситец, и этот ситец насыщенного голубого цвета. Мы представляем себе бездонное небо, как бы затянутое ярко-голубым ситцем. Возможны, наверное, и другие представления, другие ассоциации. Каждый читатель по-своему воспринимает, переживает образ, заложенный в этом поэтическом выражении. Механизм же создания образа — перенос значения слова ситец на слово небо. Некоторые писатели оригинально используют очень распространенный троп — аллегорию, т. е. воплощение отвлеченного понятия или идеи в конкретном художественном образе. Так, название романа И.А. Гончарова "Обрыв" — это символ духовного "обрыва", душевной драмы героини романа. Несут в себе аллегорию и названия таких драм А.Н. Островского, как "Гроза", "Лес" и др. Очень выразительным может быть и олицетворение — перенесение свойств человека на неодушевленные предметы и отвлеченные понятия. Например, в трагедии А.С. Пушкина "Скупой рыцарь": Я свистну, и ко мне послушно, робко Вползет окровавленное злодейство, И руку будет мне лизать, и в очи Смотреть, в них знак моей читая воли. Оригинальными часто бывают и стилистические фигуры. Например антитеза, т. е. противопоставление. Эта фигура стала характерной приметой, особенностью стиля М.Ю. Лермонтова. Вспомним строки "Думы": И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови. Очень выразительна фигура речи градация — такое расположение слов, при котором каждое последующее содержит усиливающееся значение, благодаря чему нарастает общее впечатление, производимое группой слов. Градация позволяет передать глубокие переживания человека в минуту потрясения. Вот, например, как в шекспировской трагедии описаны чувства Гамлета (пер. Мих. Лозинского): О, если б этот плотный сгусток мяса Растаял, сгинул, изошел росой! Каким докучным, тусклым и ненужным Мне кажется все, что ни есть на свете. <...> Нет, покажи мне, что готов ты сделать? Рыдать? Терзаться? Биться? Голодать? Напиться уксусу? Съесть крокодила? Я тоже. Однако неверно было бы понимать индивидуальность слога как абсолютную новизну. Каждый писатель не только создает новые метафоры, новые средства выражения, но и использует достижения предшественников, запас накопленных ранее поэтических формул, литературных стандартов. Однако эти традиционные литературные средства подвергаются обычно обновлению. Так, во времена Пушкина в поэзии был широко распространен описательный оборот (перифраза) утро года — весна. От частого употребления этот оборот потерял выразительность. В романе "Евгений Онегин'' Пушкин также использует этот оборот, но в обновленном, переработанном виде: Улыбкой ясною природа Сквозь сон встречает утро года И благодаря этому поэтический образ становится более выразительным, так как обогащается новыми деталями: природа сквозь сон, улыбкой встречает утро года. Таким образом, суть индивидуальности не в абсолютной новизне метафор, образов, соединения слов, но в постоянном обновлении поэтических формул и их смене. Однако совершенно неприемлемы в языке художественной литературы штампы — механически применяемые ходячие эпитеты, часто употребляемые сравнения, не способные вызвать какие-либо эмоции, шаблонные выражения. Так, у плохих беллетристов луг всегда цветастый, багаж обязательно нехитрый, а офицер обычно подтянутый. Язык художественной литературы оказывает сильное воздействие на литературный язык, составляет главное его богатство. Найдите в произведении любого поэта или писателя оригинальные тропы Публицистическая речьПублицистика, которую называют летописью современности, так как она во всей полноте отражает текущую историю, обращена к злободневным проблемам общества — политическим, социальным, бытовым, философским и т.д., близка к художественной литературе. Так же как и беллетристика, публицистика тематически неисчерпаема, огромен ее жанровый диапазон, велики выразительные ресурсы. Однако при всей их близости публицистика — словесное искусство особого рода, она принципиально отличается от художественной литературы. Публицистика ориентирована на мысль, факт, документ. Художник показывает общее через конкретное, индивидуальное. "Евгений Онегин" и "Герой нашего времени" — это яркие картины жизни русского общества в XIX в. И общее показано здесь через характеры героев, их жизнь, поступки, через обстановку, детали быта и т. д. Публицист же непосредственно анализирует, исследует типы, общие проблемы. Конкретное и индивидуальное имеют для него второстепенное значение. По-разному выражается и оценка в художественной литературе и публицистике. Художественная речь условна. Мир, творимый художником, вымышлен, воображаем. Автор не выносит прямых, непосредственных оценок ни героям, ни их поступкам, фразам. Он исподволь, непрямо подводит читателя к таким оценкам. Задача писателя, романиста — изображать, рисовать, показывать действительность и только посредством созданных им картин, персонажей выражать свои симпатии и антипатии. Здесь функция убеждения, оценки вторична. Публицист же прямо и открыто агитирует, убеждает, пропагандирует. Здесь функция убеждения первична, она выражена в слове (в предметном значении, в его эмоциональных и оценочных оттенках) и не опосредствована другими факторами и категориями (образом, например). Что же представляет собой язык публицистики? Тематическая неограниченность газетно-публицистического стиля определяет необычайную широту и разнообразие его лексики. С этой точки зрения публицистика — наиболее богатая разновидность литературы. Каждый стиль по-своему распоряжается словом. Научная речь стремится ограничить значение слова понятием — четким, очерченным, стабильным. В разговорной речи слово имеет часто широкое, слабо дифференцированное, расплывчатое значение. Для слова в художественной литературе характерно обнажение его внутренней формы, заложенной в нем образности. Принципиальное отличие публицистического слова заключается в большой роли в нем эмоционального, приобретающего в рамках газетно-публицистического стиля оценочный характер. Публицистика — это литература по общественно-политическим вопросам. Предмет публицистики — жизнь в обществе, политика, экономика — касается интересов каждого человека. А там, где есть интерес, не может быть безразличия, индифферентности. Невозможно бесстрастно писать о том, что волнует миллионы людей, например об этнических конфликтах, о ценах и инфляции. Необходима оценка социальных, политических явлений, тенденций, процессов. По самой своей природе публицистика призвана активно вмешиваться в жизнь, формировать общественное мнение. Газетно-публицистический стиль выполняет функции воздействия и сообщения (информирования). Журналист сообщает о фактах и дает им оценку. Взаимодействие этих двух функций и определяет употребление слова в публицистике. Функция сообщения обусловливает употребление нейтральной, общестилевой лексики, в которой особую роль играет политическая, экономическая лексика. Это связано с тем, что главный интерес публицистики — общественно-политические проблемы. Ср. маркетинг, менеджмент, бизнес, биржа, демократия, идеология, приватизация и многие другие. В принципе весь лексикон литературного языка открыт для публицистики. И главный критерий употребления, отбора речевых средств — общедоступность. Функция воздействия, важнейшая для газетно-публицистического стиля, обусловливает острую потребность публицистики в оценочных средствах выражения. И публицистика берет из литературного языка практически все средства, обладающие свойством оценочности: оценочные слова (верхушка, веха, писака, штурмовщина и многие другие), библеизмы ("Козел отпущения " в образе экономической реформы — это социальный громоотвод, заголовок Время собирать камни). Однако публицистика не только использует готовый материал. Под влиянием воздействующей функции публицистика преобразует, трансформирует слова из разных сфер языка, придавая им оценочное значение. Для этой цели используется специальная лексика в переносном значении: заповедник расизма, инкубатор преступности, конвейер милитаризма; лексика спорта: раунд, тур (переговоров), предвыборный марафон, объявить шах правительству; наименования литературных жанров, лексика театра: драма народа, правовая трагедия, политический фарс, пародия на демократию и др. Материалом для создания оценочной газетно-публицистической лексики служит весь словарь литературного языка, хотя некоторые его разряды особенно продуктивны в публицистике. Воздействующая функция публицистики ярко проявляется и в синтаксисе. Из разнообразного синтаксического репертуара публицистика отбирает конструкции, обладающие значительным потенциалом воздействия. Именно выразительностью привлекают публицистику конструкции разговорной речи. Они, как правило, сжаты, емки, лаконичны. Другое важное их качество — массовость, демократичность, доступность. Вот характерная иллюстрация: Сатина у нас запомнили по одной фразе. Она стала знаменитой, превратилась почти в лозунг. Ну да, это та самая фраза, которую положено было помнить наизусть каждому школьнику, хоть разбуди его среди ночи и спроси а скажи-ка нам, дружок, человек — это как звучит? <...> Ага, скажет догадливый читатель, все ясно, Сатин, этот бездельник и пустельга, понадобился автору лишь для тою, чтобы, сравнив его с вечным трудягой Сизифом, таким нехитрым способом выстроить две литературные модели контрастного отношения к труду (В. Свинцов). Отрывок очень характерен для современной публицистики. Он построен по типу разговорной речи, по типу диалога. Автор как бы ведет разговор с воображаемым читателем. И вкрапления разговорности, конечно, оживляют изложение. Публицистика широко использует возможности не только разговорной, но и книжной речи. Для выражения сильных чувств, для убеждения читателя, воздействия на него, для полемического заострения темы публицистика использует богатый арсенал риторических средств: параллелизм предложений, анафору и эпифору, антитезы и другие стилистические фигуры. Например: Нас так долго учили любить ее запретные плоды, что восприятие Америки в российском обыденном сознании оказалось перекошенным. Нам долго внушали, что негров бьют, и когда белые полицейские в Лос-Анджелесе и вправду избили негра Родни Кинга, сообщения об этом лишь напоминали пропаганду былых времен. Мы столько слыхали о суде Линча, что оправдание полицейских присяжными способно было разве что посеять сомнения в достоверности газетных сообщений. Отечественные журналисты, рассказывая о последовавших за этим оправданием событиях, выбирали заведомо слабые выражения — типа "волнений" и "беспорядков". Между тем английское слово "riot", которое до сих пор не сходит со страниц американской печати, переводится как "бунт, буйство, разгул". В цитированном отрывке из публицистической статьи обращает на себя внимание параллельное строение предложений: Нас так долго учили... Нам долго внушали... Мы столько слыхали... Такое построение текста придает ему эмоциональность; благодаря параллелизму, анафоре нарастает, усиливается энергия, сила утверждения мысли. Аналогичную роль в публицистике выполняют вопросительные и восклицательные предложения, используемые нередко целыми группами. Какая это высокая проза! И сколько раз будут цитировать ее! В ней заложено образное решение картины, она кратка, точна, своеобразна, полна интонаций Довженко, в ней слышен его тихий и милый голос, его мягкое произношение, речь, обобщенная прелестью украинских оборотов и слов. Газетно-публицистический стиль характеризуется и своей совокупностью, системой жанров. Каждый жанр — это определенный способ организации речи, определенная речевая форма, в которой большую роль играет образ автора. Образ автора в публицистике — это "авторское я" журналиста, характер его отношения к действительности (непосредственное описание, оценка, сообщение и т.д.). Применительно к каждому жанру это "авторское я'', образ автора, имеет различную форму, характер. Например, в передовой статье журналист выступает как представитель коллектива, организации, союза и т.д. Здесь создается своеобразный коллективный образ автора. Более индивидуализирован, конкретен образ автора в очерке, весьма специфичен в фельетоне. Очень слабо "авторское я" выражено в заметке. Для стиля заметки характерна устремленность на сообщение. Главное — точно выразить суть информации, лаконично сообщить о факте, событии без комментариев, выводов. Репортаж дает читателю наглядное представление о событии. Автором репортажа может быть только человек, сам наблюдавший или наблюдающий событие, а нередко и участвующий в нем. Отсюда — возможность и необходимость авторской оценки происходящего, личного отношения к изображаемым событиям, другими словами, использование всех многообразных средств, которые дают в результате эффект присутствия. Вот небольшой репортаж Б. Горбатова и М. Мержанова "Пушки больше не стреляют" об окончании Великой Отечественной войны — о Дне Победы, о подписании гитлеровской Германией акта капитуляции. Начинается репортаж подчеркнуто буднично, прозаично: Восьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. Гитлеровская Германия поставлена на колени. Война окончена. Победа. Зачин, как и весь репортаж, построен на скрытом контрасте значительности, огромной исторической важности, торжественности происходящего и простоты, будничности его проявления и, главное, описания. Язык зачина протокольно сух, предельно сжат. Ни одного лишнего слова, только факт, только событие. Весомость каждого из предложений подчеркнута абзацным выделением. Длина предложений постепенно убывает к последнему, самому главному, самому короткому — Победа, резко выделяемому благодаря своеобразному синтаксическому "сужению". О том, что стилистический контраст — вполне осознанный прием, избранный журналистами, свидетельствуют следущие после зачина строки: Что может быть сильнее, проще и человечнее этих слов! Шли к этому дню долгой дорогой. Дорогой борьбы, крови и побед. Здесь содержится стилистический "ключ" репортажа, объяснение его стилевой манеры: пусть говорят факты, пусть говорит сама история. И авторский комментарий тонко, ненавязчиво вплетается в репортажное описание. Такова форма образа автора, избранная журналистами. "Авторское я" полностью исключено из речевой структуры репортажа. Оно — в подтексте: в отборе синтаксических конструкций, в некоторой прерывистости речи (обилие присоединительных конструкций), в редких и немногословных репликах-оценках. Далее следует непосредственно репортажное описание, выдержанное в том же синтаксическом ключе. И завершается репортаж наиболее эмоциональной частью: Сейчас в этом зале гитлеровцев поставили на колени. Это победитель диктует свою волю побежденному. Это человечество разоружает зверя. Победа! Сегодня человечество может свободно вздохнуть. Сегодня пушки не стреляют. Здесь также отсутствует "авторское я". Но появляется эмоционально окрашенная, оценочная лексика и фразеология (гитлеровцы, поставили на колени, разоружает зверя). Авторская взволнованность, пафосность выражается в параллельных анафорических синтаксических конструкциях, в восклицательном предложении "Победа!" В конечном итоге стиль цитируемого репортажа определяется ролью в нем "авторского я". В очерке факт, событие не только воспроизводится, но и служит поводом для авторских размышлений, обобщений, постановки каких-либо проблем. Очерк — более широкий по сравнению с репортажем, более аналитический и более "личный" жанр. "Авторское я" очерка несет в себе глубокое содержание, выполняет большую психологическую нагрузку, определяет стиль и тональность произведения. Вот как определяет очерк М. Шагинян: "Это активное путешествие писателя в мир действительности, с его природой, людьми, планами, победами и с немедленной, действенной "моралью". Образы и картины очерка сугубо конкретны, документальны, но мысль и весь логический аппарат очерка— обобщающи, устремлены к практическому выводу, рассчитаны на широкое поле действия. В противоположность рассказу, где люди и положения выдуманы с наивозможным приближением к правде, — очерк дает людей и положения не выдуманные; но если рассказ передает "мораль" в самом образе, в ходе его судьбы, то очерк оголяет вывод, бросает его читателю непосредственно, и этим умением вывести мысль из факта, поднять ее над фактом, весомую, яркую, со стрелкой, указывающей для читателя направление— "куда", этим и определяется талант очеркиста и особенности жанра очерка". Авторская мысль, образ автора — это центр, фокус, к которому сходятся и которым определяются все главные черты стиля автора. В этом отношении очерк — самый "субъективный" публицистический жанр. Он привлекает именно открытостью чувств и мыслей автора, который делится с читателем сокровенным, пережитым, продуманным. Фельетон от других публицистических жанров отличает сатирическое отражение действительности, сатирический анализ явлений, фактов и лиц. Сатира определяет и используемые речевые средства, такие прежде всего, как гипербола (резкое преувеличение), каламбур, стилевой контраст, фразеология. Например: Они прямо-таки воспылали любовью к спорту. Но в спорте им больше правилось не содержание, а форма: костюмы гарусно-шерстяные, иссиня-темные, желательно с белой окаемочкой. Здесь слово форма употреблено сразу в двух значениях: 1) "способ существования, внутренняя организация содержания" и 2) "единая по цвету, покрою и другим признакам одежда". Итак, публицистика— особый род литературы, своеобразный по форме, методу подхода к действительности, средствам воздействия. Публицистика тематически неисчерпаема, труднообозрима, огромен ее жанровый диапазон, велики выразительные ресурсы. По силе воздействия публицистика не уступает художественной литературе, а кое в чем и превосходит ее. Опишите какое-либо событие в форме репортажа, очерка или фельетона (на выбор). Подготовьте реферат на одну из тем: 1. Как слово превращается в образ. См.: Горшков А. И. Русская словесность.— М., 1995.— С. 318—325; Солганик Г.Я. Стилистика.— М., 1995.— С. 53—69, 193-208. 2. Фактуальная, подтекстовая и концептуальная информация в художественном тексте. См.: Гальперин И.Р. Лингвистика текста // Энциклопедический словарь юного филолога. — М., 1984. — С. 152—154; Граник Г.Г. и др. Речь, язык и секреты пунктуации. — М., 1995. — С. 295-301. 3. Официально-деловая речь и "канцелярит". См.: Чуковский К.И. Живой как жизнь; Солганик Г.Я. Стилистика. — М., 1995.— С. 161—165. * * * Итак, мы рассмотрели лингвистические типологии текстов. Нет сомнения, будут созданы и другие типологии, может быть, более полные и точные. Ученые в разных странах пытаются разработать такую типологию. Это одна из насущных задач лингвистики. А пока общепринятая типология не создана, будем исходить из существующих классификаций. Каждая из них выделяет ту или иную сторону, те или иные свойства текстов, а в совокупности они достаточно полно характеризуют стилистические особенности, языковые признаки текстов. |