Диплом. Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина Департамент Факультет журналистики Кафедра периодической печати и сетевых изданий
 Скачать 163.72 Kb.
|
|
Глава 2.Специфика конструирования образа героя в журналистике ЧС 2.1. Журналистика ЧС. Сегодняшний день и тенденции развития Прежде чем говорить о журналистике чрезвычайных ситуаций, дадим определение понятию ЧС. В Федеральном законе от 21 декабря 1994 года «О защите населения и территорий от чрезвычайной ситуаций природного и техногенного характера» дано следующее определение: «Чрезвычайная ситуация – это обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иных бедствий, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей природной зоне, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей».21 Доцент кафедры периодической печати факультета журналистики УрФУ Валерий Амиров дает такое определение журналистике ЧС или экстремаль ной журналистике: «Экстремальная журналистика - это одно из направлений журналистики, в котором сбор и анализ информации для подготовки публикаций в средствах массовой информации ведется непосредственно в зонах боевых действий, этно-религиозных и иных вооруженных конфликтов, районах чрезвычайных положений, природных и техногенных катастроф».22 Декан факультета журналистики Воронежского государственного университета Владимир Тулупов считает, что экстремальная журналистика – «это разновидность конфликтной журналистики, исследующей, познающей необычные факты и события. По мнению исследователя, к журналистике ЧС относятся военные репортажи, сообщения из горячих точек, криминальные расследования».23 Таким образом, исходя из двух приведенных выше определений, можно заключить, что журналистика ЧС – это та сфера журналисткой деятельности, в которой журналист собирает информацию в экстремальных условиях, связанных с военными действиями, катастрофами, любыми социально опасными мероприятиями, которые представляют общественно-значимый интерес. Если обратиться к истории, то журналистика ЧС начала свое развитие еще в позапрошлом веке. Некоторые исследователи отмечают, что предтечей современной журналистике экстремальных ситуаций служат военные очерки и репортажи военных конфликтов с полей фронтовых баталий Кавказской войны 19 века, русско-турецкой кампании, русско-японской войны. Как отмечает Валерий Амиров в своих работах о журналистике ЧС24, активно развивавшаяся военная журналистика 1 мировой войны стала мощным импульсом к становлению батальной публицистики. В это время в России возникает множество военных изданий, журналисты которых передавали информацию непосредственно с мест боевых действий. Эта тенденция нашла активное применение в годы Великой Отечественной войны. Находясь в составе армии, о войне регулярно писали многие выдающиеся журналисты того периода – Алексей Толстой, Константин Симонов, Илья Эренбург и другие. По данным исследователя А.Малыгина, в годы ВОВ насчитывалось 1357 батальных СМИ. И каждая заметка и репортаж были написаны с опорой на информацию, добытую в зоне боевых действий.25 Однако после Великой Отечественной войны советские журналисты не могли работать в сердце военных конфликтов, например, во Вьетнаме или в Северной Корее. Это было обусловлено политическими соображениями, направленными на сокрытие того факта, что на территориях вышеупомянутых государств воевали тысячи советских солдат. Впоследствии наши журналисты получили возможность свободно освещать военные конфликты, чрезвычайные происшествия. Это было связано с ведением в стране более демократической политики. Кроме того, становилось понятно, что такая журналистика хорошо продается, вследствие чего появились корреспонденты, специализирующиеся исключительно в экстремальной журналистике. В современной истории медиарынок продолжает получать новых военных корреспондентов, но не перестает и терять их. В своей работе «Журналистика конфликта»26 Александр Князев приводит данные о гибели «экстремальных» журналистов: по данным на 1999 год, за десятилетие в мире были убиты 458 журналистов во время исполнения ими профессионального долга. Согласно учетным записям Комитета защиты прав журналистов, с 1992 года в качестве жертв целенаправленных убийств в мире выбираются две трети журналистов. Самой опасной страной была признана Сирия, которая вот уже несколько лет остается очагом скопления военных журналистов со всего мира. По данным 2016 года, там погибли не менее 14 работников СМИ. Профессиональный и трагический опыт практической журналистики показывает, что современный корреспондент, работающий в экстремальных условиях, должен быть не только мастером своего дела, специалистом, но и обладать рядом таких навыков и качеств, которые позволят ему выжить и качественно сделать свою работу в опасных для жизни ситуациях. «Опыт показывает, что особое значение для выживания и продолжения журналистской работы в экстремальной ситуации в зоне военного конфликта имеют два фактора. Первый из них – умение правильно вести себя в такой ситуации. Второй – непосредственная подготовка, например, владение навыками неотложной медицинской помощи или наличие аптечки», - отмечает Князев.27 Исследователи пишут о ряде ключевых навыков, которыми обладает подготовленный представитель СМИ, работающий в рамках современной экстремальной журналистики. – журналист владеет полной информацией о месте, в котором ему предстоит работать. В распоряжении работника СМИ должно быть знание истории, обычаев и традиций населения, представление об экономической и социальной ситуациях в стране или регионе. – журналист налаживает связь с военным командованием. Как пишут исследователи, это один из самых острых вопросов современной деятельности журналистики военных конфликтов, потому что военные используют те средства коммуникации с прессой, которые не устраивают последнюю и наоборот. Журналисты хотят от командования готовность дать своевременный и честный ответ по всем актуальным назревшим вопросам. Но те не всегда готовы идти на сотрудничество, что вызывает эффект «домысливания». Из-за нехватки фактов и официального объяснения происходящего журналисты показывают неполную картину военного конфликта или чрезвычайного происшествия. Вследствие этого аудитория, среди которых есть и современные лидеры общественного мнения, например, блогеры, выстраивают собственное видение ситуации, основанное на предположениях, что формирует у людей множество теорий, часто не имеющих с действительностью ничего общего. Если это касается чрезвычайной ситуации, то власти стремятся, как правило, преуменьшить масштаб трагедии. Здесь вспоминается незабвенная трагедия в Кемерово, когда при масштабном пожаре торгового центра погибли более шестидесяти человек. Из-за несвоевременной обратной связи со стороны ведомственных структур, некоторые СМИ начали транслировать совершенно разные цифры погибших, что посеяло панику и дезинформацию среди россиян. «В НАТО, например, глубоко и дотошно изучается опыт участия средств массовой информации в освещении косовского конфликта, некоторых других горячих точек. В этой связи отмечаются серьезнейшие просчеты (с точки зрения организации информации в целом), допускаемые командованием», –отмечает Князев в своей работе. Специалисты, изучающие экстремальную журналистику, говорят о том, что из-за информационной разобщенности между военными и журналистами на поле боевых действий или ЧС, возникает переменчивость общественного мнения, которое «подпитывается» теми самыми домыслами. Безусловно, главное в работе журналиста – объективно и непредвзято передать информацию. Это особенно важно в журналистике ЧС, потому что здесь необходимо отразить позиции обеих сторон конфликта, если это касается военных действий. В работе «Журналистика конфликта» Александр Князев приводит пример несоблюдения журналистами объективности, которая привела к фатальной дезинформации населения. Ситуация, описанная Князевым, касается гражданской войны в Таджикистане. По словам исследователя, во время этого военного конфликта почти все СМИ освещали события с правительственной точки зрения, игнорируя оппозицию. Такими действиями СМИ посеяли в стране национальную разобщенность и вызвали ярость той части населения Таджикистана, которая придерживалась оппозиционных взглядов. Такое поведение СМИ, в первую очередь, несет опасность для людей, которые защищают ту или иную сторону конфликта. В критические моменты народ хочет видеть в СМИ единственный непредвзятый источник информации, который честно расскажет, что происходит. Вместо этого люди перестают доверять журналистам, обращаясь за правдой к тем же блогерам, которые своими теориями сеют еще большую неразбериху и панику. Возникает вопрос: кому верить? Хорошей иллюстрацией к этому тезису может послужить современная ситуация с освещением некоторыми российскими СМИ конфликта в Венесуэле. На телеканале «Россия1» вышло немало сюжетов на эту тему, и все они отличаются однобокостью трансляции конфликта. Канал сделал упор на то, что в стране появился президент-самозванец, которого поддерживают США, что президент Мадуро справедливо занимает свой пост и сделал много хорошего для нарда Венесуэлы. Кроме того, в одном из сюжетов была показана местная журналистка, которая заявила, что в стране американцы ввели политическую цензуру. То есть военный корреспондент, который готовил этот сюжет, осветил конфликт односторонне, не стремяськ объективной оценке, но пытаясь представить материал с точки зрения, которая удобна российской власти, поддерживающей Мадуро. Подчеркнем, что объективность – это «спасательный круг» не только для журналиста, но и для читателя, который получит честную оценку происходящего и сможет самостоятельно разобраться в ситуации, зная все «за» и «против». Хотелось бы рассмотреть такой проблемный фактор работы современного журналиста, находящегося в зоне ЧС как свобода перемещения в зоне критических действий. Теоретики и практики отмечают, что командование пытается установить всяческие ограничения для журналистов в виде комендантского часа, введения специальных пропусков. Вооруженные формирования требуют от сотрудников медиа аккредитоваться при штабе, чтобы контролировать журналиста. Такая система контроля со стороны военных заставляет журналиста обращаться к местных жителям, через которых он часто и добывает необходимую информацию, которую не всегда можно назвать достаточно объективной и достоверной. Проблема достоверности встает перед современным военным корреспондентом наиболее остро. Журналисты могут получить от той или иной стороны конфликта намеренно ложную информацию, которая дезориентирует противника. Таким образом, журналист, которого использовали в качестве «информационного оружия», может стать источником массового распространения ложных сведений. Для того, чтобы избежать подобных ситуаций, российская пресса в последнее время начала перенимать опыт качественных иностранных СМИ и проверять информацию по нескольким источникам. Мы рассмотрели внутренние аспекты особенностей работы журналиста в зоне боевых действий или экстремальных ситуаций. Далее обратимся к современным тенденциям российской журналистики чрезвычайных ситуаций с точки зрения освещения информации. Одна из основных тенденций – медиатизация. Исследователи отмечают, что в процессе медийного исторического развития военные конфликты стали неотъемлемой частью российской новостной повестки. Наталья Борщева и Ольга Постникова в своей работе «Современная военная журналистика: тенденции развития и профессиональные стандарты» называют это «массмедийным насилием», говоря о тотальном распространении этого явления.28 «Политические, идеологические клише, насаждаемые СМИ, связанные с неотвратимостью и неизбежностью войны, приводят к социальной апатии, пассивности, нежеланием отстаивать мир», – отмечают Борщева и Плотникова. Действительно, современная повестка не обходится без новостей или больших аналитических или репортажных материалов, связанных с темами военного конфликта, чрезвычайной ситуации, общественных беспорядков. Борщева и Плотникова считают это «насаждением» СМИ насилия в общественное сознание, делая эти темы популярными и рейтинговыми. Но с другой стороны, войны и катастрофы – общественно-значимые события, которые необходимо освещать. Можно согласиться с тем, что такое количество информации о войнах и катастрофах пробуждает в людях ощущение безысходности и неотвратимости происходящего, потому что такая ежедневная повестка создает впечатление, что весь мир погряз в одной большой войне. Но это уже вопрос человеческой психики, которая просто не в состоянии объять и принять такой объем негативной информации. А СМИ просто выполняют свою работу. О специфике работы военного журналиста интересно высказался корреспондент Роман Бабаян: «Интерес работы военного журналиста заключается в написании мировой истории, У тебя как у репортера стоит одна единственная задача – найти информацию, быть не просто фиксатором событий, но и вкладывать в текст свое отношение». Следующая тенденция, которую хотелось бы отметить – наличие в материалах журналистики ЧС специальной лексики, которая складывается в военный дискурс. «Военный подъязык классифицируется как специальный язык военной науки, предназначенный для обслуживания коммуникации в военной сфере»29, – отмечает лингвист Елена Кучинская. Некоторые СМИ используют военный дискурс как средство информационной пропаганды. Например, «Российская газета», в которой большая часть военных материалов сопровождается цитатами официальных источников государственной власти: Минобороны РФ. Журналисты этого СМИ часто используют официально-деловую лексику для передачи информации о различных событиях вышеупомянутого ведомства. Корреспонденты «Российской газеты» применяют такие речевые обороты как «престиж российской армии», «обеспечение безопасности и обороноспособности страны растет», «Минобороны подчеркивает» и т.д. В данном случае такая лексика используется для явной проправительственной пропаганды, отражения военной мощи государства. Следующий аспект современной российской экстремальной журналистики заключается в ее коммерциализации. Здесь речь идет о тенденции освещения военных конфликтов и других ЧС в рамках современных рыночных условий и политики редакции. Военные и другие экстремальные события зачастую подаются с точки зрения сенсации или скандала. Очевидно, что для российской аудитории тема военных конфликтов является одной из самых привлекательных. Сообщения о ситуации в Сирии появляются в новостных лентах изданий каждый день, и под этими заметками за считанные часы скапливаются сотни комментариев. Подобные новости вызывают ажиотаж. Материалы из «горячих точек» воздействуют на эмоциональное состояние людей яркими заголовками, фотографиями, изображающими реалии жизни людей, ставших «заложниками» цунами, войны или наводнения. В современной российской журналистике ЧС людей пытаются привлечь все больше не самим фактом случившегося, сколько эффектами психологического влияния: яркими фото и видео. Здесь можно перейти к еще одной заметной тенденции – так называемый «эффект CNN», который отражает скорее телевизионный подход в освещении вооруженных конфликтов и экстремальных ситуаций. «Эффект CNN» заключается в том, что сюжеты, показанные на телевидении, влияют не только на обычных зрителей, но и на тех людей, которые возглавляют властные структуры. Под влиянием СМИ власти могут принимать необдуманные решения, рискуя нанести вред государству. Наглядным примером таких последствий вышеупомянутого эффекта может служить проваленная американскими спецслужбами операция в Сомали в 1993 году. После череды телевизионных сюжетов о кровавых событиях в Сомали американские власти направили туда неподготовленных рейнджеров, которых через какое-то время мертвыми тащили по улицам Могадишо сомалийцы. Обобщая сказанное, можно остановиться на том, что в современной российской журналистике ЧС оценки происходящих событий детерменированы многими политическими факторами, в том числе и позицией СМИ , которое представляет журналист. Кроме того, в борьбе за трафик современные медиа все больше используют визуальные эффекты, которые направлены на проявление читателем эмоций. Не обходятся журналисты и без средств языковой выразительности, чтобы сделать материал более ярким и привлекательным и чтобы закрепить в сознании аудитории определенные ярлыки. 2.2. Приемы формирования образа героя на чрезвычайном фоне Так как мы рассматриваем героя на чрезвычайном фоне, еще раз определение «чрезвычайной ситуации». В Федеральном законе от 21 декабря 1994 года «О защите населения и территорий от чрезвычайной ситуаций природного и техногенного характера» дано следующее определение: «Чрезвычайная ситуация – это обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иных бедствий, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей природной зоне, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей.»30 Таким образом, становится понятно, что «герой» на экстремальном фоне – это человек, который оказался в жесточайших и опасных для жизни условиях, и проявивший отвагу и мужество в обстоятельствах повышенного риска. Теперь дадим несколько определений понятию «герой» как человека, совершившего какое-либо выдающееся самоотверженное действие, которое понесло социально значимую пользу для общества в целом или отдельных людей в частности. В толковом словаре Ожегова мы найдем такое определение: «Герой, – я,м. 1. Человек, совершивший подвиги, необычный по своей храбрости, доблести, самоотверженности. Герои Великой Отечественной войны.Г.труда.»31 Рассуждая непосредственно о «герое» в чрезвычайных условиях, обратимся к исследователю В.Амирову, который предлагает следующее определение: «Классический герой фронтового журналистского материала – простой человек (солдат, офицер, вовлеченный в конфликт гражданский человек), честно, превозмогая опасность, исполняющий свой долг, сознательно идущий на самопожертвование во имя других». В работе В.П. Петухова «Образы «героя» и «антигероя» в информационном пространстве противодействия терроризму» дается следующая трактовка: «Понятие «героя» изначально, еще в архаическую эпоху сформировалось как персонификация ответа на вызов врага, олицетворяющего зло, как морально-нравственный идеал, служащий символическим ориентиром для позитивной мобилизации социума».32 Здесь стоит обратить внимание на «зерно» определения, а именно на то, как выразился автор: «персонификация на вызов врага». Рассуждая о позиции героя по отношению к противостоящему ему злу, надо сказать, что, действительно, образ первого всегда сопряжен с образом врага, причем враг – это не обязательно конкретный человек. Он может воплощаться в «образе государства», организации, группировке, нации. Все, что угодно может стать «злом», к которому герой находится в оппозиции. В журналистских публикациях, причем, не только в журналистике ЧС, мы часто видим схему: «герой» – «враг». Например, когда вышла первая публикация о харрасменте со стороны «глыбы» Голливуда Харви Вайнштейна, у аудитории моментально сформировались как образ «врага», так и образ «героя». Врагом стал, конечно, Вайнштейн, а героем – журналист The New Yorker Ронан Фэрроу, так как обличил многолетние преступления голливудского продюсера, стал рупором для тысяч женщин, которые поделились своими историями, связанными с харрасментом. Таким образом, приведенный выше пример служит одной из наглядных демонстраций конструирования в СМИ схемы образов «герой» – «враг». Понятно, что в материалах журналистики ЧС данная схема первична и более иллюстративна, потому что формирование образа «героя» в этом случае обусловлено во многом тем, что человек становится примером доблести и отваги, потому что боролся со злом или, вовсе, победил его. Социологи Л.Буранова и П.Корнилов в статье «Реконструирование структуры образа военного конфликта» пишут о том, что описание «героя» и его антагониста, то есть «антигероя» – это всегда история противостояния добра и зла: «Антигерой – инициатор войны, и вся ответственность за нее лежит на нем. Он сам «плохой», и все, что он делает, – «плохо». Другое дело, «герой». По законам легенды, он завершит войну победой над антигероем.»33 Как мы уже говорили с вами выше, образы «героя» и «антигероя» всегда находятся рядом. Мы анализируем поступки одного через поступки другого и наоборот. Теперь позволим себе перейти к специфике формирования «образа героя» в чрезвычайных обстоятельствах. Мотивация для совершения героического поступка. Мы выяснили, что «герой» всегда совершает какое-либо выдающееся действие, дающее основание называть его героем. Это необходимое условие. Иначе никто не поверит. Но здесь возникает вопрос: почему он это сделал? Человек же не сразу рождается с «синдромом геройства». Поэтому, журналисту необходимо дать объяснение, которое бы прояснило логику проявленной героем доблести. Читатель хочет знать, какие установки, принципы, верования двигали героем во имя исполнения своего подвига. Героем могут двигать разные основания: от простых житейских и понятных до глобальных и идейных. Если говорить о житейских обоснованиях подвига, то это, например, солдат Великой Отечественной войны, воюющий с оккупантами, чтобы защитить свою семью. А если рассуждать о глобальных причинах, то здесь позволим себе вспомнить замечательное произведение писательницы, нобелевской лауреатки, Дорис Лессинг «Великие мечты», в котором одна из героинь добровольно оставила свое комфортное положение, страну с высоким уровнем жизни и уехала в Африку, чтобы стать единственным врачом на несколько больших африканских деревень и лечить людей от «нападок» тропических вирусов.В этом случае героиня действовала из-за высокой благородной идеи, врачебного долга. Черты, определяющие «героя» В конструировании образа героя читателю демонстрируется перечень качеств, которые определяют героическую сущность персонажа. Это такие характеристики как смелость, решительность, бесстрашие, холодная рассудительность или наоборот сиюминутная горячность в принятии острых, требующих моментальной реакции, вопросов, патриотизм, принципиальность, готовность к подвигу и др. Чтобы показать, какими качествами обладает героя в журналистских материалах, обратимся к работам кинодокументалиста Вадима Цаликова – режиссера фильмов о трагедиях в Беслане. В его картинах можно увидеть жертв-героев страшных сентябрьских дней, которые пережили страшные вещи и рассказали о них так, как есть. Через образы этих людей зритель начинает сопереживать и сочувствовать порушенным судьбам, нескончаемым страданиям этих людей, которые боролись со смертью каждый день. Жертвы Беслана – это герои, проявившие нечеловеческое мужество и стойкость духа. Вадим Цаликов вспоминал об одной из своих героинь Надежде Гуриевой: «Эта женщина меня очень потрясла, и прежде всего тем, что она поделилась своей болью, а это очень сложно, когда человек делится смертью своих детей… Я честно скажу, что у меня были моменты во время съемок, когда мне хотелось приостановить камеру и сделать паузу, потому что это действительно очень тяжело. И вдвойне, конечно, поражает то, что человек, несмотря на то, что у нее погибли дети в школе, возвращается работать в новую школу, возвращается в тот же самый класс, где когда-то учились ее дети, и продолжает учить. Люди отвыкли от таких понятий как самопожертвование и героизм, а это на самом деле героизм».34 В фильме Цаликова достаточно много интервью, и на их основе можно углубиться в специфику передачи образа героя и журналистской работы с такими людьми: образы героев представлены корректно, с большим уважением и тактом. Характер побуждения к проявлению героизма При конструировании образа журналист прежде всего должен выяснить мотивацию поступков героя. Почему он так поступил? Мотивация может быть разной: религиозной, этической, политической и т.д. Это схоже с аспектом мотивации, о котором мы упоминали выше. Анализ жизненного пути «героя» Необходимо разобраться в биографии героя, а также углубиться в его личностные установки: взгляды на жизнь, мировоззрение, мнение по тем или иным жизненным вопросам, ценности. Этот аспект важен не только при конструировании образа героя в журналистике ЧС, а в работе с героем в журналистике в целом. Например, в журнале Esquire есть рубрика «Правила жизни», в которой какой-то известный и интересный человек делится своими взглядами на жизнь, ценностями, мнением по разным вопросам. Читатель всегда хочет знать бэкграунд героя. Ему интересно, какой человек внутри. Анализ внешней деятельности героя и его окружения. Для того, чтобы дать читателю полное представление о герое, журналист изучает высказывания самого героя, учитывает мнения людей о герое, изучаются документы, касающиеся героя, в том числе и личные. В век информационных технологий следует обратить внимание на социальные сети, блог, любые формы присутствия героя в интернете. Также важно проиллюстрировать жизненный фон героя, обстановку, в которой он вырос: школа, дом, отношения с родителями. При конструировании «образа героя» журналист параллельно формирует и его типаж. Приведем некоторые типы «героев» на чрезвычайном фоне. Это могут быть такие типы как классический герой, герой-жертва, герой-вопреки. Каждый тип демонстрирует конкретные характеристики, присущие определенному образу героя в той или иной ситуации, отражает принципы его поведения. Определение классическому герою мы давали выше в формулировке В.Амирова. Герой-жертва – это герой, который понес какой-либо тяжелый урон, страдание, принесший себя в жертву во имя победы над «антигероем» или спасения людей. Примером такого типа героя может служить, например, солдат периода Великой Отечественной войны, который стоял на пути вражеского танка с гранатой, чтобы взорвать противника, осознавая, что погибнет вместе с ним. Вот как описывается гибель солдата на Чеченской войне в одном из журналистских материалов: «Они потеряли боевого товарища, скончавшегося от ран. Золотого парня. Красивого, отважного и благородного русского солдата... Цена этой жертвы несоизмеримо велика даже при сопоставлении с внушительными потерями бандитов. Погиб герой. За други своя...». Герой вопреки – герои этого типа подчас не стремятся к совершению героического действа, но оказываются в ситуации, которая требует от них быстрых волевых и смелых решений, от которых может зависеть здоровье и благополучие людей. Л.Буранова и П.Корнилов в работе «Реконструирование структуры образа военного конфликта» выделяют другие типы героев экстремальной журналистики: «образ солдата», «образ офицера», «военачальника», «труженика тыла».35 Авторы также предлагают образ «союзника героя», который нередко задействован в каких-либо критических ситуациях. Всегда есть кто-то, кто помогает герою. «Это не он "герой", поэтому не может сравниваться с главным действующим лицом в доблести. В противном случае он может стать "согероем" и разделить лавры окончательной победы над "врагом". По своей роли "союзник" неловок, порой хитроват, часто же он просто мешается под ногами, нарывается на неприятности, и "главному герою" приходиться его выручать. В лучшем случае "союзник" получает статус "хорошего помощника». В образе «союзника героя» может воплотиться также перебежчик со стороны «антигероя», врага. В этом случае основная задача журналиста постараться рассказать о «союзнике» таким образом, чтобы не напоминать читателю о негативных ассоциациях, связанных с прошлым данного персонажа. Необходимо быть максимально корректным и осторожным в характеристиках и подчеркивать то, что теперь «перебежчик» встал на путь исправления и помогает герою. «Кроме того, как модель поведения, представленная в СМИ, роль "перебежчика" должна привлекать всех, кто примет ее, своим высоким статусом и подчеркнуто почетным отношением, а не отпугивать моральным ущербом и клеймом "предателя"». Раз речь зашла о союзниках, которые могут быть у героя экстремального журналистского материала, то стоит сказать о том, что портрет героя бывает и групповым. Действительно, реалии военных действий или каких-либо критических экстренных ситуаций – это не голливудский блокбастер о супергерое, который в одиночку победил сотню недругов. В жизни, как пишет В.Амиров, бои не выигрываются одиночками. Роль тех, кто был рядом и подставлял товарищеское плечо – неизмерима и крайне важна. Поэтому журналисту следует обращать внимание на соратников героя при конструировании образа и описании поступков последнего. Конечно, типов «героев» может быть больше, все зависит от ситуации, в которой он оказался, как проявил себя, и в чем журналист видит особенности описываемого им «героя». Порой, благодаря СМИ, имя героя может стать настоящим символом, отражающим то или иное событие. Все слышали о Зое Космодемьянской. И все понимают, что таких как Зоя, были сотни, может быть, даже тысячи людей. Но именно ее имя стало символом, олицетворяющим героизм сотен партизан. Конечно, такой эффекта произвели многочисленные публикации в СМИ, рассказывающие историю девушки. В работе Л.Бурановой и П.Корнилова приводится такой пример: «На микроуровне образы получают конкретные имена и названия. Скажем, тот же «герой» обретает имя Александра Матросова, реального человека со своей судьбой, биографией и т.д. И лишь после этого совершается резкий качественный скачок, когда с микроуровня образ достигает сверхуровня, уровня символов, и тогда «герой» становится «сверхгероем» с символическим именем. В этом символе теперь записан весь мегаобраз войны со всеми своими нюансами. Достаточно одного имени Александра Матросова, чтоб в памяти всплыл образ Великой Отечественной войны, в ходе которой в праведной борьбе была одержана победа над фашизмом». 36 Мы поговорили о нескольких средствах, которые демонстрируют специфику отражения «образа героя» в экстремальной ситуации. Но, кроме уверенного и правильного использования методов, журналисту необходимо помнить, что в первую очередь он пишет о человеческой судьбе, непростой и требующей уважения и такта. «Герой» остается просто человеком. Исследователь В.Петухов приводит пример правильной работы журналиста над конструированием образа героя: «Авторы фильмов не идеализировали погибших спецназовцев, не лакировали действительность , они увидели в них простых российских парней, которые отдали свою жизнь во имя спасения детей». 37 2.3. Основные приемы формирования образа героя батального материала Прежде чем приступить к разговору о приемах, дадим определение понятию «батальный». В словаре Ожегова мы можем прочитать такое определение: «Батальный – изображающий войну. Батальная живопись. Батальные сцены». Таким образом, батальный материал – это материал о каких-либо военных действиях. Военная тема занимает одно из главных мест в экстремальной журналистике. И это тема актуальная и острая. Военный материал позволяет раскрыть весь свой потенциал журналисту , а также раскрыть реальную суть человека, потому что на войне люди, как правило, олицетворяют собой то, чем они являются на самом деле, без купюр. Постараемся рассмотреть, как журналисты конструируют образ героя на фоне военных действий на основе батального репортажа. Батальный репортаж, действительно, один из самых эффективных и красноречивых жанров в военной журналистике. Еще в конце 19 – начале 20 века, когда в России зарождался батальный репортаж, действующие офицеры отправляли корреспонденции с мест боевых действий, подробно и в деталях описывая ситуацию, чтобы максимально передать атмосферу происходящего. Но вместе с тем автор батального репортажа в 19 веке писал несколько отстраненно, глядя как бы со стороны. В публикации Е.Михасенко «Батальный репортаж: между вымыслом и реальностью» автор приводит отрывок из батального материала того периода: «8-го ноября, отбив жестокий штурм, доблестный гарнизон нашей крепости снова после этого вел ожесточенные бои с противником, получившим приказание взять Порт-Артур, чего бы это ни стоило» ; «заняв позицию с правого фланга неприятеля, открыли по нему, ничем не защищенному, убийственный и частый, поорудийно, огонь» ; «сгустив, однако, тотчас свои колонны, чеченцы вновь устремились массою».38 Здесь видно, что автор описывает ситуацию, как будто рапортуя о ней начальству. Это совсем не похоже на современные военные материалы, в которых журналист «ставит» себя в самый эпицентр действий, пишет так, что читатель невольно оказывается рядом с автором прямо в критическую минуту. Героем батального репортажа 19 – начала 20 века мог стать человек, который действительно проявил невероятные способности во время боевого действа. Таким героем был, например, юнкер Баумгартейн. Его история поистине героическая: он продолжал распоряжаться орудием, пока враги не изрубили его шашками. То есть журналисты писали о людях, которые «отдали себя войне», отличились высокой степенью жертвенности, бесстрашия. Приемы конструирования образа «героя» в современных батальных репортажах. Современные батальные репортажи, конечно, уделяют внимание обычным людям, которые смело проявили себя на войне. Это не обязательно высокий недосягаемый героизм и жертва во имя победы над врагом. Это,подчас, гораздо более приземленные истории, в которых журналист изображает героя, используя прием, которым «приближает» первого к читателю», демонстрируя жизненные ориентиры, ценности, семейные отношения и т.д. «Батальный репортаж теряет информативную функцию, отбор фактов для него происходит не по принципу наибольшей информативности, а по способности раскрыть авторский замысел. Герои современного батального репортажа становятся ближе к читателю: теперь они «ребята», «пацаны», «солдатики», – пишет Михасенко. 39 Журналист может использовать прием, с помощью которого как бы встает на место героя и рассказывает о его жизни с точки зрения своих ощущений: «На овощной базе, понятное дело, овощами давно не пахнет. В бывшем хранилище, отведенном под жилые помещения, ты наглотаешься коктейля, круто замешенного из запахов одеколона и пота, оружейного масла и тушенки, табака и ваксы» Здесь журналист описал деталь из повседневной солдатской жизни, передав запахи и ощущения нелегкой служебной ноши. Читатель моментально представляет вкус холодной тушенки, чувствует запах терпкого одеколона и табака, резко забившего ноздри. Часто журналисты представляют смерть героя так, что у читателя перед глазами резко возникает кадр, в котором участь умирающего отображена детально. В силу особенного хронотопа, свойственного батальному репортажу, эта смерть становится совершенно внезапной для читателя. Вот только что мы «наблюдали» как разворачивается баталия, а в следующую минуту уже видим, как умирает человек. «В голове офицера, чуть выше право- го глаза была пробоина в три сантиметра. Сквозь нее было вид- но, как пульсирует мозг и вытекает бледно-розовая жидкость. Правая рука майора была раскурочена. Из бока тоже сочилась кровь». Нередко журналисты, специализирующиеся на военной тематике, используют различные фигуры авторского синтаксиса при описании героя. С помощью такого приема журналист стремится подчеркнуть какие-то особенные черты характера, поступки героя, чтобы выставить его в определенном свете, с новой стороны. Яркими примерами использования такого приема были корреспонденты периода Великой Отечественной войны, потому что они писали не сухие информативные заметки, а «живые» истории, которые читали люди за линией фронта, жаждущие знать о своих героях, среди которых были чьи-то сыновья, отцы, мужья, братья. Таким образом, мы видим, что приемы формирования образа «героя» в батальном материале в первую очередь направлены на то, чтобы воздействовать на мысли и чувства читателя: мы «рисуем» портрет «героя» так, чтобы читатель проникся его судьбой, хотя бы ненадолго почувствовал себя на месте солдата, офицера, действующего в критической ситуации. |