Значение костюма в русской литературе 19 века. диплом итоговый вариант. В культуре все имеет смысл, в ней нет незначительных явлений, серьезными идеями пронизаны не только произведения искусства, но и предметы быта, вещи, одежда
 Скачать 140.4 Kb.
|
|
Глава II. Костюм в русской литературе XIX века. 2.1 Типология костюма. В процессе нашего исследования, мы выявили несколько типов мужских и женских костюмов: Светский (мужской и женский); европейский (мужской); военный (мужской); помещичий (мужской и женский); народный национальный (мужской и женский); домашний (мужской и женский); костюм слуг (мужской и женский). Все они рассматривались нами на материале произведений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя. Существуют функции, которые присущи каждому из названных типов костюмов – это функция называния героя, определения его социального положения, статуса, пола, возраста и т. д. Все они реализованы в произведениях названных авторов, но есть особенности, которые присутствуют только у какого-то одного героя в определенном произведении. Эти особенности мы и постарались выявить и охарактеризовать в нашем исследовании. 2.2 Характеристика светского и европейского костюмов в произведениях А.С. Пушкина «Евгений Онегин», «Капитанская дочка», романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» и его повести «Ночь перед рождеством». В XIX в. мужская мода находилась под английским влиянием. В России образцом подражания стал служить английский «денди лондонский», хотя сообщения о модных новинках печатались по-французски из-за широкого распространения данного языка. Первые денди XIX века призывали к «заметной незаметности» - не шить аляповатые кафтаны, не носить сложные парики, а одеваться скромно, сдержанно, элегантно и больше внимания уделять личной гигиене. Денди ценили крой и качественный пошив, а не яркость и дороговизну материала. [5, c.15] В романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» костюмы говорят сами за себя, это своего рода знаки, которые несут в себе емкую информацию о герое. Благодаря им нам открывается внутренний мир героев, их воспитание и привычки. Если костюм по ходу произведения изменяется, то мы видим и изменения во внутреннем мире героя. Первое упоминание о внешнем виде Евгения Онегина очень обобщено – «как dandy лондонский одет». Для А.С. Пушкина важно подчеркнуть щегольство своего героя. Перед нами молодой повеса, родившийся на берегах Невы, барин, которого воспитывали гувернеры. Он одет по последней европейской моде: «Вот мой Онегин на свободе; Острижен по последней моде; Как dandy лондонский одет - И наконец увидел свет. Он по-французски совершенно Мог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно; Чего ж вам больше? Свет решил, Что он умен и очень мил». [34, гл 1., IV] Хоть высший свет и принимает Евгения, но ему скучно. Он уходит с балов, зевает, ему надоедает общение в свете. Он отличается этим от остальных, как русских, так и европейцев, но костюм причисляет его ко второй группе. Следует заметить, что свою одежду Онегин выбирает исходя из моды и довольно придирчиво. Далее этот образ лондонского денди, щеголя заметно усложняется, за этой внешностью благодаря костюму, мы начинаем видеть внутренний мир героя-романтика. Его гардероб очень тщателен, об этом нам говорят некоторые детали его одежды, которые А.С. Пушкин подробно описывает. «Покамест в утреннем уборе, Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар И там гуляет на просторе». [34, гл 1, XV] Боливар – шляпа, названная в честь южноамериканского деятеля революции начала XIX в. Симона Боливара, он был руководителем восстания против испанского владычества в южноамериканских колониях. Боливар вошел в моду в конце 10-х годов XIX в., наибольшая популярность приходится на начало 20-х - время написания I главы «Евгений Онегин». Вот один из элементов одежды героя, европейский, «инаковый». Первый иллюстратор «Евгения Онегина» А. Нотбек в своих рисунках давал изображение боливара. В XIX веке писали: «...Все щеголи эпохи носили цилиндры не иначе, как с широкими полями, а La Bolivar». Таким образом, Евгений Онегин на гребне моды того времени, но не только. Несомненно, другое знаковое значение Боливара - дух свободы, и, следовательно, Онегин - человек передовых взглядов. Жизнь цилиндра боливара в истории российского костюма была недолгой. В 1825 году он вышел из моды и остался в русской культуре только благодаря Пушкину. Казалось бы, это просто модная шляпа, которая абсолютно ни о чем не говорит, но представив ее, мы можем понять, что Онегин – романтичная фигура, и раз он денди лондонский, то восходит к английскому романтизму. Из европейских элементов в костюме Евгения также присутствуют панталоны, фрак и жилет: «В последнем вкусе туалетом Заняв ваш любопытный взгляд, Я мог бы пред ученым светом Здесь описать его наряд; Конечно б это было смело, Описывать мое же дело: Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет»; [34,гл. 1, XXXVI] Эти строки свидетельствуют о том, что в начале 1820-х гг. название этих предметов туалета еще не было привычным. «Панталоны - длинные мужские штаны, который надеваются поверх сапог, входят в моду в России к концу 1810-х годов. «Фрак - мужская одежда, не имеющая передних пол, и только фалды сзади, внутри которого располагались потайные карманы». Считается, что фрак распространился в Англии в середине 18-го века, как одежда для верховой езды, полы которой отгибались, а затем исчезли вовсе. О чем говорит нам эта одежда Евгения? Она еще раз подчеркивает его английский романтизм, его европеизм и современность. Еще одно упоминание костюма Онегина - сборы героя на бал. Пушкин здесь еще раз подчеркивает щегольство Евгения, видно, что он немного осуждает трату времени на туалет и зависимость своего героя от мнения высшего света. «…Мой Евгений, Боясь ревнивых осуждений, В своей одежде был педант И то, что мы назвали франт. Он три часа, по крайней мере Пред зеркалами проводил. И из уборной выходил Подобный ветреной Венере, Когда, надев мужской наряд, Богиня едет в Маскарад». Теперь рассмотрим костюм Владимира Ленского, помещика, приехавшего из Германии. Этот факт сразу говорит нам о том, что он выглядит как европеец. «По имени Владимир Ленской, С душою прямо геттингенской, Красавец, в полном цвете лет, Поклонник Канта и поэт. Он из Германии туманной Привез учености плоды: Вольнолюбивые мечты Дух пылкий и довольно странный, Всегда восторженную речь И кудри черные до плеч» [34, гл 2, VI] Этот герой является полной противоположностью лондонского денди Онегина. Он еще не устал от света, наивно верит в дружбу и любовь, способен любить и мечтает создать семью. Ленский богат и хорош собою. Кудри здесь – это не просто прическа, это знак, который отличает Ленского от других молодых людей. В то время уже была популярна стрижка, а у этого героя длинные волосы, да еще и кудри. Это говорит о том, что Ленский в своем образе (не только внешнем, но и внутреннем) ориентируется на романтиков прошлого века, в первую очередь на Шиллера, поэтому его образ концептуально ориентирован на немецкий романтизм. «Богат, хорош собою Ленский Везде был принят как жених» [34, гл 2, XII] В «Капитанской дочке» А.С. Пушкина, в сравнении с «Евгением Онегиным» светский костюм представлен более скупо. «Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, обливаясь слезами» [35, с. 570] Костюм героя показывает то, что перед нами барин со слугой, богато одетый, разъезжающий в кибитке, но барин этот далеко не щеголь и не посетитель светских раутов, в отличие от Онегина. Нужно обратить внимание на список Савельича, который он предоставил Пугачеву. Предполагалось, что Пугачев вернет деньги за украденные его людьми вещи у Гринева. «Два халата, миткалевый и шелковый полосатый; мундир из тонкого зеленого сукна; штаны белые суконные; двенадцать рубах полотняных, голландских с манжетами; одеяло ситцевое, другое тафтяное на хлопчатой бумаге; шуба лисья, крытая алым ратином; заячий тулупчик». [35, с. 616] Читателю представлен весь гардероб Петра Гринева, именно из него мы можем сделать вывод о том, что человек это не бедный, но и не щеголь. Здесь нам встречается оттенок красного цвета, и впервые этот оттенок связан со светским костюмом и Петром Гриневым, далее же красный цвет является главным атрибутом в одежде Пугачева и показывает его отношение к буржуазному строю. Обратимся теперь к произведению М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» и посмотрим, как он в своем произведении представляет светский мужской костюм. Печорина мы видим в светском костюме всего один раз в главе «Максим Максимыч», здесь главный герой уже на пике, им уже многое пережито. «Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение… бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то был удивлен худобой его бледных пальцев..» [28, с. 72] Перед нами холодный, светский франт, который не знает, что такое дружба или любовь. Уставший от жизни и не имеющий никаких ценностей. Сюртук — длинный, как пальто, двубортный пиджак, обычно приталенный. Сюртук появился в России в первые десятилетия XIX века. Название произошло от французского surtout — «поверх всего». От сюртука пошли все последующие формы верхней мужской одежды: фрак, визитка, пиджак, смокинг и т. д. Если фрак был выходным, бальным облачением, то сюртук оставался элементом повседневной одежды среднего и высшего классов. Доктор Вернер, которого Печорин считает замечательным человеком и своим другом, тоже одет в светский костюм. «Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем, голова его казалась огромна: он стриг волосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей. В его одежде были заметны вкус и опрятность; его худощавые, жилистые и маленькие руки красовались в светло-желтых перчатках. Его сюртук галстук и жилет были постоянно черного цвета». [28, с. 98] Его внешность на первый взгляд отталкивает, но внешность отходит на второй план, когда Печорин узнает этого человека. В «Княжне Мери» нам встречается еще один герой – Раевич, он не несет здесь особой роли, но его можно противопоставить всем остальным персонажам, потому что только ему автор дает характеристику франта. «Московский франт Раевич! Он игрок: это видно тотчас по золотой огромной цепи, которая извивается по его голубому жилету. А что за толстая трость – точно у Робинзона Крузоэ! Да и борода кстати, и прическа a la mouJik (по-мужицки)» [28с. 94] У Н.В. Гоголя в «Ночь перед рождеством» в светский костюм одет только черт, но настоящим франтом его назвать нельзя. Черт, названный проворным франтом, спереди похож на немца, а сзади — на губернского стряпчего в мундире, «потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды» [9, с. 76] В «Мертвых душах» также можно встретить светский костюм, хотя он уже заметно отличается от всех перечисленных выше костюмов. «В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод». [10, с. 35] «…встретился молодой человек в белых канифасовых панталонах, весьма узких и коротких, во фраке с покушеньями на моду, из-под которого видна была манишка, застегнутая тульскою булавкою с бронзовым пистолетом. Молодой человек оборотился назад, посмотрел экипаж, придержал рукою карту, чуть не слетевший от ветра, и пошел своей дорогой». [10, с. 35] Чичиков – практически единственный персонаж поэмы, история которого подробно рассказана, но при этом костюм его, лишенный конкретных черт, не дает никакой внешней событийной информации о нем. В то время как архалук Ноздрева, «сертук» Констанжолого или венгерка Мижуева легко позволяют представить обстоятельства жизни и, в конечном итоге, круг интересов, внутренний мир этих персонажей. «…надел сафьяновые сапоги с резными вкладками всяких цветов <…> и, по-шотландски, в одной короткой рубашке, позабыв свою степенность и приличные средние лета, произвел по комнате два прыжка…» [10, с. 155] «… он переменил свой шотландский костюм на еврейский, стянул покрепче пряжкой свой полный живот, вспрыснул себя одеколоном, взял в руки теплый картуз и бумаги под мышку и отправился в гражданскую палату совершать купчую…» [10, с. 159] Отсюда мы видим, что Н.В. Гоголь одевает своего героя и в европейский «инаковый» костюм – сначала шотландский, где главным атрибутом являются сафьяновые сапоги, а затем еврейский костюм, который просто упоминается, у него нет отличительной детали. «Барин тут же велел Петрушке выдвинуть из-под кровати чемодан, покрывшийся уже порядочно пылью, и принялся укладывать вместе с ним, без большого разбора, чулки, рубашки, белье мытое и немытое, сапожные колодки, календарь…» [10, с. 231] Чичиков – барин, имеющий изрядное количество вещей, и все эти вещи он легко мог себе позволить. Об этом нам говорит то, как Петрушка собирал его вещи – без разбору, не аккуратно, в покрывшийся пылью чемодан. Костюм Андрея Ивановича Тентетникова вообще «живет сам по себе», автор упоминает вещи, но забывает написать про самого хозяина. «Панталоны заходили даже в гостиную. На щеголеватом столе перед диваном лежали засаленные подтяжки…» [10, с. 286] Стол у Гоголя назван щеголеватым, а вот подтяжки, которые лежали на нем – засаленные, видимо их хозяин носил довольно часто и носит до сих пор, раз они лежат на виду. Купца сложно отнести к данной категории, но мы позволяем себе сделать это, потому что ведет он себя как истинный барин. «…говорил у суконной лавки, учтиво рисуясь, с открытой головою, немецкий сюртук московского шитья, с шляпой в руке на отлете, только чуть державший двумя пальцами бритый круглый подбородок и выраженье тонкости просвещенья в лицо». [10, с. 363] Женские образы каждый автор, также как и мужские, представляет по-своему. Пушкин почти ничего не упоминает о костюме своей любимой героини Татьяны Лариной до вступления в брак («поясок шелковый» в сцене гадания). Указанием на то, что «Татьяна поясок шелковый сняла» - это не простое описание раздевания девушки, которая готовится ко сну, это магический акт, равнозначный снятию Креста[11]. И не случайно в Татьяне не было кокетства, ее не волнует внешний вид, она погружена в мир своих мечтаний и грез, навеянных романами Ричардсона и Руссо. Это отличает ее от сверстников, от родной сестры. «Вести города» и мода - это тема их разговора, но не ее. И именно это оценил Онегин, отдав предпочтение ей, а не веселой простодушной Ольге. Татьяна своей красотой не привлекала, была дика, печальна, молчалива, в противовес веселой Ольге. Татьяна в своей собственной семье казалась чужой, читала любовные романы (как и матушка), любила быть одна, смотреть на восход солнца. «Бледна как тень, с утра одета, Татьяна ждет, когда ж ответ» [34, гл 3, XXXVI] Став великосветской дамой, женой заслуженного генерала, обласканного двором, Татьяна уже не пренебрегает модой. Но в ней «все тихо, просто», нет ничего того, «что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовется». На светском рауте, где Татьяну встречает Онегин, и где она поражает его своим превращением из сельской девушки в даму высшего света с безупречным внешним видом и манерами; на голове героини Пушкина малиновый берет. Онегин еще не узнал Татьяну: «Кто там в малиновом берете С послом испанским говорит»? Этот берет в первой половине XIX в. был только женским головным убором и только замужних дам, поэтому он сразу же сказал Евгению о семейном положении героини. Влюбленный в Татьяну Онегин преследует ее повсюду: «Он счастлив, если ей накинет Боа пушистый на плечо». «Боа – длинный шарф из меха и перьев, вошедший в моду в начале XIX в. » Боа также как и берет было отличительной особенностью замужней дамы. Как бы вскользь, но с определенным умыслом Пушкин упоминает эту принадлежность гардероба замужних дам, сразу показывая безнадежность попыток Онегина добиться взаимности. В конце произведения вместо «пугливой лани» перед нами предстает «равнодушная княгиня», «роскошная богиня», от той девочки не осталось и следа. «Как изменилася Татьяна! Как твердо в роль свою вошла!... Кто б смел искать девчонки нежной В сей величавой, в сей небрежной Законодательнице зал?» [34, гл 7, XXVIII] Но оказывается, что это только маска, Таня в душе все та же девочка. Это читатель узнает в самом конце произведения, где Онегин добивается с ней встречи. «Княгиня перед ним одна, Сидит не убрана, бледна, Письмо какое-то читает И тихо слезы льет рекой, Опершись на щеку рукой» [34, гл 7, XL] Интересно использование Пушкиным деталей костюма как ступеней превращения матери Татьяны из модной барышни в обыкновенную сельскую барыньку: «Корсет носила очень узкий И русский Н как N французский Произносить умела в нос, Но вскоре все перевелось: Корсет, альбом, княжну Алину… Она забыла… И обновила наконец На вате шлафор и чепец». «Корсет – непременная деталь женского туалета в XVIII – XIX вв. Лишь на рубеже XVIII – XIX вв., когда в моду вошли туники из полупрозрачных тканей, женщины временно могли отказаться от корсета, если позволяла фигура. Покрой женских костюмов с конца 1820-х годов вновь требовал туго стянутой талии. Ходить без корсета считалось неприличным даже дома, женщина ощущала себя неодетой, если ее заставали не затянутой в корсет».[19, c.15] Можно предположить, что мать Татьяны либо пренебрегала приличиями, либо считала себя достаточно пожилой женщиной, чтобы не носить корсет. Об Ольге Лариной Пушкин говорит немного, нам понятно только, что это типичная русская красавица – невинная прелесть, голубые глаза, светлые волосы, но она, такая как все. «Глаза как небо голубые; Улыбка, локоны льняные, Движенья, голос, легкий стан, Всё в Ольге…» [34, гл 2, XXIII] В «Капитанской дочке» читателю представлен только один образ дамы. «Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую». [35, с. 647] Читателю сразу представляется важная, спокойная, красивая дама, она хорошо одета и располагает к себе. Конечно, ее костюм не говорит нам о том, кем она является, и Мария Миронова, встретившаяся с ней, сразу не понимает, что перед ней царица. Пушкин очень разнообразен в выборе костюмов своих героев, он переодевает их, чтобы показать нам изменения в их положении или настроении. В одном произведении у него представлены люди разных сословий, и мы, видя их одежду, легко можем представить целую эпоху, в которой жил наш народ. Лермонтов представляет свой тип светского женского костюма. У него он описан более тщательно, подробно. Княжна Мери почти всегда изображается рядом с матушкой-княгиней. «Их лиц за шляпками не разглядел, но одеты они были по строгим правилам лучшего вкуса: ничего лишнего. На второй было закрытое платье серо-жемчужного цвета, легкая шелковая косынка вилась вокруг ее гибкой шеи. Ботинки красновато-бурого цвета стягивали у щиколотки ее сухощавую ножку так мило, что даже не посвященный в таинства красоты непременно бы ахнул, хотя от удивления.» [28, с. 94] Перед нами предстают светские русские дамы, которые сразу же обращают на себя внимание. Они великолепно выглядят и выделяются на фоне гор Кавказа. «Княгиня – женщина сорока пяти лет. Последнюю половину своей жизни она провела в Москве и тут на покое растолстела. Княгиня, кажется, не привыкла повелевать…» [28, с. 101] Учитывая ее социальное положение, кажется странным, что княгиня не любит повелевать. Вера, давняя знакомая Печорина, которая живет за маской своего престарелого мужа, обеспечивая хорошее будущее своему ребенку, тоже является светской дамой. «Она среднего роста, блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный, а на правой щеке черная родинка: ее лицо меня поразило своей выразительность». [28, с. 105] Такой ее видит на прогулке доктор Вернер, друг Печорина. Именно он сообщает Григорию Александровичу, что она в городе. Она на самом деле больна и на самом деле очень любит Печорина, ревнует его к молодой и красивой Мери, но не может предать мужа, из-за своего сына, которому этот брак прочит блестящее будущее. Н. В. Гоголь как и во внешности человека, выделяет в одежде отдельные детали, а также обязательно приводит их названия. Он очень редко в своих произведениях обращается к светскому костюму, обычно он описывают народный костюм, который является полной противоположностью костюму светских дам. Например, «Ночь перед рождеством»: «..не знал куда деть свои глаза от множества вошедших дам в атласных платьях с длинными хвостами и придворных в шитых золотом кафтанах и с пучками назади. Он только видел один блеск и больше ничего». [9, с. 102] Центральным звеном произведения являются черевички, которые потребовала Оксана от Вакулы и благодаря которым произошли все события описанные Гоголем в произведении. Черевички - древнерусское название кожаной обуви. В юго-западных областях России, на Украине - это кожаные, обычно цветные, башмаки с острым носом, на каблуках (главным образом женские). На севере России - это старинные праздничные женские башмаки. Царица же описана Гоголем по-простому и благодаря этому черевички выделяются на ее ногах. «…тут осмелился кузнец поднять голову и увидел стоявшую перед собою небольшого роста женщину, несколько даже дородную, напудренную, с голубыми глазами, и вместе с тем с величественно улыбающимся видом, который так умел покорять себе все и мог принадлежать только одной царствующей женщине…» [9, с. 102] С помощью одежды Гоголь создает портрет человека, которая при этом никак его не индивидуализирует. В «Мертвых душах» Гоголем также были описаны дамы, но эти дамы, не идут ни в какое сравнение с дамами Пушкина и Лермонтова. «Одна была старуха, другая молоденькая, шестнадцатилетняя, с золотистыми волосами, весьма ловко и мило приглаженными на головке. Хорошенький овал лица ее круглился, как свеженькое яичко…» [10, с. 113] При их описании Гоголь не использовал элементы одежды, мы знаем о них только то, что «талии были обтянуты и имели самые крепкие и приятные для глаз формы…». [10, с. 113] «…шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак дальше»; [10, с. 181) «…одна задела небрежно блондинку толстым руло своего платья, а шарфом, который порхал вокруг плеч ее, распорядилась так, что он махнул концом своим ее по самому лицу..» [10, с. 188] «…он видел только вдали блондинку, надевавшую длинную перчатку и, без сомнения, сгоравшую желанием пуститься летать по паркету». [10, с. 187] Длинная перчатка – единственный атрибут, на который мы невольно обращаем внимание, ведь именно его подчеркивает Гоголь при описании блондинки. Единственно, пристальное внимание Гоголь уделяет диалогу «приятной дамы с приятной дамой во всех отношениях», при этом, подробно не описывая ни ту, ни другую. Дамы обсуждают не столько одежду, сколько ткань и ее цвета. «- Какой веселенький ситец! - воскликнула во всех отношениях приятная дама, глядя на платье просто приятной дамы. - Да, очень веселенький. Прасковья Федоровна, однако же, находит, что лучше, если бы клеточки были помельче, и чтобы не коричневые были крапинки, а голубые. Сестре ее прислали материйку: это такое очарованье, которого просто нельзя выразить словами; вообразите себе: полосочки узенькие-узенькие, какие только может представить воображение человеческое, фон голубой и через полоску все глазки и лапки, глазки и лапки, глазки и лапки... Словом, бесподобно! Можно сказать решительно, что ничего еще не было подобного на свете. - Фестончики, все фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики. - Нехорошо, Софья Ивановна, если все фестончики. - Мило, Анна Григорьевна, до невероятности; шьется в два рубчика: широкие проймы и сверху... Но вот, вот когда вы изумитесь, вот уж когда скажете, что... Ну, изумляйтесь: вообразите, лифчики пошли еще длиннее, впереди мыском, и передняя косточка совсем выходит из границ; юбка вся собирается вокруг, как, бывало, в старину фижмы, даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная бель-фам». [10, с. 198] При прочтении этого диалога возникает мысль, что Гоголь хотел четко донести женскую моду своего времени, но не одевал так своих героинь. Самое интересное, что Гоголь, так подробно описавший костюмы всех помещиков поэмы и цвета этих костюмов, прошел мимо женских платьев, не обращая на них абсолютно никакое внимание читателя. Таким образом, светский костюм в русской литературе XIX в, представлен достаточно подробно и каждый писатель, так или иначе, одевает своих героев в него. Самый яркий светский и европейский костюм представлен у А.С. Пушкина в «Евгении Онегине», здесь мы видим щеголеватые мужские костюмы и шикарные женские, Пушкин как никто описал и европейский костюм – лондонского денди Онегина и немецкий костюм Ленского. Он также показал и яркое отличие этих костюмов друг друга, сделав их антиподами. В «Капитанской дочке» он уже нацелен на другой вид костюма - на народный - поэтому светский костюм там представлен не так ярко. Пушкин четко показывает семиотические функции светского костюма в своих произведениях, каждый элемент здесь играет свою роль. Шляпа Боливар – открывает внутреннюю романтическую натуру Онегина; кудри Ленского – знак немецкого романтизма; малиновый берет Татьяны – признак замужней дамы. Пушкин пытается «рядить» героев в «Капитанской дочке», поэту там элементы костюма несут карнавальный характер. У М.Ю. Лермонтова светский костюм представлен уже более скупо в сравнении с костюмами героев А.С. Пушкина. Только женские лермонтовские костюмы можно назвать поистине светскими, мужские же костюмы – это просто одежда и внешний вид верхнего слоя населения, уважаемых людей. На мой взгляд, лучше всего подходит под эту категорию костюм княжны Лиговской и ее матери. Платье Мери знак ее аристократизма, изысканного, утонченного вкуса. Ее имя тоже знак, говорящий о новом веянии, ее называют на английский манер, хотя в это время на пике популярности находится французский язык. Н.В. Гоголь обращается к описанию провинции, поэтому у него светский костюм представлен в том варианте, в котором он туда доходил. Все, что носят его герои-мужчины - это сюртуки с фалдами и потайными карманами. Женщины описаны более светски – в шелках и блестках в «Ночь перед рождеством» и в кружевах в «Мертвых душах». Зато Гоголь - истинный ценитель цвета, он описывает не просто вещь, он дает ей «цветовое» настроение. Пушкин же напротив вообще не описывает цвет одежды своих героев, мы можем только предполагать, какого цвета было боа у Татьяны, он дает цвет только ее малиновому берету. Лермонтов описывает цвет, но у него он не играет той важной роли, которую вкладывает в него Н.В. Гоголь. |