В. Н. Билль Белоцерковский Шторм
 Скачать 0.53 Mb.
|
|
Гронский. Ну, какое у него общественное положение! В уезде! Егупов (с усмешкой). Не говорите. Здесь у него собственный дом (жест), обстановочка и, вероятно, еще кое-что... Вот в этом «кое-что», я полагаю, одна из причин. Чухнин. Но держит он себя с достоинством, как государственный муж. (Подражая.) «Дела государ-ственной важности»... Егупов. Сановник в уездном масштабе. Хе-хе!.. Чухнин. По-моему, он все-таки глуповат и бестактен; говорят, держит себя вызывающе перед Укомом. Ему все кажется, что он сверхнезаменимый спец. Нарвется! Гронский. Не думаю. У него в Губкоме «рука». Чухнин. Ну, знаете... Не те времена. Сегодня «рука», а завтра по руке. Егупов. А то и по голове. (Смешок.) У большевиков это просто. Двое — Князев и Кастюрин у пианино. Делают вид, будто интересуются нотами. Князев. Вы давно знакомы с Гувером? Кастюрин. С тысяча девятьсот девятого года, когда он начал свой бизнес с русской майкопской нефтью. Князев. Говорят, весьма энергичная личность. Кастюрин. Ну еще бы! В один год организовал на Кавказе одиннадцать нефтяных компаний. Князев. Ловко! Кастюрин. А в тысяча девятьсот двенадцатом году он уже был связан с Урквартом по эксплуатации Урала и Сибири; и в том же году он получил от царского правительства еще концессии: два с половиной миллиона акров земли. Князев. Ого!.. Залежи... Что именно, не помните? Кастюрин. Золото, медь, серебро и цинк. Кроме того, двенадцать шахт, заводы, двести пятьдесят миль железных дорог и многое другое. Князев. И все это после революции ухнуло! Кастюрин. Да... Ухнуло... Князев. Это — шок!.. Представляю себе настроение мистера Гувера. Кастюрин. Можно себе представить... Вбегает человек в визитке. Человек в визитке (подбегает к одной группе). Внимание! Деникин взял Орел! (Подбегает к другой группе.) Деникин взял Орел! На Москву идет! (Подбегает к третьей, к четвертой группе, и т. д.) Радостное возбуждение. Голоса: — Что вы говорите?! — Неужели? Боже мой! — На Москву идет!.. На Москву! Аплодисменты. Восторженные крики: «Наконец-то!» Слух передается дальше, возбуждение усиливается. — Деникин наступает! — На Москву! На Москву! — Ура! Целуются, обнимаются, пожимают друг другу руки. Человек в визитке. Ради бога тише, нас могут услышать. Голоса. Никто не услышит. Ставни наглухо закрыты. Мы ведь у Шуйского. — Тише, господа. Зинаида Петровна. Появляется жена Шуйского в вечернем туалете. Милостиво кланяется. Мужчины целуют ей руки. Шуйская. Очень извиняюсь. Задержалась в столовой. Надеюсь, господа, не скучаете? Голоса: — О нет. Нисколько. — Мы так рады! Так счастливы! — Это такой отдых для нас! — Неожиданное счастье! — Мы в восторге! — Так благодарны!.. Так благодарны. Шуйская. Пусть вас ничего не смущает. Василий Николаевич скоро приедет и будет рад отдохнуть с вами. Он так устает... Человек в визитке. Мы искренне тронуты его любезностью и его отношением к нам. Василий Николаевич — это перл среди большевиков. (Увидя вошедшего Шуйского.) А вот и он сам!.. Гости аплодируют. Шуйский. Извините, что несколько опоздал. Дела государственной важности задержали меня. Купчиха. А мы только что вспоминали вас, хвалили. Человек в визитке. Если бы вся большевистская партия была подобна вам, уважаемый Василий Николаевич, я первый вступил бы в ее ряды! Голоса: — И я! — И я! — Мы все!.. Шуйский. Кланяюсь и благодарю. Купчиха. Ах, зачем эта революция! Зачем она?! Шуйский. Революция неизбежна, как неизбежен циклон, а перед неизбежностью человек — дитя, и гений его — нуль. Купчиха. Но что же нам делать? Что делать? Шуйский. Примириться... с философским терпением и разумом. Купец. Согласен! Пусть только вернут мне мои лавки, лабазы, рысаков и приказчиков. Голос. Вот это, я понимаю, философия. Смех. Человек в визитке. Господа! Довольно о политике. Довольно! Шуйская (взяв под руку мужа, к гостям). Прошу к столу! Прошу! Князев и Кастюрин отстают от гостей, опять подходят к пианино и снова перелистывают ноты. Кастюрин. А все же я в тревоге, Николай Николаевич. Не верю я в наступление на Москву, — плод фантазии. И боюсь, татарин подведет — выдаст. Князев. Сомневаюсь. Ибрагимов хитер и дьявольски зол на советскую власть: умирая, не выдаст, тем более, что терять ему нечего. Он сам это знает. Человек он с характером. Кастюрин. Да... Недаром на него в Уфе обратил внимание генерал Нокс. Князев. А если паче чаяния и выдаст, то, уверяю вас, это случится не сразу. На это потребуется время, а вы уже завтра отсюда исчезнете. Кастюрин. Но зачем он так легкомысленно, не приняв тщательных мер, поторопился с обмунди-рованием. Князев. Со злости! Я так понимаю его. Кастюрин. Какая обида! Какая неудача! Кто знал, что Уланские казармы так легко сдадутся больше-викам. Князев (бренча пальцами по клавишам). Да, Шуйскому хорошо философствовать. «Примириться»... Хитрая бестия... И нашим и вашим... Нет уж, дудки. Этот номер не пройдет... Кастюрин. А вдруг он откажет мне в командировке в Москву? Князев. Зинаида Петровна обещала, а ее желание для ее фавна обязательно. Кастюрин. Я бы и сейчас сбежал. Но у меня нет визы на выезд. Князев. Вы ее получите. Шуйский не обманет. Кастюрин. Вы уверены в этом? Князев. Абсолютно. Из простого расчета: услуга за услугу; сегодня он вам, а завтра вы ему. А вот и Зинаида Петровна. Спросим ее. Шуйская. Господа! Вы что здесь делаете? Почему не в столовой? Князев. Музицируем, Зинаида Петровна. Вспоминаем... Кастюрин. Зинаида Петровна, могу я быть уверен в Василии Николаевиче? Шуйская. Безусловно. Вопрос уже решен. Завтра вы получите и визу и командировку на учитель-ский съезд. Кастюрин (целуя руку). Глубоко тронут! Шуйская. Ради бога! Не стоит благодарности! (Беря Кастюрина и Князева под руку.) Прошу! Там и выпивка есть! Князев. Выпивка, да еще в такое время, вещь не вредная. Уходят. Из столовой доносятся смех, звон бокалов. Голос. За здоровье искренне и глубокоуважаемого нами Василия Николаевича. Слышится тихое «ура». Купчиха под руку выводит своего мужа. Купчиха. Ты что, совсем пьян или с ума сошел — вслух высказываешь свое мнение? Купец. Дорогая моя! Голубушка! Я пьян от счастья!.. Понимаешь, от счастья... Наши приближают-ся! Наши! Купчиха (встряхивает его). Замолчи! Прошу тебя, замолчи! Купец. Не могу! Птенчик ты мой. Не могу! Ведь наши приближаются. Вот они! Вот они, мои беле-нькие! Дорогие мои! (Воздушный поцелуй в воздух.) Купчиха. Да замолчи, несчастье ты мое! Забыл, где мы находимся? Купец. Тут все свои, свои люди... Ты не бойся. Купчиха. А Шуйский? Боже мой! Купец. Шуйский? Нейтралитет... одним словом — джентльмен... Купчиха. Но я все-таки прошу тебя держать язык за зубами. Повремени денек-другой. Повремени. Купец. Денек-другой? Боже мой! Денек-другой! (Целует ее.) Душечка ты моя, заживем мы опять с тобой! Купчиха. Тише! Тише! Купец. Заживем!.. Лавки, дом, лабазы. Мое! Мое! Мое! Я вас!.. Купчиха. Да уймись ты! Уймись! Нас могут услышать. Купец. Я вас... ссукины дети! Я вам!.. Купчиха. Чека! Купец (испуганно озираясь). Я ничего... Я... я... ничего... Купчиха (тащит его в сторону). Испугался, старый дурак! А еще орет. Гости опять заполняют гостиную. Человек в визитке. Господа! Прошу, прошу! Голоса: — Танцы! Танцы! — Просим! Просим. Человек в визитке. Музыка, прошу... только потише. Вальс! Начинаем. Пары кружатся в вальсе. Неожиданно появляются чекисты. Танец обрывается. Гости замирают в застывших позах. Занавес ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ КАРТИНА ПЕРВАЯ Ночь. Председатель Укома в своем кабинете. Голова покоится на столе. В застывшей руке карандаш. Появляется матрос, он очень осунулся, тяжело, устало ковыляет на своей деревяшке. С участием смотрит на председателя. Тихо и осторожно направляется к лампе. Председатель. Кто тут?.. Ты?.. Опять?.. Зачем огонь уменьшил? Надоел! Матрос. Да ну тебя! Сам надоел. Больной, ну и ложись. Председатель. Сказал, что не лягу. (Ударяет кулаком по столу.) Матрос. Ишь, как тебя этот тиф разъярил. Да ведь он уже отступает. Задний ход дает... Что ж тебе еще надо? Председатель. Дай бумаги. Матрос. Вот... Из Губкома телеграмма. Дело о расстреле Шуйского прекращено. Председатель (читая). Гм...То срочно вызывают по этому делу, то прекращают... (Видя загадочную улыбку матроса.) Что тебя разбирает? Матрос. Когда ты после доклада ушел с общего собрания, я, значит, и запустил внеочередное слово: «Что же вы, ребята! Председателя Губком дергает, а вы задней лапой ухо чешете!..» Тут собрание как загудит и враз резолюцию: «За действия Председателя Укома отвечает вся организация в целом, вплоть до расстрела!» Во!.. Председатель. А почему ты мне не показал этой резолюции? Это что такое? Матрос. Так пожелало собрание, чтобы в горячке своей ты чего не начудил... Больно, горяч стал. Председатель. Давай остальные бумаги! (Просматривает.) К сведению! (Отдает бумаги обратно.) К сведению! Дальше... Гм... К исполнению! А это кто?.. Кого убили? Матрос. Родителей твоих... Кулаки... Председатель (тяжело задумавшись). К сведению! Стук в дверь. Появляется измученный Раевич. Лицо его поразительно бледно. Сделав несколько шагов, он устало садится. Что скажешь, товарищ Раевич? Матрос. Ты чего такой кислый? Председатель. Может, возвратный тиф? Раевич. Нет... Замучил меня здравотдел. Матрос. А у Загорецкого было иначе, — он здравотдел замучил. Председатель. За чем-нибудь пришел? Раевич. Конечно... конечно... По срочному делу пришел... Председатель. Говори покороче. Двенадцатый час, а меня еще работа ждет. Раевич (виновато улыбаясь). Забыл... Председатель. Что забыл? Раевич. Зачем пришел... Вот беда... (Смотрит на пол.) Забыл... Эх, глупая голова... (Трет лоб.) Забыл... Председатель Укома и матрос удивленно переглядываются. Председатель. Это от усталости. Раевич. Второй раз сегодня... На докладе перед заводской аудиторией вдруг с русского языка съехал на французский... Вспомнил Жореса... Вот положение! Председатель. Отдохнуть надо. Тиф перенес. Побереги себя. Матрос. Таких, как ты, мы уважаем! Председатель. Завтра подыщу тебе заместителя. Раевич (встрепенувшись). Вот, вот! Ты мне напомнил о цели моего прихода. Обязательно подыщи и, разумеется, доброкачественного. Мне необходимо передать ему план моей работы, пока тиф окончательно не изжит и пока я (виновато) еще окончательно не потерял память. Председатель. Пройдет, друг, пройдет. Поди выспись хорошенько. Раевич (вставая). Пойду... (Задумчиво стоит.) А долго они еще будут подкапываться под нас... Председатель. Кто они? Раевич. Враги. Извне. Как сказал Ленин: «Мы шагаем под непрерывным огнем неприятеля...» Матрос. Правильно! Раевич. И изнутри. Есть враги и среди нас — жирондисты... предатели. Есть, есть! Их засылают враги. И будут засылать. Маски! Маски! (Задорно.) А революция устоит. Устоит! (Улыбаясь.) Корни железные. (Подняв палец, значительно.) История! Председатель и матрос (одновременно). Правильно! Раевич. Лейбористы говорят, что демократия Англии может себе позволить такую роскошь, как король. (Смеясь.) Нечего сказать — роскошь! А «демократию» Америки Ленин назвал нарядом для хищника самого зверского и циничного. Крепко сказано? Матрос. Здорово! Раевич. Бебель когда-то сказал: «Чем я провинился перед пролетариатом, что меня буржуазия хвалит?» (Улыбаясь.) А вот Ленина не хвалит. Не хвалит! Председатель. Иди, голубчик, домой. Потом поговорим. Иди, отдохни. Раевич. Иду, иду... (Прощается, уходит.) Председатель (матросу, торопливо). Скажи курьеру, чтобы за ним следом шел, до самого дома довел. Матрос. Есть. До самого дома. (Выбегает.) Председатель (про себя). Плохо дело. Сдает старик. С кем бы посоветоваться... Входят матрос и редактор. Матрос. Запарился старик. И к тому же тиф... Редактор (председателю). Плохо с Раевичем. Надо что-то предпринять. Председатель. Надо вызвать врача из госпиталя. Посоветоваться с ним. Редактор. И без его совета известно. Нужен отдых, уход. Надо попросить Губком. Губернский город. Там несомненно помогут. И надо просить срочно. Председатель. Да. Только и остается. Завтра утром созвонимся. К счастью, связь налажена, телефон исправлен. Редактор (в раздумье). Завтра... Нельзя ли поскорей?.. Матрос. Можно и поскорей. (Председателю.) Звони в Губком, председателю. Я уверен, что он еще не спит. У него делов побольше твоего. Проси, чтобы сразу действовали. Председатель. А ведь верно. Целую ночь выиграем. (Вертит ручку телефона, в трубку.) Алло! Алло!.. Давай Губком!.. Что?! Не работает? Вот это новость. Ведь недавно чинили. Буря?! (Опускает трубку, пожимает плечами.) Чудно!.. Неужели от бури... Матрос. Какая там буря! Балла три — не больше. Вот ежели б шторм... Редактор. Странно... Очень странно... Что же будем делать? Председатель. Да... положение... Врывается запыхавшийся продразверстник. Продразверстник (едва переводя дух). В Ключевской волости... комитет бедноты... порубили... тифозную комиссию тоже... Я один, кажись, спасся! Председатель. А давно это случилось? Продразверстник. Сегодня... Часа четыре тому назад. Кулаки... Командует ими сын помещика Орлова, офицер. Прятались в церкви... Ой, мучили! Как бы сюда не нагрянули... Уф! Духу нехватает!.. (Шатается.) Редактор. И нагрянут... Теперь понятно, почему телефон не работает. Председатель (матросу). Проведи товарища в комендатуру, пусть передохнет. Матрос (подводит продразверстника к двери). Товарищ комендант! Голос коменданта. Да! Матрос. Прими вот товарища... устрой как следует. Голос коменданта. Ладно. Председатель. Холера!.. В двадцати верстах от города... Послать конный отряд! Накрыть до рассвета. Редактор. Правильно! Председатель. Но вот беда — в отряде нет комиссара, болен. А операция не только боевая, но и политическая. Может, придется и с населением поговорить. Редактор. А командир кто? Председатель. Из пленных — мадьяр. Парень свой, да по-русски плохо говорит. К тому же горяч. Кого бы это? Пауза раздумья. Редактор. Есть! Председатель. Кто? Редактор. Я... Председатель. Ты?! Матрос. Вот еще... Редактор. А в чем дело? На коне сижу не плохо, сам знаешь. А поговорить — тоже умею. Председатель. Не могу разрешить... Не могу... Редактор. Тут уж я решаю... На свою ответственность и как член Укома. Председатель. И все-таки... Редактор. Пиши удостоверение, как временно исполняющему обязанность политкома. Пиши. Минута дорога. Председатель. А вдруг нарвешься... Кроме того, ты у нас незаменимая. Сама говорила, что печать — это артиллерия. Матрос. А с женотделом что будет? Мне, что ли, юбку надеть и тебя заменить? Редактор. Давайте не дискутировать. Повторяю: минута дорога. Надо предупредить налет. Мое присутствие только подымет дух бойцов. Пиши! Председатель (пишет, ставит печать). Вот... По дороге забеги в военкомат... на подпись военкому; заодно информируй и срочно направь ко мне. Редактор. Понятно... Ну!.. Молча крепко жмут друг другу руки. Председатель (вслед). Только не зарывайся... Прошу тебя... Редактор уходит. Короткая пауза. Надо срочно вызвать и предчека. Матрос (скакнув к телефону). Есть вызвать предчека! Председатель (удержав за руку). Нет! Нет! Не по телефону. Телефонистка может заподозрить. Дело секретное. Пошли с нарочным. Матрос. Есть! Председатель. И ложись спать, последнюю ногу свою пожалей. Допрыгаешься. Матрос. Ты лучше за собой смотри. Как бы у тебя в голове мухи не завелись... (Идет к выходу.) В двери матрос сталкивается с высоким франтоватым парнем в коротком тулупе с ярким поясом и револьвером на боку. По делу или без дела? Парень. Ночью без дела никто не ходит. Матрос. Смотря кто каким делом заведует. (Уходит.) Председатель (недружелюбно глядя на посетителя). Тебя никто не звал. С гулянок? Парень. Ничего подобного. Ты что на меня дуешься? Замышляешь что-то? Председатель. Уходи подобру... Не до тебя. Парень (с наглой улыбкой). Ты не тово... не чванься. Я член исполкома, грузчик. |