Диплом уг-прав отв за взятку. Версия шаблона

• Название: Версия шаблона
• Дата: 15.04.2022
• Размер: 0.56 Mb.
• Имя файла: Диплом уг-прав отв за взятку.doc
• Тип: Реферат; #475813
• страница: 2 из 7

Основная часть

1 Актуальность изучения взяточничества как социально - правового явления

1.1 Причины существования взяточничества и основные тенденции его развития

Понятие взяточничества - это правовое понятие, которое объединяет два состава преступления - получение взятки и ее дачу.

Взяточничество является одним из проявлений коррупции. В правовом понимании коррупция - это злоупотребление властными полномочиями для получения выгод в личных целях. Коррупция не является правонарушением. Отдельные ее проявления запрещены УК под угрозой уголовного наказания (взяточничество - ст. 290 и 291 УК; злоупотребление должностными полномочиями - ст. 285; незаконное участие в предпринимательской деятельности - ст. 289; служебный подлог - ст. 292 и др.), другие - могут рассматриваться в качестве дисциплинарных проступков (служебные злоупотребления, не причинившие существенного ущерба; поборы и незаконные подарки, не являющиеся взятками).

Справочный документ ООН о международной борьбе с коррупцией. Определение понятии. Коррупции дано в ФЗ РФ «О противодействии коррупции». Так, коррупция это а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами; б) совершение деяний, указанных в подпункте "а" настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица. ¹

Социальная сущность коррупции в дисфункции, деградации аппарата публичной власти (государственного аппарата и аппарата местного самоуправления). Коррумпированный аппарат уже не пригоден для отправления функций государства и местного самоуправления, он бесполезен для общества. Это корпорация, которая обслуживает лишь внутренние свои потребности и работает в собственных интересах, сохраняя при этом видимость государственных форм. В бюрократической корпорации коррумпированного чиновничества действует свое квазиправо, квазимораль, имеется своя субкультура.

Существо коррупции как антиобщественного явления в его изменническом характере. Чиновнику предоставляются властные полномочия от имени и в интересах государства и общества. Он же предательски использует эти полномочия, злоупотребив оказанным доверием, в личных интересах и вопреки интересам службы (т.е. общественным и государственным интересам). В отличие от государственной измены тут измена носит частный характер - лицо не участвует во враждебной деятельности иностранного государства, а предает вверенный его попечению интерес исключительно в частных (обычно корыстных) целях.

Взяточничество - самая опасная форма коррупции. Опасность ее в особой дерзости и цинизме взяточника, превращающего властные полномочия в предмет торговли. Он не только использует властные полномочия вопреки интересам общества и государства, полномочия эти предоставивших, но и "продает" их посторонним лицам. Для взяточничества как проявления коррупции характерны все ее основные черты (извлечение выгод из должностного положения, изменнический характер, поражение аппарата публичной власти).

Объект (непосредственный) взяточничества - правильное, в интересах общества и государства (а посредством общественного служения - и в интересах отдельных членов общества), функционирование государственного аппарата. Это объект всех правонарушений, составляющих коррупцию. Специфика взяточничества как одного из проявлений коррупции не в особом непосредственном объекте его, а в особой опасности, связанной с дерзостью и цинизмом, характерными для этого посягательства.

В теоретической литературе существуют и иные точки зрения на объект этого преступления. Б.В. Здравомыслов, например, в качестве непосредственного объекта получения взятки понимал "функционирование тех или иных сфер или управленческих систем государственного или общественного аппарата, правильную деятельность его звеньев либо отдельных организаций, учреждений". Однако представляется, что уголовный закон охраняет не функционирование каких-либо отдельных сфер и звеньев аппарата публичной власти, а правильное функционирование этого аппарата в целом, независимо от того, какое звено его поражается преступлением. ²

Сложно согласиться с другой точкой зрения, что объектом этого преступления является установленный порядок оплаты труда (или служебной деятельности) должностных лиц. Взятка не является оплатой труда или служебной деятельности. Это незаконная выгода, извлекаемая преступником из своего служебного положения вопреки интересам службы. Взятка может даваться и за незаконные действия, при этом объект преступления поражается даже в большей мере, чем в случае получения взятки за совершение правомерных действий. Объект взяточничества куда более важен для нормальной жизни общества, чем "порядок оплаты труда", что и определяет высокую опасность этого преступления.

Однако для понимания в качестве объекта взяточничества установленного порядка оплаты служебной деятельности должностного лица имеются основания в законодательстве. Дело в том, что УК в ч. 4 ст. 290 УК РФ предусматривает получение взятки в крупном размере в качестве особо квалифицирующего признака взяточничества. Таким образом, строгость наказания за получение взятки ставится в зависимость от размера взятки. Такой подход законодателя к наказанию за взяточничество вызывает серьезные сомнения.

Дело в том, что при прочих равных условиях крупная взятка фактически менее опасна, чем обычная. Дешевизна при торговле властными полномочиями не может понижать опасность такой торговли.

Предположим, следователь А. прекратил уголовное дело, получив взятку в размере 1000 долларов США. Следователь Б. при тех же условиях отказался от взятки, отказался он и от 5000, и от 10000 долларов, однако его моральные принципы рухнули, когда ему предложили 50000 долларов. Во втором случае опасность посягательства очевидно меньше, но наказывается оно значительно строже. Неужели законодатель добивается снижения размера взяток с тем, чтобы сделать их доступными для широкого круга трудящихся. В это сложно поверить.

Зависимость наказания от размера взятки лежит не в сфере правовой идеологии, а в сфере правовой психологии. Речь идет не о разумной уголовной политике, а о крайне негативном эмоциональном отношении к поселившемуся в общественном сознании образу процветающего чиновника - взяточника, которого следует наказать не только за совершенное им деяние, но и за его процветание. Мотивация такой "уголовной политики" включает ненависть к "классовому врагу", зависть и иные низменные побуждения, которых не чуждо не только индивидуальное, но и общественное сознание. Классового врага нужно не просто наказать - его следует уничтожить. Не исправить, а "в тюрьме сгноить".³

Конечно же, упомянутой уголовной политике можно найти и разумные обоснования, однако они не выдерживают критики. Так, можно предположить, что крупные взятки берутся за особенно вредные, дерзкие и циничные действия. Однако такая зависимость, если и имеется, является косвенной зависимостью, а проявление ее в конкретном случае - случайностью. В ч. 2 ст. 290 УК РФ законодатель уже предусмотрел получение взятки за совершение незаконных действий, причем рассматривает это в качестве менее опасного преступления, чем получение взятки в крупном размере. Можно было бы последовать примеру испанского законодателя, предусмотревшего усиление наказания в случае получения взятки за действие, составляющее преступление (ст. 419 УК Испании), однако и это представляется излишним с учетом действующих правил назначения наказания по совокупности преступлений.

Можно предположить, что усиление наказания за крупные взятки связано с реализацией идеи, высказанной (хотя и не вполне последовательно) еще Ч. Беккариа: строгость наказания должна быть соразмерна не только тяжести преступления, но и "силе побудительных мотивов" к его совершению. Сегодня она вновь весьма популярна в России под влиянием уже американского прагматизма и звучит так: "преступление следует сделать невыгодным". Теоретически можно предположить: чиновник, предвидя осуждение и наказание, тем не менее смиряется с ним, рассчитывая после его отбытия воспользоваться приобретенными преступлением благами. Однако такое предположение маловероятно в практической жизни. Подобная идея может возникнуть в психике вора, но совершенно нетипична для чиновника, который, безусловно, рассчитывает избежать наказания. Кроме того, несколько лет лишения свободы достаточны для того, чтобы любая взятка воспринималась как невыгодная. Нельзя переоценивать общепревентивное значение длительных сроков лишения свободы, наша наука неоднократно опровергала этот миф. Длительные сроки лишения свободы могут быть целесообразны (с существенными оговорками) лишь в целях специальной превенции (путем изоляции и не в случае с крупным взяточничеством). Более того, упомянутая теория не только сомнительна, но и безнравственна и цинична, в связи с чем не может лечь в основу уголовной политики.

При последовательном ее проведении "совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств", например, следует считать не смягчающим, а отягчающим обстоятельством (т.к. сильной мотивации к совершению преступления должно противостоять эффективное наказание), смягчающим же обстоятельством следует признать совершение преступления "со скуки".

Взяточничество - довольно распространенное явление в жизни российского общества. Сегодня положение ухудшилось, хотя следует отметить и то обстоятельство, что коррупция поражает звенья аппарата публичной власти в разной степени. Наиболее коррумпированным является аппарат исполнительной власти и органов местного самоуправления.

Это связано с тем, что именно тут сосредоточены основные властные полномочия, связанные с принятием индивидуальных распорядительных решений в отношении частных лиц и конкретных организаций. У законодателей значительно меньше возможностей участвовать в коррупции, т.к. они имеют дело не с индивидуальными, а с нормативными решениями и осуществляют свои функции в составе широкой коллегии. Наименее пораженным коррупцией остается судейский корпус (суды общей юрисдикции). Однако опыт судейского сообщества нельзя использовать в других звеньях государственного аппарата, т.к. устойчивость судей к коррупции объясняется спецификой их должности. Социальный статус судьи высок, и судьи дорожат им. Высокий социальный статус отчасти компенсирует скромные доходы и материальное неблагополучие. Занять должность судьи довольно сложно. Формирование судейского корпуса производится в порядке, установленном законом, предусматривающим высокие квалификационные требования.⁴

Причины необычайного распространения взяточничества сегодня достаточно очевидны: низкая зарплата российского чиновника. Этой зарплаты не хватит даже на нормальное питание. Поэтому чиновник вынужден брать взятки, т.к. он является биологическим организмом, которому нужна пища, жилье, которому хочется иметь семью, детей;

- нравственная деградация общества, когда деньги и возможность безнаказанного хамства оказались едва ли не единственными ценностями массового этического сознания;

- низкий культурный уровень чиновника, ориентация его на удовлетворение почти исключительно животных потребностей;

- незаинтересованность властей в борьбе с коррупцией, т.к. с коррумпированным, нравственно деградирующим чиновником легче работать (без претензий, моральных принципов, собственного достоинства и в неограниченном подчинении);

- неразвитость демократических институтов, отсутствие действенных форм

социального контроля, низкая правовая и политическая культура и пассивность (по существу - "забитость") населения, устраненность его от участия в управлении делами общества и государства, авторитарный политический режим, бесконтрольность и произвол со стороны властей и, в частности, правоохранительных органов, чрезмерное увлечение методами "тайной полиции" - агентурным и другими непроцессуальными методами, что ведет к сращиванию правоохранительных органов с организованной преступностью; монополизм и олигархия в экономике, продажность СМИ; низкое качество законодательства, ориентированного не на правовые, а на распорядительные методы регулирования практически всех сфер общественной жизни, оторванность законодательства от реальных условий общественной жизни; излишний аппарат публичной власти, в особенности аппарат местного самоуправления (например, на районном уровне он даже более бесконтролен и оторван от избирателей, чем аппарат федеральной власти, деятельность которого освещается в СМИ).
1.2 Развитие уголовной ответственности за взяточничество в России
В настоящее время можно говорить о различных проявлениях коррупции. Это и взяточничество, и так называемые откаты, объем которых, по оценкам экспертов, даже больше, чем взяточничества, и, наконец, самый опасный вид коррупции, выявить который порой достаточно сложно, - когда чиновники создают преимущества отдельным гражданам или компаниям. Однако очевидно, что коррупция - явление отнюдь не новое в жизни общества, оно имеет многовековую историю и присуще буквально всем государствам.⁵

О существовании коррупции уже в древних цивилизациях говорят многочисленные письменные памятники минувших эпох. Два старейших свода законов, известные человечеству, Кодекс Хаммурапи (Вавилон, 2200 г. до н.э.) и Эдикт Нармаба (Египет, 1200 г. до н.э.), относят взяточничество к преступлениям и

предписывают за него самые суровые меры наказания.

Конечно, то явление, которое мы сейчас называем коррупцией, в России было всегда - и при великих князьях, и при царях, и при генсеках. Борьба с различными формами коррупции также осуществлялась на протяжении всей ее многовековой истории, однако борьба эта была локальной, эпизодической, а не системной. Более того, она неизменно носила двойственный характер - с одной стороны, власть стремилась ограничить незаконное обогащение чиновников, вводила законодательные меры борьбы с проявлениями коррупции, с другой - принцип оплаты служебной деятельности за счет населения либо низкие оклады вынуждали чиновников прибегать к вымогательству, детерминировали широкий круг коррупционных преступлений.

Как известно, в IX - X вв. возник институт "кормления" - князь посылал своих представителей (воевод, наместников) в провинцию без денежного вознаграждения. Иными словами, они получали за свои заслуги землю, с которой должны были кормиться.

Таким образом, чин вполне официально считался "кормом", "кормежом", или "кормлением", то есть "источником питания" своего владельца. Принятие денег (взяточничество) лишь со временем приобрело отрицательный оттенок и стало уподобляться лихоимству, подкупу, коррупции, совращению и тому подобному. К этому времени мздоимство бояр, чиновников, а также бесправие низших классов стало воистину национальным бедствием.⁶

Ряд исследователей считают, что первое упоминание о посуле как незаконном вознаграждении за осуществление официальных властных полномочий в законодательстве Руси связано с Двинской уставной грамотой 1397 - 1398 гг. (Уставная грамота Василия I, выданная боярам двинским, сотскому и всем черным людям Двинской земли), в ст. 6 которой говорилось: "А самосуда четыре рубли; а самосуд, то: кто, изымав татя с поличным, да отпустит, собе посул возьмет, а наместники доведаются до заповеди, ино то самосуд; а опроч того самосуда нет". Немало внимания коррупции и противодействию ей уделяется в Псковской судной

грамоте 1397 г., изменения в которую вносились вплоть до 1471 г.; в Белозерской уставной грамоте 1488 г.; в Судебнике 1447 г.; Судебнике 1497 г., где мы встречаем уже достаточно развитое понятие взяточничества.

Уставные грамоты наместничьего управления, данные государем, имели цель поставить в некоторые правомерные границы деятельность наместников и волостелей и оградить население области от их злоупотреблений. В связи с этим они писались на имя местных жителей и являлись в их руках определенным средством контроля за деятельностью наместника и его людей.

Однако содержание статей обозначенных источников в основном определялось только предупредительными мерами, выражавшимися в запрещении взимать взятки и посулы, и не содержало в себе какие-либо определенные меры ответственности.

По сути, данные нормы содержали в себе некие ограничения, не позволявшие взимать лишнего при сборе с населения пошлин, установленных для кормления и оплаты работы судей, наместников государевой власти и иных приказных людей. Но что характерно, данная предупредительная мера формально была закреплена во всех законодательных актах того времени.

В определенной степени новым этапом борьбы с коррупцией можно считать обращение царя Ивана IV к Стоглавому собору в 1551 г., в котором говорится о желании установления "безпосульности во всяких делах". В это время меры, направленные на устранение нарушений принципа кормления, постепенно приобретают все более конкретный, но не менее двойственный характер.

С целью пресечения злоупотреблений наместников вводится категория государевых служащих - приказных, призванных осуществлять надзор за деятельностью местных судов и наместников, с правом отмены принятых ими незаконных решений. Таким образом, с одной стороны, происходит усиление контроля, а с другой - расширение поля коррупционной деятельности.

Для предупреждения массовых коррупционных явлений, таких как взимание неустановленных сборов, вымогательство взяток при решении дел и т.п., осуществляется жесткое нормирование ставок кормления наместническому

аппарату власти, которое теперь выплачивается населением не лично и не в местах расположения служащих, а через сотских в городе, что значительно снижает возможность коррупционных проявлений, так как должность сотских - выборная.

Обращает на себя внимание тот факт, что наравне с судьями и наместниками в качестве субъектов различных коррупционных проявлений законодатель упоминает и недельщиков (судебных приставов), и казначеев, и бояр, и дворецких. При этом наблюдается дифференциация наказаний в зависимости от статуса преступника. В случаях принятия взятки судьей предусматривалась материальная ответственность перед потерпевшими, тогда как относительно судебных приставов, совершивших подобное деяние, указывалось на необходимость применения не только мер материальных, но и физических, таких, например, как всенародное битье кнутом, а также лишение должности. По отношению к особо ответственным лицам предусматривалась предупредительная норма - "...посулов не просити", причем данная санкция лишь внешне являлась неопределенной. Конкретная мера наказания лично определялась царем - "что государь укажет", и она не могла быть снисходительной, поскольку это противоречило бы существу запрещения посульности в делах. ⁷

Практика применения карательных мер борьбы с подкупом - продажностью приказных служащих - продолжала совершенствоваться и в XVII в. В 1613 г. были введены должности воевод, которым запрещалось брать "кормы" прямо и косвенно. Но финансовые возможности государства обеспечить воеводам плату за службу были нереальны, а потому практика кормления в рамках "необходимого содержания" была возобновлена. Принятие "почести" (добровольного приношения) не воспрещалось, что не могло не повлечь за собой дальнейшее развитие коррупционных проявлений. ⁸

Постепенно система кормления служащих деформируется в систему продажи служебных обязанностей, возникает угроза разложения государственного управления на местах и не только.

Ситуация, сложившаяся в судебной сфере, посягает и на экономические интересы государства, которое в связи с коррумпированностью судей недополучает значительные суммы, установленные верховной властью для судебных исков. Возникает необходимость законодательного закрепления жестких санкций за коррупцию, что находит свое выражение в Соборном уложении 1649 г., в котором вновь особое значение придается карательным мерам борьбы с коррупцией. Так, например, устанавливаются жесткие санкции высшим сановникам (боярам, думным людям). За принятие посулов они отныне подвергаются штрафу в государеву казну, лишаются должности при дворе и отсылаются на службу в отдаленный город. Для судей предусматривается торговая казнь и исключение из службы (гл. X, ст. 5). Низшие чины (подьячьи, недельщики), за принятие или требование посула подвергаются особенно тяжкому наказанию: в совокупности с лишением должности - "отсечению руки" (гл. X, ст. 12), "битью батогами нещадно" (гл. X, ст. 15).

Необходимо отметить, что политика оплаты труда приказных служащих во второй половине XVII в. сама по себе являлась причиной, стимулирующей коррупционное поведение лиц, занятых в управленческой сфере.

Органы власти (приказы) подразделялись на недоходные и доходные. Такое разграничение определялось тем, что в первых служащим выплачивали регулярное, относительно высокое государственное жалованье, поскольку возможность получать частные приношения от решаемых дел отсутствовала ввиду специфики приказа. При этом значительный штат служащих некоторых иных приказов часто даже не был оплачиваем государством, поскольку их жалованье составляли доходы от дел.

Исходя из этого, интенсивность и распространенность коррупционных проявлений в различных приказах не могла не зависеть от характера оплаты служебной деятельности. Подношения и почести провоцировали систематическое их вымогательство служащими, которые продолжали получать денежное жалованье от государства. Более того, такая политика значительно осложнила применение норм ответственности за проявления подкупа-продажности государственных служащих.

Это определило эскалацию фактически коррупционной преступности в конце XVII в., когда "факты вопиющего взяточничества не только не уменьшались, но все более росли".

Анализ истории советского уголовного законодательства и судебной практики свидетельствует о том, что взяточничество имело широкое распространение в первые годы развития Советского государства.

Декрет Совета народных комиссаров (СНК) РСФСР от 8 мая 1918 г. "О взяточничестве" стал первым в Советской России правовым актом, предусматривавшим уголовную ответственность за взяточничество - "лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок". Наряду с получателями взятки наказанию подлежали также лица, виновные в даче взятки, подстрекатели, пособники и все прикосновенные к даче взятки служащие.

Декрет "О взяточничестве" имел обратную силу, однако согласно ст. 6 от уголовного преследования освобождались те, кто дал взятку до издания декрета, но в течение трех месяцев со дня его издания заявил судебным властям об этом преступлении. Данное положение было одной из первых поощрительных норм в советском уголовном праве и получило дальнейшее развитие в последующем Декрете СНК от 16 августа 1921 г. "О борьбе со взяточничеством" , внесшем некоторые изменения в Декрет от 8 мая 1918 г. Так, в ст. 4 Декрета от 16 августа 1921 г. устанавливалось, что "лицо, давшее взятку, не наказывается, если оно своевременно заявит о вымогательстве взятки или окажет содействие раскрытию дела о взяточничестве".

Одновременно Декрет уточнил некоторые признаки состава получения взятки. Взятка могла быть получена "в каком бы то ни было виде" не только лично, но и через посредника за выполнение действий, входящих в круг служебных обязанностей лиц, состоящих на государственной, союзной или общественной службе, в интересах дающего взятку.

Таким образом, мы видим постепенное появление в законе тех понятий и признаков, которые характерны для современного законодательства.

Впервые в законе появляется посредничество в получении взятки, которое, как и получение взятки и укрывательство взяточников, карается лишением свободы с конфискацией имущества или без таковой. В отличие от Декрета, принятого 8 мая 1918 г., ни нижний, ни верхний пределы лишения свободы Декрет от 16 августа 1921 г. не определил.

Указанные Декреты стали основой для формулирования норм о взяточничестве в первом советском Уголовном кодексе, введенном в действие с 1 июня 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР содержал достаточно разработанную систему норм о должностных (служебных) преступлениях (глава II).

Переход от политики военного коммунизма к нэпу сопровождался значительным увеличением взяточничества. В этих условиях Народный комиссариат юстиции направляет Циркуляр от 25 сентября 1922 г. N 86, которым объявляет судебно-карательную кампанию по борьбе со взяточничеством. Предлагалось в народных судах создать специальные камеры для рассмотрения крупных дел о взяточничестве, а в трибуналах рассматривать дела в порядке сокращенного судопроизводства без допущения сторон и с вызовом наименьшего количества свидетелей.

Кампания по борьбе со взяточничеством началась 10 октября 1922 г.. Этому предшествовало принятие Декрета ВЦИК и СНК от 9 октября 1922 г. "Об изменении текста ст. 114 УК", которому была придана обратная сила. Декрет усилил ответственность за получение взятки без отягчающих обстоятельств, указав лишь нижнюю границу наказания (лишение свободы на срок не ниже одного года). Одновременно значительно повышалась ответственность за дачу взятки, посредничество во взяточничестве, оказание какого-либо содействия или непринятие мер противодействия взяточничеству, размеры которой приравнивались к ответственности за получение взятки.

При особо отягчающих обстоятельствах названные выше преступные действия, как и получение взятки при отягчающих обстоятельствах, карались лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет или высшей мерой наказания с конфискацией имущества.

Изменения были внесены в перечень обстоятельств, отягчающих ответственность за получение взятки. Таковыми стали признаваться: 1) ответственное положение должностного лица, принявшего взятку; 2) нанесение или возможность нанесения государству материального ущерба в результате взятки; 3) наличие прежней судимости за взятку или неоднократность получения взятки; 4) вымогательство взятки. Особый интерес вызвала ч. 2 ст. 114 "а", согласно которой лица, виновные в получении взятки, даче взятки, посредничестве во взяточничестве, оказании какого-либо содействия или непринятии мер противодействия взяточничеству могли быть освобождены судом от наказания "лишь в случае: а) если они добровольно и немедленно заявят о вымогательстве взятки и б) если своевременными показаниями и донесениями окажут содействие раскрытию дела о взяточничестве". Характерно, что правом освобождения обладал только суд, а не следственные органы - это было именно право, а не обязанность суда - и что освобождены от наказания могли быть все лица, имевшие отношение к взяточничеству, в том числе и взяткополучатели.

Девятого октября 1922 г. народный комиссар юстиции РСФСР направляет Циркуляр N 97 "Об объеме понятия взятки". В механизм правового обеспечения борьбы с коррупцией входили не только уголовно-правовые меры. Отдельно устанавливались правила государственной службы. Так, Постановление СНК РСФСР от 21 декабря 1922 г., утвердившее "Временные правила о службе в государственных учреждениях и предприятиях", более развернуто изложило различные формы незаконного совместительства, квалифицируемые как взяточничество.

Уголовный кодекс РСФСР в целом смягчил ответственность за взяточничество. Получение взятки каралось лишением свободы на срок до 2 лет; а при отягчающих обстоятельствах, как то:

а) ответственном положении должностного лица, принявшего взятку;

б) при наличии прежней судимости за взятку или неоднократности получения взятки;

в) с применением со стороны принявшего взятку вымогательства - лишением

свободы со строгой изоляцией на срок не ниже 2 лет, с повышением вплоть до расстрела с конфискацией имущества. Кодекс исключил возможность применения высшей меры наказания за провокацию взятки (ст. 119 УК РСФСР).

Уголовный кодекс 1926 г. твердо зафиксировал, что субъектом получения взятки является именно должностное лицо. Само же понятие должностного лица определялось в общем так же, как и в УК РСФСР 1922 г.. Однако появилась оговорка "...должностные лица профессиональных союзов за совершенные ими служебные преступления (растрата, взятка и т.п.), если они привлечены к ответственности по постановлениям профессиональных союзов, отвечают как за преступления должностные".⁹

При описании признаков преступления "получение взятки" было внесено небольшое, но существенное уточнение в характеристику действий, за выполнение или невыполнение которых должностное лицо получало вознаграждение.

Если раньше это были действия, входящие в круг служебных обязанностей лица, то новая редакция соответствующей нормы сформулирована более широко. Она предусматривает действие, "...которое должностное лицо могло или должно было совершить исключительно вследствие своего служебного положения". Взяткодателей и посредников закон обязал лишать свободы на срок до 5 лет. Однако они освобождались от привлечения к ответственности в случаях: а) если имело место вымогательство взятки и б) если они немедленно после дачи взятки добровольно заявили о случившемся.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на многовековой опыт борьбы с коррупцией, в настоящее время государство, как и прежде, признавая опасность этого явления, ведет себя весьма непоследовательно.

Объявленная широкомасштабная борьба с коррупцией по сей день практически не имеет правовой основы, а предпринимаемые меры по-прежнему носят характер "кампанейщины". В результате - "хроническая болезнь" не вылечена, а лишь приглушена и продолжает существовать.

И это закономерно, поскольку исторический опыт борьбы с коррупцией наглядно показывает, что эффективной она может быть только в том случае, когда проявляется государственная воля в борьбе с этим явлением, когда она ведется профессионально, в рамках закона и при широкой поддержке населения.

Только декларирование необходимости борьбы с коррупцией без принятия и активного использования всех законных мер ко всем гражданам независимо от их социального положения в обществе не может привести к желаемому результату.