VII. Социальная философия. Vii социальная философия
 Скачать 359.45 Kb.
|
|
Формация В отличие от учения о локальных цивилизациях, приверженцы которого полагают, что каждое из таких сообществ имеет свою историю, непохожую на другие, сторонники теории формаций исходят из того, что стадии развития для всех исторических обществ являются общими. Формация (от лат. formatio – образование, вид) – понятие, получившее особое значение и развитие в марксизме. По Марксу, общественно-экономическая формация представляет категорию, обозначающую определённый исторический тип общества, или стадию общественной эволюции, характеризующуюся особой совокупностью отношений – как в сфере производства, так и в общественной жизни. За основу данного образования в марксизме принимают производственные отношения (отношения собственности, обмена деятельностью и распределения), которые соответствуют уровню и характеру развития производительных сил (люди, обладающие знаниями и умениями, а также средства производства). Совокупность этих отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается политическая и юридическая надстройка, и которому соответствуют определённые формы сознания. Диалектика производственных отношений и производительных сил в марксизме понимается таким образом, что первые могут либо давать простор для развития вторых, либо становиться для них оковами. В случае нарушения закона соответствия производственных отношений уровню и характеру развития производительных сил в экономическом строе общества объективно назревает переворот, который может быть произведён либо реформационным, либо революционным путём. На место старых, отживших производственных отношений должны прийти новые отношения, которые позволят развиваться производительным силам общества далее. Однако изменение экономического базиса общества неизбежно влечёт за собой и обновление надстройки: социальных, политических, правовых, моральных отношений, а также соответствующих им институтов и учреждений и форм сознания. При прохождении полного цикла таких изменений совершается переход общества от одной формации к другой. Вся история человечества представлена в марксизме как история возникновения, расцвета, упадка и смены формаций. Были выделены 5 формаций, из которых четыре (первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная и капиталистическая) уже проявили себя в истории (первобытный мир, древний мир, средние века, новое время), а последняя – коммунистическая – должна прийти на смену капиталистической формации в обозримом будущем. Следует признать, что теория общественно-экономических формаций внесла значительный вклад в развитие социальной философии и философии истории. Она, во-первых, представляет общество как единое целое, выявляя скрытую сущность, которая порождает многообразие общественных явлений. Во-вторых, данная теория характеризует всемирную историю человечества как естественноисторический процесс, подводя научную основу под его деление на различные эпохи (нетрудно заметить, что каждая из них соответствует определённой формации). В-третьих, она предлагает объективный критерий, позволяющий обосновать идею общественного прогресса (уровень развития производительных сил и производственных отношений). Для XIX века она была образцом научного подхода к изучению истории человечества. Однако последующее развитие общественных наук и социальной практики выявило целый ряд «слабых мест» у формационной теории. Во-первых, многих обществоведов не устраивал абстрактный характер понятия формации, под которую подводятся общества, которые значительно отличаются друг от друга (например, древние Греция и Персия, средневековые Англия и Китай, современные США и Япония). Во-вторых, по мнению историков, марксистам удалось научно достоверно отразить лишь переход от феодализма к капитализму в странах Западной Европы, тогда как в остальных случаях реальные исторические изменения с трудом укладываются в прокрустово ложе теории формаций. Так, есть основания полагать, что Китай перешёл к феодализму в III веке до н.э., буржуазный экономический уклад начал формироваться уже в поздней античности, а «варварские королевства» стали переходной формой в развитии германских народов от первобытности до феодализма. Наконец, в-третьих, введение Марксом в периодизацию всемирной истории коммунистического общества даёт основания для обвинения марксизма в идеологизации науки. Необходимость появления совершенного общества в будущем, исходящая из объективных социально-экономических процессов, придаёт истории завершённый характер. Хотя классики марксизма не уставали повторять, что с наступлением коммунизма история не закончится, но приобретёт подлинно человеческий характер, создаётся впечатление, что с переходом к коммунистической формации общество достигнет своего высшего состояния. Отсюда преобладание моральных характеристик коммунизма над экономическими, неясность с движущими силами истории в этом обществе, нехарактерная для марксизма вера в благие намерения людей как главные побудительные мотивы их действий в обществе будущего. События XX века также подают мало надежд на то, что история человечества будет развиваться по марксистскому сценарию. 7.3. Общество и история Основные модели общественного развития Общество не является такой системой, которая существует статично. Оно находится в постоянном, хотя и не всегда видимом развитии, в котором критическая масса определённых фактов и явлений вызывает изменения социальных процессов, а порой и самого общества в целом. Поэтому философ, занимающийся изучением общества, должен всегда учитывать его динамику, исследовать социальные реалии не с метафизических, абстрактных позиций, но анализировать их с диалектической, исторической точки зрения. Раздел социальной философии, что выявляет общие закономерности исторического процесса и его аксиологическое содержание, а также устанавливает возможности и границы исторического познания и исторической науки, называется философией истории. Он представляет относительно самостоятельную область философского знания со своими традициями, нерешёнными проблемами и специфическими противоречиями. Здесь ведутся споры о том, циклична история или линейна, что является источником исторического движения, существует ли в истории цель, можно ли говорить о смысле истории, есть ли в истории объективные законы, какое будущее ожидает народы и все человечество? Таким образом, философия истории занимается изучением предельно общих вопросов исторического бытия людей. Мыслители издавна задумывались над причинами, целями и смыслом истории своего государства, народа, общества, человечества в целом. Пониманию этого препятствовало сознание уникальности, неповторимости каждого выдающегося человека или запоминающегося события. Однако уже в глубокой древности появляются первые попытки придать истории народов телеологический характер, указать главное направление, в котором они движутся в будущее. Так, Гесиод (VIII-VII вв. до н.э.) в поэме «Труды и дни» поведал о «золотом веке» в далёком прошлом и «железном веке» в настоящем, выступив тем самым как один из первых сторонников учения об историческом регрессе. Эта же версия, только применительно не к поколениям, а к царствам, была позднее изложена в Библии (Книга пророка Даниила). Идея о том, что прошлое было лучше настоящего, получила распространение у древних египтян, вавилонян, китайцев и пользовалась популярностью у европейских народов в средние века. С ней конкурировала идея циклического развития, которая была перенесена на общество из учений о космических циклах и получила развитие у древних индийцев, греческих стоиков, Полибия, в «Екклесиасте». Суть её заключается в понимании исторических событий как повторяющихся, если не в деталях, то по своей сути. Как говорится в «Екклесиасте»: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки… Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Регрессивные и циклические представления об истории преобладали в древности, но уже в античности встречаются первые проблески иного понимания развития общества. Так, Демокрит и Тит Лукреций Кар отмечали в своих трудах, что люди переходят от звериного состояния к цивилизованному, что можно считать предугадыванием учения об историческом прогрессе. Первую историософскую перспективу для человечества предложило христианство, провозгласившее равенство всех людей перед богом и, стало быть, утвердившее общность судеб всех народов. Августин Блаженный в V в. сформулировал религиозно-философскую концепцию всемирной истории, поделив её на 6 периодов: от изгнания Адама и Евы из рая – до Страшного суда и воссоединения всех праведников с богом. Так христианство не только создало свою эсхатологию (дословно «знанием о конечном»), но и указало своим адептам смысл истории, который эта религия видит в подготовке человечества ко второму пришествию Христа. (В раннем средневековье, кроме христиан, эсхатологические представления были присущи лишь древним германцам, в мифологии которых важную роль играло представление о неизбежной «гибели богов».) Однако христианская эсхатология отрицала всякую ценность мирской истории народов, поэтому не смогла перейти от историософии к философии истории, сведя содержание исторического процесса к истории церкви в этом греховном мире. Тем не менее, она доминировала в Европе в течение более тысячелетия. С новым взглядом на историю выступил Дж. Вико (XVII-XVIII вв.), предложивший свою версию развития народов. По его мнению, каждый из них проходит цикл из трёх эпох – божественной, героической и человеческой, в течение которых теократия сменяется аристократией, а последняя уступает место представительной монархии и парламентской республике. Каждый цикл, по Вико, заканчивается общим кризисом и распадом данного общества, а переход от одной эпохи к другой происходит посредством общественных переворотов. В том же XVIII в. получила распространение просветительская философия истории (Вольтер, Монтескье), которые видели цель человеческой истории в прогрессе человечества во всех областях жизни. С критикой просветительской идеи прогресса выступил Руссо, который обратил внимание на то, что прогресс в одних областях оборачивается регрессом в других (например, по его мнению, развитие наук и искусств лишь развращает нравы, поскольку обесценивает добродетели и стимулирует пороки). Идея Вико о триаде исторических стадий, наложенная на учение об историческом прогрессе, оказала сильное влияние на модели исторического развития Гегеля, Конта и Маркса. Каждый из этих мыслителей также выделял три стадии развития общества в его движении от низшего состояния к высшему. У Гегеля это были 3 всемирно-исторические эпохи, отличавшиеся по сознанию свободы: восточных народов, античных народов и германских народов. У Конта были выделены 3 интеллектуальные стадии человечества: теологическая, метафизическая и научная. Наконец, у Маркса всемирная история, помимо деления на пять формаций, также включала в себя 3 стадии: бесклассовую первобытную, классово-антагонистическую и бесклассовую коммунистическую. Исторический материализм был последней философско-исторической теорией, которой была присуща общая линейно-телеологическая модель исторического процесса, проникнутая европоцентристской установкой. К тому же он стал одним из последних исторических учений, исходивших из представлений о единстве мировой истории. С начала XX века в философии истории доминирует цивилизационный подход, который, в отличие от формационной теории, утверждает многовариантность и разнонаправленность исторического процесса в различных локальных цивилизациях. Одни из них могут развиваться линейно (прогрессивно или регрессивно), другие – циклически, третьи – по спирали, четвертые – как бы «пульсировать», перемежая краткие вспышки социальной активности с долгим и беспробудным застоем. Хотя эти взгляды имеют немало сторонников и критиков, сама теория локальных цивилизаций уже не является «последним словом» в философии истории. На её дополнение и преодоление претендуют представители мир- системного анализа (Бродель, Валлерстайн, Франк). Так, Бродель писал о взаимосвязывающей все общества «мир-экономике», у которой имеется свой центр со «сверхгородом» (для каждой эпохи своим). Согласно Франку, в ходе эволюции мир-системы её центр, до его перемещения в XIX в. сначала в Европу, а затем в Северную Америку, многие века находился в Китае, куда он скоро вернётся вновь. Иной взгляд на историю у постмодернистов. Например, Делез и Гваттари утверждают, что не существует истории как чего-то интегрального, единого, унифицированного, непрерывного. История уступает место становлению, самодостаточному, не требующему обращения к чему-то другому, кроме самого себя. В такой истории прошлое и будущее немного значат, главное – становление настоящего. Прошлое – это всегда прошлое настоящего, как и будущее – будущее настоящего. История теряет свою непрерывность, свои временные горизонты, превращаясь в вечное мгновение настоящего. Реально все происходит только в настоящем, по отношению к настоящему. Во второй половине XX века, в связи с заметно возросшим динамизмом общественной жизни и осознанием непредсказуемости последствий быстрых социальных изменений, стала проявляться ограниченность господствующей долгое время парадигмы линейно-поступательного развития общества. В это время в социальные дисциплины и социальную философию начали все более проникать методы такого нового междисциплинарного направления науки, как синергетика. Исследователи общественных процессов, следующие данной парадигме, фокусируют своё внимание на следующих характеристиках социальной динамики: нелинейность и вариативность развития, несводимость многообразия общественных связей к общему знаменателю, альтернативность социальных изменений, релятивность общественных структур, автономность их по отношению к целому. Несмотря на известные достижения синергетики в естественных науках, все же следует с осторожностью относиться к прямому перенесению её методов в область социальных наук. В частности, нельзя допустить, чтобы утверждаемая ею постнеклассическая научная картина мира, на которую претендуют её представители, привела к необоснованному отказу от классических и апробированных в социальных науках подходов и теорий. Источники и движущие силы общественного развития Прежде всего, следует определить исходные понятия. Под «источниками» здесь понимаются глубинные причины социального развития, определяющие характер исторического процесса. «Движущие силы» следует в таком случае представить как непосредственные причины развития общества, которые обусловливают специфику, форму проявления и конкретное направление этого развития. Таким образом, источники общественного развития можно сравнить с мотором, а движущие силы – с приводными ремнями. Источники воздействуют на движущие силы, а те в свою очередь детерминируют исторические события. Поскольку движущие силы истории находятся ближе к самим событиям, мыслители должны были открыть их раньше, чем сами источники, таящиеся в глубине исторического процесса. Исследуя непосредственные причины человеческих деяний, мудрецы Востока и Запада ещё в древности понимали, что таковыми следует считать страсти и мысли людей. Но что порождает эти страсти и мысли? Очевидно, основные желания людей, которые выражаются в наиболее сильных стремлениях: к власти, богатству, славе, удовольствиям, комфорту. Не случайно буддисты видели наивернейший способ освобождения от этого мира в избавлении от всех желаний. «Отец истории» Геродот полагал, что люди побуждаются к действиям существующими обычаями и нравами, которые придают их желаниям определённое направление. Он также одним из первых обратил внимание на важность стремления человека к свободе, однако считал, что данное стремление присуще не всем людям, а лишь отдельным народам (грекам и скифам – да, персам и египтянам – нет). Основной же движущей силой истории Геродот считал непостижимую для смертных необходимость – рок, судьбу. Другой выдающийся античный историк Фукидид утверждал, что люди, конечно, побуждаются стремлением к процветанию, свободе и справедливости, но обратной стороной такого побуждения является стремление к могуществу, присущее как отдельной личности, так и целым государствам. Таков, по его мнению, «всеобщий ход вещей». Античные историки и философы усматривали основные причины исторических событий в воле богов, судьбе, характере народа (доблесть предков, нравы, законы), а также в особенностях характера выдающихся деятелей, не идя дальше этого в поиске источников и движущих сил общественного развития. Религиозная философия, господствовавшая в средние века, возводила основные причины развития общества к замыслу бога-творца, а главной движущей силой в истории считала его волю (Августин Блаженный, Фома Аквинский, Лютер, Кальвин). Значительный вклад в преодоление религиозно-мистической трактовки исторического процесса внесли мыслители эпохи Возрождения, особенно Макиавелли. В своём труде «Государь» он утверждал, что история, может быть, и творится по божественному плану, но выполняют его люди, действующие в основном под влиянием своих эгоистических страстей. Макиавелли, по сути дела, первым ввёл в научный обиход понятие интереса, выделяя в качестве основных стремлений человека жажду власти и наживы. Важной движущей силой социального развития он считал также государство, которое во имя достижения общественно значимых целей способно даже обуздывать эгоистическую природу людей. Спустя полтора века Гоббс развил идею Макиавелли об интересе, провозгласив «естественным законом» стремление людей к самосохранению. В своих взглядах на историю философы Нового времени представляли в качестве её движущих сил чувства, страсти людей или их мысли, идеи. Французские просветители (Вольтер, Руссо) и материалисты (Гельвеций, Гольбах) утверждали, что «мнение правит миром». Но в том же XVIII в. Франклин обратил внимание на фундаментальное значение трудовой деятельности («Труд создал человека», «Человек – это животное, делающее орудия»), а Монтескье и Гердер пришли к выводу, что история общества есть продолжение истории природы, указав на влияние на жизнь общества естественной среды. В начале XIX в. религиозное объяснение причин исторического процесса уже не могло удовлетворить передовые умы Европы. Так, фон Гумбольдт заявил, что «понятие движущего мировыми событиями провидения, … будучи положено в основание объяснения, … прерывает всякое дальнейшее исследование». В философии истории в этот период преобладало объективно-идеалистическое понимание развития общества, которое достигло вершины в философии Гегеля. Источником всемирной истории, согласно Гегелю, является абсолютная идея, предающаяся самопознанию. Движущими силами истории он считал формы самосознания, сменяющие друг друга. Люди со всеми своими идеями и страстями представлялись Гегелю актёрами всемирно-исторической драмы, не более чем материалом для реализации исторической необходимости, выражающей развитие абсолютной идеи. Меньшей известностью пользовались идеи Конта, заслугой которого стало то, что он, вслед за Сен-Симоном, отмечал в качестве главных движущих сил общества его интеллектуальную эволюцию, а с начала XIX в. – развитие научного познания. Важный вклад в объяснении глубинных и непосредственных причин общественного развития принадлежит марксизму. Источник развития общества Маркс видел в материальном производстве, замечая, что одно общество отличается от другого не столько тем, что оно производит, сколько тем, как оно производит. С необходимостью удовлетворять возрастающие человеческие потребности связаны как общественное разделение труда, так и диалектика производительных сил и производственных отношений, которые играют роль основных причин социального развития. Главной движущей силой в классово-антагонистическом обществе марксисты считают классовую борьбу, лежащую в основе всех реформ и революций. Кроме того, в отличие от Гегеля, Маркс утверждал, что люди являются не только актёрами истории, но и её творцами. В западной философии философия конца XIX – XX века предложено немало вариантов того, что следует считать источниками и движущими силами истории: от «воли к власти» и ressentiment («злопамятность, озлобление») Ницше до «закона случайностей» Фуко и симулякра (символ, имитирующий реальность) Бодрийяра. В современной философско- исторической литературе в качестве главных причин социального развития чаще всего называются модернизация (Блэк), культурная диффузия (Ратцель, Фробениус), цикличность подъёма и падения цен (Бродель, Мевре), эксплуатация странами «мирового центра» стран «мировой периферии» (Валлерстайн), столкновение цивилизаций (Хантингтон). Согласно постмодернистам, провозгласившим «смерть человека» и «исчезновение социального», современное общество с его телевизионными и компьютерными технологиями превратило реальность в мир фикций, в котором болезнь собачки кинозвезды может восприниматься более значимым событием, чем массовый голод или гражданская война в странах «третьего мира». |