ак. Assassins Creed 2 Ренессанс. Высоко в небе, на башнях палаццо Веккьо и Барджелло, то вспыхивало, то затухало пламя факелов. Чуть севернее редкие фонари освещали площадь перед собором
 Скачать 1.67 Mb.
|
|
– Ты помнишь ту, первую? – Разве такое забудешь? – Художник жадно вглядывался в пергамент. – Какой удивительный сюрприз! Можно? – Разумеется. Леонардо водил пальцами по пергаменту, внимательнейшим образом рассматривая буквы и символы, изображенные на нем. Затем, схватив перо и бумагу, принялся их перерисовывать. Он часто вскакивал, заглядывая в свои книги и манускрипты. Как и два года назад, Леонардо целиком погрузился в работу. Обрадованный таким вниманием, Эцио терпеливо ждал. – Как интересно, – произнес наконец художник. – Слова написаны на незнакомом, во всяком случае мне, языке. Но у них есть некий общий узор. Я обнаружил пояснения на арамейском, которые несколько проясняют содержание основного текста. – Леонардо поднял голову. – Знаешь, если соединить эту страницу с другой, получается что-то вроде руководства… руководства в различных способах убийства. Но это на одном уровне. Подозреваю, есть и другие, хотя это лишь мои догадки. Мы сейчас находимся на самой поверхности. Главное скрыто в глубине. Чтобы прояснить картину, нужно собрать другие страницы. Но ты ведь даже не знаешь, где они. – Не знаю. – И сколько их вообще – тебе тоже неизвестно? – Это… можно было бы узнать. – Ага, – усмехнулся Леонардо. – Тайны! Что ж, я должен отнестись к ним с уважением. – Он снова вгляделся в пергамент. – Надо же! Ты посмотри! Эцио заглянул ему через плечо, но увидел лишь тесные кучки клиновидных символов. – Что это? – Сам толком не понимаю. Но если я прав, в этой части записан состав неизвестного нам металла или сплава. Причем такого, который по законам логики вообще не может существовать! – А что еще ты нашел на странице? – Расшифровать одну запись оказалось совсем легко. По сути, это чертеж оружия. Похоже, оно дополняет твой скрытый клинок. Но его мне пришлось бы целиком делать самому. – И что это за оружие? – Очень простое по устройству. Металлическая пластина, вделанная в кожаный наруч, которая позволила бы отражать удары мечей и даже топоров. Но есть одна особенность. Металл, который нам придется отлить самим, очень прочен, но невероятно легок. Кстати, пластина предназначена не только для защиты. Здесь тоже предусмотрен двулезвийный клинок с пружинным механизмом. – Тебе по силам изготовить все это? – Да, хотя мне понадобится некоторое время. – Его у меня совсем немного. Леонардо задумался. – Все необходимое для работы у меня есть. Мои помощники достаточно сведущи и в литейном, и в кузнечном деле. Художник вновь замолчал, по-видимому погрузившись в собственные мысли и расчеты. – Работа займет у меня два дня, – сказал он наконец. – Приходи по истечении этого срока, и мы проверим работу нового устройства. Эцио поклонился другу: – Леонардо, я безмерно тебе благодарен. И в этот раз я могу заплатить тебе за работу. – Нет, это я благодарен тебе. Страницы Кодекса расширяют мои познания. Прежде я считал себя изобретателем, но информация, содержащаяся в этих страницах, ставит в тупик даже меня. – Леонардо улыбнулся и почти шепотом добавил: – Ты даже не представляешь, каким должником я себя чувствую перед тобой за то, что ты показал мне эти страницы. Если ты найдешь новые, обязательно принеси их мне. Где ты их найдешь – меня не касается. Главное, чтобы о них никто не узнал за пределами твоего узкого круга… кроме меня, разумеется. Это будет лучшей платой за мою работу. – Это я тебе обещаю. – Grazie! Тогда до пятницы? Приходи на закате. – До пятницы. Леонардо и его помощники сдержали обещание и уложились в отведенные сроки. Новое оружие, предназначенное в первую очередь для обороны, оказалось исключительно полезным. Несколько помощников Леонардо имитировали нападение на Эцио (используя при этом настоящее оружие), а молодой человек храбро оборонялся. Металлический наруч при всей своей легкости превосходно отражал даже самые отчаянные удары, даже от двуручных мечей и боевых топоров. – Леонардо, это великолепное оружие! – Согласен. – Однажды оно вполне может спасти мне жизнь. – Будем надеяться, что к твоему шраму на левой руке новых не добавится, – сказал Леонардо. – Это был прощальный подарок от старого… друга, – ответил Эцио. – А сейчас мне нужен твой совет. – Помогу, чем смогу, – скромно пожал плечами художник. Эцио оглянулся на помощников да Винчи: – Может, поговорим наедине? – Пошли. Они вернулись в кабинет. Там Эцио протянул Леонардо дядин клочок бумаги с именем. – Дядя велел мне встретиться с этим человеком, но добавил, что прямые расспросы ни к чему не приведут. Леонардо долго изучал кусок бумаги с написанным на нем именем. Когда он поднял голову, взгляд выражал тревогу. – Знаешь, кто это? – Знаю только имя – Ла Вольпе. Думаю, это прозвище. – Оно значит Лис. Но даже прозвище лучше не произносить вслух и в присутствии других. Этого человека никто не видел, зато у него повсюду есть свои глаза. – И все-таки где мне его найти? – Сказать невозможно. Но для начала… повторяю, будь очень осторожен… попробуй сходить на Меркато Веккьо[66]. – Говорят, что каждый вор, не успевший попасть в тюрьму или на виселицу, промышляет на Меркато Веккьо. – Вот почему я и призываю тебя быть осторожным. – Леонардо опасливо оглянулся, словно их могли подслушать. – Я… быть может… сумею с ним переговорить. Иди туда завтра, после вечерни… Возможно, тебе повезет… или нет. Вопреки дядиным предостережениям Эцио решил повидаться еще с одним человеком. Все эти долгие месяцы он не переставал думать о ней. Сейчас от сознания того, что девушка совсем близко, любовь его все возрастала. Он пытался себя убедить, что риск, хотя и существует, не настолько велик. За два года Эцио повзрослел и возмужал. Даже лицо изменилось, став более угловатым. Хотя в нем по-прежнему легко было узнать все того же сорванца Эцио, каким он был когда-то. Молодого человека выручал капюшон, позволяя «исчезать» в толпе: он надвигал его как можно глубже, полностью скрывая лицо. Формально власть в городе оставалась за Медичи, но из ядовитой пасти Пацци были вырваны не все зубы. Противники выжидали и не теряли бдительности. В том и другом Эцио не сомневался. Если люди Пацци застигнут его врасплох, они его убьют, и никакой Медичи тут не поможет. И тем не менее на следующее утро ноги сами понесли его к особняку Кальфуччи. Эцио подошел в тот момент, когда дверь дома открылась и на залитый солнцем дворик вышла Кристина. Она стала стройнее, возможно даже чуть выше ростом, превратившись из девочки в молодую женщину. Молодой человек окликнул ее. Увидев его, Кристина сильно побледнела. Эцио испугался, что она сейчас упадет в обморок. К счастью, этого не случилось. Сказав что-то своей спутнице (после чего та развернулась и направилась в сторону дома), Кристина раскинула руки и бросилась к Эцио. Он быстро увел ее под арку ближайшего дома, желтые стены которого обвивал плющ. Обняв Кристину, Эцио заметил у нее на шее цепочку его кулона, хотя сам кулон был спрятан на груди. – Эцио! – воскликнула она. – Кристина! – Что ты здесь делаешь? – Я здесь по делам отца. – Где ты был все это время? За два года я ничего не слышала о тебе. – Я был… в отъезде. Это тоже было связано с делами моего отца. – Говорили, что ты… убит. И твоя мать с сестрой – тоже. – Судьба распорядилась иначе. – Эцио помолчал. – Я не мог тебе написать, но я постоянно думал о тебе. Глаза Кристины, в которых плясали радостные огоньки, вдруг помрачнели. В них появилось беспокойство. – Что случилось, carissima?[67] – спросил Эцио. – Ничего. Кристина пыталась вырваться из его объятий, но Эцио ее не выпускал. – Нет, что-то все-таки произошло. Доверься мне! Она подняла голову. Ее глаза были полны слез. – Ах, Эцио! Я помолвлена и скоро должна выйти замуж! Молодой человек был настолько ошеломлен, что потерял дар речи. Он разжал руки, только сейчас сообразив, что обнимал Кристину слишком крепко. Он вновь почувствовал себя одиноким и несчастным. – Это все мой отец, – продолжала Кристина. – Он не давал мне покоя и требовал, чтобы я согласилась. Ты исчез. Я считала тебя погибшим. Потом в наш дом зачастил молодой д’Арценто. Он из семьи торговцев драгоценными металлами. Они переселились сюда из Лукки. Это было вскоре после твоего исчезновения. Эцио, знал бы ты, как они давили на меня с двух сторон: его родители и мои. Убеждали «не позорить семью» и согласиться на выгодную партию, пока мне еще делают предложения. Я думала, что никогда тебя не увижу. И теперь… Ее слова оборвал испуганный девичий крик, раздавшийся со стороны небольшой площади, на которую выходила эта улица. – Это Джанетта! – спохватилась Кристина. – Помнишь ее? Крики Джанетты стали еще неистовее, но теперь можно было расслышать, что именно она кричит: – Манфредо! Манфредо! – Поспешим туда, – сказал Эцио, и они оба бросились к площади. Кроме Джанетты, Эцио увидел еще одну, незнакомую ему девушку, а также пожилого мужчину. Кажется, тот служил у отца Кристины старшим писарем. – Что случилось? – спросил молодой человек. – Манфредо! – воскликнула Джанетта. – Опять карточные долги! На этот раз его точно убьют! – Что с ним? – Голос Кристины почти сорвался на крик. – Прошу прощения, синьорина, – залепетал писарь. – Он задолжал деньги каким-то двум молодым людям. Они потащили его к Новому мосту и сказали, что выбьют из него долг. Еще раз, синьорина, прошу прощения. Я ничем не мог им помешать. – Не кори себя, Сандео. Позови домовую стражу. А я лучше пойду… – Подожди, – остановил ее Эцио. – Кто такой, черт побери, этот Манфредо? Кристина посмотрела на него словно из-за решетки тюремного окна: – Мой fidanzato[68]. – Обойдемся без стражи, – сказал Эцио и побежал по улице, которая вела к мосту. Вскоре он уже был на набережной. Внизу, близ первой опоры моста, тянулась узкая полоска земли, соседствуя с желтыми, неспешно текущими водами Арно. От реки тянуло густым зловонием. На земле Эцио увидел распростертого молодого человека в модном черном камзоле, расшитом серебром. Еще двое молодых людей, потея от натуги и бормоча ругательства, били его руками и ногами. – Клянусь, я верну долг! – стонала жертва. – Мы по горло сыты твоими обещаниями, – сказал один из мучителей. – Ты и так выставил нас круглыми дураками. Теперь мы тебя проучим, чтобы другим неповадно было. Носком сапога он придавил должнику шею, ткнув лицом в грязь. Второй мучитель ударил его под ребра. Первый нацелился ударить должника по почкам, когда вдруг почувствовал, как кто-то схватил его самого за шиворот и фалды. Мучитель взлетел в воздух и вскоре плюхнулся в воду, полную нечистот и мусора, облепивших первую опору моста. Зловонная вода попала ему в горло, он закашлялся и не заметил, как его напарник тоже полетел в воду. Эцио протянул руку замызганному грязью должнику, помогая тому встать. – Grazie, синьор. Думаю, они действительно хотели меня убить. Глупцы! Мертвые долгов не платят, а так я бы мог вернуть им все деньги. Честное слово! – А вы не боитесь, что они снова на вас нападут? – Теперь они будут думать, что у меня появился телохранитель. – Кстати, забыл представиться. Эцио… де Кастроново. – Манфредо д’Арценто, к вашим услугам. – Я не ваш телохранитель, Манфредо, и не собираюсь им быть. – Не важно. Вы спасли меня от этих фигляров, за что я вам благодарен. Вы даже не представляете насколько. Я должен вас вознаградить. И не противьтесь. Но сначала я немного почищу свой камзол, и мы с вами отправимся промочить горло. Невдалеке от Виа Фьордализо есть маленький игорный дом… – Постойте, – сказал ему Эцио, видя приближающуюся Кристину и ее спутниц. – Что такое? – Вы проводите много времени за азартными играми? – А почему бы и нет? Лучшего времяпрепровождения я не знаю. – Вы ее любите? – не выдержал Эцио. – Вы о ком? – О вашей fidanzata[69] Кристине. Вы ее любите? Манфредо насторожила горячность его спасителя. – Разумеется, люблю… если это вообще вас касается. Убейте меня на месте, и я умру, продолжая любить ее. Эцио задумался. Судя по всему, этот картежник не врал. – Тогда слушайте: вы больше никогда не притронетесь к картам. Слышите? Он сказал это так сурово и выглядел при этом так внушительно, что молодой д’Арценто сначала оторопел, а потом испугался не на шутку. – Д-да, – заикаясь от страха, ответил Манфредо. – Поклянитесь! – все так же жестко потребовал Эцио. – Клянусь! – Вы даже не знаете, как вам повезло, – сказал он уже мягче. – Вы должны пообещать мне, что будете ей хорошим мужем. А если я узнаю, что вы опять взялись за свое, я выслежу вас и убью собственными руками. Манфредо чувствовал, что его спаситель не шутит. Холодные серые глаза Эцио почему-то показались ему знакомыми. В памяти что-то шевельнулось. – А мы с вами точно не встречались? Странно, но мне кажется, что я вас где-то видел. – Нет, мы не встречались, – сказал ему Аудиторе. – И надеюсь, не встретимся, если только… – Он замолчал и посмотрел на Кристину, которая стояла возле моста, глядя вниз. – Идите к ней и сдержите свое обещание. – Сдержу. – Манфредо топтался на месте. – Я действительно ее люблю. Честное слово! Наверное, мне нужно было получить сегодня этот урок. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать ее счастливой. И не нужно приставлять клинок к моему горлу, чтобы выбить из меня это обещание. – Надеюсь. А теперь идите! Манфредо стал торопливо подниматься на набережную. Глаза Эцио были прикованы к Кристине. На мгновение их взгляды встретились, и он слегка махнул ей на прощание, затем повернулся и зашагал прочь. С самого дня казни его отца и братьев на сердце молодого Аудиторе не было так тяжело. Субботний вечер застал Эцио в мрачном расположении духа. В такие моменты ему казалось, что он потерял все: отца, братьев, дом, положение, дело, которому собирался посвятить жизнь, а теперь – жену! Но затем он напомнил себе о доброте и поддержке со стороны дяди Марио, о матери и сестре, которых он сумел уберечь. Что же касалось будущего и дела, которому можно посвятить жизнь, – у него было и то и другое. Просто его жизнь потекла вразрез с юношескими мечтаниями. Ему нужно было выполнить поставленную задачу, и тоска по Кристине ничем ему в этом не поможет. Конечно, он вряд ли сумеет вырвать Кристину из сердца, но судьба обрекает его на жизнь одиночки, и он должен принять это как данность. Может, таков путь ассасина? Может, ради верности Кредо ассасина он должен принести такую жертву? Настроение Эцио ничуть не улучшилось, когда он покинул дом и направился к Меркато Веккьо. Люди из круга его прежних друзей и знакомых старались обходить это место стороной. Сам он был там всего один раз. Старая рыночная площадь встретила его грязью и запустением. Такими же были здания вокруг самой площади и на окрестных улочках. Тут то и дело сновали люди, но это отнюдь не было вечерней прогулкой. Все они спешили куда-то с определенной целью, времени понапрасну не теряли и двигались опустив голову. Эцио оделся простолюдином. Меч с собой он не взял, хотя к обеим рукам прикрепил наручи, полагая, что тайное оружие может оказаться далеко не лишним. Он уже привык смешиваться с толпой. На площади Меркато Веккьо перед ним стояла другая задача: держать ухо востро и не дать толпе обступить себя. Молодой человек ненадолго остановился, решая, куда идти. Скорее всего, в обшарпанное питейное заведение на углу площади. Там, присмотревшись к посетителям, он постарается осторожно расспросить о таинственном Лисе. В этот момент перед ним, словно из воздуха, появился тощий вертлявый парень и как бы ненароком задел его локтем. – Scusi, signore[70], – вежливо извинился парень, потом улыбнулся и поспешил дальше. Рука Эцио инстинктивно ощупала пояс. Все ценное и важное он оставил на съемной квартире, а сюда пришел с поясным кошельком, где лежало несколько флоринов. Кошелек исчез. Обернувшись, Эцио заметил, что воришка направился к узкой улочке, чтобы поскорее убраться с площади. Молодой человек поспешил за ним. Заметив погоню, парень бросился бежать, норовя скрыться из виду. Эцио догнал его на Виа Санто-Анджело, у самого входа в высокий, унылого вида дом. – Верни мой кошелек! – потребовал Эцио. – Не знаю, о чем это вы, – пробормотал воришка, но в глазах появился испуг. Эцио очень хотелось приставить к горлу юного наглеца клинок, но он погасил вспышку гнева. А вдруг этот воришка знает, где искать Лиса? – Вот что, парень. Бить тебя я не буду, хотя стоило бы. Отдай мне кошелек и проваливай. Убедившись, что ему не вырваться, парень грустно вздохнул. – Ваша взяла, – буркнул он и полез в свою сумку, висевшую у него через плечо. – Только ответь на один вопрос. Воришка снова насторожился: – Какой еще вопрос? – Ты, случайно, не знаешь, где мне найти человека по прозвищу Ла Вольпе? Вопрос испугал парня сильнее, чем перспектива быть поколоченным. – Не слыхал я про такого. Берите, синьор, ваши деньги и пустите меня. – Пока не скажешь – не отпущу. – Погоди-ка, – раздался сзади низкий, грудной голос. – Пожалуй, я смогу тебе помочь. Эцио обернулся и увидел широкоплечего человека одного роста с собой, но старше лет на десять или даже пятнадцать. У незнакомца был такой же капюшон, частично скрывавший лицо, но из-под капюшона на молодого человека смотрели два сверлящих фиолетовых глаза. Глаза такого цвета и такой силы он видел впервые. – Будь любезен, отпусти моего коллегу, – сказал странный незнакомец. – Я отвечу вместо него. – И повернулся к воришке. – А ты, Коррадин, верни синьору деньги и сгинь с глаз моих. Мы с тобой потом поговорим. Человек говорил с такой властностью, что Эцио невольно разжал руку. Коррадин сунул ему украденный кошелек и исчез за дверью высокого унылого дома. – Кто вы? – спросил Эцио. Человек неспешно улыбнулся: – Меня зовут Джильберто, однако у меня много имен: убийца, tagliagole[71], вор. Но друзья зовут меня просто Лисом. Он слегка поклонился, не сводя с Эцио своих пронзительных фиолетовых глаз. – К твоим услугам, мессер Аудиторе. Я ждал тебя. |