Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей, 2001. Вузов и факультетов, научных работников, следователей, судей и других практикующих юристов. Удк 340. 6 Ббк 88. 4
 Скачать 1.52 Mb.
|
§ 3. Версия как идеальная информационно-логическая модельЛогические операции являются органической частью любой 1 Автор учения о доминанте А. А. Ухтомский писал, что доминанта может служить источником предубеждения и ошибок, но она же способствует отбору всего, что так или иначе помогает решению задачи. «Доминанта является физиологической основой предметного мышления». (А. А. Ухтомский. Соч., изд. ЛГУ, 1960, т. I, стр. 169, 170, 229). 150 мыслительной деятельности. Одной из таких логических форм является гипотеза, или, как говорят криминалисты, версия, которая может рассматриваться как идеальная информационно-логическая (вероятностная) модель1. Некоторые авторы полагают, что характер формирования версии значительно отличается от характера формирования научной гипотезы, что, по сравнению с гипотезой, версия является более простой формой мышления. Так, по мнению В.И. Теребилова, основное отличие версии от гипотезы в том, что гипотеза строится на основе определенной суммы опытного материала, а выдвижение версии может происходить и на основе минимальных фактических данных. Однако объем необходимого материала определяет лишь обоснованность версии или гипотезы. На разных уровнях знания вероятность версии и гипотезы может быть различной, и это не определяет их различия между собой2. Отдельные же криминалисты даже считают недопустимой аналогию между ними. М.Е. Евгеньев-Тиш пишет: «Общее, что, по-видимому, создает представление о такой аналогии, - это то, что и следственная версия, и научная гипотеза представляет собою своеобразную форму мышления». Далее, не показав, в чем состоит это своеобразие, автор скороговоркой указывает на различие версии и гипотезы: «Во-первых, по основе, на которой они строятся, во-вторых, по целям, ради которых они выдвигаются, в-третьих, по характеру, содержанию и способам их проверки и, в-четвертых, что наиболее важно, по значению результатов их проверки». Основное отличие версии Евгеньев-Тиш видит в том, что оставшаяся после проверки всех версий одна из них становится «единственно достоверной». Можно подумать, что такого свойства лишена научная гипотеза. 1 Помимо рассматриваемых нами видов моделей, в иных областях знания пользуются идеальными моделями еще более высокой степени абстракции: знаковые, символические, математические модели. В расследовании они не имеют практического применения. Своеобразным исключением являются графические изображения - карты, планы, схемы, которые можно рассматривать в качестве простейших знаковых моделей. (А.А. Зиновьев, И.Н. Резвин Логическая модель как средство научного исследования. «Вопросы философии», 1960, № 1). 2 В.И. Теребилов К вопросу о следственных версиях и планировании расследования. «Советская криминалистика на службе следствия», вып. 6, стр. 106-107. 3 М.Е. Евгеньев-Тиш. План расследования уголовного дела. «Научные труды Саратовского юридического института», 1957, вып. I, стр. 219. 151 Приведенные рассуждения являются результатом неточного определения природы версий. Версия и гипотеза имеют одинаковую логическую и психологическую структуру. Гипотеза о жизни на Марсе, предположительный диагноз врача, версия о характере происшествия по своей логической и психологической природе однотипны. Версия возникает в том же порядке и на той же основе что и гипотеза проходит те же этапы развития и не может отвечать каким-то иным требованиям. Использование версий является обычным приемом и житейского познания, и научного исследования. Как частная гипотеза, охватывающая какое-то отдельное событие или явление, версия вовсе не представляет собой специфического средства, присущего только процессу расследования. Достаточно вспомнить исследования Ираклия Андронникова о М.Ю. Лермонтове, чтобы убедиться, что они представляли собой проверку целой системы предположений, которые по существу ничем не отличались от следственных версий. Подобно гипотезе, версия - не одно лишь суждение, а система знаний, в которой достоверное знание сочетается с предположением, проблематическим суждением, являющимся «душой» версии. Эвристическая ценность версии в том и состоит, что ранее известное и уже установленное в ней связывается с новым, искомым1. Известное указание Энгельса, что формой развития естествознания является гипотеза, имеет принципиальное значение для всех областей человеческого познания. Поэтому можно сказать, что формой развития наших знаний в процессе расследования является версия. Различие информационной образно-понятийной и формальнологической моделей связано с той ролью, которую играют в них элементы наглядности и речи, то есть первая или вторая сигналь 1 П. Копнин. Гипотеза и познание действительности. Киев, 1962. Здесь автор допускает неточность, когда, различая рабочие и реальные гипотезы, пишет, что «для рабочих гипотез вопрос об их истинности не является главным» (стр. 85). Не отрицая различия гипотез по их долговечности и обоснованности, думаем, что вопрос об истинности знания всегда главный вопрос. Потому ошибочно также мнение М.С. Строговича, который, указывая на сходство версий с рабочими гипотезами, полагает, что «сами по себе они не претендуют на истинность, на достоверность». (Логика. Госполитиздат, 1952, стр. 309). 142 ные системы. По-своему отражая то или иное событие, эти модели действуют на разных «этажах» человеческого сознания, взаимно питая одна другую и переходя друг в друга. Вероятностная модель является промежуточным звеном между логическим мышлением и объективной действительностью. Она действует в двух направлениях: во-первых, от действительности - к объяснению (версии) как наглядное воспроизведение в сознании возможного механизма, причин, участников и обстоятельств расследуемого события; во-вторых, от объяснения (версии) к действительности как указатель на недостающие знания, неустановленные факты, ненайденные следы, подлежащие выяснению и отысканию с тем, чтобы придать нашим знаниям характер достоверности. При этом вероятностные модели в процессе расследования выполняют следующие функции: а) систематизация имеющейся информации; б) отыскание недостающей информации; в) отбор существенной и отсев излишней информации. Попытаемся проследить эти процессы на примере из практики. Исходным пунктом конструирования модели всегда служит определенная жизненная ситуация, какая-то совокупность фактов, которая, становясь известной следователю, подвергается изучению. Например, на месте происшествия следователь отмечает отдельные обстоятельства и детали события, попавшие в его поле зрения: запертая изнутри на крюк дверь магазина, видимый через окно сторож, лежащий с огнестрельной раной в груди в луже крови на полу торгового зала, отсутствие при внутреннем осмотре магазина каких-либо нарушений и посторонних следов, брошенная рядом охотничья винтовка сторожа и так далее. Продолжая исследование, воображая и рассуждая, следователь осмысливает полученные данные. Часть фактов дает основание для каких-то достоверных выводов. Поэтому каждый раз рекомендуется ставить вопрос: «Что бесспорно следует из данного факта?». Например, судя по запертым изнутри дверям и окнам, при отсутствии других выходов из магазина и следов взлома, в помещении во время происшествия не было никого, кроме сторожа. Признаки выстрела с дальнего расстояния, отсутствие гильзы в патроннике и свежих следов нагара в канале ствола исключают ранение сторожа собственной рукой. Значит, раненный близ охраняе 153 мого им магазина, он, очевидно, успел войти и запереть дверь на крюк, чем воспрепятствовал проникновению преступников. Эта воображаемая картина указывает на необходимость поиска следов вне магазина. Вытекающее отсюда рассуждение пока еще не образует версии, поскольку в этих моментах исключается двоякое толкование. Однако значительная часть обстоятельств не дает возможности для категорического суждения, а позволяет судить о них лишь с определенной долей вероятности. Дисциплинированная мысль следователя должна особо выделить такие обстоятельства. В начальной стадии следствия различные толкования фактов, как правило, многочисленны. До того как было установлено, что в момент происшествия никто из посторонних не был внутри магазина, не исключались и другие возможности: уход преступника через окно или через дверь с последующим набрасыванием внутреннего крючка. Лишь убедившись в невозможности этого, можно прийти * категорическому суждению о данном факте. Значит, во всех случаях необходимо проверить себя вопросом, действительно ли то или иное событие протекало так, а не иначе, и попытаться представить его себе. Изучая событие, следователь стремится объяснить его, отвечая на вопросы: как именно могло оно произойти, что могут означать те или иные обстоятельства, о чем могут свидетельствовать известные факты (каждый в отдельности и все вместе). Например, пребывание сторожа, вопреки инструкции, вне магазина может свидетельствовать о том, что он был вызван кем-то из сослуживцев или близких знакомых либо сам вышел, когда посторонних рядом не было. На этой основе могут сформироваться следующие версии: 1) убийство с целью ограбления магазина совершено знакомым сторожа, который под каким-то предлогом вызвал сторожа и выстрелил в него; 2) убийство совершено посторонним грабителем, который воспользовался для нападения случайным выходом сторожа из магазина. Но построение версии не самоцель, а средство исследования, которое не может на этом приостановиться. Сколь убедительным ни казалось бы то или иное объяснение, необходимо рассмотреть 154 следствия, вытекающие из ьыдвинутого предположения так, как будто причина преступления и другие связи фактов действительно установлены. При этом следователь рассуждает примерно так: если исходить из высказанного предположения, если возникшая в моем представлении картина верна, то должны выявиться такие-то признаки, могли остаться такие-то следы (которые тут же рисуются в виде образов и оформляются в речи). Выявление следствий сводится к ответу на вопросы: а) последствием каких причин явился данный факт; б) какие последствия он вызвал; в) какие явления могли сопутствовать тому и другому. Какие же следствия вытекают из упомянутых версий. Если исходить из версии об убийстве сторожа посторонним грабителем, то наиболее вероятным будет, что преступник подкарауливал свою жертву и прятался поблизости от магазина, наблюдая за ним. В этом случае он должен был избрать себе пункт, невидимый для сторожа и скрытый от других. Растущие неподалеку кусты наиболее удобны для такого укрытия. Тогда можно предположить: а) сторож вышел из магазина и направился к кустарнику. Находящийся там преступник выстрелил и ранил сторожа. Раненый забежал в магазин, заперся и скончался. Убедившись в невозможности проникнуть в магазин, преступник скрылся; б) преступник оставил в кустах следы своего пребывания и следы действия огнестрельного оружия. Раненый оставил капли крови на земле. Пытаясь проникнуть в магазин, убийца оставил на двери следы рук; в) звук выстрела слышали жители ближайших домов. Прятавшегося в кустах человека видели перед тем прохожие. Уходящего убийцу заметили ночные сторожа других объектов. Чтобы избежать дальнейших ошибочных построений, необходимо убедиться, что эти предполагаемые следствия соответствуют имеющимся данным. Иногда бывает достаточно вернуться к рассмотрению уже известных фактов, сопоставить свои выводы с наличными данными и их наглядным отображением, чтобы выявить погрешности и противоречия в этих выводах. Так, в рассматриваемом деле ложность версии о 155 несчастном случае или самоубийстве сторожа легко доказывается отсутствием стреляной гильзы в патроннике, следов нагара в канапе ствола и так далее. В версии особенно рельефно выступает различие правильности и истинности. Мы не можем оценить правильность или ложность версии до ее практической проверки, тогда как логическая правильность ее может не вызывать никаких сомнений. Однако основное состоит в подтверждении путем установления пока еще неизвестных фактов того, что предполагаемые следствия действительно существуют. Таким путем следователь обнаруживает: на рыхлом грунте в кустах следы топтавшегося на месте человека, одетого в резиновую обувь с вафельным узором подошвы, ближе к магазину - опаленный обрывок газеты; затем цепочку из засохших капель жидкости бурого цвета. Однако следов рук на железной двери не оказывается, зато на дверной коробке в полуметре от земли обнаруживается глинистый отпечаток левого ботинка с гладкой подошвой, а на крыльце два затоптанных окурка папирос того же сорта, что имелись у покойного, и один окурок папиросы другого сорта. Таким образом, проверка выдвинутых следователем предположений может привести: а) к установлению предполагаемых и воображаемых фактов (следы ног); б) к необнаружению ожидаемых фактов (следы рук); в) к установлению ранее не предусмотренных фактов (окурки). Проверяемые версии должны быть оценены в свете собранных данных, а новые факты - получить объяснение. Как далее надлежит рассуждать следователю? Если следствия, вытекающие из версии, соответствуют действительности, а предполагаемые факты обнаружены, - значит версия вероятна, и вероятность ее будет расти по мере получения новых подтверждений. Но считать ее достоверной преждевременно, ибо наблюдаемые факты могут быть вызваны другой причиной, и пока что объяснены иначе. Например, обнаруженные в кустах следы не принадлежат преступнику, клочок бумаги не является пыжом, засохшие брызги на земле - это капли краски и так далее. Бели же предполагаемые факты не установлены, возможны разные варианты: 156 1) предполагаемый факт имел место, но последствия его, признаки и следы не сохранились или не могли быть обнаружены следователем по техническим причинам или находятся где-то в другом месте (следы ног замыты дождем, отпечатки пальцев не могли отобразиться на шероховатой поверхности, пыж залетел на соседний участок). При таком положении версия должна быть сохранена для дальнейшей работы; 2) предполагаемого факта вообще не было. Когда в результате логической проверки оказывается, что следствия определены верно, отсутствие ожидаемого факта могут иметь двоякое значение: если наступление тех или иных последствий и наличие определенных признаков факультативно, версия требует дальнейшей проверки (так, на гладкой металлической дверной ручке не обязательно должны были остаться пальцевые следы, даже если преступник все-таки ее касался); если же данное следствие являлось обязательным, необнаружение искомых фактов ставит версию (воображаемую модель события) под сомнение. Отсутствие обязательных признаков называют негативными обстоятельствами. Они нарушают обычное представление о нормальном ходе событий, их порядке, диктуемом обстоятельством происшествия. Так, если бы несмотря на обширное ранение, под трупом не оказалось крови, это потребовало бы дополнительного толкования, построения новых версий. Если негативное обстоятельство никак несовместимо с версией, последняя полностью исключается. Наконец, должны быть осмыслены факты, обнаружение которых явилось для следователя неожиданным. Некоторые из них могут вообще разрушить созданную модель и отвергнуть прежнюю версию (как это было, например, с версией о самоубийстве сторожа). Исключение всех выдвинутых версий означает, что не были предусмотрены все возможности. Это возвращает следователя в исходное положение, заставляет искать новые объяснения событию. Если новые факты полностью укладываются в рамки имеющихся версий, это укрепляет их и новых построений не требует. Так, отпечаток обуви на стене у входа подтверждает мысль о том, что преступник, пытаясь проникнуть в магазин, дергал дверь и при этом упирался ногой о стену. 157 Модель впитывает эту новую информацию. Поскольку новые факты (например, свежие окурки, обнаруженные у входа в магазин) не охватываются прежним объяснением или не вяжутся с ним, версии должны быть дополнены и исправлены в свете этих данных. По мере накопления известных признаков версия (модель) обрастает новыми фактами, подвергается уточнению и исправлению. В рассматриваемом примере, судя по различным следам ног, можно представить, что преступников было двое: один, стрелявший, был в резиновой обуви с фигурным узором подошвы; другой, пытавшийся открыть дверь и оставивший отпечаток на стене, имел обувь с гладкой подошвой. Если два окурка, найденные у входа, брошены сторожем, а третий кем-то другим, можно подумать, что покойный до нападения курил с кем-то из своих знакомых. Этот человек также мог быть участником преступления. В момент выстрела его уже не было около сторожа, иначе он помешал бы раненому запереться в магазине. Значит, этот преступник также должен был прятаться где-то поблизости. Отсюда вытекает необходимость дальнейшего поиска следов в районе места происшествия. Итак, расследование сопряжено с осмысливанием фактов, построением воображаемых моделей и формулированием версий, выведением следствий, их логической и практической проверкой. В этом процессе распадаются одни модели и соответствующие им версии, образуются другие, покуда дело не будет всесторонне исследовано. Итогом расследования является установление достоверной истины с исчерпывающей полнотой. Наши знания превращаются в доказанную истину, когда установлено: во-первых, что из предположения обязательно вытекают следствия, которые нами обнаружены; во-вторых, что все остальные предполагаемые причины возникновения данного факта и его признаков должны быть исключены. Иначе говоря, практическое испытание моделей (то есть проверка версий) должно привести к тому, что одна из них найдет полное подтверждение, а остальные будут опровергнуты. Опровержение других возможностей - неотъемлемая часть единого процесса доказывания. Труд, затраченный на проверку отвергнутых версий, не напрасен. Неподтвердившаяся версия также сыграла свою положительную роль. В случае опровержения того или иного толкования, как писал Тимирязев, «остается одним возможным объяснением меньше, ог Н8 раничивается число остающихся объяснений, суживается круг, приближающий нас к единственному центру - к истине»1. Заканчивая рассмотрение дела об убийстве сторожа, укажем, что в результате дальнейшего осмотра за забором на противоположной стороне улицы были найдены следы ног, соответствующие отпечаткам на стене. В канаве у дороги оказались следы скольжения и в грязи - отломанный при падении человека пластмассовый палец протеза правой руки. Подозрение пало на инвалида, проживающего по соседству с покойным. У задержанного на протезе отсутствовал палец. При совмещении с найденным обломком установлено совпадение. У приятеля инвалида при обыске были обнаружены обрез охотничьего ружья и резиновая обувь с характерным узором подошвы, соответствующая следам на месте убийства. Как установила экспертиза, пуля, извлеченная из трупа сторожа, выстрелена из найденного обреза. Дальнейшим расследованием были опровергнуты все объяснения подозреваемых и они признались в нападении на магазин и убийстве сторожа. На настоящем примере мы схематично показали мыслительную работу следователя. В жизни этот процесс, разумеется, протекает не по этапам, а слитно и неоднократно повторяясь. |