Существительные со значением лица. Введение Глава I (теоретическая часть)
 Скачать 63.79 Kb.
|
|
Глава II. «Чудик» как объект лингвистического аксиологического описания. 3.1. Оценочность как основная категория в рассказах В. М. Шукшина Язык в целом, любая языковая система являет собой результат как рационально-логического, так чувственно-образного познания мира, в нём представлено не холодно-рациональное отражение мира, но его переживание. Область, в которой ярко проявляются процессы схождения и расхождения рационального и образного, эмоционального, - это область языкового отражения оценочной деятельности человека. «Ценностная картина мира» [2] находит различные способы выражения в языке: латентно, в самом акте прямой номинации - сам факт именования фрагмента мира отражает его значимость для человека. Непосредственное выражение ценностная картина мира находит в системе оценочной лексики, в группах с рационально-оценочными, эмоционально-оценочным содержанием; в системе оценочных словообразовательных моделей, в системе метафорических оценочных переносов и т. д. Через номинацию различных отклонений от нормы язык опосредствованно представляет систему нравственных, этических, эстетических норм. В «приговоре об аномалии» [2] отражённо высвечивается система норм, привычных представлений о должно, некоторая идеализированная картина мира. Так, проанализировав систему оценочных имён, характеризующих человека в рассказах В. М. Шукшина, можно определить систему социальных, эстетических пристрастий данного социального единства. Значимой оказывается сама область оценочного именования - что, какие сферы жизни человека, аспекты его бытия попадают в сферу активной оценочной номинативной деятельности. Так, в рассказах Шукшина в сферу оценки попадают прежде всего:
Чаще всего оценочные парадигмы организованы асимметрично с отклонениями в сторону отрицательной оценки, с широким спектром эмоциональных реакций. Смещение в сторону положительной оценки выражается в русском языке преимущественно средствами неноминативного модификационного словообразования. Итак, какова же система ценностей человека, представленная средствами оценочной лексики в рассказах Шукшина? Умный и образованный человек входит в систему норм социальной жизни, недостаток ума и образования получают, естественно, отрицательную оценку, сопровождающуюся спектром отрицательных эмоциональных реакций на разную степень «недостаточности» интеллектуальных способностей и образования. Активно оценивается речь человека, так как через неё выявляются многие сущностные черты. Герои рассказов Шукшина небезразличны и к форме, и к содержанию речи. В формальном аспекте важны те свойства речи, которые способствуют адекватному, точному восприятию содержания, норма в этом аспекте - внятная речь в умеренном темпе. Оценочные имена с отрицательной эмоциональной окраской получают лица, говорящие невнятно, слишком быстро. В последнем аспекте наиболее существенными параметрами, выявляемыми в системе оценочных имён, представляются содержательность речи, то есть её информационная насыщенность; правдивость речи; скромность говорящего; уважение к собеседнику. Так язык отражает представление говорящего человека об идеальной коммуникации, современная наука сформулировала важнейшие правила речевого общения, находящие непосредственные параллели с вышеизложенным. Поведение человека также находится в сфере активной оценочной деятельности человека. Оценивается прежде всего три аспекта: отношение к труду, собственности, окружающим людям. Труд - основа социальной жизни, активное, положительное отношение к труду - норма социальной жизни. Норма в отношении к собственности - бережное, расчётливое отношение, отрицательно оценивается как скупость, так и мотовство. Особенно важна для человека сфера межличностных отношений, в оценочных номинациях отмечаются такие черты характера, свойства человека: злость, грубость, нахальство, угрюмый нрав. Широкий спектр отрицательных оценочных имён получают «аномальные» в системе нравственных норм пристрастия человека, такими аномалиями являются, как следует из анализа системы оценочных наименований лица, склонность к пьянству, внебрачным связям, недомовитость. Внешность человека оценивается как со стороны врождённых, онтологических признаков, так и социальных, поведенческих. Эстетические стандарты, нормы в данном случае связаны с социальными характеристиками и прагматическими устремлениями. Эстетическая норма – пропорциональность сложения, социальная - опрятность. Отрицательно оценивается отклонение от средних пропорций роста и комплекции, при этом первый аспект связан прежде всего с эстетическим стандартом, излишняя худоба и полнота свидетельствует о плохом здоровье и слабой социальной активности. Аккуратность – аспект и социальной, и эстетической оценки, человек обращает внимание на опрятность, чистоту, аккуратность причёски, одежды, дома. Таким образом, обозначив в системе оценочных имён аномалии внешнего вида, черт характера, поведения, представляется образ «идеального человека» - пропорционально сложенный, здоровый, аккуратный, добросовестно и продуктивно работающий, имеющий собственность, умеющий её сохранить, но не скупой, человек доброго и весёлого нрава, открытый в общении, не склонный к мотовству, пьянству, прелюбодейству, умный и образованный, умеющий ясно излагать мысли. Но Шукшина не интересует образ «идеального человека», потому что он сосредоточил своё внимание на обычных людях, живущих так называемой нормальной жизнью, рядом с нами. Они не соответствуют идеалу. Не находит себе удовлетворения лишь частица их души, натуры, личности. Частица «но» она и есть главное. При наличии или отсутствии её персонажи делятся на два типа: «чудики» и «античудики». 3.2. Общая характеристика «чудиков» «Один из рассказов Василия Шукшина так и называется - «Чудик». Не самый заметный, пожалуй. Но, перебирая, словно бусинки чёток, их названия, на этом останавливаешься невольно. Ужели слово найдено». [20, с. 165] Впрочем, у Ушакова такого слова не найдёшь, тем более в словаре Даля. Это - детище нашего времени, наших дней. Зато есть в словаре другое, коневое - «чудо», ведущее, наверное, свою родословную ещё с языческих времён. Слово, которым народ наш испокон века обозначал и самое знаменательное, и самое таинственное в жизни, самое радостное, светлое, чудесное, и самое отвратительное - чудовищное. В словаре Ожегова даётся такая трактовка слова: «чудик - странный, со странностями, чудной человек». [10, с 771] В. М. Шукшин не зря называл своих героев не «чудаками», а именно «чудиками», ласково. В самом названии есть что-то маленькое, детское, незащищённое. Тем более, на это указывает суффикс модификационной семантики - ИК. «Чудик» - это метка, которой люди весьма легко и беззаботно наделяют друг друга в повседневной жизни… Тут слышится и насмешка, и снисходительное любование, и пренебрежение, и восхищение… Словом, совсем так, как в рассказах Шукшина, где чудиком слывёт не один только герой одноимённого рассказа, написанного ещё в 1967 году, неловкий, доброжелательный до неправдоподобия, при этом - застенчивый и гордый, несчастный и неунывающий…» [20, с. 165] Такой же, например, «чудик» в глазах окружающих - столяр при «Заготзерне» Андрей Ерин, который, приобретя в сельпо микроскоп, объявил войну всем микробам мира. Или Моня, по паспорту Дмитрий Квасов, совхозный шофёр, двадцати шести лет от роду, который потому именно замыслил создать вечный двигатель, что вычитал в книгах будто двигатель такой - невозможен. Это Николай Николаевич Князев из райгородка Н., мастер по ремонту телевизоров, который у себя на дому восемь общих толстых тетрадей исписал трактатами «О государстве», «О смысле жизни» и «О проблеме соборного времени» и многие другие. Назвав так своего героя, В. М. Шукшин этим подчеркнул, что «чудик» - его любимый персонаж. Вообще, «чудики» ассоциируются с коренным, исстари идущим типом «дурака» из балагана, сказок. Их «чудинки» свидетельствуют о непредсказуемом богатстве русской души. Они тихие, робко тыкающиеся к людям со своим добром, вечно попадающие впросак и теряющиеся, когда их ненавидят». [Белая Г. 1983, с.93] 3.3. Классификация «чудиков» Появление героя Шукшина в начале шестидесятых годов было несколько неожиданным. Автор сам понимал, что герой его выглядит не по принятой форме, но он с горячностью доказывал, что ничего странного в его герое нет. «Он человек живой, умеющий страдать и совершать поступки, и если душа его больна, если поступки его, с общепринятой точки зрения, несуразны, то вы попытайтесь, попытайтесь разобраться, почему это произошло, спросите себя, не завидуете ли вы ему». [21, с. 205] Это точка зрения автора на своего героя. Жаль, но с ней согласны не все персонажи, которые знают «чудика», находятся рядом с ним. Так кто же он, «чудик», что в нём такого, что возбуждает в нас тревогу и совесть и вызывает почти потерянное, ностальгическое сочувствие к нему, человеку отнюдь не лучших правил и установлений? Для поиска ответов на поставленные вопросы, обратимся к языковой интерпретации высказываний, изображающих этих персонажей. Нами проанализировано 230 контекстов. Исследованный материал позволяет представить «чудика» в виде следующего образа: Субъект оценки Объект оценки (чудик) Имя Внешний вид Глаза Душа Чувства Характер Характеристика имени или прозвища. Оно выражено собственными и нарицательными именами существительными. «Его звали - Васёка.» («Стенька Разин») «Минька учился в Москве на артиста.» («И разыгрались же кони в поле») «Моня… Тут, между прочим, надо объяснить, и почему - Моня. Его звали - Митька, Дмитрий, но бабка звала его - Митрий, а ласково - Мотька, Мотя. А уж дружки переделали в Моню - так проще, кроме того, непоседливому Митьке имя это, Моня, как-то больше шло». («Упорный») Автор неслучайно назвал своих героев Васёками, Миньками, Митьками, Генками и т.д. («Гена Пройди свет»), Спринька («Сураз»). Шукшин употребляет не официальное имя (Сергей Сергеевич), а усечённые формы (Дмитрий, Митрий, Митя). Имена с суффиксом «К» (Сёмка, Спринька, Минька). В использовании этих имён употребляется народно-разговорная традиция. Форма имени характеризует персонажа: персонаж воспринимается не как официальное, должностное, важное лицо; это простой человек, из народа. Живёт в сибирском селе, неопределённого возраста, принадлежит близкому социально-психологическому кругу. Возникает некое родство, близость читателя и персонажа. Но не все герои рассказов называют «чудика» по имени. Это зависит от типа персонажа. «Чудик» «чудика» всегда поймёт, поэтому-то и называет он его простецким именем, таким, например, как Моня, даже ещё к тому же, ласково. Смена субъекта оценки объясняет и изменение имени. «Античудик» никогда не назовёт «чудика» по имени. Он обзывает его грубыми, ругательными словами. «Тут они попёрли на него в три голоса: Кретин! Сволочь!..» («Жена мужа в Париж провожала») В словаре Ожегова эти слова представлены с пометой «бранное» и несут негативную оценку. «Кретин - тот, кто страдает кретинизмом, слабоумием вследствие ненормального развития щитовидной железы». «Сволочь - негодяй, мерзавец». Мы не согласны с этой оценкой, так как автор уже показал, что этот «кретин», «сволочь» - обаятельный парень Колька Паратов. «Даже жена … тоже обзывала Дебил» («Дебил»). В этом контексте субъектом оценки выступает жена. Она называет «чудика» обидным прозвищем, так как относится к «античудикам». Сам «чудик» противится этому прозвищу (субъектом оценки выступает сам персонаж), объясняет, что так называют только дурака-переростка, который учиться не хочет, с которым учителя мучаются. Но для неё это не важно, он не такой, как она, значит, дебил. Вообще, «имя - это личное название человека, даваемое при рождении». Но получается, что об имени, даваемом при рождении, говорит только автор. Другие же персонажи называют «чудика» такими именами, которые возникают после общения с ним или какого-нибудь столкновения. Портрет «чудика». 1. Внешний вид. Оценку внешности «чудика» изначально даёт сам автор, поэтому персонажи, изображённые автором очень красивы внешне. «Студент - рослый парняга с простым, хорошим лицом - стоял в дверях аудитории…» («Экзамен»). В этом контексте аксиологическое значение качественного прилагательного «рослый» представлено частнооценочным, относится, по классификации Арутюновой Н. Д, к эстетическим оценкам. В словаре Ожегова оно имеет значение: «крупный, высокого роста», следовательно, его можно отнести к словам с положительной оценкой, тем более на это указывает контекст. Это был не просто рослый парняга, а парняга с простым хорошим лицом. В следующем контексте: «Колька - обаятельный парень, сероглазый, чуть скуластый, с льняным чубариком-чубчиком» («Жена мужа в Париж провожала»). Качественное прилагательное «обаятельный» имеет значение - «очаровательный, полный обаяния». Это слово даёт позитивную характеристику герою – «чудику». Так как оно относится к эстетическим оценкам (либо красивый, либо некрасивый), то словом «обаятельный» автор показывает очаровательность своего героя. «Он был очень красивый человек, смуглый, крепкий, с карими, умными глазами…» («Из детских лет Ивана Попова»). В этом контексте качественное прилагательное красивый - «доставляющий наслаждение взору, приятный внешним видом, гармоничностью, стройностью, прекрасный», смуглый - «цвет кожи темноватой окраски» и крепкий - «сильный физически, здоровый» автор изображает красоту своего героя, проявляет свою симпатию к нему. Если субъектом оценки внешности «чудика» является другой персонаж («чудик»), то характеристика даётся позитивная. « - Чего эт ты сёдня такой? - спросила бабка… - Какой? - спокойно и снисходительно поинтересовался Моня. - Довольный-то. Жмурисся, как кот на солнышке…» («Упорный»). В словаре Ожегова даётся значение качественного прилагательного «довольный» - испытывающий или выражающий удовлетворение. Это прилагательное имеет частнооценочное значение, относится по классификации Арутюновой Н. Д. к психологическим оценкам. Даёт позитивную оценку персонажу. В контексте сочетание «жмурисся, как кот на солнышке» является шифром к слову «довольный». Смена субъекта оценки объясняет и иное представление портрета «чудика». В следующем примере «античудик» даёт негативную оценку внешнему виду «чудика». Возникает такой протрет персонажа: он долговяз, невзрачен, непривлекателен. « - Сегодня четыре оглоеда, - начал председатель, - спали на полосе. Это: Санька Кречетов, Илюха Чумазый, Ванька Попов и Васька-безотцовщина. Вы што, соображаете?! А это верзила … Колька, я про тебя! - в баньку ему, вишь, захотелось!» («Из детских лет Ивана Попова»). В отличие от предыдущего примера персонаж оценивается негативно, так как существительное «верзила» произносится врагом «чудика» - «античудиком». Оно имеет частнооценочное значение, относится к нормативным оценкам, выражает отклонение от нормы. В словаре Ожегова трактуется как «высокий и нескладный человек». Самооценка внешности в рассказах Шукшина не представлена, для них не характерно самоописание, самолюбование. Важными становятся внутренние качества, а не внешняя оболочка героя. 2. Глаза. «Максим Яриков смотрел на жену чёрными, с горячим блеском глазами». («Верую!»). «Павла жизнь скособочила. Лицо ещё свежее, глаза умные, ясные, а осанки никакой. И в глазах умных большая спокойная грусть». («Осенью»). В этих контекстах автор изображает глаза героев-«чудиков». Одни - «чёрные», «с горячим блеском», то есть живые, полные жизни, деятельности, энергии, их переполняют бурные чувства. Другие - «умные» - обладающие умом, выражающие ум, такое значение даётся в словаре Ожегова. Качественное прилагательное умный имеет частнооценочное значение и относится к интеллектуальным, разновидности психологических оценок. Почему автор так заостряет внимание на глазах? То они «с горячим блеском», то «умные», то изображает их цвет: серые, карие, чёрные, синие. И всё это не случайно, потому что именно с помощью глаз раскрывается внутренний мир героя - «чудика». В следующем высказывании субъектом оценки глаз «чудика» выступает другой персонаж («чудик»): |