Лекция. XX. религии мира. Буддизм. Ислам. Новые секты
 Скачать 217.5 Kb.
|
|
Япония синтоизм — по-японски “путь богов”; распространенное в Японии поклонение множеству божеств во главе с богиней Аматэресу и вдобавок обожествляющий императора “Страны восходящего солнца”; Иудаизм иудаизм — религия древних и современных евреев (иудеев), утверждающая веру в единого бога Яхве — творца неба и земли; на основе этой религии в начале I тыс. н. э. возникает христианство, добавившее к Ветхому (древнему) завету (Бога людям) еврейских пророков и царей Новый завет Иисуса Христа и его апостолов. Кроме того, от большинства мало-мальски крупных (по числу приверженцев) религий откалывались секты, претендующие обновить вероучение и культ, “очистить” данную религию до ее истинного состояния. Процесс размножения религий и дробления их на секты продолжается до сих пор. На рубеже XX–XXI вв. появляется всё больше конфессий, обожествляющих необычные для традиционного богословия явления. Вроде маргиналов и невротиков-«кришнаитов», которые отличаются от известных хиппи только бритыми головами и вполне бездумно вопят приветствия царю-герою древней Индии Кришне (по-санскрит-ски «Черный»); или же «церкви сайентологии» («наукобожия»), чей основатель американец Р. Хаббард стал неким гибридом из Д. Карнеги и папы римского; или же отечественного “Белого братства”, чьи создатели (инженер-неудачник, бывшая журналистка из комсомольских функционеров и т.п. юродивые) вместо объявленного ими «конца света» попали в украинскую тюрьму за нападение на православные святыни в Киеве; японская секта (на основе вульгаризированного буддизма) Аум сёнрикё, устроившая газовые атаки в токийском метро, похищения людей, разного рода мошенничества (пока её руководитель не был повешен по решению японского суда, а остальные руководители лишены свободы); европейско-русские сатанисты, пытающиеся возродить средневековые практики чёрной магии и человеческих жертвоприношений; многие другие, столь же изуверские секты. На их удочку попадаются наиболее темные, невеже-ственные и обиженные жизнью люди. Одной из наиболее тоталитарных и поэтому опасных для жизни и здоровья своих поклонников сект в нынешней России является «Церковь Свидетелей Иеговы». Перед нами церковь протестантского пошиба, которая отделилась в свое время от адвентистов (а те, в свою очередь, от баптистов). Основоположниками и адвентизма, и иеговизма были малограмотные жители американской глубинки — баптистский проповедник У. Миллер, свихнувшийся на вычислении даты конца света, и содержатель галантерейной лавки Ч.Т. Рассел (1852–1916), в свою очередь закончивший только два класса школы. Вероучение их последователей отличается удивительным примитивизмом и алогичностью. И теоретически, и практически иеговисты выходят за рамки христианства. Они отрицают его коренной догмат — единосущность Троицы и почитают исключительно Бога-Отца, которого именуют ветхозаветным именем Иеговы. В их представлении это — мстительный к людям деспот, беспощадный ко всем, кто не вступил в их ряды. Претендуя на верное толкование Библии, эти хитрецы отрицают божество Христа! Весь современный мир в их глазах — олицетворение Сатаны. Поэтому данная секта запрещает своим адептам службу в вооруженных силах, назначение и присягу на государственные должности, отдание чести флагу и гимну, участие в государственных праздниках, голосование на выборах. Для них существует только их международное «государство» — «Общество сторожевой башни». Своим поклонникам иеговисты внушают, будто в грядущей битве сил Иеговы против сил Сатаны — армагеддоне — погибнут все, кроме них самих. Они-де воскреснут и будут жить на обновленной Земле вечно, а 144 тысячи особо избранных попадут на небо для жизни райской. Так вот они распоряжаются христианскими тезисами о бессмертии души, рае и аде; евангельскими призывами возлюбить ближних. Всех сомневающихся в их учении иеговисты признают Божьими врагами и своими противниками. Особенно рьяно они нападают на христиан — католиков и православных. В частности, крест Иисуса Христа объявляется сектантами символом зла. В иеговистских брошюрках утверждается, будто бы «церкви христианского мира заражены безнравственностью», их «прихожане и священники ведут грешную жизнь». Отсюда сектантами делается вывод, что «христианский мир и другие ложные религии вскоре будут полностью уничтожены». В ожидании столь заманчивой для них перспективы эти фанатики выступают против многих достижений науки и техники. В особенности ратуют за «бескровную медицину». Первоначально иеговистам запрещалось делать прививки, что естественно приводило к массовым заболеваниям и смертям в их среде. Только после того, как большинство стран мира запретило въезд в свои пределы лицам, не прошедшим необходимую вакцинацию, лидеры секты в 1952 г. отменили этот запрет. Зато с 1961 г. категорически запрещают своим сторонникам переливание крови, полостные операции, пересадку органов (разрешена членам секты с 1980 г.), аборты и т.п. врачебные шаги к спасению человеческой жизни и исцелению страждущего организма. Каждому адепту предписано носить с собой расписку под названием «Медицинский документ», в котором крупным почерком записано «Никакой крови!» (для врачей на случай потери сознания). Ссылки на Библию по поводу всех этих выдуманных сектантами «смертных грехов» выглядят просто смешно для всякого, кто умеет читать. Отговорки насчет того, что «бескровное лечение» якобы представляет собой более передовое направление в медицине, представляют собой яркий пример сектантской лжи. «Свидетели» любят ссылаться на преследование их организации и нацистами, и коммунистами. На самом деле иеговисты в свое время пытались договориться с гитлеровскими властями, выставляя себе их помощниками в борьбе против общих врагов — римско-католической церкви и еврейских финансово-промышленных корпораций. Попадая в концлагеря наравне со всеми прочими «врагами народа», эти сектанты, как послушные и исполнительные работники, чаще всего становились полицаями и осведомителями. Что касается коммунистов, то далеко не все их жертвы были образцами человеколюбия. На словах признавая значение семьи, любви, дружбы, интернационализма, сектанты на деле занимаются тем, что разваливают многие семьи, отрывают прислушавшуюся к ним молодежь от учёбы и работы, насаждают в своих рядах палочную дисциплину, подталкивают психически неуравновешенных людей к душевным срывам и даже суициду. Среди поклонников этой секты такого рода экцессы наиболее часты. «Свидетели Иеговы» отличаются исключительной миссионерской активностью, настырно вербуя своих сторонников в десятках стран мира. Они чаще любых других сектантов ходят по домам, пристают со своей проповедью к прохожим, проникают в концертные залы, школы, другие учреждения, раздают листовки и журналы, приглашают на свои собрания. Не случайно эта секта первой пробилась и на страницы курской газеты. Каждая их община ведет полный учет жителей своего района. В досье вносятся сведения об их адресах, составе семьи, интересах, времени, когда их можно застать дома, результатах их вербовки в секту. Об активности каждого «свидетеля» его шефы судят по такой картотеке. Его «спасение» зависит от длительности и интенсивности участия в делах «Общества сторожевой башни». Собранные многочисленными филиалами средства стекаются в штаб-квартиру организации — Бруклинский центр «Вефиль» (США). Ежегодно через этот центр прокручиваются сотни миллионов долларов — на тиражирование пропагандистской продукции, оплату «надзирателей» и «пионеров» по всему миру, их учёбу в «Школе теократического служения» в Пенсильвании и ее филиалах. Главный печатный орган — журнал «Сторожевая башня» выходит в свет дважды в месяц тиражом более 23 миллионов экземпляров на 139 языках. Всего по миру были распространены десятки миллиардов экземпляров книг, брошюр и журналов иеговистов. На местах, в той же нашей России, эти красочные, на добротной бумаге издания, а также кассеты и лазерные диски с соответствующей музыкой рядовые сектанты покупают на свои деньги и бесплатно раздают или продают. На этом секторе рынка нет конкуренции и налогообложения! Медицинские и прочие запреты «свидетелей» — не более, чем злокозненный ход для поддержания у поддавшихся их призывам психически неустойчивых людей ореола мученичества, избранности. Другими словами, спекуляция на хорошо известном в психиатрии садо-мазохистском комплексе. Причём спекуляция, уже больше двухсот лет приносящая своим организа торам сотни миллионов долларов чистой прибыли. Иеговистов, по сути дела, нельзя назвать религиозным объединением, даже изуверским. Налицо «псевдорелигиозная коммерческая организация, основанная на квазикоммунистической идеологии с элементами язычества и прикрывающаяся несколькими христианскими образами». Это определение принадлежит одному из ведущих экспертов по сектоведению в Русской Православной церкви профессору А.Л. Дворкину. Не случайно во многих странах мира (из последних, например, во Франции, Латвии) организацию «Свидетелей Иеговы» запретили, а на её имущество наложили арест. Такого рода нетрадиционные культы сейчас называют тоталитарными — за то, что они лишают своих жертв свободы выбора веры, вовлекают в свои ряды обманом и потом удерживают там силой, подавляют психику своих членов. Случаи религиозного экстремизма, впрочем, не должны заслонять того огромного значения, которое имели настоящие, благородные религии в истории человечества, и той положительной роли, которую легальные церкви играют для значительной части наших сограждан сегодня. Однако самым главным выводом относительно цивилизованного отношения к религии и церкви в наши дни следует признать их равноправие друг с другом и с атеизмом в политике государства и жизни общества. Каждый из нас должен иметь право выбрать ту или иную веру или же неверие в Бога. Вызывающие символы отдельной религии недопустимы в светском государстве. Во Франции недавно законодательно запретили ношение в учебных заведениях и в прочих публичных местах головных уборов правоверных иудеев, мусульманских головных платков для женщин, христианских крестов крупного формата. В России, напротив, мусульманки добились право фотографироваться для паспорта в головных платках. Буддизм Первой религией, которая шагнула за пределы одной страны и получила международное звучание, стал буддизм, названный так потому, что его основал индус Гаутама, принц Сиддхартха из рода Шакьев, прозванный за это Шакья Муни (мудрец из рода Шакьев) и Будда — Просветлённый (слово будда — от санскритского корня будх — «будить», «очнуться», что означает в данном случае переход от спящего, затенённого сознания к бодрствующему, ясному; таким образом, будда это любой человек, чей ум просветлён в соответствии с учением первого будды — принца Гаутамы). Произошло это примерно в середине I тыс. до н. э. в Индии — огромной стране, населённой множеством разных рас и народов. Ведущей религией, более или менее подчинявшей себе тогда индийцев, был брахманизм, основанный на канонизации Вед. «Ведами» называется священная книга индоевропейцев, объединившая их древнейшие мифы о сотворении и устройстве Вселенной, жизни человека. Будда многое взял у брахманов — жрецов этой старой религии. Прежде всего — учение о дхарме. Им каждому человеку предписывалось строго исполнять обязанности той касты, куда он попал по рождению (жрецов-брахманов, воинов, торговцев, слуг, «неприкасаемых»). Судьба человека объяснялась его кармой — предначертанной небом программой его поступков, среди которых на поверку нет случайных, ошибочных событий; все имеют свой смысл и сплетаются в сложный узор индивидуальной биографии. Просто сплетение «нитей» судьбы в «узелки» видно только с изнанки этого «ковра» жизни, т.е. после ее завершения, и то не всем. Другой догмат брахманизма, повлиявший на буддизм — сансара, т.е. на санскрите «странствование». Этим понятием обозначалась текучесть, непостоянство всего сущего. Имелось в виду, что весь мир состоит из вечных переходов одного состояния в другое. Поэтому полной гибели нет, а есть телесное перерождение, когда погибшее существо возрождается в оболочке другого, новорожденного, и так бесконечно. Цепь перерождений — закон кармы — невозможно прервать по собственному желанию. Спасти свою душу на время одной жизни сторонник брахманизма может, только неуклонно следуя своей дхарме. В своем ортодоксальном виде брахманизм был слишком прямолинеен, и часть индийского общества постепенно разочаровалось в нём. Будда выразил эти оппозиционные настроения, создал одну из сект, отделявшихся от брахманизма. Благодаря весьма оригинальной философии жизни, которую предложил буддизм, он в дальнейшем, уже после смерти своего создателя и вытеснения из самой Индии его поклонников, получил широкую популярность на просторах Азии. Согласно легенде, которая, вероятно, не так уж далека от истины, основатель новой религии вырос в княжеском дворце и до совершеннолетия не знал ни бед, ни забот, был счастлив с молодой женой и первым ребенком, готовился унаследовать престол отца. Случайная прогулка за стены дворца без конвоя и эскорта столкнула его с: нищим (символ тщеты жизни); больным проказой (её тяготы); монахом-отшельником, аскетом (лишение возможностей); наконец, мертвецом (неизбежный конец земного существования). Будда сделал отсюда логичный вывод, что жизнь — это сплошное страдание. К страданию ведёт и рождение, и болезни, и столкновения с неприятным, и разлука с приятным, и неудовлетворённые желания. Даже смерть не освобождает от страдания, поскольку правоверного индуиста вслед за ней нас ждут следующие перерождения (реинкарнации) и череда страданий начинается сначала, чтобы длиться вечно. Осмыслив ситуацию, Будда решил, что главный источник страданий — желания. Если найти их причины, можно попробовать избавиться от страданий. В поисках первоисточника человеческих бед и рецептов от страданий Гаутама тайно покинул свой дом и поселился в джунглях, отшельником. Много лет он предавался уединенным размышлениям — медитации. Наконец его осенило решение — причина страдания не только в желаниях, но и в ложном знании. Нами руководит ошибочное представление о самом себе: как будто мы имеем некое постоянное «Я». «Я хочу...», «Мне больно...», «Меня обидели...» Корень зла, открыл буддизм, не в прилагательном, а в существительном такого рода формул. Надо думать не над тем, ЧТО происходит, но С КЕМ? Где находится «Я»? Что оно собой представляет? КТО страдает? Но раз в мире вообще нет ничего постоянного, то и в человеке нет никакой такой неизменной сущности. И тело, и психика — это процессы (обмена веществ и психических впечатлений). Соединяясь, они образуют сансхары — системы, структуры. Их-то мы и принимаем за наше или чужое «я». Хотя на самом деле «Я» — это иллюзия. Если разрушить это представление о постоянном «Я», то прекратятся и страдания. Подобное рассуждение, такой вывод — главный пункт буддизма и его приоритет по сравнению со всеми остальными религиями. Последние на разные лады стремятся переделать наше «Я», одну личность (греховную, страдающую, слабую) заменить на противоположную (праведную, умиротворённую, сильную). А буддизм отрицает личность в принципе. По сути, это даже не религия, а чистейший атеизм (отрицание бога). Но освященный великим примером Будды и его сторонников. Будда в конце своих духовных поисков пришел не к какому-то Богу, а к такому состоянию, как нирвана — «затухание», «остывание» (души). Это и есть идеал буддиста — вырваться из временной оболочки своей личности, заставляющей тебя страдать. Подробнее о нирване не скажешь, ибо у достигшего её исчезает представление о своем «Я», так что некому рассказывать. Показательно для буддизма проводимое им сравнение человека с колесницей (т.е. механизмом). Люди, конечно, устроены сложнее, нежели изделие из дерева и металла. Однако принцип устройства похож. Если колесница разобрана на части (спицы, ободы колёс, оси, болты и т.д.), она перестает существовать как данный предмет, но сами-то части по-прежнему существуют. «Деталями» человека служат тело, ощущения, восприятия, желания и сознание всего этого. Раз личность разложима на эти части, то наше «Я» обусловлено ими, производно от них. Следовательно, никакого неизменного начала в человеке нет. В том числе нет и «души» и, тем более ее «переселения» в другие тела после смерти, как верят брахманисты. Есть только дхарма — временное объединение частей человека. Жизнь — постоянные вспышки дхарм. После нашей смерти они складываются в новую «мозаику». И так вечно. Мир — бесконечное колебание дхарм. По месту своего возникновения, в Индии буддизм не утвердился. Зато в других странах юго-восточной Азии его идеи пришлись ко двору и до сих пор процветают. Центрами буддизма, разных его вариантов стали о. Цейлон (Шри-Ланка), Бирма, Лаос, Камбоджа, другие страны юго-восточной Азии, а также (в форме ламаизма) горный Тибет, Монголия, российская Калмыкия. Особенно много поклонников буддизма в Китае (чань-буддизм) и в Японии (дзэн-буддизм). Эта последняя секта буддизма получила наибольшую известность на Западе и в России. Японское слово «дзен» — от санскр. «созерцание, размышление». Секта возникла в Китае и основал ее буддийский монах Бодхидхарма (V в. н. э.). По преданию, чтобы укрепить свой дух, он 9 лет подряд с перерывами только на сон и еду, безмолвно созерцал стену своего монастыря. Из Китая эта модификация буддизма просочилась в Корею и Японию, где собрала ещё большее число поклонников. Дзэн делает упор на интуицию вместо разума, непосредственный опыт внутреннего ви́дения вопреки логическим рассуждениям. Кроме мысленной медитации — своего рода аутотренинга, уделяет много внимания физической культуре тела, учит пластично двигаться, правильно дышать, вообще вести здоровый образ жизни. Важно понимать, какую цену сторонник буддизма соглашается заплатить за то, чтобы возвыситься над треволнениями жизни. Знаменитый русский историк буддизма Ф.И. Щербатской любил цитировать слова И. Канта о том, что любая религия содержит как минимум три основные идеи: во-первых, мысль о сотворении мира и, значит, Боге-творце и вседержителе; во-вторых, представление о свободе воли человека; в-третьих, вера в бессмертие души. Первое убеждение необходимо, чтобы обосновать реальность мира и всё остальное в религии — если мир никем не создан, то и повлиять на слепые законы его движения человек не в силах. Второй тезис утверждает моральные нормы: если не дать человеку возможность выбирать между добром и злом, то не будет ни грешников, ни праведников, а только слепая покорность неведомой нам судьбе. Наконец, отвергая бессмертие души, мы лишаем человека загробного воздаяния и вообще ответственности за свои земные поступки. На указанных постулатах возникли и существуют все европейские, средиземноморские религии, также многие другие. Но на Востоке пришли к такой религии — буддизму, которая не просто отрицает все эти принципы, но принимает прямо противоположные им. Для истинного буддиста реальность внешнего мира — тот самый предрассудок, который нужно преодолеть человеку, чтобы вырваться их цепи перевоплощений. Вопрос о душе и теле для буддизма просто не существует, ибо они на его взгляд состоят из одних и тех же элементов, которые постоянно меняются местами. Изложенные выводы вовсе не означают, будто на Востоке отказались от гуманных принципов и впали в сплошной нигилизм. Только для обоснования чести и достоинства, верности долгу и взаимопомощи там нашли другие аргументы. Видимо, потому, что там другая природа и иная история, чем у европейцев. Вместо Бога у буддистов эксплуатируется память об основоположнике этой веры. Будда теперь рассматривается как сверхъестественное существо, которому можно молиться и просить его о милостях. Будда может вселиться в любого человека, даже в животное, предмет. В конечном счёте, человек — это и есть Будда, только потенциально, причём не каждый и не всегда сознает это. Священники этой веры — бодхисаттвы отказываются от собственной нирваны ради спасения всего живого. Поэтому верующие буддисты поклоняются им тоже. Заветная для буддистов нирвана приобретает черты рая — чистой земли-сада и дворца, где достойный спасения освобождается от мучительных перерождений на этом свете. Пока буддист жив, он может приблизиться к нирване несколькими путями. Во-первых, это ритуал — строгое, скрупулезное соблюдение правил обыденной жизни. Ради того, чтобы находить смысл (и, значит, удовлетворение) не в результате своих действий, а в процессе их совершения. Попросту говоря, делать всё «с чувством, с толком, с расстановкой». В Китае и Японии написаны целые книги о процедуре утренней уборки постели, чаепития, беседы, размышлений и т.п. моментов ежедневности. Одна из буддистских притч гласит: юный послушник обратился к настоятелю монастыря: «Учитель! Укажи мне путь!» (в жизни). Тот ответил вопросом на вопрос: «Ты уже ужинал?» — «Да». — «Тогда пойди и вымой ещё раз свою миску». Благородный восьмеричный путь, завещанный Первобуддой, включает в себя: веру, решение, речь, действие, жизнь, усилие, мысль, сосредоточение. Если правильно распределить и сочетать эти моменты поведения, то просветление достижимо уже здесь и сейчас. Таким образом, в отличие от прочих религий, буддизм призывает не менять эту жизнь на другую жизнь (т.е. вымышленные миры), а упорядочивать её саму, такую, какая она есть у каждого из нас на самом деле сегодня. Во-вторых, кроме следования «восьмеричному пути», буддизм практикует словесный дзэн — диалоги с наставником и самим собой, цель которых — опустошение сознания, разрушение представлений о собственном «Я». Этой цели служат, например, загадки (япон. коан; кит. гунань), которые наставник обращает ученику для того, чтобы навести его на правильный, хотя и непривычный, парадоксальный на первый взгляд вывод. «Что такое дзэн? — А кто ты такой? — (Молчание). — Ты понял? — Нет. — Значит, этот незнающий и есть ты”. Или такие упражнения. «Садись здесь и думай, пока не поймешь: «Каким было твоё лицо до рождения твоих родителей?»; «Слушай звук от хлопка одной ладонью...»; «Обладает ли собака природой Будды?»; и т.п. Как видно, буддисты считают, что истина не вне тебя, а в твоей собственной душе. Истину нельзя передать кому-то в готовом виде. Можно навести собеседника на правильный ход мыслей. Чтобы узреть истину на самом дне души, следует «вылить всю чашу сознания», т.е. суетных мыслей, отдельных надежд и намерений. Тогда в душе останется покой. Но без умственного потрясения не освободиться от привычной логики. Поэтому наставник дзэн ставит перед послушником своего монастыря вопросы типа: «Это посох? Не торопись с ответом. Если ты назовешь эту вещь посохом, получишь 30 ударов. Если не назовешь — тоже 30. А теперь говори! За молчание получишь 60 ударов...» Как видно, буддизм ориентирует своих поклонников не на преобразование мира, обстоятельств жизни, а на самовнушение, психотехнику отрешения от мира. При этом человек, конечно, отнюдь не выпадает из жизни, продолжает заниматься своими обычными делами. Он просто переоценивает их значение и смысл. Он учится ценить не только результат, но и процесс своей деятельности. Он избавляется от лишних привязанностей, привыкает соблюдать золотую середину во всём. Будда отнюдь не призывал умерщвлять плоть, истязать дух — это такая же крайность, как и сибаритство, лень, безудержная тяга к наслаждениям. Вершиной поклонения Будде выступает сияющий дзэн молчания — созерцание идеи пустоты в ритуальной позе. «Осколками» этой процедуры служит эстетизация отдельных предметов (цветов лотоса или вишни-саку-ры), пейзажей, времен года. «Видеть небо в чашечке цветка» люди Востока умеют лучше нас, европейцев. Менее сложными способами самоусовершенствования выступает у них ещё: фусин — разумный труд как продолжение и воплощение психического усовершенствования. В том числе так называемый ежеминутный дзэн — ритуализация всех моментов повседневной жизни (вроде знаменитой чайной церемонии в Китае или питья рисовой водки-сакэ в Японии порциями по 5–10 граммов). Кульминацией практического дзэн-буддизма выступает бусидо — путь воина. Это нравственный кодекс японского самурая — дворянина, дружинника, служившего средневековым феодалам, затем японскому государству в лице императора. Альфа и омега бусидо — самоконтроль и самообладание, особенно перед лицом опасности, смерти. Для воина смерть — великое событие, цель его жизни — вхождение в Му,небытие, возвращение в вечность. Самурай не ищет смерти, но и не уклоняется от неё, когда она приходит. Не рождается тот, кто не умирает, учат самураев. Если есть жизнь — пусть будет жизнь. Если приходит смерть, я и после неё стану буддой. Не возлагай надежд ни на жизнь, ни на смерть. Всё равно тебе быть буддой. И тут, и там. Вывод о том, что надо жить сегодняшним днём, даже мгновением потому, что всё в этом мире преходяще и, в конечном счете, исчезает без следа — одно из общечеловеческих открытий буддизма. Буддизм, таким образом, поощряет стойкость, конформизм (пови-новение наставникам, начальникам), верность и сосредоточенность. Будущее не вызывает у буддиста тревог — зачем о нем беспокоиться, раз призрачно даже настоящее. Но вместе с тем, буддизм не приводит к аскетизму, безделью, немощи. Внешне поведение остается насыщенным делами, поступками. Только отношение к ним, оценки жизни меняются. Так, против самураев трудно воевать: они не боятся смерти, но и за жизнь цепляются до последней возможности. Они не поддаются эмоциям, но при этом остаются весьма активны на поле боя, как и в остальной жизни. Ощущение неполной реальности происходящего позволяет им ослабить нервное напряжение. Что не мешает поклонникам дзэна любоваться жизнью, предаваться глубоким размышлениям о ней, достигать своих целей (Это хорошо показано в фильме Акиро Куросавы «Семь самураев»). С 1950-х гг. буддизм пережил взлёт популярности в странах Запада, особенно среди артистов, художников, прочей интеллигенции, молодёжи. Причиной его распространения стало разочарование в западном образе жизни, усталость от вечной погони за жизненным успехом, заработками и богатством, от жестких стандартов прежней культуры. Идея нирваны (вырванная из своего восточного контекста) позволяла выпасть из жизненной колеи, вести растительное, пассивное существование. Свободный секс, наркотики, неряшливая одежда, бродяжничество — эти черты движения хиппи и т.п. маргинальных групп густо замешаны на идеях буддизма. Знак хиппи «пацифик» символизирует ненасилие, примирение со всем и вся, но и отчужденность от всего на свете (семьи, профессии, долга). Западная мутация буддизма акцентирует те его стороны, которые устраивают современных отшельников, отказников, еретиков. Буддизм дает им своеобразные правила бегства. Для буддиста сознание, разум, логика вообще не имеют ценности, они нежелательны. Идеалом является пустота — и твоего духа, и целого мира. Для сторонника иных воззрений утрата смысла жизни — это трагедия, а для буддиста — доказательство отсутствия такого смысла вообще, свидетельство иллюзорности мира и нашего существования в нём. Дополнительный стимул интереса к буддизму и вообще Востоку — интерес человека, особенно молодого, к своему внутреннему миру, тайнам и возможностям психики. Буддистские афоризмы подкупают своей категоричностью, яркой образностью, новизной для представителя иной культуры. Кажется: вот он, ключ к тайне своего «Я», верный путь самопознания. Тем более, когда философия буддизма преподносится в упаковке восточных единоборств, где главное не физическая сила сама по себе, а прежде всего ловкость и самообладание. Дзэн — это теоретическая основа силовых единоборств и вообще гимнастики Востока (джиу-джитсу, айкидо, карате, кун-фу, и т.п.). Их принцип противоположен европейским видам спорта. Там примерно равные по силам противники ведут схватку по правилам. В принципе они уважают и себя, и противника. Тренер — первый партнёр спортсмена. Цель Олимпийских игр — стать сильнейшим среди равных. На Востоке силу противника стремятся обратить против него самого. Из них, пожалуй, только дзюдо в силу наименьшей экзотичности, своего рода университетского характера приблизилось к традициям западного спорта и включено в программу Олимпийских игр. Эту борьбу (в переводе — «гибкий путь» к победе) изобрёл профессор Дзигаро Кано (1860–1938). «Нападающего тяни, падающего толкни» — этот постулат дзюдо прямо противоположен принципу европейского бокса. Главное не физическая сила, а способность сосредоточиться до такой степени, чтобы один удар противника оказался для него роковым. Наставник-сенсей — безусловный авторитет, ему необходимо постоянно кланяться. Итоговая оценка духовной роли буддизма двойственна. С одной стороны, это своего рода кризис души, её разгром при столкновении с реальной жизнью. Буддист ищет спасения в одиночестве. На Востоке это оправдано многими особенностями его истории (исключительно деспотические государства, кастовое деление общества, маломеханизированный труд, постоянные опасности со стороны тропической природы). С другой стороны, буддистские идеи — абсурдизм, приспособленчество, слепое повиновение старшим и наставникам, мелочность — чужды западному мышлению. Идеалы настоящего европейца, особенно христианина — разум, решение, дело. А в отношениях людей — равноправное сотрудничество. Так, европейский спортсмен жмёт руку тренеру, а не падает перед ним на колени. На Западе, в Европе буддизм выглядит скорее модой, причудой, протестом слабых против элементов абсурда и хаоса в политике, экономике, обыденной жизни. Хотя в любых условий у буддизма стоит поучиться привычке понимать непонятное, по детали судить о целом, умению жить сегодняшним днём, ощущать прелесть жизни при любых её обстоятельствах. |