Интеллектуальное право. Тема 6.1. Занятие 1 Концепции права интеллектуальной собственности
 Скачать 57.8 Kb.
|
|
Проблемы коллизионного регулирования интеллектуальной собственности В первую очередь, следует разобраться со сферой действия права интеллектуальной собственности, т. к. этот вопрос принципиальным образом сказывается на общеправовом климате для интеллектуальной деятельности, отражается на возможности правообладателей ощущать себя защищенными не только в пределах собственной территории. Как известно, в правовом регулировании отношений интеллектуальной собственности действует территориальный принцип. Это означает, что возникновение, действие и защита интеллектуальных прав ограничены территорией государства. Этот принцип проводится и современным российским законодательством, по которому права интеллектуальной собственности признаются и охраняются в пределах того государства, в соответствии с законом которого они (первоначально) возникли. Национальным законодательством определяются порядок и основания приобретения интеллектуальных прав, круг охраняемых объектов, содержание и объем имущественных и личных неимущественных прав, возможные ограничения этих прав (ст. 1231 ГК РФ) [2]. Этот подход классический, и он содержится в законодательстве многих других стран. Однако в настоящее время большое значение приобретает тенденция «расширения границ» территориального принципа. Многие ученые подчеркивают, что необходимость в этом растет параллельно выходу интеллектуального продукта на мировой рынок. Так, Г. Динвуди отмечает, что в настоящее время результаты интеллектуальной деятельности реализуются повсеместно, не последнюю роль в их использовании играет Интернет [3]. Это в свою очередь указывает на международный характер использования результатов интеллектуальной деятельности, а значит, принцип территориальности должен быть если не заменен, то дополнен принципом экстратерриториальности. Следует понимать, что ключевым моментом экстерриториальности является распростран ние сферы действия национального права на отношения, возникшие за рубежом. Несколько иным представляется мнение П. Геллера, который указывает на необходимость использования концепции гибкой территориальности, делающей акцент именно на национальном законодательстве [4]. Причина ослабления сегодня влияния принципа территориальности в целом понятна. Сейчас во многих развитых странах сопутствующим фактором развития общества является научно-технический прогресс, который подразумевает обмен результатами интеллектуальной деятельности. Но их экспорт и импорт может быть обременен существенными различиями в формах охраны в разных странах («обратная сторона» территориального характера охраны интеллектуальных прав). Это вызывает необходимость усиления в праве экстерриториальных начал. Также необходимо понимать, что в современном мире многие государства (в т. ч. и Россия) активно взаимодействуют с транснациональными корпорациями, что в свою очередь стало предпосылкой к созданию трансграничного права. По сути это совокупность норм, охватывающая отношения международного характера, которые не урегулированы ни международным, ни национальным правом. Таким образом, это в некоторым смысле «промежуточное» право, которое выходит за рамки сугубо национального, и, соответственно, приобретает характер экстерриториальности. Следствием противоречий в формах правовой охраны интеллектуальной собственности являются нередко возникающие спорные ситуации по поводу определения юрисдикции в отношении таковой. Существуют несколько способов смягчить известные национальные законодательные рамки и принять во внимание интересы иностранных правообладателей. Остановимся на одном из самых значимых на настоящий момент. Это – международное правовое регулирование. На настоящий момент существует несколько основополагающих международных актов в сфере регулирования вопросов интеллектуальной собственности. В сфере авторских и смежных прав это Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений 1886 г., Всемирная конвенция об авторском праве 1952 г., договор Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) по авторскому праву 1996 г., Женевская конвенция об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм 1971 г., договор ВОИС по исполнениям и фонограммам 1996 г. и др. В сфере патентного права это Парижская конвенция по охране промышленной собственности 1883 г., Договор о патентной кооперации 1970 г., Евразийская патентная конвенция 1994 г. и др. Таким образом, видим, что на настоящий момент сформирована достаточно большая международная нормативная база, регулирующая данную сферу правоотношений. Особенностью всех вышеуказанных актов является тот факт, что все они содержат коллизионные нормы. Благодаря подобным нормам на первоначальном уровне устанавливаются способы разрешения противоречий на предмет применимости того или иного права, предоставления того или иного объема прав участникам интеллектуально-правовых отношений. В системе известных коллизионных механизмов можно выделить два основных правила для разрешения правовых коллизий: 1) Lex loci protectionis (право страны охраны). Данное правило применяется в случае нарушения интеллектуальных прав или их непосредственного использования на территории зарубежного государства и в отношении разрешения возникающих спорных ситуаций действует право данного государства; 2) Lex origin (право страны происхождения). В этом случае применяется право страны, где был создан объект интеллектуальной деятельности либо осуществлена его регистрация [5]. Тесно связанным с первым принципом является принцип Lex fori, согласно которому применяется право того государства, суд которого рассматривает дело с участием иностранного элемента (национальное законодательство) [5]. Так, если спорное правоотношение, к которому изначально применялось право страны охраны, дошло до суда, в этом случае будет применяться именно закон суда. Таким образом, коллизия должна решаться в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частноправовой спор. Также в некоторых случая тяжело разграничить принцип Lex loci protectionis и Lex loci delicti commissi [5]. Последний закрепляет использование права того государства, на территории которого был причинен вред. Таким образом, данная норма применяется непосредственно к деликтным отношениям. На практике же в интеллектуальной сфере бывает сложно разграничить такие понятия, как охрану и защиту интеллектуальных прав Несмотря на наличие традиционных коллизионных правил, сформировавшихся уже давно, сейчас начинают появляться новые. Связано это с появлением сети Интернет, которая стала причиной «размытия» границ государств, что также в свою очередь лишь укрепляет необходимость введения экстерриториальных начал регулирования интеллектуальной собственности. Так, в отношении правового регулирования в сфере Интернета предлагается использовать принципы Lex electronica или Lex informatica [6]. Если рассматривать два данных принципа в совокупности, то можно сделать вывод, что их регулирование направлено на сферу электронной торговли. Данные принципы регулируют ту самую сферу трансграничных отношений, о которых говорилось выше. При этом значительным отличием от указанных ранее принципов (содержащихся в международных соглашениях) будет служить тот факт, что применимое право формируют и претворяют в жизнь сами участники этих отношений. Следовательно, данные правила устанавливают самостоятельный характер правового регулирования, что напрямую противоречит такому принципу, к примеру, как Lex fori. Однако на настоящий момент во многих странах данные принципы находят свое признание. В частности, в тех, в которых широко развита торговля через Интернет (США, Англия и др.). Нередко между самими принципами может возникать своего рода коллизия. Преимущество того или иного правила во многом зависит от акта, в котором оно закреплено. Так, к примеру, в принципах ALI (название образовано сложением начальных букв “American Law Institute” (Американский правовой институт)) и CLIP (название образовано сложением начальных букв терминов “conflict of laws” (коллизионное регулирование) и “intellectual property” (интеллектуальная собственность)) [7] в качестве основополагающего взят Lex loci protectionis. Ведущую роль данный принцип играет и в Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г., которая является одним из самых значимых международных актов в сфере интеллектуальной собственности. Своеобразным противопоставлением выступает Парижская конвенция по охране промышленной собственности 1883 г., в которой в качестве ведущего закрепляется принцип права страны происхождения (регистрации объекта) Lex origin [8]. Так как в основном данные принципы находят свое отражение в международных актах, необходимо принять во внимание принцип взаимности в области интеллектуально-правовых отношений, который также способствует интернационализации правового регулирования и развитию экстерриториальных начал. Заключая соглашение, стороны устанавливают на началах взаимности определенные правила, касающиеся интеллектуальной собственности граждан именно этих стран. Согласно этому принципу, интеллектуальные права иностранных граждан в одной стране охраняются в случае, если законодательство страны их гражданства предоставляет охрану прав граждан стран, где требуется охрана. Выделяют материальную и формальную взаимность [9, с. 29]. Материальная взаимность чаще всего выражается в предоставлении национального режима охраны, в соответствии с которым иностранным лицам предоставляются те же права и привилегии, что и отечественным. Так, данный режим действует в отношении охраны авторских и смежных прав. Согласно же формальной взаимности, иностранцам предоставляются те же права, что и имеющиеся у собственных граждан государства-партнера В национальных законодательствах данные принципы могут получать свое более конкретизированное выражение в форме коллизионных норм, позволяющих в процессе применения права действовать в формате правовой определенности. Так, судебная практика Франции, основываясь на положениях Кодекса интеллектуальной собственности 1992 г. [10], при определении первого обладателя авторского права придерживается коллизионного правила применения права страны происхождения произведения (Lex origin), а в иных случаях – права страны охраны (Lex loci protectionis). Кроме того, французский интеллектуальный Кодекс непосредственным образом проводит известный международному частному праву принцип взаимности, ставя во главу угла национальные интересы. Так, в соответствии со ст. L.111-4 Кодекса применяется подход, согласно которому охрана по французскому интеллектуальному законодательству в полной мере будет предоставляться иностранным правообладателям лишь в том случае, если в государствах, гражданами которых они являются, будет предоставлен такой же полноценный объем охраны интеллектуальных прав представителям французского государства [11]. Эти законодательные примеры можно рассматривать как достижение необходимого уровня правовой определенности, позволяющей в последующем избегать возможных коллизий в ходе правореализации. Такие же коллизионные подходы содержатся и в интеллектуальном законодательстве других зарубежных государств В национальных законодательствах данные принципы могут получать свое более конкретизированное выражение в форме коллизионных норм, позволяющих в процессе применения права действовать в формате правовой определенности. Так, судебная практика Франции, основываясь на положениях Кодекса интеллектуальной собственности 1992 г. [10], при определении первого обладателя авторского права придерживается коллизионного правила применения права страны происхождения произведения (Lex origin), а в иных случаях – права страны охраны (Lex loci protectionis). Кроме того, французский интеллектуальный Кодекс непосредственным образом проводит известный международному частному праву принцип взаимности, ставя во главу угла национальные интересы. Так, в соответствии со ст. L.111-4 Кодекса применяется подход, согласно которому охрана по французскому интеллектуальному законодательству в полной мере будет предоставляться иностранным правообладателям лишь в том случае, если в государствах, гражданами которых они являются, будет предоставлен такой же полноценный объем охраны интеллектуальных прав представителям французского государства [11]. Эти законодательные примеры можно рассматривать как достижение необходимого уровня правовой определенности, позволяющей в последующем избегать возможных коллизий в ходе правореализации. Такие же коллизионные подходы содержатся и в интеллектуальном законодательстве других зарубежных государств В ГК РФ подобные коллизионные нормы представлены не в полной мере, в частности, отсутствуют нормы, касающиеся определения права, применимого в случае внедоговорного нарушения интеллектуальных прав. Обнаруживаются и другие пробелы коллизионного регулирования в этой сфере. Хотя, сам опыт коллизионного регулирования в ГК РФ в той или иной мере апробирован (например, ст. 1211 ГК РФ «Право, подлежащее применению к договору при отсутствии соглашения сторон о выборе права»). Однако, как справедливо замечается в юридической литературе, его следует более активно использовать (несколько преодолевая территориальный принцип) и в области регулирования интеллектуальных отношений, что особенно важно в современных условиях интернационализирующегося развития в сфере научно-технической (интеллектуальной) деятельности [12]. В связи с вышесказанным стоит сделать несколько выводов. В настоящее время возросло количество правоотношений с участием иностранного элемента, что стало причиной возникновения споров по поводу выбора применяемого права к подобным отношениям. Как показало время, классический принцип территориальности по отношению к интеллектуальной собственности уже не столь эффективен. Ведь именно он становится неким препятствием на пути решения данных споров. Поэтому в дополнение к нему должен прийти принцип экстерриториальности, характерным следствием которого станут новые нормы в законодательстве, имеющие коллизионный характер. В России им только предстоит сформироваться в полной мере. Причиной этого является тот факт, что наше государство недавно встало на путь создания экономики, основанной на передовых достижениях интеллектуальной деятельности (в т. ч. имеющих инновационное значение), а значит построение системы коллизионного регулирования интеллектуальной сферы это насущная задача. Коллизионные нормы будут регулировать отношения, в которых «встречаются» интересы нескольких государств, а значит неизбежно развитие этих норм и «преодоление» принципа территориальности, который действует во многих странах мира. Очевидно, объективная необходимость должна подтолкнуть к созданию таких правил, руководствуясь которыми можно прийти к компромиссу в праве. Природа объектов исключительных прав. Перечень объектов исключительных прав исчерпывающе определен в ст.1225 ГК РФ. Однако не все из перечисленных в указанной статье социальных благ безоговорочно признаются объектами исключительных прав в науке гражданского права. Например, применительно к праву на наименование места происхождения товара в Законе «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» не использовался термин «исключительное». «Квазиабсолютный» характер данного права давал почву для выводов об отсутствии исключительного характера права на НМПТ . Ярким представителем точки зрения, согласно которой право на НМПТ признавалось исключительным, являлся В.А. Дозорцев . Современный законодатель воспринял такую точку зрения, что представляется верным, поскольку «исключительность», как было сказано, не означает принадлежность права на определенный объект лишь одному субъекту, а в своих признаках право на НМПТ не содержит принципиальных отличий от других видов исключительных прав. Острые дискуссии ведутся относительно отнесения ноу-хау к объектам исключительных прав. В науке широко распространено мнение, высказанное И.А. Зениным, согласно которому на ноу-хау не существует исключительного права, а есть лишь фактическая монополия . В продолжение этой позиции сформулирована точка зрения о том, что ноу-хау не является объектом субъективного гражданского права, а есть объект охраняемого законом интереса . О.А. Городов относит информацию, составляющую коммерческую тайну, к объектам интеллектуальной собственности, но не к объектам исключительных прав, ссылаясь на особый режим правовой охраны объекта, отличный от исключительного права: «Если предмет... находится «за семью печатями», т.е. неизвестен третьим лицам, то нет необходимости устанавливать монопольное право на его использование.... Поэтому речь должна идти не о запрете на использование результата интеллектуальной деятельности, а о запрете на доступ к результату, что не одно и тоже». В положениях четвертой части ГК РФ относительно правовой охраны ноу-хау обнаруживается симбиоз двух правовых режимов: режима коммерческой тайны и исключительных прав. Новое исключительное право на ноу-хау возникает лишь при установлении относительно информации, составляющей секрет производства, режима коммерческой тайны (ст. 1465 ГК РФ). При этом формируется абсолютная правовая обязанность для всех других, кроме правообладателя, лиц не использовать ноу-хау и, что не типично для исключительных прав, не обладать ноу-хау (получать к нему доступ). Высказываются мнения то это объект абсолютного гражданского права. Сложности вызывает вопрос о правовой природе фирменных наименований, а также характере прав на данные объекты. Одни авторы относят право на фирменное наименование к личным неимущественным, указывая на то, что фирменное наименование является средством индивидуализации юридического лица - субъекта права, элементом его правосубъектности. Другие утверждают, что оно носит имущественный характер, являясь средством индивидуализации предпринимательской деятельности субъекта. Абсолютно не наблюдается никакого единомыслия относительно возможности отчуждаемости данного объекта: ему то приписывают свойство отчуждаемости, то, напротив, констатируют полную невозможность перехода фирменного наименования к другому субъекту". В четвертой части ГК РФ право на фирменное наименование признано исключительным (ст. 1225, 1474 ГК РФ). Не смотря на то, что фирменное наименование способно выполнять функцию средства индивидуализации предприятия (бизнеса), законодатель, по-видимому, не признает за фирмой такой функции, предлагая для индивидуализации предприятий другой объект исключительного права — коммерческое обозначение (ст.ст.1476, 1538 ГК РФ). Предпринимательская деятельность не отделима от юридической личности организации, поэтому и право на фирменное наименование не отчуждаемо (п.2 ст. 1474 ГК РФ). Характер санкций за нарушение права на фирму и права на имя, в целом, одинаков: взыскание убытков (п.5 ст. 19, п.4 ст.1474 ГК РФ). Однако для исключительных прав (в частности для права на фирменное наименование) установлен дополнительный способ защиты: публикация решения суда о допущенном нарушении с указанием действительного правообладателя (пп.5 п.1 ст.1252 ГК РФ). А.А. Пиленко считал, что исключительное право есть не что иное, как запрет на использование, монополия, а его объектом, соответственно, является некая абстракция, род, «genus»: «Всякий изобретатель делает конкретное изобретение. Защищается же за ним не это конкретное изобретение, а искусственно сделанная абстракция. И я прошу понимать это положение в глубоком смысле: я не хочу сказать, что за изобретателем закрепляются и решение, и все эквиваленты; тогда бы можно было аргументировать, что закон как бы фингирует изобретателя предполагавшим данное и все аналогичные конкретные решения. Указанный тезис должен быть понимаем глубже: патентное право закрепляет за изобретателем целый genus, т.е. все конкретные изобретения данного вида, кем бы они ни были сделаны» Право интеллектуальной собственности не регулирует процесс интеллектуальной деятельности, завершающийся созданием новых, творчески самостоятельных результатов в области науки, техники, литературы и искусства. Данная подотрасль гражданского права охраняет результаты интеллектуальной деятельности, которые представляют собой нематериальные блага. Систему российского права интеллектуальной собственности составляют следующие институты: · Авторское право – совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения, возникающие в связи и по поводу создания и использования произведений науки, литературы и искусства; · Права, смежные с авторским – права исполнителей, производителей фонограмм и организаций эфирного и кабельного вещания; · Патентное право – совокупность правовых норм, регулирующих имущественные, а также связанные с ними личные неимущественные отношения, возникающие в связи с созданием и использованием изобретений, полезных моделей и промышленных образцов; · Право интеллектуальной собственности на товарный знак (знак обслуживания); · Право интеллектуальной собственности на фирменное наименование; · Право интеллектуальной собственности на топологии интегральных схем; · Право интеллектуальной собственности на программы для ЭВМ и базы данных; · Право интеллектуальной собственности на селекционные достижения; · Правоотношения в сфере коммерческой и служебной тайны |