Занятие Язык как постоянно развивающееся общественное явление
 Скачать 0.55 Mb.
|
|
Тема 1. ИСТОРИЯ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА В ЦИКЛЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН Семинарское занятие 1. Язык как постоянно развивающееся общественное явление Вопросы для обсуждения 1. Основные законы исторического развития языка. 2. Сравнительно-исторический метод. 3. Место немецкого языка в кругу германских языков. 4. Периодизация истории немецкого языка и ее критерии. 5. Особенности фонологической системы немецкого языка в историческом освещении. 6. Особенности морфологической системы немецкого языка в историческом освещении. 7. Особенности синтаксической системы немецкого языка в историческом освещении. Задания по теме 1. Познакомьтесь с общим обзором развития немецкого языка, который предлагает известный отечественный германист В.М.Жирмунский1 (текст приводится с некоторыми сокращениями). Германские языки принадлежат к индоевропейской группе языков, с которой они объединены общностью происхождения – общим лексическим фондом, грамматическим строем и закономерными фонетическими соответствиями. Грамматические отношения слова выражаются с помощью аффиксов (внешняя флексия), а также изменением корневого гласного по аблауту (внутренняя флексия). Именная классификация по основам определяет разнообразие типов склонения с падежами, частично локального, частично более абстрактного грамматического значения; наметилась дифференциация имен на существительные и прилагательные; система глагольного спряжения, различающая несколько типов формообразования, построена в основном на дифференциации видовых и модальных отношений. Словарный фонд, унаследованный от индоевропейской языковой общности, состоящей из слов преимущественно конкретного значения, образует древнейшую структурно-смысловую основу, из которой в дальнейшем разовьется словарный состав германских языков, в частности языка немецкого. В фонетическом отношении германские языки отличаются от индоевропейского языка-основы характером ударения и закономерными изменениями консонантизма и вокализма. Особенно важное значение для структуры слова имела замена индоевропейского музыкального ударения силовым (экспираторным) и перенесение этого последнего на первый (корневой) слог слова. С характером германского силового ударения связан, по-видимому, ряд последующих процессов фонетического развития германских языков (растяжение кратких гласных в открытом слоге, дифтонгизация и монофтонгизация в ударных слогах) и прежде всего – постепенная редукция неударных слогов, способствовавшая в дальнейшем унификации падежных и глагольных окончаний. Отличие германского консонантизма от индоевропейского определяется общим сдвигом согласных, так наз. первым передвижением («перебоем»), за которым последовало во многом аналогичное второе передвижение в верхненемецком. Изменения наличествуют и в области вокализма (смешение индоевропейских о – а, о – а). Во всех германских языках наличествовала тенденция к фонетической ассимиляции корневого (ударного) гласного гласному окончания (неударному), которая осуществляется по-разному уже в процессе раздельного развития германских языков (преломление, умлаут). В немецком языке на этой основе создаются новые чередования гласных, которые, наслаиваясь на аблаут, получают широкое развитие как характерная для этого языка система внутренней флексии. В склонении имен для германского языка-основы характерно дальнейшее развитие процессов, уже заложенных в индоевропейском: слияние потерявших свою значимость основообразующих суффиксов с падежными флексиями в падежные окончания нового типа, унификация возникших таким образом различий падежей, поддерживаемая редукцией окончаний, поглощение малочисленных и непродуктивных групп склонения более многочисленными и продуктивными. Индоевропейские локальные падежи (местный, отложительный, винительный направления) выходят из употребления, частично передавая свои функции другим, более абстрактным по своему значению падежам, частично уступая место конструкциям с предлогами, развивающимися уже в индоевропейском из наречий места. Дифференциация прилагательных от существительных углубляется развитием особых словообразовательных суффиксов прилагательных (-ig, -ag и др.); в атрибутивной функции прилагательные принимают специальные, отличные от существительных, местоименные окончания (сильное склонение); в то же время они сохраняют способность к самостоятельному употреблению (субстантивации) с помощью развившегося в германских языках особого именного (слабого) склонения на -n. Формообразование глагола в его более древнем лексическом слое (сильные глаголы) строится на системе чередований гласных по аблауту, которая самостоятельно развилась и дифференцировалась в германском на основе соответствующих индоевропейских моделей. При этом старые видовые различия переосмысляются как временные (настоящее – прошедшее), из смешения аориста и перфекта, утративших свое видовое значение, образуется новая форма претерита (прошедшего). Как новая, чисто временная форма, первоначально в глаголах производных, не укладывавшихся в систему аблаута, образовалось слабое прошедшее с дентальным суффиксом, новая, чисто временная форма, которая становится в дальнейшем господствующим и единственно производительным типом спряжения в германских языках. Параллельно развитию предложных конструкций из приглагольных наречий развивается система префиксации, позволяющая дифференцировать характер действия, обозначаемого глаголом, его направление и протяжение. Все эти фонетические и грамматические изменения предшествуют началу письменной традиции и потому не могут быть более точно датированы и локализованы. Они совершаются не одновременно, а последовательно и постепенно по внутренним законам развития языка и завершаются, по крайней мере частично, уже в период распада германской языковой общности. На рубеже нашей эры, по сведениям античных писателей (Цезаря, Плиния, Тацита), германцы распадаются на ряд небольших племен, объединенных в более обширные, по-видимому – родственные по своему происхождению, племенные союзы и территориальные группы: на западе – ингвеоны, иствеоны и герминоны, на севере и востоке – скандинавские и первоначально связанные с ними готские племена. В результате территориального расхождения наметилась постепенно углубляющаяся дифференциация их древних племенных наречий, но в то же время эти различия еще не настолько значительны, чтобы препятствовать непосредственному языковому общению. В процессе этого общения языковые новообразования распространяются от одной племенной группы к другой. Включение западных германцев с I в. до н. э. в орбиту хозяйственно-политического и культурного влияния рабовладельческой Римской империи приводит с течением времени к существенным изменениям в их общественном строе и культуре, связанным с разложением древних патриархально-родовых отношений. Отражением этого влияния в словарном составе западногерманских языков являются довольно многочисленные латинские заимствования, представляющие обозначения новых предметов и понятий более высокой культуры. Немецкий язык формируется, вместе с образованием немецкой народности, из племенных диалектов западных германцев – франков (иствеонов), алеманнов и баварцев (герминонов), позднее саксов (ингвеонов) – вошедших в состав объединенной под властью франков варварской империи Меровингов и Каролингов, после ее окончательного распада в IX в. и политического обособления ее восточной части, будущей Германии. Древневерхненемецкий язык известен нам только с VIII в. в небольшом числе письменных памятников, в основном клерикального характера, обнаруживающих большую диалектную пестроту, усугубляемую отсутствием прочной и единообразной орфографической традиции. Сфера применения немецкой письменности в этот период еще чрезвычайно ограничена: языком средневекового клерикального просвещения, употребляемым также во всех актах письменной публичной речи, является «священный» латинский язык. Словарный состав немецкого языка как орудия отвлеченной богословско-философской мысли обогащается под влиянием латыни; об этом свидетельствует ряд латинских заимствований и калек, в особенности же развитие новой системы словообразовательных суффиксов, обогащающих немецкую лексику многочисленными производными словами с отвлеченным значением, относящимися к интеллектуальной сфере. В области грамматической продолжается процесс разрушения флексии; унифицируются типы склонений в пользу наиболее продуктивных групп. Одновременно развиваются и дифференцируются предложные конструкции, растет число предлогов, они приобретают более отвлеченное значение; становится все более обязательным употребление артикля (возникшего из указательного местоимения и неопределенного числительного). В значительной степени устраняются старые различия между глагольными окончаниями разных времен и наклонений, в связи с чем устанавливается обязательность приглагольного местоимения как способ различения лица при наличии в ряде случаев совпадения в личных окончаниях. Появляются сложные глагольные формы – страдательный залог, сложное прошедшее (первоначально с оттенком результативности), модальное будущее (с глаголами sollen и wollen). К концу древневерхненемецкого периода (XI в.) процесс редукции безударных окончаний в качественно безразличное -е в основном закончен: флексия получает фонетически обобщенный и многозначный характер. Средневерхненемецкий (XII–XIII вв.) представляет период вполне сложившегося языка немецкой народности, относительно стабильного в своих литературных формах. Эпоха развитого феодализма создает сословно замкнутую рыцарскую культуру, выражением которой является рыцарская поэзия. Предметы и понятия новой рыцарской культуры обозначаются французскими заимствованиями и кальками, свидетельствующими о культурном влиянии Франции как передовой феодальной страны. Литературный язык обнаруживает некоторые тенденции к унификации, преимущественно – региональной, наиболее ярко выступающие в творчестве классиков средневерхненемецкой поэзии. Для разговорной формы языка характерна растущая раздробленность поместно-территориальных говоров, переоформляющихся на основе старых племенных наречий в новых границах феодальных территорий. Однако и здесь наличествует взаимодействие на основе языкового общения, влияние культурных центров, торговых, политических и культурных сношений между территориями. В фонетическом и грамматическом отношении средневерхненемецкий период характеризуется полным развитием системы умлаутов, которые получают грамматическую функцию, дальнейшей унификацией склонения с закреплением морфологически обобщенных показателей множественного числа, дальнейшим развитием сложных глагольных форм. Переходный период в истории языка образует ранний нововерхненемецкий (XIV–XVI вв.). В условиях начинающегося разложения феодализма, роста городов, усиления межтерриториальных связей экономического и культурного характера создаются предпосылки для концентрации диалектов в единый национальный язык. Основой литературной нормы немецкого национального языка становится к концу этого периода смешанный по своему происхождению колониальный восточносредненемецкий диалект так наз. «саксонских земель», объединивший, в связи с условиями своего происхождения, средненемецкую основу со значительными элементами южнонемецкого и менее значительными севернонемецкого. Эта норма постепенно закрепляется в письменной форме, первоначально еще очень зыбкой и противоречивой, в практике канцелярий (особенно саксонской) и первопечатников, но только с периода реформации (XVI в.) она получает более широкое значение и распространение, в особенности в результате деятельности Лютера, на которого ориентируются последующие грамматисты-нормализаторы XVI–XVII вв. Благодаря специфическим условиям исторического развития Германии, ее экономической отсталости и политической раздробленности, при отсутствии единого хозяйственно-политического и культурного центра страны, авторитетного и в языковых вопросах, объединение национального литературного языка происходит замедленными темпами, отражая борьбу между крупными территориями за политическое преобладание и культурную гегемонию; регулирующую роль выполняет при этом письменная норма национального литературного языка в ее конкурирующих вариантах, средненемецком и южнонемецком. Особенно важное значение для национального и культурного единства Германии имело распространение верхненемецкого литературного языка в области нижненемецкого, утратившего к XVII в. значение самостоятельного языка и вошедшего как группа нижненемецких диалектов в состав общенемецкого языка. Развитие национального языка связано с национализацией просвещения, частично осуществленной бюргерской реформацией, с вытеснением латыни, с возникновением деловой письменности, практической прозы на национальном языке и бюргерской литературы, воспитанной гуманизмом и реформацией. Фонетическая система немецкого языка претерпевает в этот переходный период весьма значительные изменения по сравнению с средневерхненемецким. Там, где эти изменения имели узко местный характер и не получили общего распространения как признаки национального литературного языка, они являются в настоящее время различительными чертами местных диалектов, границы которых обычно совпадают с границами средневековых феодальных территорий. Грамматический строй новонемецкого языка определяется как сложное сочетание и взаимодействие элементов фонетически обобщенной внешней флексии с грамматическими чередованиями гласных как внутренней флексией и с новыми аналитическими средствами. Происходит дальнейшее развитие грамматической системы и уточнение грамматических правил: предложные конструкции пополняются употреблением предлогов нового типа, выражающих по преимуществу логические связи и отношения (uneigentliche Präpositionen); окончательно закрепляется в письменной форме литературного языка дифференцированная глагольная система с объективным будущим, относительными временами, условным наклонением и широким использованием конструкций со служебными глаголами модальности, развившимися в результате частичной грамматизации группы претерито-презентных глаголов. В области синтаксиса результатом унификации падежных форм является установление относительно связного порядка слов. В то же время окончательно дифференцируется развернутая система логических форм союзного подчинения, существующая в современном немецком литературном языке (предложения следственные, целевые, условные, уступительные и т. п.). Процесс объединения немецкого литературного языка завершается в новонемецкий период (XVII–XIX вв.). В условиях длительной феодальной раздробленности Германии, окончательно ликвидированной только в XIX в., отдельные различия фонетико-орфографического и грамматического характера сохраняются в письменной форме языка до второй половины XVIII в., а в области бытовой лексики и по настоящее время. Некоторая дифференциация в обиходном произношении литературного языка наблюдается еще в XIX в. и не может считаться вполне устраненной даже после выработки норм сценического произношения (Bühnendeutsch). В то же время местные народные диалекты сохраняют до сих пор исключительную территориальную расщепленность в границах феодальных территорий конца XVIII в., а также значительные различия между диалектами. Поглощение местных диалектов национальным языком совершается путем образования между ними промежуточных форм так называемых «полудиалектов», отбрасывающих наиболее резкие отклонения от нормы как препятствие для языкового общения. Окончательное объединение немецкого литературного языка происходило в XVIII в. в условиях подъема буржуазного развития, на основе возникшей в это время классической немецкой литературы. Начиная с XVIII в. и в особенности в XIX в. немецкий язык проникает в область философии, политики, науки и техники. Обогащение словарного состава отражает культурные достижения в этой области. Развитие научного и политического языка связано с ростом международных языковых сношений и образованием обширного фонда интернациональных слов науки и культуры. Одновременно для создания терминов, обозначающих новые явления и понятия общественной и культурной жизни, широко используется система словосложения на национальном лексическом материале. 2. На основании обзора развития немецкого языка и лекции заполните следующую таблицу, используйте при этом ключевые слова:
3. С опорой на составленную таблицу подготовьте сообщение о периодах развития немецкого языка. Семинарское занятие 2. Территориальная и социальная дифференциация немецкого языка. Письменность Вопросы для обсуждения 1. Формы существования языка (литературный язык, национальные варианты и диалекты немецкого языка). 2. Письменные центры и их представители. 3. Первые памятники письменности. Задания по теме 1. Познакомьтесь с информацией о древних памятниках письменности, которую приводит В.М.Жирмунский1 (текст предлагается с некоторыми сокращениями). Обратите внимание на значение следующих сокращений: агс. – англосаксонский; гот. – готский; дрвн. – древневерхненемецкий; дрисл. – древнеисландский, древнесеверный. Изучение древнейших этапов развития германских языков весьма затруднено отсутствием письменных памятников. Развитие письменности на древнегерманских языках относится к сравнительно позднему времени: будучи результатом христианизации, оно связано с усвоением элементов греко-римской образованности господствующим классом возникающего феодального общества. Применение алфавитов – греческого (у готов) и латинского (у западных и северных германцев) – для связной записи на германских языках первоначально служило целям церковной пропаганды и было делом клириков, единственно образованных людей средневековья. Для самой ранней эпохи мы вынуждены обращаться к свидетельству германских собственных имен (племенных, географических и личных), сохраненных античными писателями в соответствующем греческом или латинском переоформлении, сопоставляя их с аналогичными словами в современных германских языках: так, напр., племенное название suēbi (у Тацита) в сопоставлении со средневековым немецким swâben «Schwaben» свидетельствует о состоянии языка, предшествовавшем характерному для западногерманских языков переходу ē > â. Кроме собственных имен в сочинениях римских писателей в небольшом числе встречаются в латинском оформлении заимствованные германские слова, обозначающие явления природы или предметы культуры, с которыми римляне познакомились через посредство германцев: например, у Цезаря – ūrus «зубр» (ср. дрвн. ûr «Аuerochs»), аlces «лось» множ. (дрвн. ёlасhо «Еlch»); у Тацита glēsum «янтарь» (ср. нем. Glas – римляне получали янтарь с побережья северных морей через германцев), frameа «(германское) копье», barditus «боевая песня (у германцев)»; у Плиния – sāро «мазь для волос» (употреблявшаяся германцами) (ср. дрвн. seifa «Seifе»); у более поздних авторов harpa «арфа» (дрвн. harfа «Наrfе»), rūnа «рунический знак» (ср. гот. rûnа «Runе») и немн. др. Германские собственные имена, как и другие слова, встречаются в большом числе и в памятниках латинской письменности раннего средневековья. Они также привлекаются как косвенные свидетельства фонетического развития древнегерманских наречий в период, предшествующий возникновению письменности на германских языках. С лексической точки зрения наиболее ценный материал содержат так наз. «варварские правды» (V–IX вв.): представляя записи обычного права германских народов, сделанные на латинском языке, они сохранили германскую терминологию общественно-правовых отношений, существовавшую у франков, алеманнов, баварцев, лангобардов, вестготов и др. в период разложения военной демократии и зарождения феодализма. Весьма ценным свидетельством древнейшего характера являются германские заимствования в языках других народов, в разное время вступавших в соприкосновение с германцами (славян, литовцев, финнов). Более богатый материал дают рунические надписи, сохранившиеся во всех местах распространения древних германцев. Рунический алфавит был распространен у всех германцев до принятия ими латинского или греческого алфавита. Его происхождение в точности неизвестно, но по характеру отдельных букв он представляет настолько значительное сходство с латинским и греческим письмом, что несомненно восходит к образцу, заимствованному у культурных народов Средиземноморья. В настоящее время полагают, что основой рунического алфавита послужил один из северноиталийских алфавитов, близкий к латинскому. Древнейшая форма рунического алфавита имела 24 знака. Руны употреблялись для кратких надписей и встречаются на оружии и предметах домашнего обихода, сделанных из дерева, на каменных плитах (могильных памятниках) и др.; по форме рунических знаков можно сказать, что первоначально они вырезались на дереве. Германцы, как и другие народы на ранних ступенях культурного развития, приписывали письму магическое значение, употребляя его преимущественно в сакральных целях для заговоров, заклинаний, прорицаний. Самое слово «руна» (гот. rûnа, aгc. rûn) означает «тайна» (ср. нем. raunen «таинственно шептать» < дрвн. rûnên); в значении «песни» («волшебной») оно заимствовано финнами. Как сообщает Тацит, германцы вырезали знаки на деревянных палочках и, разбросав их на белом платке, пользовались ими для гадания; в качестве толкователя знаков выступает жрец или отец семейства. Отсюда, вероятно, идет употребление слова stab (дрисл. stafr, aгc. stæf) в значении «буквы»; слово Buchstabe (дрвн. buohstab) обозначало первоначально буковую палочку с вырезанной руной, слово Buch «книга» (дрвн. buoh) – буковую дощечку или в собирательном значении «письмена», «буквы» (ср. гот. bôkôs «книга», «письмо» – множ. число от bôkа «буква»). «Чтение» букв обозначается по-немецки словом lesen (дрвн. lesan) – букв.: «собирать» (руны), по-английски – словом read – букв.: «гадать» (по рунам); готское us-siggwan – «читать», букв.: «петь» (ср. нем. singen) связано, вероятно, с чтением нараспев христианских богослужебных текстов. Для письма английский язык сохранил слово write (aгc. wrîtan «ritzen»), первоначальное значение которого – «вырезать» (руны), тогда как немецкий пользуется заимствованным латинским термином scrîban «schreiben» < лат. scrībere, обозначающим новую технику письма, воспринятую под влиянием латинско-христианской культуры; с этой техникой связано и готское mêljan «писать» (буквально: «malen»). С введением христианства руническое письмо было вытеснено латинским алфавитом (у готов – греческим). На территории Германии рунические памятники очень немногочисленны и ограничиваются предметами обихода, относящимися главным образом к VI–VII вв. Гораздо большее распространение руны получили в Англии и, в особенности, у скандинавских народов, где они известны, начиная с III в. В период раннего средневековья образование и письменность носили исключительно клерикальный характер. В условиях господства клерикальной идеологии латинский язык как язык богослужения и церковных книг становится в Западной Европе орудием клерикального просвещения, языком науки и школы, возникающей под сенью церкви, языком государственных актов и канцелярской переписки, находящейся на попечении клириков, единственных грамотных и образованных представителей феодального общества. Таким образом, латинский язык выполняет в средневековой Европе все важнейшие общественно-политические и культурные функции будущих национальных литературных языков; но вместе с тем это язык не национальный, а международный, и притом в основном – только письменный, т.е. язык специального назначения, по самому своему характеру недоступный широким народным массам. Народному языку в монастырских школах не обучали, но им приходилось пользоваться при обучении латыни. С этим связаны первые попытки применения латинского письма для записей на немецком языке. Древнейшие из них представляют глоссы, т.е. словари к латинским текстам (VIII–IX вв.). Из них наиболее ранним является так наз. Керонский глоссарий: он был составлен в третьей четверти VIII в. в баварском монастыре Фрейзинге, под лангобардским культурным влиянием, и известен в нескольких списках, преимущественно алеманнских. Практическую цель преследуют и подстрочные переводы, например, перевод устава монахов-бенедиктинцев (монастырь Сан-Галлен, конец VIII в.). С распоряжением Карла Великого преподавать на родном языке основы непонятной массам христианской веры связаны первые переводы некоторых важнейших молитв («Отче наш», «формула крещения», «символ веры»), сделанные в конце VIII и в начале IX в. в нескольких монастырях (Сан-Галлен, Вейссенбург, Фрейзинг). Из связных переводных памятников клерикальной прозы, вышедших из монастырских школ, наиболее ранним является перевод богословского трактата Исидора Севильского «О католической вере» (конец VIII в.). По систематической и продуманной нормализации орфографии (на основе рейнскофранкского диалекта) этот памятник выделяется среди других, и его возникновение приписывается некоторыми исследователями просветительной деятельности сотрудников Карла Великого. К первой половине IX в. относится перевод свода евангелий сирийца Татиана, вышедший, по-видимому, из знаменитой монастырской школы в Фульде. К концу X в. – началу XI в. относится переводческая деятельность Ноткера, руководителя монастырской школы в Сан-Галлене. Для целей школьного преподавания он перевел с латинского языка целый ряд произведений классической и религиозной литературы, бывших в употреблении в средневековых школах, в том числе «Риторику» и «Категории» Аристотеля, моральный трактат Боэция «Об утешении философией» (Vв.), аллегорическую энциклопедию Марциана Капеллы «Брак Филологии и Меркурия» (начало V в.), «Псалтырь» и др. Переводы Ноткера интересны как сознательная попытка создать немецкую философскую терминологию для пояснения латинских научных терминов, встречающихся в школьном преподавании. Он также пользуется очень точной и продуманной орфографией на южнонемецкой (алеманнской) основе. Язык Ноткера обнаруживает значительную редукцию окончаний, являющуюся переходным этапом к средневерхненемецкому. Еще заметнее эти явления в памятниках XI в., например, в переводах аббата Виллирама («Песнь песней») и др. Поэтические памятники древневерхненемецкого языка служат в большинстве случаев задачам пропаганды новой веры. Из них наиболее значительные относятся к IX в.: «Муспилли» («Muspilli»), поэма о страшном суде, написанная древнегерманским аллитерационным стихом; обширное стихотворное евангелие монаха Отфрида из Вейссенбурга, который первый ввел в немецкую поэзию рифму, следуя образцу латинских церковных гимнов; «Песнь о Людвиге» («Ludwigslied»), прославляющая в церковном духе победу западнофранкского короля Людовика III над норманнами (в 881 г.), и некоторые другие. К немногочисленным дошедшим до нас остаткам дохристианского устно поэтического творчества относятся отрывок старинной эпической песни о Хильдебранде (из цикла Дитриха Бернского), написанный аллитерационным стихом (конец VIII в.), и два языческих заговора, так наз. «Мерзебургские заклинания» (X в.). «Песнь о Хильдебранде» обнаруживает своеобразное смешение нижненемецких и верхненемецких особенностей. По своему словарю и стилю, связанному с древнегерманской эпической традицией, этот памятник значительно отличается от переводной клерикальной прозы. В языковом отношении древневерхненемецкие памятники обнаруживают большую пестроту, которая усугубляется отсутствием прочной орфографической традиции. Приспособление латинского письма к немецкому языку происходит самостоятельно в различных монастырских центрах, обычно – без какой-либо систематической регламентации и, притом, на основе различных по своей фонетике диалектов. Таким образом, почти каждый памятник имеет свою орфографию, как и свои фонетические особенности. Первоначальные различия племенных диалектов западных германцев (франков, алеманнов, баварцев) в результате передвижений и смешений по-новому переоформляются в границах племенных герцогств, на которые распадается восточная часть франкского государства при преемниках Карла Великого. Различают для древненемецкого периода следующие основные группы диалектов: 1) средненемецкая (франкская) группа (mitteldeutsch) – с диалектами среднефранкским – mittelfränkisch (Кёльн, Трир), рейнскофранкским – rheinfränkisch (Майнц, Франкфурт, Вормс, Шпейер) и восточнофранкским – ostfränkisch (Вюрцбург, Бамберг); 2) южнонемецкая группа (oberdeutsch) с диалектами алеманнским – alemannisch (юго-запад – монастыри Сан-Галлен, Рейхенау) и баварским – bairisch (юго-восток – монастырь Фрейзинг). Из более крупных текстов «Исидор» принадлежит рейнскофранкскому диалекту, «Татиан» и более поздний Виллирам – восточнофранкскому, «Муспилли» – баварскому, «Отфрид» – южной части рейнскофранкского, граничащей с алеманнским (монастырь Вейссенбург на границе Эльзаса), Ноткер – южной части алеманнского (Сан-Галлен в Швейцарии). Самостоятельное положение сохраняет в этот период древнесаксонский язык, представленный на территории северной Германии небольшим числом письменных памятников, главным образом – IX в., среди которых самым значительным является поэма «Hêliand» («Спаситель»), стихотворное переложение жизни Христа в формах древнегерманского аллитерационного эпоса. Произведение это написано по заказу Людовика Благочестивого, сына Карла Великого, и связано с христианизацией саксов, начало которой было положено Карлом. В результате насильственного включения саксов в империю Каролингов начинается постепенно усиливающееся воздействие верхненемецкого языка (франкских диалектов) на нижненемецкий, заметное уже в языке «Хелианда». Развитие письменного древневерхненемецкого языка совершается под влиянием церковной латыни. Изучение латыни в монастырских школах сопровождалось освоением более отвлеченных и сложных форм богословско-философской мысли. На древненемецких переводах латинской клерикальной прозы мы наблюдаем процесс развития примитивного языка, приспособляющегося к выражению более сложных понятий и отношений между понятиями. В связи с этим обогащается словарный состав как идеологический инвентарь языка и вместе с тем изменяется его синтаксическая структура: развиваются предлоги с более отвлеченным значением, появляются новые формы сложного предложения. 2. Ответьте на следующие вопросы: 1) К каким источникам обращаются ученые, которые исследуют древнейшие этапы развития германских языков, характеризующиеся отсутствием письменных памятников? Сведения какого рода становятся доступными благодаря этим источникам? 2) Под влиянием какого исторического процесса происходит развитие письменности на древнегерманских языках и какие алфавиты применяются для связной записи? 3) Что Вам известно о руническом алфавите? Для каких целей применялись рунические надписи? Каким образом связана с рунами этимология слов со значением «читать» и «писать» в германских языках? 4) Дайте характеристику роли латинского языка в Западной Европе в период раннего средневековья. 5) Каковы первые попытки применения латинского письма для записей на немецком языке? 6) Назовите основные переводные памятники немецкой письменности. 7) Какие поэтические памятники древневерхненемецкого языка Вы знаете? Какие из них являются отголосками дохристианского устного поэтического творчества? 8) Какие основные группы диалектов различаются для древненемецкого периода и как распределяются по ним упомянутые выше тексты? 9) Назовите известный памятник древнесаксонского языка. 10) Каким образом изучение латыни в монастырских школах повлияло на развитие немецкого языка? 3. Найдите соответствия в германском, австрийском (и/или швейцарском) национальных вариантах немецкого языка. Проверьте себя по ключу на стр. 59.
4. Прочитайте забавный рассказ жителя Тюрингии, который незаконно охотился и рыбачил в княжеских лесах и сумел обмануть полицейского1. Обратите внимание на то, что текст представляет собой смесь литературного немецкого языка и тюрингского диалекта. Das eene Mal, wo de Polizei auch hinter mir her war, vergaß ich nech. Es ging wieder um die Forelle... ich machte als zwölfjähriger Bursch und der letzte von sieben Brüdern, weil ich's Geschicke hatte, nach der nächtlichen Jagd den „Sicherer“. Ich versteckte den Rucksack mit der Beute an einem bestimmten, ganz geheimen Platz, von wo sie im Morgengrauen abgeholt wurde. Wie ich nun in der Nacht wieder meinen bestimmten Auftrag habe, spür ich doch, dass am helllichten Tage ein Spitzel sei schlachtes Handwerk getan haben muss... ich kann's nech sagen, aber ich fühl's einfach mit allen Fasern in mei'n eigenen Rücken, dass hinter mir wer ist... ein rechter Wilderer verwächst mit der Natur und allen ihren Warnzeichen wie eine Kreatur aus Wald und Feld... kurzum: mein Instinkt sagt mir, dass ich in den Sack diesmal Steene tun muss und de Forellen in meine Stiebel. Ich mach's auch schiene vor an den Flussweiden, dass ich mir den Knöchel vertreten hab, stöhne und ächze schwer, dass der dumme Poliziste soll drauf 'neinfalle, wie ich mir de Schuh abstreif... Und wirklich hat er an der bewussten Stelle den Rucksack gefunden, und es waren nur Steene darinne – worüber er sich grauslich geärgert hat, dar dumme Karl. Schließlich hätt er doch auf unsrer Seite stehen sollen bei seinem winzigen Gehalte als ferschtlicher Poliziste... 5. Опираясь на прочитанный текст, найдите соответствия литературных слов и словоформ в тюрингском диалекте.
6. Какие фонетические и грамматические особенности тюрингского диалекта Вы заметили? Литература Основная литература – 4. Дополнительная литература – 2. |