Источники Конституции курсовая. вопросы НИС. 1 Эффективность уголовнопроцессуального права
 Скачать 253.67 Kb.
|
|
1 Эффективность уголовно-процессуального права. Эффективность применения уголовно-процессуального закона – это достижение целей уголовного судопроизводства при минимизации социальных (материальных и духовных) издержек. Повышение эффективности - комплексная проблема, включающая решение ряда теоретических и практических задач правового, этического, психологического, управленческого и организационного характера применительно к работе правоохранительных органов. 2 Проблемы развития системы принципов российского уголовного судопроизводства. 3 Симметричность правил недопустимости доказательств и принцип состязательности. Концепция асимметрии правил допустимости доказательств в самых общих чертах представляет собой исключение из сбалансированных правил допустимости доказательств, когда недопустимыми могут быть признаны только обвинительные доказательства, а оправдательные (шире - «защитные») доказательства не признаются недопустимыми, невзирая на нарушение закона при их получении3. В самом широком смысле апология и критика данной концепции лежат в плоскости защиты прав и свобод потерпевших от преступлений либо подозреваемых, обвиняемых, подсудимых в совершении преступления. Асимметрия доказательств создает ситуацию, когда обвиняемый в силу применения асимметрии оказывается в преимущественном положении перед потерпевшим. Кроме того, асимметрия правил о допустимости доказательств препятствует реализации принципа состязательности в уголовном судопроизводстве, нарушает равновесие процессуальных прав обвиняемого и потерпевшего, подрывает веру граждан в справедливое правосудие, тем более в свете равенства прав сторон в судебном разбирательстве. С одной стороны, полное равенство прав обвиняемого и потерпевшего возможно лишь в идеальном обвинительном процессе, когда государство выполняет лишь функцию арбитра, не участвуя в состязании сторон. Вряд ли можно в публичном состязательном уголовном процессе говорить о полном равенстве прав обвиняемого и потерпевшего. Права и законные интересы потерпевшего защищаются государственными органами уголовного преследования, которые имеют исключительное право собирать доказательства на досудебных стадиях процесса, в том числе с помощью применения мер принуждения. Права же стороны защиты по собиранию доказательств крайне ограничены. Поэтому существование таких привилегий, как право не давать показания против себя самого, презумпция невиновности, асимметрия в правилах о допустимости доказательств и т.д. может компенсировать неравенство прав и возможностей защиты и обвинения. С другой стороны, лишение защиты оправдательного доказательства по вине следователя, чьи действия привели к признанию доказательства недопустимым, видится в следующем: - невиновность не требует доказательств (если же она опровергнута совокупностью относимых, допустимых, достоверных и достаточных доказательств, есть ли смысл в восстановлении одного оправдательного доказательства); - если нарушения, допущенные при получении доказательства, несущественны, его использование возможно и без правила об асимметрии; при существенном нарушении невозможно гарантировать достоверность доказательства, а сомнения в достоверности в свою очередь не позволяют доказательство использовать. 4 Проблемы совершенствования предварительного следствия и дознания в свете реализации принципа состязательности. В УПК РФ состязательность впервые закреплена как принцип уголовного процесса в целом, а не только стадии судебного разбирательства (ст. 15 УПК РФ). Однако принцип состязательности на стадии предварительного расследования реализуется недостаточно. Так, состязательность предполагает наличие трех субъектов: обвинения, защиты и органа, разрешающего уголовное дело, не заинтересованного в победе той или иной стороны, т.е. суда. На стадии предварительного расследования есть стороны для состязания (пп. 46, 47 УПК РФ), но нет необходимой для состязательности составляющей - беспристрастного арбитра в споре. Так, следователь, обладая правом прекращения уголовных дел, разрешения ходатайств, заявленных участниками уголовного процесса, наряду с уголовным преследованием реализует также и функцию разрешения дела. Нет и процессуального равенства сторон в досудебном производстве. Собирание доказательств - прерогатива должностных лиц, осуществляющих производство по делу, возможность же использования данных, полученных защитником, тоже всецело зависит от усмотрения следователя - участника со стороны обвинения. Представляется нелогичным, когда ходатайства, направленные на получение оправдательных доказательств, защитник адресует своему процессуальному противнику. Не удивительно, что на практике нередки случаи необоснованного отказа в удовлетворении ходатайств, направленных на собирание доказательств, заявленных защитниками на стадии предварительного расследования. Поэтому, как показывает практика, адвокаты предпочитают представлять свои доказательства непосредственно в судебном следствии, а не на стадии предварительного расследования. На это обращает внимание Л.В. Симанчева: «Сложившаяся в ходе досудебного производства практика свидетельствует об явно обвинительном уклоне следователей и приводит к тому, что сторона защиты все реже заявляет ходатайства о проведении тех или иных следственных действий (особенно о допросе свидетелей алиби) в ходе расследования, приберегая эти ходатайства для суда» [1. С. 64]. Между тем существует опасность утраты важной для защиты информации до суда. Так, например, потенциальный свидетель защиты может заболеть, умереть или уехать на постоянное место жительство или в длительную командировку в другой город или даже страну. Все это приводит к нарушению принципа состязательности и на стадии судебного разбирательства. Прокурор поддерживает обвинение на основании материала, полученного следователем, защитник в лучшем случае ищет изъяны в работе следователя, в худшем - занимает позицию пассивного наблюдателя в процессе. Одним из возможных путей реформирования предварительного расследования на началах состязательности является создание института следственных судей в России. Данному вопросу посвящено немало интересных научных работ Представляется, что безусловной положительной чертой предлагаемого нововведения является предоставление стороне защиты равных возможностей в доказывании. Это позволит решить давно назревшие проблемы: преобразования сведений, полученных защитником в доказательства; сделать реальной идею адвокатского параллельного расследования. Кроме того, как показывает практика, существует проблема пассивности адвокатов-защитников, неиспользования ими прав, предоставленных УПК РФ. Считаем, что установление судебного порядка разрешения ходатайств на стадии пред- 5 Проблемы единства и дифференциации процессуальной формы на современном этапе развития уголовно-процессуального законодательства. Проблема унификации и дифференциации уголовно-процессуальной формы, особенно применительно к судебной деятельности, сопровождает уголовное судопроизводство в течение всего времени его существования. Недостатка в исследованиях проблем дифференциации и унификации уголовно-процессуальной формы не было никогда, что, однако, не привело к утрате ими теоретической и практической актуальности. Нельзя не вспомнить о дискуссии М. С. Строговича и Π. Ф. Пашкевича, которая развернулась на страницах журнала "Социалистическая законность" в 1974 г. и подробно обсуждалась в литературе. Некоторые ученые выступали за унификацию уголовного производства, другие настаивали на необходимости ее дифференциации. При такой полярности мнений нелегкая задача законодателя заключалась в том, чтобы регламентировать различные формы производств по уголовным делам, сохранив при этом определенное единство уголовного процесса. В ходе дальнейших дискуссий ученые и практики подвергли разумной критике предложения П. Ф. Пашкевича об упрощении уголовно-процессуальной формы, но поддержали и развили идею о ее дифференциации. Ученые пришли к выводу, что дифференциация уголовно-процессуальной формы означает не что иное, как установление в законе и использование на практике наиболее рациональных процессуальных средств и способов реализации назначения уголовного судопроизводства. Единодушие в науке исчезает при анализе конкретных видов уголовно-процессуальных форм, а особенно при разработке наиболее правильных, с точки зрения конкретных авторов, направлений их совершенствования. Традиционно считается, что возможно лишь два направления дифференциации: усложнение формы по одним категориям дел и ее упрощение по другим. Под усложнением, как правило, понимается увеличение сроков производства по делу, введение дополнительных гарантий прав личности, участие большего количества субъектов и их более высокое должностное положение, расширенная судейская коллегия, существование различных проверочных процедур[16]. Многолетние дискуссии, о которых упоминалось выше, касались прежде всего определения оптимальных вариантов сочетания усложненных и упрощенных форм уголовно-процессуальной деятельности, что обоснованно связывалось в науке с попытками сбалансировать стремление к удешевлению и рационализации уголовного судопроизводства, с одной стороны, и сохранению и упрочению процессуальных гарантий правосудия и прав личности, исключению неоправданного упрощенчества – с другой[17]. В рамках данного учебника нет необходимости подробно останавливаться на анализе всех аспектов ведущейся в науке полемики. Однако нельзя не обозначить принципиальные положения, имеющие общее значение для всей темы. 1. Не существует а priori "хороших" и а priori "плохих" уголовно-процессуальных форм, есть лишь соответствующие задачам уголовно-процессуальной деятельности и назначению уголовного процесса в целом либо не соответствующие им[18]. 2. В случаях, когда по сходным уголовным делам закон допускает несколько разных процессуальных форм производства, защита прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе прямо связана с возможностью выбора обвиняемым (подсудимым) той процессуальной формы, которую он сам сочтет наиболее отвечающей его процессуальным интересам. 3. В какой бы процессуальной форме ни осуществлялось правосудие, в нем должны сохраняться основные процессуальные гарантии участников судопроизводства. 4. Принципы уголовного процесса должны служить ориентирами для законодателя при введении как упрощенного, так и усложненного порядка производства. 5. Процессуальные формы судопроизводства должны быть научно обоснованными, т.е. должны учитываться достижения теоретических разработок, соответствующие современному уровню развития общественных отношений[19]. Исследуя проблемы единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы, процессуалисты в разное время предлагали следующие основания для выделения самостоятельных уголовно-процессуальных форм. 1. Степень общественной опасности преступления, выраженная в принадлежности преступления к одной из четырех категорий (ст. 15 УК РФ) или в максимальном или минимальном пределе уголовной санкции. Ныне это действительно общепризнанное уголовно-правовое основание дифференциации процедуры судопроизводства, не вызывающее споров и сомнений. Идея дифференциации форм судопроизводства в зависимости от категории рассматриваемого преступления и вида обвинения положена в основу разделов X–XII УПК РФ и стала поводом для последующего принятия ряда законнодательных актов, в частности федеральных законов от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации", от 20 августа 2004 г. № 113-Φ3 "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации". 2. Значение совершенного преступления для тех или иных субъектов (степень реализации публичных начал). Этот фактор, как способный повлиять на форму уголовного производства, был назван еще М. Л. Якубом, которого несколько лет спустя поддержал Д. П. Великий. 3. Специфические характеристики личности обвиняемого (обвиняемых), в частности такие, как его несовершеннолетие (гл. 50 УПК РФ), наличие у него физических или психических недостатков (гл. 51 УПК РФ). Именно на эти три основания дифференциации уголовного судопроизводства указывали в своих работах дореволюционные российские процессуалисты И. Я. Фойницкий, С. И. Викторский, В. К. Случевский и др., и именно так решается данный вопрос в трудах большинства исследователей[21]. В качестве еще одного процессуального основания дифференциации уголовно-процессуальных форм может выступать степень сложности установления фактических обстоятельств дела. Этот критерий выдвигали и обосновывали М. Л. Якуб, М. К. Свиридов, Р. Д. Рахунов, Ю. К. Якимович. Приведенный перечень факторов нельзя считать исчерпывающим. Отдельные авторы, описывая систему уголовных производств, предлагают к производствам с более сложной процессуальной формой причислять особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (ст. 447–452 УПК РФ) вследствие важности вопросов, входящих в круг служебных обязанностей этих лиц, и международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства (гл. 53–55 УПК РФ)[22]. 6 Проблемы уголовно-процессуального принуждения. Все меры уголовно-процессуального принуждения, кроме заключения под стражу не имеют сроков действия и применяются, в дальнейшем продлеваются на срок продления предварительного следствия. В этом я вижу первую негативную сторону мер уголовно-процессуального принуждения. Так, подписка о невыезде и надлежащем поведении не имея, сроков действия при длительном следствии может принести подозреваемому или обвиняемому, а также лицам и органам государственных служб неудобства относительно проблемы перемещения обвиняемого или подозреваемого. Надо отметить, что подписка о невыезде и надлежащем поведении имеет сугубо психологический характер и несет за собой огромное число пренебрежений, неисполнений данной меры принуждения, при желании, подозреваемому или обвиняемого не составит труда скрыться от следствия. Эту меру пресечения следует применять с осторожностью. Личное поручительство как мера пресечения призвана обеспечить правомерное поведение обвиняемого или подозреваемого, а именно не позволить и при необходимости поручителям сообщать о препятствовании органам следствия в расследовании уголовного дела. Поручитель несет, как и нравственную ответственность, так и материальную ответственность. С моей точки зрения (при всех положительных сторонах данной меры пресечения в относительной свободе) человек не может нести ответственность за действия другого человека пусть и даже очень близкого, так как закон стирает дружественную грань в отношениях между людьми. При избрании данной меры пресечения следователь, дознаватель или суд должны опираться психофизиологическое, психологическое, социальное, материальное и тд. состояние, как поручителей, так и обвиняемого или подозреваемого для того, чтобы предполагаемый преступник не скрылся от следствия. Проблема данной меры пресечения состоит в том, что, не смотря на применение ее в отношении лиц совершивших преступления впервые, за преступления небольшой и средней тяжести и нередко раскаивающихся в своих деяниях, она не может гарантировать их правомерного поведения. Проблемы, связанные с наблюдением командования воинской части связаны с невозможностью обжалования данного решения военнослужащим, так как командование воинской части согласно УПК не является должностным лицом, время наблюдения в ней не в равной мере зачитывается в срок наказания. Военнослужащие лишаются права заниматься активной социальной жизнью, а именно: участвовать в воспитании детей, помогать престарелым родителям, поступать в учебные заведения, устраиваться на работу. Присмотр за несовершеннолетним обвиняемым как мера пресечения применяется крайне редко. В этом и есть проблема присмотра. При должном отношении она способна изменить несовершеннолетнего и дать ему возможность реабилитироваться в своих собственных глазах. Дело в том, что дознавателю, следователю приходиться потраться много времени для выяснения какова психосоциальная, материальная атмосфера в семье подозреваемого или обвиняемого, уровень ответственности родителей, опекунов и т.д. Следователю, дознавателю необходимо среди близких несовершеннолетнего найти человека, который у него пользуется авторитетом. Не редко это просто невозможно сделать, так как они ведут асоциальный образ жизни и эффективность данной меры пресечения будет сомнительной и поэтому дознаватель, следователь вынуждены применить такую меру пресечения как подписка о невыезде. . Проблемы мер уголовно-процессуального принуждения, связанные с ограничением свободы Применение домашнего ареста крайне затруднительно в виду отсутствия федерального закона, который дал бы точные указания относительно исполнения данной меры пресечения. Так Генеральным прокурором РФ был дан приказ о том, что согласие прокурора о применении к подозреваемому или обвиняемому домашнего ареста возможно при наличии реальных условий его исполнения, а разъяснения относительно того кто эти условия должен создать не было. Домашний арест применяется тогда когда невозможно применение более мягкой меры пресечения. В настоящее время обжалование решения суда о применении в качестве меры пресечения к обвиняемому или подозреваемому домашнего ареста не урегулирован, существует общий порядок обжалования судом апелляционной инстанции, необходимо предусмотреть и специальный кассационный порядок обжалования по аналогии с такой мерой пресечения, как заключение под стражу. Ограничения, связанные с домашним арестом: отправлять и получать корреспонденцию; общаться с определенным кругом лиц; на свободу передвижения; пользоваться любыми средствами связи для общения с определенным кругом лиц. Встает вопрос о том кто будет осуществлять контроль за обвиняемыми или подозреваемыми и каким образом?! Так в Швеции и Швейцарии существует электронная система слежения за лицами, переступившими букву закона. На определенную часть тела прикрепляется электронный датчик, который передает все данные о движении объекта в главный компьютер специализированного ведомства. У каждого объекта есть свой маршрут движения, если он откланяется от него, то система подает сигнал тревоги. Естественно данная электронная система очень дорога, как при установке, так и при обслуживании. Можно было бы в качестве эксперимента ввести ее на отдельном субъекте, но бремя обслуживания все равно или скорее всего легло на обвиняемого или подозреваемого. Наше государство еще не готово пойти на такой шаг, но как идея, она весьма привлекательна. У нас в стране бытует мнение о том, что надзор и контроль за обвиняемыми или подозреваемыми должен осуществлять участковый инспектор, на мой взгляд, это совершенно неправильная точка зрения, он не в состоянии осуществить возложенные на него функции. Можно создать специальное подразделение судебных приставов, которое непосредственно отвечало бы тем функциям контроля и надзора возложенными на них. При этом возложение функций контроля и надзора на судебных приставов не отменяло бы право осуществлять его органу, в чьем производстве находится уголовное дело. Домашний арест как вторая по строгости мера пресечения смогла бы решить еще одну проблему разгрузить следственные изоляторы, нередко переполненные, Из всего выше сказанного хочу сделать вывод о том, что настоящий УПК просто не в силах дать ответы на многие вопросы, поэтому пока не будет создан федеральный закон о домашнем аресте, не будет возможным его применение. Заключение под стражу самая строгая мера пресечения. По старому УПК РСФСР должностное лицо производящее предварительное следствие имело право самостоятельно выбрать меру пресечения. Это приводило к тому, что признательные показания в буквальном смысле слова выбивались из подозреваемого или обвиняемого, СИЗО были переполнены. Все эти действия имеют до сих пор отклики в нашем времени, несмотря на новый УПК РФ мы постоянно сталкиваемся с подобного рода ситуациями даже, если мы простые обыватели СМИ не дают забыть нам о безнравственности и незаконности действий некоторых должностных лиц. |