Агата КристиДесять негритятAnd Then There Were NoneAgatha ChristieAnd Then There Were None
 Скачать 493.54 Kb.
|
|
Глава 2 I Четыре человека стояли у здания вокзала в Оукбридже, не зная, куда им идти. Возле каждого с чемоданами в руках ждали носильщики. Один из них крикнул: – Джим! Вперед вышел водитель такси. – Вам случайно не на Негритянский остров? – спросил он с мягким акцентом уроженца Девона. Четыре человека ответили согласием – и тут же украдкой смерили друг друга быстрыми взглядами. Шофер, адресуясь теперь к судье Уоргрейву, как старшему среди них, продолжил: – Здесь две машины, сэр. Одна должна дождаться медленного поезда из Эксетера – до него осталось минут пять; на нем прибудет еще один джентльмен. Может быть, кто-нибудь из вас согласится подождать? Так вам будет удобнее. Вера Клейторн, ни на секунду не забывая о своей секретарской должности, ответила сразу. – Я подожду, – сказала она, – если вы поедете. – Ее взгляд и голос выдавали человека, привыкшего распоряжаться другими по роду занятий. Она и сейчас словно делила девочек на пары для игры в теннис. Мисс Брент чопорно ответила: «Благодарю», – наклонила голову и села в ближайшее такси, а шофер придержал для нее дверцу. Судья Уоргрейв последовал за нею. – Я подожду с мисс… – сказал капитан Ломбард. – Клейторн, – отозвалась Вера. – Меня зовут Ломбард, Филипп Ломбард. Носильщики уже грузили в такси багаж. В салоне судья Уоргрейв с присущей его профессии осмотрительностью завел ничего не значащий разговор: – Прекрасная нынче погода. – Да, действительно замечательная, – ответила мисс Брент. «В высшей степени почтенный пожилой джентльмен, – подумала она про себя. – В приморском пансионе таких, как он, нечасто встретишь. Видимо, эти Оуэны и впрямь люди со связями…» Тем временем Уоргрейв продолжал: – Вы хорошо знаете эти места? – Я бывала в Корнуолле и в Торки, но в этой части Девона впервые. – Я также незнаком с этой местностью, – сказал судья. Такси отъехало. Водитель второй машины предложил: – Не хотите посидеть внутри до прихода поезда? Вера решительно ответила: – Нет, спасибо. Капитан Ломбард улыбнулся и произнес: – Вон та освещенная солнцем стена кажется мне гораздо привлекательнее. Или, может быть, вы предпочтете пройти внутрь станции? – Вовсе нет. После духоты вагона так приятно побыть на свежем воздухе. – Да, ездить поездом в такую жару настоящее испытание, – ответил он. Вера предсказуемо добавила: – Хорошо бы она все-таки постояла – я имею в виду жару. Английское лето так обманчиво… Ломбард, не претендуя на оригинальность, спросил: – Вы хорошо знаете эти места? – Нет, я никогда не бывала здесь прежде. – И она торопливо добавила, решив с самого начала четко обозначить свое положение: – Я еще даже не видела мою нанимательницу. – Вашу нанимательницу? – Да, я секретарь миссис Оуэн. – А, понятно. – Его манера обращения к ней тут же переменилась, хотя и едва заметно. Прибавилось уверенности, легче стал тон. – Разве это не странно? – спросил он. Вера рассмеялась: – Ничего странного. Ее секретарша внезапно заболела, она отправила телеграмму в агентство, прося замену, агентство выбрало меня. – Вот, значит, как… А что, если вам не понравится работа, когда вы уже приедете на место? Вера снова засмеялась: – Но это же временно – только до конца лета. Вообще-то я работаю – в школе для девочек. По правде говоря, я просто дрожу от нетерпения, до того мне хочется увидеть Негритянский остров. В газетах столько о нем писали… Так что мне, можно сказать, повезло, как вы думаете? – Не знаю, – ответил Ломбард. – Я сам его еще не видел. – Вот как? Наверное, Оуэнам он ужасно нравится… А что они за люди? Умоляю, расскажите. «Вот невезение, – подумал Ломбард. – Что мне сказать – притвориться, что я их знаю, или не стоит?» И он торопливо сказал: – Рядом с вами оса – сейчас на руку сядет. Нет… не двигайтесь. – И он убедительно изобразил повадку человека, пытающегося поймать осу. – Ну, вот… Улетела. – О, спасибо. Этим летом так много ос… – Да, наверное, из-за жары… Кого мы ждем, не знаете? – Понятия не имею. Раздался громкий протяжный свист приближающегося паровоза. – Должно быть, это тот поезд, – произнес Ломбард. II У выхода с платформы показался высокий старик с выправкой военного. Его серебристые волосы были коротко подстрижены, седые усы щеточкой топорщились над верхней губой. Носильщик, слегка сгибаясь под тяжестью солидного кожаного чемодана, указал ему на Ломбарда и Веру. Вера на правах официального лица решительно шагнула вперед и сказала: – Я секретарь миссис Оуэн. Нас ждет автомобиль. – И добавила: – А это мистер Ломбард. Старческие бледно-голубые глаза, сохранившие, однако, проницательность, взглянули на Ломбарда. Будь молодые люди внимательнее, то сразу поняли бы, какое он составил о нем мнение. «Симпатичный парень. Хотя что-то в нем есть от афериста…» Все трое двинулись к такси. Машина провезла их по улочкам сонного маленького Оукбриджа и выехала дальше, на большую плимутскую дорогу. Свернув с нее, она углубилась в лабиринт проселков, ныряющих с холма на холм под навесом деревьев, как лесные тропы. Генерал Макартур произнес: – Я совсем не знаю этой части Девона. У меня самого небольшой дом в этом графстве, но на востоке, почти на границе с Дорсетом. – Тут и вправду очень мило, – сказала Вера. – Холмы, краснозем, все кругом цветет, зеленеет… – Тесновато как-то… – критически заметил Филипп Ломбард. – Я люблю места, где больше простора. Чтобы видна была перспектива… – Вы, надо полагать, повидали мир? – спросил генерал Макартур. Ломбард пренебрежительно пожал плечами: – Да, меня поносило по свету, сэр. А сам подумал: «Сейчас он спросит, сколько мне было лет во время войны. С этими стариками всегда одно и то же». Но генерал Макартур не обмолвился о войне ни словом. III Перевалив через крутой гребень холма, дорога стала спускаться к Стиклхэвну – так называлась даже не деревушка, а кучка домов с парой- тройкой рыбацких лодок на берегу. В лучах закатного солнца к югу от берега из волн вставал Негритянский остров. Вера удивленно сказала: – О, а он, оказывается, далеко. Остров представлялся ей иначе – ближе к берегу, с прекрасной белой виллой на вершине. Но никакой виллы не было, только скала чернела на фоне неба, резкими очертаниями смутно напоминая человеческую голову с толстыми губами и носом. В ней было что-то зловещее. Вера поежилась. У маленькой гостиницы под названием «Семь звезд» сидели трое. Она издалека разглядела сутулые плечи судьи, прямую спину мисс Брент и еще кого-то третьего – высокого корпулентного мужчину, который подошел к автомобилю и представился. – Мы тут решили вас подождать, – сказал он. – Чтобы не гонять лодку дважды. Позвольте представиться. Мое имя Дэвис. Наталь, в Южной Африке, – моя родина, ха, ха! И он сердечно засмеялся. Судья Уоргрейв бросил на него откровенно недоброжелательный взгляд. Судя по всему, ему очень хотелось отдать распоряжение очистить залу суда. Мисс Эмили Брент никак не могла решить, симпатичны ей выходцы из колоний или не очень. – Кто-нибудь хочет промочить горло на дорожку? – обратился мистер Дэвис ко всем. Никто не ответил согласием на его радушие, и он, повернувшись спиной, поманил кого-то пальцем, сказав: – Ну, нет, так нет. Наши хозяева и так нас, наверное, заждались. Возможно, мистер Дэвис заметил ничем не объяснимую скованность, овладевшую вдруг всеми. Гости как будто оцепенели при одном упоминании о хозяевах. В ответ на жест Дэвиса от стены напротив отделился какой-то человек и подошел к ним. Походка вразвалочку выдавала в нем моряка. У него было загорелое лицо, а его темные глаза словно избегали смотреть на собеседника прямо. Он заговорил мягко, как все девонширцы. – Вы готовы отправиться на остров, леди и джентльмены? Лодка ждет. Подъедут еще два джентльмена на автомобилях, но они могут прибыть когда угодно, так что мистер Оуэн распорядился их не ждать. Все встали. Моряк вывел их на небольшой каменный причал. Рядом покачивалась на волнах моторная лодка. – Это очень маленькая лодка, – сказала Эмили Брент. Владелец плавучего средства начал ее убеждать: – Хорошая лодка, мадам. До Плимута дойдет, и глазом моргнуть не успеете. – Нас ведь много, – резко произнес судья Уоргрейв. – Случалось ей брать и больше. Филипп Ломбард беззаботно бросил: – Все будет в порядке. Погода отличная, не штормит. Не без колебаний мисс Брент позволила проводить себя в лодку первой. Остальные последовали за ней. Никакого единства в компании по- прежнему не наблюдалось. Приглашенные на остров словно недоумевали каждый про себя, что здесь делают остальные. Хозяин лодки уже собирался оттолкнуться от причала, но так и застыл с багром в руке. По крутой дороге, ведущей с холма вниз, к деревне спускался автомобиль. Он был фантастически мощен и столь безупречно красив, что походил на видение. За рулем сидел молодой мужчина, его волосы развевал ветер. В красном свете закатного солнца он казался не человеком, а небожителем, героическим юным богом северных саг. Мужчина коснулся клаксона, и громкий рев пробудил эхо в скалах бухты. Зрелище было изумительное. На мгновение Энтони Марстон показался всем больше, чем просто смертным. Позже все, кто был тогда на берегу, вспоминали тот волшебный миг. IV Фред Нарракотт, сидя на корме у мотора, размышлял о том, какая странная подобралась компания. Не так он представлял себе гостей мистера Оуэна. Ожидал увидеть кого-нибудь пошикарнее. Дам в длинных летних пальто, яхтсменов в белых костюмах, богатых и важных… А эти совсем не то, что гости мистера Элмера Робсона. Легкая улыбка тронула губы Фреда Нарракотта, стоило ему вспомнить приятелей миллионера. Вот у того были вечеринки так вечеринки – а уж пили сколько! Но этот мистер Оуэн, видать, совсем другого поля ягода. Чудно, однако, подумал Фред, что он еще ни разу не видал ни самого мистера Оуэна, ни его миссис. Не приезжали они еще сюда, ни разу. За все платил и всем командовал тот мистер Моррис. Распоряжения всегда давал ясные и четкие, платил вовремя, а все одно странно. В газетах этого мистера Оуэна называли таинственным… Что ж, он, Фред Нарракотт, готов это подтвердить. Может, это все-таки мисс Габриэль Терл купила остров? Но нет, моряк отказался от этой мысли, стоило ему еще разок взглянуть на пассажиров. Только не эти – вряд ли кто из них близко к кинозвезде когда-нибудь подходил. Он бесстрастно принялся оценивать пассажиров. Одна кислая старая дева, уж он таких повидал. Сущий дьявол в юбке; дай ей волю, на голову сядет. Один престарелый джентльмен, судя по виду, настоящий военный. Одна молодая леди – симпатичная, но не звезда; нет в ней ни лоска, ни голливудского шика. А вон тот толстый весельчак – он-то не из настоящих джентльменов. Торговец на покое, вот кто он такой, подумал Фред Нарракотт. Другой, поджарый, как будто голодный с виду, глаза так и бегают, – подозрительный тип, с таким держи ухо востро. Хотя, может, он-то как раз имеет отношение к фильмам… Нет, во всей лодке только один пассажир соответствовал его ожиданиям. Тот последний джентльмен, который приехал на машине. (И какой машине! В Стиклхэвне такой отродясь не видали. Стоит, наверное, кучу денег.) Вот он – джентльмен что надо. Родился в деньгах, сразу видно. Если бы и другие были вроде него… тогда все было бы понятно… Нет, странная все же компания, как ни крути, очень странная… V Лодка, вспенивая волну, обходила скалы. Наконец показался дом. Южная сторона острова сильно отличалась от северной. Здесь скалы мягкими уступами спускались к океану. Дом тоже смотрел на юг – невысокий, квадратный, современный, с большими круглыми окнами, пропускавшими много света. Великолепный дом, уж он-то оправдывал любые ожидания! Фред Нарракотт заглушил двигатель, и лодка своим ходом вошла в небольшую естественную бухту между скалами. – Трудно, наверное, причаливать здесь, когда погода дрянь, – отрывисто заметил Филипп Ломбард. Фред Нарракотт жизнерадостно подтвердил: – Что вы, когда дует юго-восток, на Негритянском острове вообще не пристанешь. Иногда неделями. Вера Клейторн подумала: «Как здесь, должно быть, трудно с доставкой… С островами всегда так – любая домашняя мелочь превращается для них в проблему». Дно лодки заскребло о камни. Фред Нарракотт выпрыгнул на сушу и вместе с Филиппом Ломбардом помог сойти остальным. Потом крепко- накрепко привязал лодку к кольцу в скале и лишь тогда повел компанию наверх, по вырезанным в диком камне ступеням. – Ха! – воскликнул генерал Макартур. – Славное местечко! Хотя в душе ему совсем так не казалось. Чертовски все-таки странное место. Но пока компания поднималась по ступеням, на душе у многих полегчало, а когда все вышли на просторную террасу, общее настроение значительно улучшилось. У распахнутой двери дома стоял дворецкий – воплощенная корректность; его торжественный вид убедил гостей в том, что все идет как надо. Да и сам дом был более чем привлекателен, а с террасы открывался поистине несравненный вид… Дворецкий шагнул вперед и едва заметно поклонился. Он был высок, худощав, сед – одним словом, имел респектабельную внешность. – Добро пожаловать, – сказал он. В просторном холле их уже ждали напитки. Целые ряды бутылок. Энтони Марстон слегка воспрянул духом. А то уж он было испугался, что здесь тоска смертная… Подумать только, никого из его круга! И о чем только думал старина Бэджер, втравив его в такую компанию? Ладно, хоть выпивка приличная. И льда хватает… Что там болтает этот старикан дворецкий? Мистер Оуэн… к несчастью, задерживается… прибудет завтра… распоряжения… все, что пожелают… а пока не соизволят ли гости осмотреть свои комнаты… обед в восемь… VI Вера поднялась наверх следом за миссис Роджерс. Та распахнула дверь в конце коридора, и девушка шагнула в изумительную спальню, одно большое окно которой смотрело прямо на море, а другое выходило на восток. От удовольствия она даже вскрикнула. – Надеюсь, здесь есть все, что нужно, мисс? – спросила миссис Роджерс. Вера огляделась. Ее багаж был уже внесен и распакован. Открытая дверь в боковой стене комнаты показывала ванную с голубым кафелем. Она быстро ответила: – Да, думаю, что все. – Вы позвоните, если вам что-нибудь понадобится, мисс? Голос у миссис Роджерс был ровный и монотонный. Вера взглянула на нее с любопытством. Прямо призрак, а не женщина! Бледная, вся какая-то бескровная, но очень респектабельная, в черном платье, с туго зачесанными назад волосами. Странно – ее светлые глаза все время перебегали с предмета на предмет. Вера еще подумала: «Как будто собственной тени боится». Вот именно – боится! Женщина имела вид человека, живущего в смертельном страхе… Мурашки пробежали у Веры по коже. Чего здесь можно бояться? Вслух она любезно сказала: – Я новый секретарь миссис Оуэн. Наверное, вы уже знаете. – Нет, мисс, – ответила миссис Роджерс. – Я ничего не знаю. Получила список леди и джентльменов с указанием, кого в какую комнату поселить, и всё. – Так миссис Оуэн ничего обо мне не говорила? – спросила Вера. Ресницы миссис Роджерс дрогнули. – Я не видела миссис Оуэн – пока не видела. Мы всего два дня как приехали. «До чего эксцентричные люди эти Оуэны», – подумала Вера. Вслух же добавила: – Кто здесь еще из прислуги? – Только я и Роджерс, мисс. Мисс Клейторн нахмурилась. Восемь человек в доме – десять, считая хозяина и хозяйку, – и всего пара слуг? – Я хорошо стряпаю, а Роджерс все делает по дому, – пояснила миссис Роджерс. – Конечно, я не знала, что гостей будет так много. – Но вы справитесь? – спросила Вера. – О, да, мисс, справлюсь. Если будут большие вечеринки, то миссис Оуэн, наверное, пригласит кого-нибудь мне в помощь. – Наверное, так и будет, – согласилась мисс Клейторн. Миссис Роджерс повернулась, чтобы идти. Бесшумно ступая, она выскользнула из комнаты, словно тень. Вера подошла к окну и села. Ей было слегка не по себе. Все казалось очень странным. И отсутствие Оуэнов, и эта миссис Роджерс, бледная, точно призрак… А гости! Да, гости тоже удивительные. Совершенно нелогично подобранная компания. Вера подумала: «Жаль, что я никогда не видела этих Оуэнов… Хоть бы одним глазком взглянуть, что они за люди такие». Она встала и беспокойно прошлась по комнате. Идеальная спальня, полностью в современном стиле. Желтовато-белые ковры на натертом до блеска паркете, чуть подкрашенные стены, высокое зеркало в оправе из лампочек. Каминная полка, голая, не считая огромного куска белого мрамора в форме медведя – в этот образчик современной скульптуры были вмонтированы часы. Над ними в блестящей хромированной оправе висел прямоугольник пергамента – какое-то стихотворение. Остановившись перед камином, она стала читать. Это оказалась шуточная песенка, которую она помнила с детства. Десять негритят решили пообедать,Один внезапно подавился – их осталось девять.Девять негритят уселись под откосом,Один заснул и не проснулся – их осталось восемь.Восемь негритят отправились в Девон,Один не возвратился – остались всемером.Семь негритят дрова рубили топором,Перерубил один себя – остались вшестером.Шесть негритят пошли на пасеку играть,Одного ужалил шмель – и их осталось пять.Пять негритят суд учинить решили,Приговорили одного – осталось их четыре.Четыре негритенка пошли поплавать в море,Один попался на крючок – и их осталось трое.Трое негритят в зверинце очутились,Одного задрал медведь – и двое получилось.Двое негритят пошли на солнышке валяться,Один до смерти обгорел – чтоб одному остаться.Последний негритенок, вздыхая тяжело,Пошел, повесился – и вот не стало никого. Вера улыбнулась. Ну, конечно! Это же Негритянский остров! Она снова подошла к окну и села, глядя на море. Какое оно большое! И никакой суши впереди – только синий простор с бликами заходящего солнца. Море… Такое мирное сегодня – и такое жестокое иногда… Море, которое затягивает в свои глубины. Топит. Погружает в себя… Топит в себе… Топит… топит… топит… Нет, не надо вспоминать. Не надо думать о том, что было! Все давно прошло… VII Когда доктор Армстронг прибыл на Негритянский остров, солнце уже садилось в море. Переправляясь, он болтал с лодочником – местным жителем. Пытался выяснить у него что-нибудь о новых владельцах острова, но тот оказался до странности неосведомленным – то ли действительно ничего не знал, то ли не хотел говорить. Поэтому пришлось доктору Армстронгу ограничиться разговорами о рыбалке и погоде. Долгая дорога за рулем утомила его. Болели глаза. Ведь, когда едешь на запад, все время смотришь на солнце. Да, он очень устал. Море и полный покой – вот что ему нужно. Вообще неплохо было бы взять отпуск, съездить куда-нибудь, расслабиться… Но этого он как раз не мог себе позволить. Нет, деньги у него, конечно, были. Выпасть из обоймы – вот чего он не мог себе позволить. Тех, кто выбывает из гонки, в наше время забывают сразу… Ну, все, он на месте, пора настраиваться на рабочий лад. Он подумал: «И все-таки хотя бы на один вечер я могу притвориться, будто никогда больше не вернусь ни в Лондон, ни на Харли-стрит, будто я навсегда покончил с обоими». Все-таки остров – магическое место. Само слово чего стоит. На острове теряешь связь с большим миром, оказавшись в маленьком независимом мирке. В мирке, который может удержать приезжего навсегда. Доктор опять подумал: «Я оставляю мою повседневную жизнь позади». И, улыбнувшись своим мыслям, принялся строить планы, фантастические планы своего будущего. Он еще улыбался, всходя по выбитым в скале ступеням. В кресле на террасе сидел пожилой джентльмен, который показался Армстронгу знакомым. Где же он мог видеть это широкое лягушачье лицо, эту жилистую черепашью шею, эти сутулые плечи – и эти светлые пронзительные глаза? Ну, конечно, – это же судья Уоргрейв. Однажды ему довелось давать показания в суде, где тот председательствовал. Вид у него обычно полусонный, но во всем, что касается закона, ему палец в рот не клади. Присяжные смотрели на него, как кролики на удава, – говорят, он мог заставить их изменить свое мнение на прямо противоположное буквально по любому поводу. Пару раз ему удалось выжать из них обвинительный приговор, когда этого никто не ждал. Судья-вешатель, вот как его прозвали. Надо же, где довелось встретиться… на краю света, можно сказать. VIII Судья Уоргрейв между тем думал: «Армстронг? Помню, как он давал показания. Осторожный, все время боялся сболтнуть лишнее. Все доктора – дураки. А эти, с Харли-стрит, – особенно». И он с недобрым чувством припомнил свой недавний разговор с одним скользким типом, чей кабинет находился как раз на этой улице. Вслух он пробурчал: – Спиртное в холле. Армстронг сказал: – Нужно сначала пойти и засвидетельствовать почтение хозяину и хозяйке. Судья Уоргрейв снова прикрыл глаза, отчего решительно сделался похож на рептилию, и произнес: – Невозможно. – Почему же? – удивился доктор. – Нет ни хозяина, ни хозяйки, – ответил судья. – Очень странно. Непонятное место. С минуту Армстронг не спускал с него глаз. Он уже решил, что старый джентльмен заснул, когда тот внезапно произнес: – Вы знакомы с Констанцией Калмингтон? – Э-э… нет, к сожалению. – Не важно, – сказал судья. – Туманная особа – и почерк такой неразборчивый… Я уже начал сомневаться, в тот ли я дом приехал. Доктор Армстронг покачал головой и стал подниматься по лестнице. Судья Уоргрейв продолжал размышлять о Констанции Калмингтон. Ненадежная, как все женщины. Потом его мысли переключились на женщин в доме – старую деву с поджатым ртом и девушку. Последняя ему не понравилась особенно – расчетливая молодая дрянь. Хотя женщин вообще трое, считая миссис Роджерс, жену дворецкого. Странная особа, ведет себя так, точно до смерти напугана… Однако вид у нее, как и у мужа, порядочный, и дело свое знают. Как только Роджерс показался на террасе, судья Уоргрейв подозвал его и спросил: – Леди Констанцию Калмингтон ждут, не знаете? Роджерс вытаращил глаза. – Нет, сэр, насколько мне известно. Брови судьи поползли на лоб. Но он лишь хмыкнул. Про себя же подумал: «Негритянский остров, значит? Вот тебе и ложка дегтя в бочке меда…» IX Энтони Марстон принимал ванну, нежась в горячей воде. Как приятно расправить руки и ноги, затекшие от долгого сидения за рулем… Он почти ни о чем не думал. Энтони вообще привык жить ощущениями – и действиями. Одна мысль его все же посетила: «Придется держаться до конца», – и в голове снова стало пусто и тихо. Теплая вода, парок над ванной… усталость… потом побриться… коктейль… обед. А после?.. X Мистер Блор завязывал галстук. Ему не хватало опыта. Так, что ли? Да так вроде… Никто из них не был с ним особенно сердечен. И все так чуднó глядели друг на друга – будто знали… Ну и пусть; в конце концов, его дело зависит только от него самого. А уж он не напортачит. Его взгляд скользнул по рамке со стихотворением на стене. Надо же, последний штрих прямо! Блор подумал: «Помню этот остров в детстве. Кто бы мог сказать тогда, что здесь построят дом, куда пригласят меня для дела… Может, оно и к лучшему, что будущего никто не знает». XI Генерал Макартур хмурился. Черт побери, до чего странная и неприятная оказия! Совсем не то, чего он ожидал… Смыться бы отсюда поскорей, под любым предлогом… И к черту все эти посиделки. Но лодка уже ушла. Придется остаться. Подозрительный тип этот Ломбард. Наверняка мошенник. Генерал готов был поклясться в этом. XII С первым ударом гонга Филипп Ломбард вышел из комнаты и стал спускаться в столовую. Двигался он, как пантера, – легко и бесшумно. Он и внешне чем-то напоминал пантеру. Хищника – ловкого, приятного глазу. Он улыбался своим мыслям. Неделя, значит? Что ж, эту неделю он проведет с удовольствием. XIII Мисс Эмили Брент, уже переодевшись в черный шелк к обеду, сидела в своей спальне и читала Библию. Ее губы беззвучно шевелились: «Обрушились народы в яму, которую они выкопали; в сети, которую скрыли они, запуталась нога их. Познан был Господь по суду, который Он совершил: нечестивый уловлен делами рук своих. Да обратятся нечестивые в ад…» Ее рот сомкнулся. Она захлопнула Библию. Встав, мисс Брент приколола к вороту брошь из дымчатого топаза и вышла. |