молодая_гвардия. Александр Фадеев Молодая Гвардия
 Скачать 5.3 Mb.
|
|
Зрители сидели и стояли в пальто, в шинелях, в шубах. Клуб был нетоплен, но зрителей собралось вдвое больше, чем клуб мог вместить, и вскоре с отпотевшего потолка начало капать. В первых рядах сидели гауптвахтмайстер Брюкнер, вахтмайстер Балдер, лейтенант Швейде, зондерфюрер Сандерс совсем составом сельскохозяйственной комендатуры, обер- лейтенант Шприк с Немчиновой, бургомистр Стеценко, начальник полиции Соликовский с женой и недавно присланный ему на помощь следователь Кулешов, учтивый, тихий человек с круглым веснушчатым лицом, с голубыми глазами и редкими рыжими бровками, одетый в длинное черное пальто, в кубанке с красным дном, перекрещенным золотом Присутствовали также господа Пауль, Юнер, Беккер, Блошке, Шварц и другие ефрейторы горнорудного батальона. Присутствовали переводчик Шурка Рейбанд, повар гауптвахтмайстера и повар лейтенанта Швейде. В рядах подальше сидели солдаты проходящих немецких и румынских частей, солдаты жандармерии и полицейские. Не было унтера Фенбонга, который был перегружен по должности и вообще не любил развлечений. Г ости сидели перед старым плотным занавесом, украшенным по всему полю гербами СССР с серпом и молотом. Но когда занавес отдернулся, на заднем плане сцены зрители увидели громадный, в красках портрет фюрера, написанный местными силами с некоторым несоблюдением пропорций лица, но все же очень близко к оригиналу, Вечер начался со старинного водевиля, где роль старика, отца невесты, играл Ваня Туркенич. Верный традиции и своим художественным принципам, он был загримирован под садовника Данилыча. Публика встречала и провожала своего любимца аплодисментами. Немцы не смеялись, потому что не смеялся гауптвахтмайстер Брюкнер. Однако, когда водевиль кончился майстер Брюкнер несколько раз приложил одну ладонь к другой. Тогда захлопали и немцы. Струнный оркестр, украшением которого были два лучших в городе гитариста - Витя Петров и Сергей Левашов, сыграл вальс Осенний сони Выйду ль я на реченьку». Стахович, администратор и конферансье, в темном костюме и начищенных до блеска ботинках, худой, выдержанный, вышел на сцену- Артистка областной луганской эстрады. Любовь Шевцова! Публика захлопала. Любка вышла в голубом крепдешиновом платье ив голубых туфельках и под аккомпанемент Вали Борц насильно расстроенном рояле спела несколько грустных и несколько веселых песенок. Она имела успех, ее долго вызывали. Она вихрем вынеслась на сцену уже в своем ярко-пестром платье ив кремовых туфлях, и с губной гармоникой, и начала чорт знает что выделывать своими полными ногами. Немцы взревели и проводили ее овациями. Снова вышел Стахович в темном костюме- Пародии на цыганские романсы. Владимир Осьмухин! Аккомпанемент на гитаре Сергей Левашов!. Володя, заламывая руки и неестественно вытягивая шею, а то вдруг без всякого перехода пускаясь в бурный пляс, спел Ой, матушка, скушно мне. Мрачный Сергей Левашов с гитарой ходил за ним по пятам, как Мефистофель. Публика смеялась, и немцы тоже. Володя бисировал. С этой своей манерой неестественного вращения головой он спел обращаясь главным образом к портрету фюрера: Эх, расскажи, расскажи, бродяга, Чей ты родом, откуда ты? Ой, да и получишь-скоро по заслугам, Как только солнышко пригреет, Эх, даты уснешь глубоким сном. Люди повставали со своих мести орали от восторга. Володю вызывали несчетное число раз. Вечер закончился цирковыми номерами бригады под руководством Ковалева. Пока в клубе шел концерт, Олеги Нина приняли сообщение В последний час о большом наступлении советских войск в районе Среднего Дона, о занятии ими Новой Калитвы, Кантемировки и Богучара, то есть тех самых пунктов, взятие которых немцами предшествовало их прорыву на юге в июле этого года. Олег и Нина переписывали это сообщение до рассвета. И вдруг услышали над головами рокот моторов, особенный звук которых их поразил. Они выскочили во двор. Видные простым глазом в ясном морозном воздухе, шли над городом советские бомбардировщики. Они шли не торопясь, наполнив все пространство звенящим звуком своих моторов, и сбросили бомбы где-то над Ворошиловградом. Гулкие бомбовые удары слышны были тут. Ни вражеские истребители ни зенитная артиллерия не потревожили советских бомбардировщиков, и они также неторопливо прошли над Краснодоном в обратном направлении. И даже самый отсталый человек, ничего не смысливший в делах войны, понял немцам конец. Румыны бежали по всем дорогам, без автотранспорта и артиллерии. День и ночь тянулись они в своих будках на заморенных конях и шли пешком, засунув руки в рукава шинелей с обожженными полами, в высоких шапках из козлиной шерсти или в пилотках, с отмороженными щеками, подвязанными полотенцами или женскими шерстяными трусиками. Одна из будок остановилась у двора Кошевых, из нее выскочил знакомый офицер и побежал в дом. Денщик, изогнувшею, чтобы спрятать отмороженное ухо, внес его большой чемодан и свой маленький. Офицер был с флюсом и без аксельбантов. Он вбежал на кухню и сразу стал греть руки у плиты- Ну, как дела - спросил его дядя Коля, Офицер не то чтобы задвигал кончиком носа, - он не мог двигать обмороженным носом, - он показал на лице то выражение, с каким он двигал носом и вдруг изобразил лицом Гитлера, что ему хорошо удалось, благодаря его усиками безумному выражению глаз. Он изобразил Гитлера и, приподнявшись на цыпочках, сделал вид, что убегает Он даже не улыбнулся, настолько он не шутил- Идем домой до хазяйка! - добродушно сказал денщик, опасливо покосился на офицера и подмигнул дяде Коле. Они отогрелись, закусили и, едва вышли со своими чемоданами, как бабушка по какому- то наитию свыше приподняла одеяло на постели Елены Николаевны и не обнаружила обеих простынь. Разгневавшись до того, что даже помолодела, бабушка кинулась за гостями и стала так кричать у калитки, что офицер понял, что он вот-вот станет центром бабьего скандала, и приказал денщику открыть маленький чемодан. В чемоданчике денщика действительно оказалась одна простыня. Бабушка, схватив ее, закричала- Аде ж друга? Денщик свирепо вращал глазами в сторону хозяина, но тот, сам подхватив свой чемодан, уже влезал в будку. Так они увез простыню к себе в Румынию, если только ею не воспользовался какой-нибудь партизан, украинец или молдаванин, отправивший на тот свет потомка древних римлян вместе сего денщиком Самые рискованные операции удаются подчас лучше самых тщательно подготовленных, в силу неожиданности. Но чаще самые крупные дела проваливаются из-за одного неверного шага. Вечером 30 декабря Сережка и Валя с группой товарищей по дороге в клуб увидели стоявшую у одного из домов немецкую грузовую машину, заваленную мешками, без всякой охраны и без водителя. Сережка и Валя влезли на машину и ощупали мешки судя по всему, в них были новогодние подарки. Накануне выпал небольшой снежок, подморозило, от снега было светло вокруг люди ходили по улицам все жеребята рискнули сбросить с машины несколько мешков и рассовали их по прилегающим дворами сарайчикам. Женя Мошков, директор клуба, и Ваня Земнухов, художественный руководитель предложили ребятам, как только молодежь разойдется, перенести подарки в клуб там было много всяких укромных подвальных помещений. Немецкие солдаты, столпившиеся возле машины, а особенно один ефрейтор в шубе с собачьим воротником ив эрзац-валенках, ругались пьяными голосами, а хозяйка дома, неодетая говорила, что она не виновата. И немцы видели, что она не виновата. В конце концов немцы полезли в машину, хозяйка убежала в дома немцы, свернув на съезд в балку, поехали в жандармерию Ребята перетаскали мешки в клуб и спрятали в подвал. Утром Ваня Земнухов, Стахович и Мошков, сойдясь в клубе, решили, что часть этих подарков, особенно сигареты, следовало бы сегодня, под новый год, пустить на рынок организация нуждалась в деньгах. Торговля немецким мелким товаром из-под полы не была необычным явлением на рынке этим занимались прежде всего немецкие солдаты, менявшие его наводку, теплые вещи и продовольствие. Потом это перепродавалось из рук в руки полиция смотрела на это сквозь пальцы. И у Мошкова был уже целый штат уличных мальчишек, охотно занимавшихся продажей сигарет за проценты. Но в этот день полиция, произведшая сутра обыск в ближайших к месту пропажи домах и не обнаружившая подарков, специально следила, не будет ли кто-нибудь торговать на рынке. И один из мальчишек был пойман с сигаретами самим начальником полиции Соликовским. На допросе мальчишка сказал, что он выменял эти сигареты у дяденьки на хлеб. Мальчишку выпороли кнутом. Но это был из тех уличных мальчишек, которые не разв своей жизни были пороты, кроме того, он был воспитан в том духе, что товарищей нельзя выдавать и избитого и наплакавшегося мальчишку бросили в камеру до вечера. Майор Брюкнер, которому начальник полиции в ряду других дел доложило поимке мальчишки с немецкими папиросами, поставил это в связь с другими хищениями с грузовых машин и пожелал допросить мальчишку, лично. Поздним вечером мальчишка, уснувший в камере, был разбужен и приведен в комнату майстера Брюкнера, где он предстал сразу перед двумя жандармскими чинами, начальником полиции и переводчиком. Мальчишка гнусил свое. Майстер, вспылив, схватил мальчишку за ухо и собственноручно потащил его по коридору. Мальчишка очутился в камере, где стояли два окровавленных топчана, свисали веревки с потолка и на длинном некрашеном столе на козлах лежали шомпола, шилья, плети, скрученные из электрического провода, топор. Топилась железная печка. В углу стояли ведра с водой. В камере подстенками было два стока, как в бане. козел на табуретке сидел полный лысоватый немец в очках со светлой роговой оправой, в черном мундире, с большими красными руками, поросшими светлыми волосами, и курил. Мальчишка взглянул на немца, затрясся и сказал, что он получил эти сигареты в клубе от Мошкова, Стаховича и Земнухова. В тот же день девушка с Первомайки, Вырикова, встретила на рынке свою подругу Лядскую, с которой она сидела когда-то на одной парте, ас началом войны разлучилась отец Лядской был переведен на работу в поселок Краснодон. Они не то чтобы дружили, - они были одинаково воспитаны в понимании своей выгоды, а такое воспитание не располагает к дружбе, - они просто понимали друг друга с полуслова, имели одинаковые интересы и извлекали обоюдную пользу из общения друг с другом. С детских лет они перенимали у своих родителей и у того круга людей, с которым общались их родители, то представление о мире, по которому все люди стремятся только к личной выгоде, и целью и назначением человека в жизни является борьба зато, чтобы тебя не затерли, а наоборот - ты преуспел бы за счет других. Вырикова и Лядская выполняли различные общественные обязанности в школе и привычно и свободно обращались со словами, обозначавшими все современные общественные и нравственные, понятия. Но они были уверены в том, что и эти обязанности, и все эти слова, и даже знания, получаемые ими в школе, придуманы людьми для того, чтобы прикрыть их стремления к личной выгоде и использованию других людей в своих интересах. Не проявив особенного оживления, они были все же очень довольны, увидев друг друга. Они дружелюбно сунули друг другу негнущиеся ладошки - маленькая Вырикова в ушастой шапке с торчащими вперед поверх драпового воротника косичками и Лядская, большая, рыжая скуластая, с крашеными ногтями. Они отошли в сторонку от кишащей базарной толпы и разговорились- Ну их, этих немцев, тоже мне избавители - говорила Лядская. - Культура, культура, а они больше смотрят пожрать да бесплатно добаловаться за счет Пушкина. Нет, я все ж таки большего от них ожидала. Ты где работаешь- В конторе бывшей Заготскота... - Лицо у Выриковой приняло обиженное и злое выражение наконец она могла поговорить с человеком, который мог осуждать немцев с правильной точки зрения. - Только хлеб, двести, и все. Они дураки Совершенно не ценят, кто сам пошел к ним служить. Я очень разочарована- сказала Вырикова. - А я сразу увидела невыгодно. И не пошла, - сказала Лядская. - И жила сначала, правда, неплохо. Там у нас была такая теплая компания, я от них все ездила по станицам, меняла. Потом одна из-за личных счетов выдала меня, что я не на бирже. Да я ей - фигу с маслом Там у нас был уполномоченный с биржи, пожилой, такой смешной, он даже не немец, ас какой-то Ларингии, что ли, я с ним пошла, погуляла, потом он мне даже сам доставал спирт и сигареты. А потом он заболели вместо него прислали такого барбоса, он меня сразу - на шахту. Тоже, знаешь, не мед - вороток крутить Я с того и приехала сюда, - может схлопочу что получше здесь на бирже. У тебя заручки там нет? Вырикова капризно выпятила губы- Очень я ими нуждаюсь. Я тебе так скажу лучше иметь дело с военными во-первых, он временно, значит, рано или поздно уйдет, ты передним ничем не обязана. И не такие скупые, - он знает, что его могут завтра убить, и не так жалеет, чтобы ему погулять. Ты б зашла как-нибудь? - Куда ж заходить, - восемнадцать километров, да еще сколько до вашей Первомайки! - Давно ли она перестала быть вашей. Все ж таки заходи, расскажи, как устроишься. Я тебе кой-что покажу, а может, и дам кой-что, понимаешь Заходи - И Вырикова небрежно ткнула ей свою маленькую негнущуюся ладошку. Вечером соседка, бывшая в этот день на бирже, передала Выриковой записку. Лядская писала, что у вас на бирже барбосы еще почище, чем в поселке и что у нее ничего не вышло иона уходит домой вся разбитая». В ночь под Новый год в Первомайке, как ив других районах города, проводился выборный обыски у Выриковой была обнаружена эта записка, небрежно засунутая ею меж старых школьных тетрадей. Следователю Кулешову, производившему обыск, не пришлось проявить усилий, чтобы Вырикова назвала фамилию подруги и с невероятными прибавлениями от страха рассказала об ее антинемецких настроениях. Кулешов велел Выриковой явиться после праздника в полицию и забрал записку с собой Глава сорок седьмая Первым об аресте Мошкова, Земнухова и Стаховича узнал Сережка. Предупредив сестер Надю и Дашу, и друга своего Витьку Лукьянченко, он побежал к Олегу. Он застал здесь Валю и сестер Иванцовых: они каждое утро собирались у Олега, ион им давал задания на день. Олег и дядя Коля поймали и записали этой ночью сообщение Совинформбюро об итогах шестинедельного наступления Красной Армии в районе Сталинграда, об окружении всей гигантской группировки немцев под Сталинградом двойным кольцом. Смеясь и хватая Сережку за руки, девушки обрушились на него с этим сообщением. И как ни крепок был Сережка, губы его задрожали, когда он выговорил свою страшную новость. Олег некоторое время сидел бледный, сцепив длинные пальцы больших рук, на лбу его легли продольные морщины. Потом он встали на лице его появилось выражение деятельности- Дивчата, - тихо сказал он, - найдите Туркенича и Улю. Обойдите ребят, тех, кто близко связан со штабом, скажите, чтобы все запрятали, - что нельзя спрятать, уничтожили. Скажите часа через два дадим знать, как быть дальше. Предупредите своих родных. Да не забудьте маму Любы, - сказал он (Любка была в Ворошиловграде.). Сережка тоже надел ватную курточку и кепку, в которой он ходил, несмотря на морозы- Ты куда - спросил Олег. Валя вдруг покраснела ей показалось, что Сережка одевается ее сопровождать- Подежурю на улице, пока соберутся, - сказал Сережка. И впервые дошло до всех, что то, что случилось с Ваней, с Мошковым и Стаховичем, это может случиться и сними в любое время, вот даже сейчас. Девушки, распределив между собой, кто к кому зайдет, вышли. Сережка остановил Валю во дворе- Ты же, смотри, аккуратней. Если нас уже здесь не будет, иди к Наталье Алексеевне в больницу, там я найду тебя я без тебя никуда не уйду. Валя молча кивнула головой и побежала к Степе Сафонову. Через некоторое время без всякого вызова пришли Степа Сафонов и Сергей Левашов, а немного погодя Жора Арутюнянц. Он пришел без Осьмухина. Сегодня утром, первого января Володе исполнилось восемнадцать лет, сестра Людмила, подарила ему связанную ею к этому дню пару теплых шерстяных носков, и они вместе ушли в гости к дедушке на село. Туркенич выслал ребят дежурить по всем направлениям от дома. Не дожидаясь Ули, которая жила далеко, они начали совещаться втроем Олег, Туркенич и Сережка. Как они должны теперь поступить Это был единственный вопрос, на который они должны были дать ответ, и дать его немедленно. Все понимали, что дело идет не только о судьбе арестованных товарищей, а о судьбе всей организации. Ждать, как все это повернется Их могли арестовать в любую минуту. Спрятаться Им некуда было прятаться их все знали Вернулась Валя, потом пришли Уля с Олей Иванцовой и Нина, встретившаяся сними по дороге. Нина рассказала, что у клуба дежурят немецкие жандармы и полицаи и никого туда не пускают и уже все вокруг знают об аресте руководителей клуба и о том, что в подвале клуба найдены немецкие новогодние подарки. Туркенич и Нина высказали предположение, что это - единственная причина ареста ребят Как ни тяжело это само по себе, но это еще не провал организации- Ребята не выдадут, - говорил Туркенич со свойственной ему уверенностью. Олег вышел из своей тяжелой задумчивости. И лицо его стало даже жестоким, когда он заговорил- Мы д-должны отказаться от каких бы тони было возможностей б-благополучного исхода, - сказал они посмотрел на всех открытым, мужественным взглядом. - К-как ни больно, к-как ни трудно отказаться, мы должны отказаться от мысли, что мы сможем остаться здесь до прихода Красной Армии, оказать ей помощь стыла, от всего, что мы хотели сделать даже завтра. Иначе мы п-погибнем сами и п-погубим всех наших людей, - говорил он, едва сдерживая себя. Все слушали его, бледные и неподвижные. - Немцы разыскивают нас несколько месяцев. Они знают что мы существуем. Они попали в самый центр организации. Если они даже ничего, кроме этих подарков, не знают и не узнают, - подчеркнул он, - они схватят нас всех, кто группировался вокруг клуба, и еще десятки невинных. Ч-что же делать - Он помолчал. - Уходить. Уйти из города. Дамы должны разойтись. Не все, конечно. Ребят из поселка Краснодон вряд ли затронет этот провал. Первомайцев - тоже. Они смогут работать. - Он вдруг очень серьезно посмотрел на |