Ермошин Андрей. Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с. Андрей Ермошин Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями об издании
 Скачать 3.57 Mb.
|
ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯДолжен признаться, что на этапе «опьянения» поразительной возможностью «работать с ощущениями» были предприняты попытки вмешательства в самые разные состояния. Во многих случаях ставка на возможности «двигать энергии» оправдала себя. Судя по всему, ассистировать организму можно при переживании им самых разных трудностей. Искусство «двигать энергии», выверять уместность их трат на это и в таком количестве может пригодиться даже при переломе костей. Для энергии, для «органического сознания» не имеет значения, что подает сигналы: мозг ли, обеспокоенный проблемой неустроенности ребенка, или кончик пальца на ноге, прищемленный дверью, – оно, это сознание, собирается вокруг, при очаге поражения или квазипоражения. «Все равны, начиная с червей» – даосский тезис. Справедлив он именно в сознании этого типа. ТТ – «простодушна». Перелом руки В шестилетнем возрасте, сорвавшись с окна строящегося дома и сломав плечевую кость, я испытал ощущение небывалой тяжести сломанной руки с одновременным чувством общей «невесомости». Мне пришлось буквально тащить руку волоком по земле, пока я добрался до дверей школы, где моя мама работала учительницей. Для меня это было удивительным. Впоследствии мне приходилось обнаруживать подобные явления в работе с пациентами. Например, у подростка с переломом предплечья наблюдалась явная асимметрия ощущений рук. Уже загипсованная рука продолжала ощущаться переполненной. «Именно столько тяжести требуется для срастания костей?» – «Нет». – «Позволишь избытку вернуться на место?» – «Да». Мальчик наблюдал перетекание «ощущений» справа налево, затем открыл глаза. Дни до полного выздоровления прошли для него с большим комфортом ощущений, и он утверждал, что гипс ему сняли на несколько дней раньше, чем обычно, но это не проверено. Звезда во лбу горит В другом случае молодой человек получил удар в лоб на тренировке по каратэ. Симптомами, с которыми он обратился, были головная боль, общая слабость, потливость, расфокусированность внимания. Он работал водителем, и поэтому вынужден был взять «больничный». Ощущения – «во лбу звезда горит». Утилизовать полученную энергию организм явно затруднялся – она оставалась инородной. – Чему-то она тебя учит? – Да, и урок я уже извлек. – Предполагаешь носить ее там еще неделю, месяц, год? – Предпочел бы избавиться сейчас. – Избавляйся. – Избавился. – Лучше без нее? – Да. – Что в руках и ногах? – Тепло. Дня через два «боец» вернулся к своей работе. Неприятные симптомы не возвращались. Неотвязный кашель Парень восемнадцати лет жалуется на неотвязный кашель в течение года после перенесенного бронхита. – Что заставляет кашлять? – Стержень как будто из пластилина посредине за грудиной, толщиной 3 см, длиной 8 см. – Как с ним поступишь? – Удалять буду. – Действуй. – Готово. – Лучше без стержня? – Да. Кашель исчез. Сотрясение мозга Девятилетний мальчик, играя на перемене в школе, затылком ударился об пол. Урок пересидел с трудом, забыл, как пишутся буквы, зрение расфокусированное. В конце концов, разразилась рвота. Учительница позвонила домой родителям: мальчик отравился. Бледного и покачивающегося, его отвели домой, где и состоялась следующая беседа. – Что ощущаешь? Прикрой глаза. Голова большая – маленькая? – Маленькая. – Меньше, чем обычно? – Да. – Она целая? Нигде нет трещин, вмятин, повреждений? В ощущении, я имею в виду. – Целая. – А на месте? (Этот вопрос я задал не случайно. Не раз приходилось обнаруживать, что люди, перенесшие сотрясение мозга, ощущают, что голова у них не на месте.) – Нет, – мальчик рукой показывает, где у него голова – у правого плеча. – Будешь ставить на место? – Да, – и вскоре делает характерный выдох облегчения. – Так лучше? – обычный выверяющий вопрос. – Да, – с радостью отвечает пострадавший. – А она не перевернутая? – Перевернутая, – подтверждает маленький пациент опасения доктора. Удивляться «проницательности» доктора не приходится: «переворот головы» – это типичное явление. Иногда обнаруживается, что голова так и осталась «перевернутой» даже через 30 лет после травмы. Мальчик прослеживает процесс возвращения головы в нормальное положение. Глаза его начинают блестеть, самочувствие нормализуется. Вечером состояние было выверено еще раз. Голова была на месте, общее самочувствие неплохое. Только во лбу – «пауки». Мальчик убрал их оттуда. Неврит лицевого нерва Мужчину 30 лет с параличом правой стороны лица направил ко мне невропатолог. Диагноз: неврит лицевого нерва. 10-й день от начала заболевания, сдвига в положительную сторону нет. Глаз не закрывается, щека опущена, бездвижна и правая ноздря. По ощущениям пациента, правая, онемевшая щека холоднее левой, здоровой. Он считает, что для поправки нужно подпитать ее теплом. Его источником может стать левая щека, но не только. Мы понажимали точки на спине, на груди. Температурное ощущение в щеках сравнялось. Это произошло как бы благодаря световому лучу, напитавшему собой щеку. Мануальная терапия касалась верхне-грудного и шейного отделов позвоночника, где были функциональные блоки. (Работа у пациента сидячая, связанная со смотрением в микроскоп). Благодаря разблокированию произошло энергетическое пополнение «верха». Кое-что досталось и щеке. Была произведена аурикулотерапия: поставлены зернышки пшена на красные точки в области мочки. После нажатия на них ухо стало малиновым. Рекомендовано при «остывании» уха поддерживать в нем ощущение тепла путем надавливания на приклеенные тонким прозрачным пластырем зернышки. На второй день пациент пришел уже с закрывающимся глазом и ощущением большей живости в щеке. На этот раз пациент ощущал, будто щека стянута, покрыта тонкой резиновой пленкой. Весь сеанс состоял в удалении этой пленки, уже «не нужной», по ощущению В. Это он проделал за три минуты. На третий деть в щеке появилось ощущение возвышения, напоминающего вулканчик. Вдруг «вулканчик» начал «действовать». – Что выходит из вулкана? – Какая-то темная жидкость, грязь. – Хорошая вещь? – Нет. – Стекает? – Да. – Куда? – К уху. – Какова ее дальнейшая судьба? – Не знаю. – При каких обстоятельствах ее набрал, догадываешься? – Да, это ситуация на работе. – Где место этой грязи? В твоем организме или где-то вовне? – Вовне. – Где же? В земле, в огне, в воде, где-либо еще? – В земле. В. находит такое место в земле и наблюдает процесс очищения организма от грязи. – Сколько ее выходит: наперсток, полстакана, литр? – Больше половины ведра. Минут через пять пациент ощутил щеку совершенно очищенной от грязи. Там, где был вулкан, образовалось чистое поле. Через четыре дня пациент пришел с живой улыбкой, с ямочками на обеих щеках. Рассказал, что выписался на работу. Причем лечащий невропатолог с недоумением сказал: «Что-то у тебя быстро! У других иногда вообще не проходит». Комментарий . Лицо данного пациента ожило, хотя перед этим прогресса не было. Хотя подход к решению этой проблемы был комплексным: элементы точечного массажа сочетались с мануальной терапией и собственно психотерапией, – пациент связал появление положительного эффекта именно с эпизодом очистки щеки от «грязи», набранной на работе. Можно было бы привести десятки подобных случаев, однако хочется подчеркнуть, что они являются плодом боковой ветви работы. Основными показаниями остаются пограничные психические состояния. Алкоголизм, наркомания СПТ может оказать существенную помощь меняющим образ жизни при алкоголизме и наркомании. В данном случае не происходит ассистирование в ломке – организм просто должен восстановиться, главное – не мешать ему. Речь идет об отработке «негативности», накопленной за период пребывания «в параллельном мире», создании основы для реализации нового образа жизни, учитывающего полученный опыт. Работа с такими пациентами касается невротических проблем, проблем взаимоотношений с окружающими, творческой самореализации. Все это вместе значительно повышает вероятность «выстаивания» прочной трезвости. Боязнь в груди Пациентка Т., 21 года, студентка университета. Два года ежедневно употребляла героин. Пытаясь избавиться от пагубной привычки, три месяца совсем не принимала наркотики. Сейчас старается контролировать употребление: день – укол, два – нет. Ей не нравилось это с самого начала, но она поддалась влиянию друга, наркомана «со стажем». Наша беседа происходит на следующий день после употребления наркотиков. Пациентка рисует фигурку мужчины, обозначает возраст персонажа – 90 лет (рис. 13). – Кто это? – Тибетский лама. – Далеко или близко он в пространстве Вашего сознания? – Далеко, но я хорошо могу себе представить его. – Каково его предназначение в Вашей жизни, по ощущению? – Он может дать необходимые указания. – Вы примете их? – Да. Пациентка позволяет фигуре приблизиться к ней и воспринимает то, что она хочет ей сказать. – Восприняла. – Что Вы испытываете в результате? – Довольство. – Что получили? – Указания к действию. Т. пытается рассказать, какие именно указания дал ей лама, но я предпочитаю об этом узнать позже, а сейчас уточняю другое: – Что-то мешает их реализовать? – Да. – Что? – Боязнь. Боязнь изменить существующий порядок вещей, пойти по другому пути. – Где ощущаете боязнь? – В груди. – Там что-то большое-маленькое, светлое-темное? – Большое и темное. – Что это, по ощущению? – Вязкая масса. – Сколько ее там наберется: наперсток, стакан, пол-литра, литр? – Больше. – Ведро? – Пожалуй, да. – Какой процент Ваших сил она на себе держит? – Процентов 20. А может, больше… – К счастью, не такой большой процент, но и эти силы Вам пригодились бы? – Еще бы! – Что полагаете делать: продолжать лелеять боязнь, питать эту массу или хватит? – Хватит! – Будете успокаиваться? – Да! – Успокаивайтесь. И наблюдайте, в каких направлениях расходятся ощущения, когда Вы успокаиваетесь. – Во все стороны. – Это приятно? – Очень. – Докуда уже успели дойти ощущения? Пациентка показывает на уровень запястий. – Что осталось на месте бывшей вязкой массы? – Грязь. – Она там нужна? – Нет. – Наблюдайте дальнейший процесс. Пациентка делает свободный выдох, улыбается, открывает глаза. – Видите ли Вы себя в новом качестве? – Возникает следующая картинка. Уезжаю в деревню. Велосипед. Много музыки в плейере. Поживу там месяца два. Рисовать буду. Сидеть, слушать, как елки шумят. Буду собирать в одно целое то, что составляет мое «я», а от того, что привнесли другие люди, – избавляться. – Когда Вы сможете поехать в деревню? – После сдачи зимней сессии. Иначе исключат из университета: на первом курсе академического отпуска не дают. Далее следует разговор о том, как помочь ей при ломке, какие обезболивающие, успокаивающие, энергизирующие препараты лучше использовать. Назначаем следующую встречу через два дня. Комментарий. Начало в работе от рисунка было не совсем обычным: учитывая то, что возник образ человека 90 лет, мне показалось естественным спросить о том, какие ассоциации он вызывает. Пациентка поняла, что это образ тибетского ламы. Можно истолковать это как представительство архетипической фигуры Мудреца, Духовного учителя. Логичным показалось использовать возможность получения совета. Т. испытала чувство довольства, реализовав эту возможность. Я предпочел не интересоваться содержанием полученных инструкций, во-первых, из соображений сохранения темпа, во-вторых, потому, что они имели для нее сакральный смысл, – зачем вторгаться в тайну? Они были получены ею не для обсуждения, а для исполнения, поэтому я решил, что уместнее задать вопрос о помехах или необходимом подспорье в реализации программы, в целом принятой пациенткой с «довольством». Если бы она ответила, что для исполнения полученных инструкций у нее есть все, я предпочел бы на следующей встрече уточнить, насколько она в этом преуспела, насколько была права в своей оценке условий исполнения указаний. Работа с «боязнью» – вязкой массой объемом с ведро – мало чем отличалась от «классической». Определение – оценка значения – принятие решения – наблюдение за реализацией его на уровне ощущений – работа с «сухим остатком». Мотив избавления от грязи является довольно характерным при работе с людьми, имевшими проблемы, связанные с употреблением тех или иных веществ, изменяющих состояние сознания. Употребление наркотиков – привычка, осуждаемая в обществе, поэтому за то время, пока такие пациенты следуют этой привычке, они успевают обособиться от общего процесса и набраться негативного опыта. Характерно так же и то, что Т. без труда увидела «картинку» возможной перспективы после того, как отработала с боязнью изменить образ жизни. Для демонстрации явности изменений я мог бы также предложить ей увидеть новую перспективу в начале работы, до отработки «массы», – и она наверняка затруднилась бы это сделать. Кусочек в подножии статуи Мы вновь увиделись с Т. через два дня, на четвертый день ее воздержания от наркотиков. Она была еще бледной, но в приподнятом настроении. Еще вчера она использовала обезболивающие и успокаивающие, а сегодня уже не чувствовала потребности в них: «Мышцы тянет, но если не обращать на это внимание, то вполне можно перенести». Теперь она перешла исключительно на энергизирующие препараты – травяные концентраты, богатые витаминами, микроэлементами и питающие нервную систему. Пациентка выразила готовность работать и нарисовала фигурку человека с «дутым» круглым туловищем, квадратной головой, относительно «обесточенными» руками и ногами (они были составлены из треугольников). Получился человек, которому 22 года (рис. 14). – А это ничего, что я подумала об одном знакомом и он нарисовался? – Наверное, Вы неслучайно о нем подумали и он неслучайно нарисовался? – предположил я. – Да, конечно, – согласилась Т. – Где ощущения, связанные с образом человека 22 лет? – Везде, во всем теле. – Это что-то приятное или неприятное? – Приятное. Радость, легкость. Я признался, что у меня есть вопросы: обычно подобные фигурки рисуют люди, которые находятся в позиции противоборства с кем-то. Пациентка согласилась: она действительно «на взводе», но такое состояние ей необходимо, чтобы решить проблемы, именно поэтому она оценивает его как положительное, приятное. По ее ощущению, оно концентрирует на себе 30–40 процентов ее сил. Я уточнил: для нее состояние борьбы самоценно или ей нужен результат, и если бы она могла достичь его по-другому, без внутреннего напряжения, то вполне согласилась бы на это? Пациентка сказала, что ее в первую очередь интересует все-таки результат. – Силы для достижения результата концентрируются преимущественно на уровне головы? Груди? Живота? – На уровне груди. – Там что-то большое – маленькое, светлое – темное? – Большое, светлое и упругое. – Другие части организма не возражают против такой концентрации ощущений в груди? – Нет, совершенно. Это даже доставляет мышечное удовольствие, как спорт. Мышцы чувствуют, что они работают… – К совершению каких поступков побуждает наличие «большого, упругого и светлого» в груди? – Идти по мосту – весело, подпрыгивая, смеясь! (Рядом с местом, где проходят наши встречи, большой Крымский мост через Москву-реку – А.Е. ) – С этим я тоже согласился бы, но есть у меня сложившиеся представления о том, что по-настоящему хорошие дела делаются в состоянии спокойствия, равновесия. – Если я не буду в состоянии такой мобилизации сил, то уйду «в минус». – Есть какой-то травматический опыт, который уводит Вас «в минус», если Вы позволяете себе расслабиться? – Да. Я получила его лет в семнадцать. – Где сегодня ощущается то, что осталось от тех переживаний? – Верх живота – наморщиваю из-за этого лоб, немного стыдно. – Что это, по ощущению, в верхней части живота? – Что-то серое, коричневое, маленькое, но очень тяжелое! – Какой процент сил на себе держит? – Процентов тридцать. – Именно этим тридцати процентам сил Вы храните противовес в виде бойцовского настроя, забирающего примерно столько же сил или чуть больше? – Похоже на правду. – Полагаете еще попитать это «коричневое, маленькое, но очень тяжелое» или хватит? – Хватит! – Что будете делать? – Успокаиваться. – Успокаивайтесь и наблюдайте, куда идут ощущения в процессе успокоения: больше в руки, в ноги, еще куда-либо? – В ноги больше всего. Пациентка делает выдох. – Что осталось на месте бывшего ощущения? – Это стало прозрачным, пустым и ничего не весит. – Нужна для чего-то оболочка? – Нет. – Наблюдайте дальнейший процесс. – Рассосалась. – Контрольный вопрос: образы того, что Вас травмировало, сейчас на каком расстоянии от Вас? – Они далеко – картонные фигурки людей, сложенные штабелем, в пыли. – Предполагаете оставить их для чего-то в своем пространстве или отпустите? – Хочу оставить их, как опыт. Это был плохой опыт, но если бы его не было, это была бы не я. Меньше чувствовала бы, что испытывают другие люди. Я считаю, что это очень важно. В детстве родители потакали мне, я была очень избалованная. Мне самой приходится себя воспитывать. Это сформировало меня, дало понимание того, что нужно спокойнее относиться к жизни, меньше искать, больше ждать. Не нужно торопиться никогда. – Теперь у Вас будет позитивный опыт, полученный на основе негативного. Когда Вы предпочитаете извлечь остаток позитивного из этого негативного опыта? – Наверное, лучше прямо сейчас. (Пациентка на некоторое время задумывается.) Уже все приняла. – Как поступите со «штабелем», оставите еще для чего-то? – Нет, можно, наверное, совсем расстаться с этим. Пациентка отпускает «фигурки людей, сложенные штабелем, в пыли». – Где теперь образы того, что Вас когда-то травмировало? – Далеко, точка на линии горизонта. – Вот что еще мне интересно, – признаюсь я, – как будет храниться в Вас позитивный опыт, на уровне какой части тела, в виде чего? – Образ у меня возникает такой: я была как бы статуя на одной тонкой ноге. Теперь прибавился дополнительный кусочек, на который можно опереться. Подножие статуи укрепилось. – Самый последний вопрос. Теперь, когда у статуи более прочное подножие, борьба уже не столь необходима? – Да, есть такое ощущение. – На сколько процентов Вы можете позволить себе успокоиться без страха впасть в «минус»? – Больше чем наполовину от того, что было. Пациентка дает себе возможность расслабиться. – Сколько процентов «борьбы» оставили? – Десять-пятнадцать. – Видимо, это будет темой наших дальнейших занятий? – спрашиваю с улыбкой. – Наверное, – соглашается Т. Комментарий. Многие моменты данной работы представляются мне интересными. Остановлюсь лишь на некоторых. Интересно свидетельство пациентки о том, что состояние мобилизации является ответом на риск «ухода в минус» в состоянии спокойствия. Отработав «на уровне тела» остаток тех переживаний, которые заложились, по ее ощущению, в 17-летнем возрасте и, активируясь, приводили пациентку в депрессивное состояние, она, тем не менее, оставила в пространстве своего сознания образы людей, с которыми были связаны те переживания, в виде «картонных фигурок, сложенных штабелем, в пыли». Извлечение позитивного опыта из травматических переживаний привело ее к ощущению, что можно полностью «отпустить» эти воспоминания. Не менее интересно и ощущение пациентки, что «подножие статуи укрепилось», в нем появился еще один кусочек, на который можно опереться. Выход из страшного круга Третья встреча с этой пациенткой происходит на шестой день ее воздержания от наркотиков. Т. испытывает продолжающийся подъем настроения. Неприятные физические ощущения еще не окончательно исчезли. Она рисует человека 15-летнего возраста с довольно неплохими пропорциями. Особые элементы – круглые уши, составные ноги (рис. 15). Ощущения, связанные с возрастом 15 лет, находятся на уровне головы: она легкая, вызывающая ассоциации с газированной водой. «Радость, которая шибает в голову, как газировка», – говорит пациентка. – Все бы хорошо, прекрасно, что есть такой опыт. Это, по сути дела, эталонный опыт переживания радости, но что-то мешает сейчас испытывать радость в такой же степени? – снова спрашиваю я. – Мешают, конечно, чисто физические неприятные ощущения, – поясняет Т. – Что же касается психологического состояния… Даже если возникает сбой, я за несколько секунд могу изменить состояние «на 180 градусов». Что может еще омрачать настроение, так это недовольство собой – нет ощущения достигнутой цели. – Порисуйте еще немного. Задание традиционное. Следующий рисунок (рис. 16) изображает девушку 17 лет. – Ощущения, связанные с возрастом 17 лет? – так же традиционно продолжаю я. – Это период, когда началось все, связанное с наркотиками, – отвечает Т. – Темное во всем теле. Тяжелые гирьки к рукам привязаны, тянут. Свинцовость и безысходность. Я начала встречаться с мальчиком, который меня в это втянул. Он раньше уже употреблял наркотики. Тогда у него был перерыв на месяц. Осень промозглая, темные дворы, томительное ощущение ожидания: вынесут или не вынесут ничего – час-два мерзнешь под дождем. Из этого круга невозможно вырваться. Это ощущение круга еще не прошло. Я до сир пор еще не могу поверить, что способна из него выйти, – признается Т. – Над головой висит колотушка – она может в любой момент сорваться и больно ударить. Комментарий по ходу описания. Образы круга, колотушки могли бы стать отправным пунктом так называемой «пейзажной работы» – можно было бы предложить разорвать его и т. д. Я сознательно вновь смещаю работу в область телесных ощущений, которые более непосредственно выражают состояния. – Какие ощущения связаны с «кругом»? – Животный страх: бежать, спасаться. Иногда люди это делают, теряя человеческий облик, – работает только инстинкт самосохранения. Этот страх и сейчас иногда выходит на поверхность. Я еще в этом болоте. Я выплыла на поверхность, но в любой момент… Очень страшно и ощущение полного бессилия… Я знаю: мне наркотики не нужны, без этого я чувствую себя прекрасно, но… Страх… – Где ощущается страх? – Низ живота (звериный ужас, ощущаемый физически). К своему центру он стягивает все, приковывает к своей середине. – Что это, по ощущению? – Тяжелое, бурое, мерзкое, пульсирующее, и ему подчиняется весь организм. – Сколько сил уходит на питание этого «тяжелого, бурого, мерзкого»? – Когда как. В среднем процентов 10. Иногда – до 50–70. Тогда бывает срыв. – Продолжите его там носить, питать или хватит? Улыбается в ответ, даже открывает глаза: мол, о чем Вы говорите! – Будете успокаиваться? – Да. – Наблюдайте, куда при этом преимущественно идут ощущения: в ноги, руки, еще куда-либо? – В ноги. – Это газ, жидкость, масса, еще что-либо? – Энергия. Теплая. Пациентка пронаблюдала наполнение ног, сделала выдох. – Что осталось на месте бывшего ощущения? – Прозрачным стало – все стекло в ноги. Пусто там. – Пусть расправляется? Т. наблюдает за процессом дальнейшего успокоения. – Где «круг», где болото? – В стороне – его не видно. – Где Вы? – Я в лесу. – Что Вы получаете в этом лесу? – Светлое: воздух, который вкусно пахнет, пение птиц, трава, по которой приятно ходить. Опушка, цветы, бабочки… Открывает глаза. – В этом состоянии Вам будет легче реализовывать программу новой жизни? – Да, конечно. Затем пациентка рассказывает, что предполагает больше заниматься учебой. Пока ей было трудно из-за не восстановившейся в полной мере способности концентрировать внимание. Она надеется на лучшее. Комментарий. Мотив «круга, из которого трудно выбраться», пребывания в болоте, в грязи нередко встречается не только при наличии проблем, связанных с употреблением веществ, изменяющих состояние сознания. Это культуральный круг. Мальчик 12 лет, ограбивший торговую палатку вместе с другими подростками, ощущал себя попавшим в темный круг в 6 лет, когда в деревне, в отсутствие родителей, в первый раз покурил в компании старших ребят. Они окружают его темной массой до сих пор, как бы держат в своем кругу. Участие в ограблении – отчасти дань «культуре» запретных действий. На уровне шеи он ощущал змею, укусившую его до образования открытой раны, из которой хлестала кровь. Работа с ощущениями на уровне тела, как правило, скорейшим путем приводит к выходу из этого круга – не за счет борьбы, но за счет успокоения. Достаточно перестать питать собой силу этого «круга» – и он потеряет всю свою мощь. То, что «пейзаж» меняется автоматически, видно на примере работы с Т. На смену ощущению себя в опасном болоте пришло ощущение пребывания в прекрасном лесу, дающем все необходимое для души. Работа показывает также, что образы второго, «сказочного», сознания всегда близко. Для того чтобы актуализировать их, никакого погружения в глубокий транс не требуется, достаточно просто задать несколько последовательных вопросов об ощущениях. Это тоже транс, если подразумевать под этим словом всякое сосредоточение (осуществленное или необычным образом, или на необычном предмете восприятия), но транс очень естественный, «будничный». Так поэтапно производится работа восстановления потенциала человека и систематическое перенаправление освободившегося ресурса на новые объекты активности. «Трезвое» использование возможностей соматопсихотерапии предполагает знание разряда ситуаций, когда ставка на метод работы с ощущениями не оправдана. Ограничения метода Возраст . Получение от пациента обратной связи о его телесных ощущениях предполагает зрелость психики. Дети до 2,5 лет могут нуждаться в помощи, и от терапевта требуется особое мастерство, чтобы добиться от них внятного рассказа о том, что они ощущают в груди, в животе, в голове. Терапевт может оказаться в сложной ситуации, когда в его распоряжении нет техники контроля за успокоением. Мальчик двух с половиной лет стал заикаться после того как мама неожиданно выплеснула ему на грудь чашку холодной воды. Дело было так. Сообразительный мальчик очень быстро научился выбрасывать сначала в мусорное ведро, а затем и на улицу с балкона все, что ему становилось не нужно – от игрушки до недопитого сока в бутылочке. Мама, бабушка и няня, как правило, все это возвращали. Мама, психолог по образованию, купила ему комнатный баскетбол. Через некоторое время новая игра тоже перестала его интересовать. В тот вечер он повел себя как обычно, а мама – совершенно неожиданно: когда он пролил стакан, она «пролила» ему на грудь «охлаждающую» жидкость. Мальчик замкнулся, а наутро стал заикаться. Сократил общую и речевую активность. Глаза потухли. Как направить сознание мальчика на самоощущение в результате произошедшего? Его участие в восстановлении состояния здоровья очень важно добиться, а добиться сотрудничества от ребенка – трудно. Мама попыталась «вытащить» обиду, которую, по ее предположению, испытывал ребенок: «Что тебе сделала мама?» Мальчик уходил от ответов. К счастью, в данном случае хватило доброй воли к изменению собственной позиции со стороны старших, и симптом сошел на нет естественным порядком. Дети постарше уже способны к «опредмечиванию» ощущений и являются «благодарным контингентом», учитывая живость их восприятия. Мальчик трех лет смог бы обнаружить, например «пчелку» в горле. Дал бы ей «улететь», и свободная речь восстановилась бы. (Это случай из реальной практики.) Впрочем, в работе с детьми остается в силе принцип: симптом у ребенка – признак расстройства у его родителей, воспитателей, и работать в любом случае нужно в первую очередь с ними. Люди пожилые с трудом порождают образы. Характер патологии. Мы уже говорили о пределах применимости метода: он предназначен для отработки аффективных зарядов. Речь идет о невротических состояниях. При психотических состояниях он уже не может претендовать на звание основного. Вот конкретные примеры случаев, когда использование психоэнергетического подхода могло послужить не более чем способом диагностики. Глистов надо морить декарисом… У мальчика шести лет болит живот в области пупка. Что он ощущает? В животе – «черная земля». Мальчику хочется вычерпать ее оттуда. Он это делает, но боль скоро возвращается. Оказывается, причина – глисты. Заставить их покинуть кишечник «психическими средствами» оказалось нереальным. …А хребет править руками Функциональные блоки в позвоночнике часто дают картину «нашлепки» на голове (или лепешки, блина, диска, шапки и т. п.). Методами СПТ можно вызвать более благоприятное распределение ощущений, но без сопутствующих мероприятий мануальной терапии рассчитывать на стойкий эффект не приходится. Эти и подобные случаи, собственно, и представляют собой состояния, при которых не показано делать основную ставку на возможности СПТ. Важно помнить, что СПТ – метод психотерапии, т. е. излечения психики психическими средствами, а не метод борьбы с паразитами. Подведем небольшой итог в обсуждении границ применимости метода. Метод призван работать с переживаниями, которые испытывают нормальные люди, т. е. невротики. Понятно, что за помощью к психотерапевту обращаются также психопаты, больные с органическим поражением ЦНС и психотики. Следует сразу сказать, что такие люди являются менее «благодатными» пациентами. То же касается пациентов с соматогенными (непсихогенными) ощущениями в теле – имеются в виду ощущения напряжения в грудной клетке или в животе, или дискомфорт в голове, которые определяются смещениями позвонков (вертеброгенные), а также другие соматогенные ощущения (боль в животе при язве желудка и т. п.). Очевидно, что с этими состояниями надо работать на их уровне – ставить на место позвонки, морить хеликобактера, восстанавливать нарушенный нейромедиаторный баланс и т. д. Зона применимости соматопсихотерапии – психогенные ощущения, ощущения в теле, детерминированные переживаниями. У кого идет легче, у кого труднее У большинства людей работа с ощущениями не вызывает затруднений. Практически не существует тех, кто вообще не мог бы описать, что он чувствует на уровне тела при том или ином переживании. Поэтому можно говорить лишь о большей или меньшей склонности того или иного человека к данной работе. Что требуется от пациента, чтобы он мог работать соматотерапевтически? Во-первых, способность понимать обращенную к нему речь. Если пациент под влиянием алкоголя, наркотика, психотропных препаратов, недоспал и валится с ног от бессонницы, недоступен контакту по другой причине, естественно, не следует приступать к работе, пока не кончилось воздействие этих факторов, грубо нарушающих естественное реагирование индивида. Наличие олигофрении разной степени выраженности также не способствует плодотворной работе. Во-вторых, способность сидеть на одном месте в течение хотя бы пятнадцати минут. Ажитированный больной мало подходит для вдумчивой работы, какой является соматопсихотерапия. Если говорить о конституционально предопределенных факторах, способных мешать успешной работе, то можно назвать гипертимный склад личности. Сочетание циклоидных и эпилептоидных черт, делающих человека непоседливым, гиперактивным, стремящимся все время куда-то вдаль, естественно, может осложнять успешный психотерапевтический контакт. Пациент «убегает». Сосредоточенность на делах, «внешний локус контроля» эпилептоидов, их рационализм также могут препятствовать их эффективному погружению в себя, особенно в столь непривычной форме. Поверхностность и непоследовательность, экстравертированность циклоидов в ряде случаев затрудняет эффективный разговор о «содержимом» их психики, они более склонны обсуждать свои отношения с миром, центрированы на том, что происходит между ними и значимыми другими. Но это не является фатальным препятствием для СПТ-процесса. Некоторая сухость шизоидов, их центрированность на мыслительном процессе может потребовать дополнительных усилий, чтобы перевести их внимание на внутрителесные процессы. Однако эти препятствия также преодолимы. Среди казуистических факторов, способных затруднять СПТ-процесс, могут быть упомянутые в главе «Оценка» недостаточная образованность пациента в области медицины, приверженность традициям, запрещающим работу с ощущениями. Однако названные факторы не являются фатальным препятствием, способным заставить усомниться в самой возможности осуществления СПТ-процесса. Пациентов, способных к его осуществлению, несравнимо больше. Повторю: практически не существует людей, у которых этот процесс не мог бы быть осуществлен в принципе. Теперь о некоторых факторах, способствующих успешности процесса СПТ. Шизоидность может служить не только затрудняющим фактором, но и «фактором облегчения». Готовность шизоидов говорить о внутреннем может способствовать осуществлению СПТ-процесса. Циклоидность также является не только ограничивающим фактором: цветистость восприятия людей, одаренных богатой эмоциональностью, позволяет им очень успешно находить и описывать эмоциональные заряды в составе своего тела, стоит только на некоторое время отвлечь их от разговоров об окружении. К тому же заряды у таких пациентов, как правило, ощутимые (большие). Выше мы отметили «неудобную» рационалистичность эпилептоидов и их несклонность к «фантазиям», но их целеустремленность и упорство в достижении целей способны творить чудеса, и они как никто другой доходят до конца в проработке своих комплексов. Любая одаренность: твердой волей, богатой эмоциональностью, глубоким умом – является положительным фактором в соматопсихотерапевтическом процессе. Упомянем также ряд особых факторов. К ним я отношу наличие или отсутствие признаков органического поражения ЦНС, астеничность – гиперстеничность конституционального сложения, мужественность – женственность. Рассмотрим влияние этих факторов по порядку. «Органика» Лица с явлениями органического поражения центральной нервной системы – идет ли речь об «остаточных явлениях» после перенесенной травмы головы, интоксикации и т. п. или о «текущем органическом процессе» (повышенное внутричерепное давление и др.) – более чутки к любым изменениям гомеостаза, как внутреннего, так и внешнего. Это касается реагирования как на перемены атмосферного давления, на магнитные бури, так и на бытовые перемены, на перемены в отношениях с людьми. Нервная система таких людей как будто оголена. Гиперстезия является бичом их существования. Это свойство восприятия «органиков» может оказаться весьма кстати в соматопсихотерапевтическом процессе. Если в обычной жизни чуткость восприятия может быть «матерью ипохондрии», то в психокатализе ощущений она становится «матерью внутренней чистоты». Именно «органики» – самые последовательные очистители своего внутреннего пространства. Фрейдовское вытеснение неприятного – защитный психологический механизм – у них не работает. Для того чтобы такие люди могли чувствовать себя хорошо, им необходимо вовремя отрабатывать все загрязняющие сознание (и тело) образования. Астеничность – нормостеничность – гиперстеничность Признаки тех типов сложения, которые называются астеническим, нормостеническим и гиперстеническим, описаны в общей медицине. Основанием для диагностики являются вытянутость пропорций тела, их нормальность (среднее значение соотношения вертикальных и горизонтальных размеров) или «сплющенность» (укороченные шея, руки, ноги и туловище при относительном увеличении размеров вширь). У астеников реберный угол острый, у гиперстеников – тупой, у нормостеников, соответственно, ближе к прямому. Астеничность и гиперстеничность, на мой взгляд, являются «обертонами», придающими дополнительную окраску комбинации основных «тонов» в личностном складе того или иного человека, которыми являются эпилептоидность, циклоидность, шизоидность. Астенические люди любого толка сензитивнее, эмоционально чувствительнее, дефензивнее, а гиперстенические – грубее, экспансивнее, агрессивнее. Тонкость восприятия астеничных индивидов, их ранимость приводит к тому, что именно люди с признаками этого типа сложения чаще всего являются посетителями кабинета психотерапевта. Они же наиболее тонко чувствуют оттенки собственных ощущений и наиболее отзывчивы на возможности соматопсихотерапии. По сравнению с ними гиперстеничные люди менее склонны к осознаванию того, что происходит внутри них. Мужественность – женственность Обращая внимание на «мужественность – женственность», следует сказать, что грубость, приписываемая мужчинам, видимо, является реальностью. Женщины более чутки, в том числе и в соматопсихотерапевтическом процессе. Чуткие и нечуткие Подведем небольшой итог. Применительно к соматопсихотерапевтическому процессу можно говорить о большей или меньшей «тропности» к работе с ощущениями людей того или иного склада или с той или иной комбинацией качеств. Однако признаков особого типа людей, имеющих выраженную склонность именно к этому виду терапии, не существует. Так же как не существует типа людей, абсолютно не способных к осуществлению процесса терапии. Если же говорить о большей легкости осуществления СПТ-процесса у некоторых людей и, соответственно, о меньшей у других, то вывод будет следующим. Люди одаренные, астенического сложения, женского пола, имеющие органическое поражение центральной нервной системы, чувствительны к ощущениям. Люди с «гипертимными», эпилептоидными чертами, дефицитом одаренности, с интактной нервной системой, гиперстеники, мужчины – к ощущениям менее чутки. Зрачковый индекс У одного и того же пациента можно отметить колебание уровня готовности к работе в зависимости от его фонового состояния. Отмечена закономерность: чем сильнее возбужден пациент, чем выше уровень переживаемой им тревоги, тем он менее склонен к погружению в собственные ощущения. Иначе говоря, чем шире открыты глаза пациента, чем сильнее расширены его зрачки, тем он менее склонен отказаться от контроля над внешним миром и переключить внимание внутрь себя. И, соответственно, чем расслабленнее веки пациента, чем уже его зрачки, тем легче он погружается в ощущения и достигает нового уровня спокойствия. Общее правило таково: чем ближе человек к спокойствию, тем легче ему работать с ощущениями и добиваться еще большего спокойствия. Противопоказания Нет тела, о ужас! Относительным противопоказанием является наличие у человека размытого представления о своей структурности, корпускулярности. Речь идет о случаях, когда человек и себя и мир воспринимает как исключительно волновые процессы. (Это нередко бывает сындуцировано «экстрасенсами» в их общении с пациентами или на специальных курсах, где преподносится такое видение мира.) Наиболее ужасающие страхи начинают посещать человека, когда он теряет ощущение своего тела. Весь мир в его восприятии превращается в волны, потоки (энергии), и индивид теряется в них. Тело – якорь сознания. Сцепка сознания с ним должна быть прочной и непрерываемой. – У тебя есть тело? – следует удар по боку. – Есть. – Вот и держись его. В структурной парадигме с такими субъектами работать трудно. Все константы сознания растоплены, претворены в поток. «Не за что удержаться». Вот где ужас. Подключение таких пациентов к внутренним ощущениям подпитывает их и без того чрезмерное внимание к происходящему в мире «закрытых глаз». Таких пациентов надо стремится возвращать в «первую» реальность – реальность открытых глаз. «Плавание в ощущениях» противопоказано для них. Или надо очень последовательно обучать пациентов делать это правильно, систематично, а не хаотично. «Сажать» их сознание на землю, демистифицировать. Проработка подобных состояний методами СПТ относительно противопоказана. Когда личность «занавешена» СПТ лиц, находящихся в состоянии острого психоза, не только не может дать достаточного лечебного эффекта, но и теоретически способна (на практике, к счастью, такого не было) сындуцировать бред, с которым потом придется долго и упорно бороться. СПТ может быть одним из этапов в комплексе лечебных мер, особенно в восстановительный период, но никак не единственным методом лечения. В целом же в подобных случаях лучше считать СПТ противопоказанной. Предостережение Подробное описание шагов терапии и кажущаяся простота подхода могут создать иллюзию, что каждый желающий, без особой подготовки, лишь прочитав эту книгу, может начать его практическое применение. Хотел бы предостеречь от этого. Только профессионалы в области психиатрии, психотерапии и клинической психологии и только после прохождения сертификационного курса имеют право практически использовать процедуры и протоколы, приводимые в этой книге. Даже самое подробное описание не передает в полной мере содержания того реального процесса, который происходит между пациентом и психотерапевтом. Книгу нельзя воспринимать иначе как начальный шаг образования. Начинать собственную практику важно под наблюдением опытного преподавателя, продолжать ее – при постоянном контакте с коллегами. Ничто не может отменить необходимости тщательного диагностирования состояния пациента перед началом курса лечения, а это по плечу только подготовленному специалисту. СПТ не следует представлять как панацею, способную решить все проблемы человека. Это лишь часть инструментария профессионала . Именно профессионал способен оценить уместность использования в каждом конкретном случае той или иной методики или их сочетания. Как и для практикующих любой другой метод, в СПТ чрезвычайно важна проработка психотерапевтом собственных проблем в процессе осуществления терапии и до нее. |