Ермошин Андрей. Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с. Андрей Ермошин Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями об издании
 Скачать 3.57 Mb.
|
ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕРассмотрим особый срез использования возможностей СПТ-метода – в качестве самонастройки в педагогических ситуациях. Это послужит также иллюстрацией ауто-СПТ. Данная область применения СПТ возникла в ответ на запрос многих людей, которым было необходимо усваивать новые знания, изменять свои позиции, внутренние устои. Позволю себе рассказать о собственном опыте. Лоб разрывается В популярных психологических изданиях часто упоминается, что человек использует свои возможности только на 5–7 %. Что это может означать на практике? В 1992 году у меня появилась возможность поехать в Италию для освоения новой психотерапевтической методики. Условием поездки было знание итальянского языка, а отъезд намечался через 3 месяца. Я принялся добросовестно изучать итальянский. Недели через две голова «распухла», щеки стали гореть, ноги холодеть, и я стал беспокоиться, что не успею. Стал думать, можно ли что-то с этим сделать. И тут мой коллега невзначай произнес: «Неправильно мы изучаем язык: мы изучаем его головой, а надо бы сердцем». «Интересно, где у меня русский язык – в голове или еще где-либо?» – подумал я по дороге домой. Позже я задавал этот вопрос многим. Где у Вас родной язык, уважаемый читатель? Вы боитесь, что Ваш ответ прозвучит неприлично? Он у Вас ничего общего не имеет с головой? Не смущайтесь! Точно так же оказалось и меня, и у десятков других людей. Он – в животе. Конечно, могут быть вариации. «Не язык – функция поэта, а поэт – функция языка» У переводчиков-синхронистов высокого класса язык в щеках или даже на кончиках губ. Выдающиеся филологи отвечают вообще странно: не язык во мне, а я в нем. Он больше по размеру, чем сам человек. Недаром Иосиф Бродский заметил: «Не язык – функция поэта, но поэт – функция языка». Во всяком случае, мой русский язык оказался в животе – красный, выходящий за пределы физического тела, диаметром сантиметров 50–70. Массу – в живот «А не найдется ли там место для итальянского языка?» – подумал я. Оказалось, что места там найдется по крайней мере еще для 20 языков. С тех пор я успел выучить еще английский. Предполагаю оживить немецкий, который изучал в школе и в институте. С согласия «живота» я дал «итальянскому языку» (белой массе) изо лба перетечь на новое место жительства. Лоб стал прохладным, каким ему и положено быть согласно наблюдениям Иоганна Шульца. Живот приятно пополнился. Я сообщил своим коллегам: есть возможность настроиться. Но в этом эксперименте мы оказались в разных группах: я в «основной», они – в «контрольной». Я прошу прощения у своих коллег по изучению языка, что они фигурируют в рассказе в качестве представителей «контрольной группы», являясь на самом деле уникальными личностями, ни в коей мере не сводимыми к одному измерению, связанному с их успехами или неуспехами в изучении итальянского языка. (Я решаюсь рассказать о своем успешном опыте лишь потому, что он представляется мне показательным.) Когда мы приехали в Италию, разность наших состояний стала проявляться со всей очевидностью. У одного из коллег стала разламываться от боли голова, у другой – случился гипертонический криз. Им было трудно понимать и говорить. По контрасту, мое самочувствие было прекрасным. Учитывая то, что с тех самых пор, как я поселил язык в животе, он у меня ничего общего с головой не имел, она оставалась совершенно свободной и могла предаваться наблюдениям и впитывать новые впечатления. Удивительно было то, что… живот мой шевелился . (С тех пор призыв «слушай ухом, а не брюхом» я не считаю абсолютно правильным). Так продолжалось три дня. На четвертый он успокоился, к этому времени я стал понимать итальянскую речь дословно. Правда, бывали моменты, когда он опять оживал: однажды на профессиональную встречу приехал мэр города. Лексика, манера речи были у него особые, и это заставляло живот быстро приспосабливаться к новизне. «Высиживание яиц» Однако вернемся к процессу трансформаций языка во мне и меня в нем. С того дня, когда я переместил «язык» изо лба в живот, все изменилось. Если до этого надо было «вдалбливать» в и без того каменную голову слова и выражения, то теперь возник противоположный процесс: живот, как область отрицательного давления, стал «всасывать» все, что касалось языка. А происходило это в конкретной образной форме. Каким бы смешным и даже сюрреалистичным ни показалось то, что я испытал, все же рискну рассказать. Белая «инициальная» масса отложилась в животе… куриными яйцами, и я стал их «высиживать». Впрочем «высиживание» скорее напоминало выстаивание. Дело в том, что изучать язык я мог только время езды на работу. 20 минут на электричке утром и 20 минут – вечером. Итого 40 минут в день, 5 раз в неделю. Настал день, и первое яйцо выпустило на свет цыпленка (петушка), затем и второе… Это совпало со временем, когда по одной – двум темам я уже начал говорить. Цыплята оказались прожорливыми и требовали пищи. Пищей их (зернами) являлись слова. Они были готовы поглощать их в огромном количестве. Я едва успевал их «кормить». Петушка зарезали Были и драматические моменты в развитии одного из галльских (петушиных) наречий. Когда петух-первенец был уже довольно большим, я неосторожно похвастался преподавательнице английского языка, что занимаюсь активно. Она искусно повела речь в пользу английского и… зарезала моего петушка. Чувствую, что мой интерес к итальянскому как будто умер. «Что с петушком?» – всполошился я. Закрываю глаза – в него всажен кинжал. Скорее «лечить» – удалять кинжал, заживлять рану. Не хвались! Предварительная расчистка В психологической подготовке к восприятию языка существует предварительный этап – расчистка и освобождение внутреннего пространства от всего негативного, что могло возникнуть у обучающегося за предыдущий период его жизни. В школе и институте я изучал немецкий. Что же осталось от этого периода? Язык (орган говорения) – на стальном крючке. Дело в том, что когда я учился в пятом классе, директор школы предупредила: у нашей преподавательницы было лучшее в произношение на курсе. Парадоксальным образом, это не вдохновило, а наоборот, сковало. Быть может, дело было вовсе не в учительнице, а в том, что я был слишком ответственным и скромным мальчиком. Плохо говорить при ней я не решался, а хорошо она нас не учила. Я исправно получал «пятерки», в последующем читал на немецком Фрейда, но говорить практически не мог. Крюк, «поймавший» мой язык, действовал и спустя годы. Мои попытки говорить по-итальянски поначалу не имели успеха. Естественно, заметив это, я предпочел снять свой язык с крючка. Были также «заслонки» в горле и ряд других образований. «Пораженностей» в процессе изучения любого предмета может быть много. Важно все их отработать. Основной вопрос для выявления подобных образований таков: «Есть что-то, что мешает тебе изучать иностранный язык? Где оно? В виде чего?» Затем появляется возможность решать его судьбу: питать или хватит? Если хватит, то можно успокаиваться и наблюдать перераспределение ощущений, сопровождающееся наполнением рук, ног теплом, освобождением головы, груди, живота и очищением места бывшего негативного образования. Два ряда образов Воспользуюсь описанием данного «педагогического приложения» СПТ для демонстрации параллелизма некоторых явлений. Речь идет о соотнесении двух образных рядов. Образный ряд номер один мы начали обозначать. Он связан с внутрителесными ощущениями. Образный ряд номер два связан с «внешними образами». Первый вопрос из этой серии был следующим: «Каким я себя вижу среди итальянцев?» Я увидел себя одиноким, маленьким, ссутулившимся, затемненным среди светлых, больших, веселых итальянцев, живо общавшихся; я в отдалении от них, держащихся группами вокруг меня. Этому соответствовало ощущение темного кома страха в животе. Я задался вопросом: «Помощник мне этот ком?» – и почувствовал, что нет. Я начал успокаиваться, наблюдать рассасывание кома и пополнение организма освобождающимися силами. По завершении этой фазы естественно было выверить, что осталось на месте бывшего кома и нужна ли там эта точка ? Когда и «точка» улетела, все «расправилось», возникла возможность вновь обратиться к образу себя в ситуации общения. Возникла совершенно другая картинка, которая мне гораздо больше нравилась: на ней мы были повернуты в одном направлении. (Еще Экзюпери заметил, что любовь (дружба, я думаю, тоже), это не когда смотрят друг на друга, а когда смотрят в одном направлении). Это показалось мне даже занятным – как на демонстрации . Я светлый и большой – равный среди равных. Картинка близкая, насыщенная красками. По мере приближения поездки в Италию картина уже самопроизвольно поменялась. Вот главные этапы ее «эволюции» (с промежутками примерно в две недели). Если первый образ отличался некоторой «официальностью» (как на демонстрации), то второй относился уже не к общественной, а к частной жизни. Я увидел себя сидящего за столом с тремя итальянцами, мирно беседующим на частные темы. Завершающий образ (перед самой поездкой) вначале озадачил меня. Я увидел себя… спящим в Италии. Позже я истолковал этот образ так: я уже настолько спокоен, что чувствую себя в Италии как дома (где еще можно позволить себе заснуть так спокойно!). Это означало возможность дать языку функционировать самому, когда сознание «спит». «На сегодняшний день можно предположить, что жизненная сила, проявляющаяся в создании и индивидуальном развитии живого существа, порождает бессознательный процесс смены картин , чем-то похожий на фугу. Люди с естественной интроспективной способностью могут без особых трудностей воспринимать по крайней мере фрагменты этого автономного, непроизвольного ряда образов, большей частью в форме фантастических визуальных впечатлений, впадая часто, правда, в ошибочное мнение, что они сами создали эти образы, в то время как в действительности те им явились» [76] . Это высказывание Юнга из «Соображений о психотерапии» я прочел гораздо позже не только момента непосредственного переживания этой смены, но и ее описания. Мне кажется красивым сравнение процесса смены картин с фугой. Правда, иллюзии, что я сам создал эти картины, у меня не было с самого начала – они именно являлись. Готов! Первый образный ряд, связанный с внутрилетесными ощущениями, тоже эволюционировал. Я уже говорил, что через определенное время из яиц вылупились два птенца. Петух и курочка оказались прожорливыми, и я кормил их зернами – словами. Они активно набирали вес (приходилось откармливать их в максимально возможном темпе). Когда процесс был в самом разгаре, приехали итальянцы. Мне захотелось продемонстрировать им свои успехи в изучении языка. Это удалось. Но что случилось с «петушком»? Он оказался зажаренным. Я увидел его общипанного, лежащего кверху лапами на блюде. «Нужна ли такая (мертвая) готовность?» Нет, конечно! Пришлось срочно реанимировать запекшегося от жара напряжения петушка. И снова уроки по пути на работу, уроки по пути с работы. Оплавленный кристалл Через четыре года после начала изучения языка (к тому времени я давно не занимался им активно, использовал только периодически) я вновь задался вопросом, где он у меня и в виде чего. В тот момент, готовясь к очередной встрече итальянских коллег, я решил возобновить контакт с преподавателем. L’italiano оказался в груди в виде кристалла (вроде горного хрусталя), но «дикий»: оплавленный, неупорядоченный… как Альпы. Работа с преподавателем предоставляла возможность «огранить кристалл», «придать языку блеск», чтобы он заиграл всеми своими гранями. При встречах с коллегами мне приходилось перемещать его поближе к губам, при долгих паузах в общении – отдалять от них. Помещение языка в губы дает такой эффект синхронного перевода, что ты заканчиваешь перевод фразы чуть раньше, чем говорящий успел ее завершить. Сейчас он находится в верхней части груди, похожий на прекрасную диадему. Посмотреть на него очень приятно. А пользоваться – вдвойне! Голова – лишь перевалочный пункт Эту методику, названную позднее методикой обращения с «инициальным накоплением знания», я многократно применял ситуациях помощи учащимся. Двоечники превращались в пятерочников самым естественным образом: во-первых, они избавлялись от травм, полученных на разных этапах обучения, во-вторых, находили оптимальное место для каждого предмета, освобождая голову – не более чем перевалочный пункт в восприятии знания . Если же знания оставлялись в голове, то подвергалась перестройке система хранения знания. Вместо того чтобы сваливать без разбора все в «одну кучу», происходит аккуратное заполнение ячеек («соток») нектаром знаний с помощью специальной кружечки. Вычищается внутреннее пространство, что открывает возможность последующих упорядоченных шагов по пути познания. Охранительное поведение, которое развивается у осваивающих предмет головой (оно заключается в том, что учащиеся норовят любым способом увильнуть от учебы) и которое так не нравится зачастую даже самим носителям головы, сменяется естественным состоянием нормальной усвояемости предмета, и это бывает насколько приятно, настолько же и удивительно самому ученику. Решаясь на подобную трансформацию своего контура, человек должен быть готов к тому, что живот его, например, может начать шевелиться. Но это не самое страшное, что может приключиться с человеком. По ходу учебы может оказаться, что голова опять норовит все в себе держать – тогда надо дать слиться (например, через воронку ) белой массе знания в ее новое место обитания. Кстати, не объясняются ли феномены «кратковременной» и «долговременной» памяти отчасти этим различием в месте хранения информации? В ряде случаев может требоваться периодическая «подчистка» места обитания языка или другого предмета изучения от черных отслоений. Это эквиваленты отработанных ошибок, они подобны продуктам жизнедеятельности, подлежащим элиминации, то есть удалению. Итог Подведем итог. Мы познакомились с вариантом экспресс-работы, способной эффективно прорабатывать заряды сознания. Главной ее «изюминкой» является утилизация способности человека к осознанию содержимого своей психики в части, касающейся телесных переживаний, в пластической, образной форме. Безотказность техники обусловлена опорой на реальные ощущения пациента. Манера, в которой участвует специалист, – ассистентская, недирективная. Основным инструментом изменений являются вопросы. Коротко повторим характеристики находимых образований. Они телесно-ориентированы, «арендуют» конкретную зону «психосемантического пространства» (выражение Бондаренко А.Ф., Киев), в сознании индивида предстают как объемные образования, обладающие и другими, кроме объемности, квазиматериальными характеристиками, такими как вес, цвет, консистенция, форма, размер, вписываются в психо-энергетическое поле, как правило, нарушая его строй, порождая двойное страдание – от «избытка» в одних частях и от «недостатка» в других. Кроме того, наблюдается формирование организмом защитных образований: «повязок», «шлемов» и т. п. – так называемых «вторичных образований», призванных предотвратить «перераздувание» одних частей тела и катастрофическое обеднение других, фиксируя на себе больший или меньший процент «субстанции ТТ», своей совокупностью формируют «энергийную», «энергийно-семантическую» структуру тела, которая дополняет генетически определенную телесную структуру. Человек способен оценить роль соматоструктуры в своей жизни и затем успокоиться от ее ношения и питания, если признал негативной. Результатом становится освобождение внимания, жизненных сил, распределение ощущений тепла-тяжести по телу, «возврат их в оборот». «Сухой остаток» переживания отрабатывается дополнительно, результатом чего становится полное «очищение» сознания от этого направления траты сил. В завершение работы отрабатываются «вторичные образования», выполнявшие защитные функции, которые теперь они могут сложить с себя. «Учебные» и «противорецидивные» мероприятия пронизывают всю работу, но два особенно благоприятных момента наблюдаются на пике страдания (конец диагностической фазы) и на вершине «удовольствия» (конец фазы терапевтической). Кроме того, важно помнить, что комплекс помощи пациенту может включать в себя связывание переживания оптимального состояния с восприятием лиц, обстоятельств, в которых это состояние необходимо, проработку его отношений со значимыми другими в его жизни, включение в группу само– и взаимопомощи для дальнейшего изменения состояния и претворения нового состояния в новый образ жизни. |