Андрей Владимирович Курпатов Счастлив по собственному желанию. 12 шагов к душевному здоровью
 Скачать 1.74 Mb.
|
|
«Почему?» – отыскивает причину, а причин может быть множество, причѐм никогда неизвестно, какая – истинная, а какая – мнимая. В то время как вопрос «зачем?» пытается открыть смысл явления, суть события или чувства, определить их целесообразность. И последнее значительно сложнее, чем сидеть и просто выдумывать причины. Мы именно придумываем причины, я нисколько не преувеличиваю, поскольку знать их наверняка почти невозможно. У всякого события тысячи причин, из которых мы видим только одну, может быть, две или три, но это всегда лишь верхушка айсберга, а истинные силы, движущие миром, скрыты от нас в непроглядной темноте неведомых нам глубин. Почему вы поступили так, а не иначе? Вы думаете, что знаете: «Потому что…» Но если копнуть поглубже, то окажется, что в основном ваш поступок мотивирован вашим воспитанием, психологическими комплексами, подсознательными страхами, условиями жизни, авторитетами, физиологическими потребностями и ещѐ бог знает чем. Знание причины – всегда иллюзорно. Хотя язык может ввести нас в заблуждение, мы не должны поддаваться на его адвокатские провокации. Он предлагает комфортабельные условия: здание, построенное из знаков, образов, символов, дутых и поверхностных закономерностей и т. п. Вряд ли, по крайней мере для постоянного проживания, нам следует выбирать этот замок на песке, тем более что у нас есть возможность обращаться к действительности, к реальности, а не к выдуманным формам. И проводником в мир реального послужит для нас вопрос «зачем?», точнее – ощущение (как целостное восприятие), а «зачем?» освобождает его от уз, которые созданы языком; так что «зачем?» – это дверь к истине, способ отыскать главное в бездне пустого и малоценного. Если вы обратите этот вопрос внутрь себя, к своей боли, страданиям, страху или тоске, то наткнѐтесь на пустоту, провалитесь в его темноту. На этот великий вопрос у такого рода переживаний нет и не может быть ответа, поскольку они лишены истинного смысла. В них нет ткани подлинной реальности, они вторичны и являются наносными. Смысл есть лишь в том, что по-настоящему ценно, но какова может быть ценность боли, страдания и страха? Они способны уничтожать ценное, но никому ещѐ не принесли ничего действительно стоящего. Но если вы спросите себя, зачем любите, то непременно почувствуете обращѐнный к вам откуда-то изнутри ответ. Он не будет высказан в словах, поскольку смысл нельзя достоверно передать символами (словами), но вы почувствуете, что наткнулись на что-то очень важное, действительно ценное и большое. Это не передать словами, но вы обязательно почувствуете! Ведь любовь, нежность и радость – это то, что имеет для каждого из нас непреходящее значение, наполнено смыслом и является высшей ценностью, поскольку выражает наши истинные желания. Нас должна интересовать даже не истина, а истинность жизни, но в этом язык нам не поможет. Скорее даже напротив, он всячески будет пытаться скрывать от нас истинное, ведь оно, как мы видели, невыразимо в словах. Но если истинному язык не нужен, оно и без языка себя хорошо чувствует, то нам истинное нужно, и не надо тут путаться. Истинное – это то, что вы чувствуете, что в вас происходит, что спасает вас в самые страшные минуты. И мы нуждаемся в нем. Некоторые люди озабочены поиском смысла жизни, они хотят найти его в виде какого-то формального умозаключения, некую определѐнную формулу смысла жизни. Они надеются определить его в языковых формах, в словах, закономерностях и выводах, но это совершенно невозможно. Смысл жизни – это еѐ глубокое ощущение, впрочем, как и любого другого явления, обладающего действительным смыслом. Нет закономерности смысла, есть лишь его ощущение. Не путайте смысл как значение, задачу, цель, с чем мы встречаемся в логике, и тот смысл, который мы пытаемся отыскать в жизни. Ощущение смысла – это чувство наполненности, важности, величия, а разве можно сформулировать это в словах? И ещѐ, если смысл всегда так велик и полон, разве может быть он простым умозаключением? Поэтому я и говорю, что не нужно искать смысл жизни, нужно научиться жить осмысленно. Человек может найти истинный смысл жизни в глубоком переживании радости. Александр Лоуэн А для того чтобы это стало возможным, надо всегда безусловный приоритет отдавать тому, что способно дать нам негласный ответ на вопрос «зачем?» А тому, что отвечает гулкой пустотой на него, на мой взгляд, вряд ли стоит уделять хоть какое-то внимание, поскольку ценность таких вещей всегда призрачна. Впрочем, это обязательно попытается сделать язык. Но вы-то знаете, чьи это происки, так что не будете обращать на это внимание. Мы привыкли считать, что глупость прячется за молчанием, но это не всегда так, а вот за бесцельным говорением, как правило, ума немного. Мудрость – это тишина. Поэтому, прежде чем что-то объяснять, попытайтесь прояснить для себя: а есть ли в этом смысл? Может быть, объяснения, которые прорываются наружу, это не более чем бестолковая попытка удержать на плаву бессмыслицу. Не тратьтесь на пустяки. * * * Сейчас мы рассмотрим язык как средство вытеснения истинных чувств. Расскажу вам про вполне банальную ситуацию, немного упрощѐнную, что, впрочем, на мой взгляд, никоим образом не сказывается на еѐ достоверности того. Итак, перед нами молодая супружеская пара, стаж совместной жизни полгода. Они любят друг друга. Он работает, а она учится и потому большую часть времени проводит дома. Дома ей скучно и одиноко, она думает о нем и ждѐт его возвращения домой. Она с любовью готовит, старается, без конца представляет, как вкусный ужин порадует еѐ дорогого супруга. Муж тоже любит и тоже скучает, он мечтает как можно скорее попасть домой, но ему приходится усердно работать, чтобы как можно лучше обеспечить свою любимую. Все очень мило, не правда ли? Но вот незадача! Ему приходится задержаться на работе из-за одного срочного заказа. Он старается выполнить свою часть работы как можно быстрее, чтобы поскорее освободиться и бежать домой, туда, где его ждут и любят. Он бы и сейчас все бросил, но нельзя, ведь от этого зависит благосостояние его семьи. Вот он торопится, старается, изматывается. Наконец дело сделано, и он спешит домой. Он оказался дома на полтора часа позже обычного. Входит в квартиру, но его не встречают. Он в лѐгком недоумении входит в комнату. Проблема возникает потому, что как бы я ни использовал слова, они приобретают дополнительные значения в вашем уме. Бхагаван Шри Раджниш Молодая жена смотрит телевизор и, даже не повернувшись к нему, обиженным тоном говорит: «Ужин на кухне». – «А что, собственно говоря, случилось?» – несколько раздражѐнно спрашивает молодой супруг. «Что, что? – передразнивает его жена. – Когда опаздываешь, наверное, можно хотя бы позвонить и предупредить». – «Ну что ты, милая, – идѐт на попятную супруг, – я ведь спешил, у меня совсем не было на это времени». – «На меня у тебя никогда не хватает времени», – зло из-за своей обиды отвечает она. Конечно, ей сейчас больше всего хочется кинуться ему на шею, она ведь так его ждала, так о нем мечтала, так по нему соскучилась… но нет! Не бывать тому! У нас ведь словесные дуэли вместо чувств, мы без этого не можем. Тут не выдерживает и ангельское терпение мужа, он выходит из комнаты, рассерженно хлопая дверью. Поужинает он без удовольствия, а потом будет долго и нервно курить. Теперь пришла его очередь обижаться, и, когда обида отойдѐт, он ей что-нибудь такое «пикантное» скажет… А ведь чувствует он любовь и нежность, но он обижен. На что пойдут его слова? На первое или на второе? Но давайте все разберѐм по порядку. Конечно, меня интересуют чувства. Они, на мой взгляд, всегда должны быть на первом месте. Итак, что они чувствовали? Жена ощущала любовь, но ей казалось, что он про неѐ просто позабыл, предпочѐл работе, а потому она обиделась. Она нуждается в любви. Дома в одиночестве она истосковалась, ожидая любимого. Она так старалась, чтобы приготовить прекрасный ужин и угодить ему! А он не пришѐл вовремя и даже не позвонил, словно бы ему на неѐ наплевать. Иными словами, с одной стороны, любовь, а с другой – чувство горя из-за того, что еѐ чувство наткнулось на препятствие. Могла ли она сказать, что любит, ждѐт и примет когда угодно и после чего угодно? Могла, если бы была сильным человеком, умеющим отличить ценное от пустого. Но она не знала вопроса «зачем?» А речь всегда стоит на стороне того, что лишено осмысленности, если приходится выбирать, конечно. Вот она и натворила глупости, одну за другой. На самом деле все еѐ действия говорили об одном: люблю и хочу, но для этого слов не нашлось, слова нашлись лишь для выражения обиды и горя. Как все глупо и нелепо, не правда ли? Настоящее общение находится за пределами слов. Фредерик Пѐрлз Теперь рассмотрим чувства молодого супруга. Он ведь тоже любит, он и работает как вол лишь для того, чтобы сделать жизнь своей молодой жены легче и радостнее. Но его встречают холодно, впрочем, даже не встречают вовсе. Ему не рады, и его, ко всему прочему, обвиняют за то, что он работает для своего обвинителя! Это кого угодно может обидеть, а ранимую мужскую душу тем паче. Тут и гневу впору появиться, ведь его не только не отблагодарили за старания, за его труд, но ещѐ и оскорбили, унизили, даже пристыдили! Куда это годится? То, что он в такой ситуации только хлопнул дверью, и всего-то – показатель хорошего воспитания, как это ни странно прозвучит. Итак, с одной стороны, чувства любви и привязанности, а с другой – непонимание, гнев и обида. При такой диспозиции сил кажется, что, в сущности, они равны. Но верх все-таки почему-то взяли силы отталкивания. Почему? Язык виноват, он принял сторону бессмысленных, вторичных чувств. Всегда легче произнести обвинения, чем признаться в том, что ты любишь, несмотря ни на что. Не было бы этого разговора, не было бы и ссоры. Они ведь даже в глаза друг другу не посмотрели. Разве прочли бы они в глазах друг друга ненависть? Не думаю. Обида – это боль, а боль рождает сострадание, но не агрессию. Как бы повернулись события, если бы вместо разговоров он подошѐл и просто обнял еѐ? Может быть, она похныкала бы несколько минут, прижалась к нему, а он бы почувствовал свою необходимость и востребованность. И она бы поняла, что защищена и любима, а значит, нечего бояться и сердиться тоже бессмысленно. Что может быть лучше? Но этого не произошло, поскольку вместо чудодейственного любящего взгляда «глаза в глаза», вместо объятий и взаимного тепла между ними встал холодный и жѐсткий язык. Это он вынудил их быть грубыми. Камень ударил о кремень, и возникла искра. И от этой искры словами насытились не истинные чувства, а обида и горечь – чувства, как мы видели, вторичные в этой ситуации. Из искры слов возгорелось пламя семейного скандала. У англичан по этому поводу есть замечательная поговорка: «Я ещѐ никогда не пожалел о том, чего не сказал». Мои герои сказали, потом пожалеют, а ещѐ через пару лет, кстати, родив к этому времени карапуза, ещѐ чуть-чуть потыкав друг друга всякими обвинениями и колкостями, разведутся. Вы знаете, что потом мама будет рассказывать своему малышу? «Твой папа никогда меня не понимал!» – вот что. Нам действительно не стоит уповать на взаимопонимание, это слишком сложная штука, а вот взаимность – это как раз то, что нам нужно. Но взаимность нельзя построить на фундаменте слов, взаимность – это чувство, и нам очень его не хватает. * * * Если слова вдут впереди истинных чувств любви и сострадания на парах сиюминутной агрессии, вас ждѐт беда. Поэтому никогда не спешите со словами и не доверяйте им решение столь важных вопросов. Прислушивайтесь к своим истинным чувствам, к чему они вас побуждают? Это и имеет непреходящее значение, истинную ценность. Остальное – блеф и выдумка. Слова – это барьер, препятствие, а не путь. Если впереди идут истинные чувства, то слова, следующие за ними, не испортят дело. Но если впереди спешат слова, то может статься так, что эти чувства не придут вовсе. Слова режут и рушат, только чувства способны на созидание. Слову трудно придать истинное чувство доброты и радости. Вы и по себе знаете, что ругательства на язык ложатся легче, чем признания в любви или слова сострадания. Но сияния глаз и нежности объятий нам мало. И наша плата за язык – одиночество. Парадоксально, но основное средство нашей коммуникации – язык – является одновременно и средством отчуждения, я убеждался в этом тысячи раз и должен предупредить вас об этой ошибке. Доверять нужно только тому, что имеет действительную ценность, а оно невыразимо в словах. Как выразишь в словах любовь, чувство внутренней гармонии или ощущение безграничной радости от общения с миром, тебя окружающим? Для этого нужны глаза, дыхание, движения, танец, в конце концов! Средства выражения нашего ощущения истинных ценностей сами по себе приносят радость. Язык же, напротив, актуализирует то, что способно внести смуту и породить агрессию. Он провоцирует спор, противостояние, недомолвки, недопонимание. К словам цепляются, словами бросаются, словами ранят, ими задевают и оскорбляют. Причѐм нас беспокоят не только, а подчас и не столько слова, сколько интонации, оттенки, манера разговаривать. «Он со мной так разговаривал!» или «он разговаривал с пренебрежением» – все это обычные характеристики речи. Возможно, конечно, и искреннее, задушевное общение, но оно всегда выстроено на основе очень глубоких, интимных отношений и чувств, они в этом случае первичны, а слова лишь нечто дополнительное, как десерт. Слова – лишь гнѐзда, их значения – крылатые создания в полѐте. Руми Язык – частая причина раздора. Но мы со странной настойчивостью не замечаем этого, мы всегда пускаем в дело сначала слова, а только потом взгляды, движения, улыбку и т. п. Язык напоминает своеобразный заградительный щит, который призван уберечь наши нежные и ранимые души от недоброжелателей. Но страдают от этого в первую очередь близкие нам люди, а значит, и мы сами. А недоброжелателю это только в радость. Мы часто говорим: «Я сказал это, не подумав», «я не это имел в виду», «я не думал тебя этим обидеть». Но мы сказали и обидели. Язык виноват в этом – он не только неуклюж, но он ещѐ и зол, резок, агрессивен и одинок. Мне часто говорят на это: «Я сказал и этим выразил эмоцию! Так что язык тут ни при чем». Да, я соглашусь, но какую эмоцию? Задумайтесь над этим. Если бы вы прежде, чем сказать, разобрались в своих чувствах, то я готов поручиться, что в 99 случаях из 100 вы бы не стали говорить вовсе! На словах многого не передашь. Если вы поинтересуетесь у своих знакомых, какой образ приходит им в голову, когда звучит слово «стол», то удивитесь тому, насколько разнообразны будут их воображаемые столы. Один увидит кухонный, другой – рабочий, третий – деревенский и т. д. И это простой стол. А что происходит, когда человек говорит: «любовь», «ответственность», «неверность»? Если взглянуть на речь под таким углом, то можно усомниться в том, понимаем ли мы вообще друг друга или это лишь иллюзия. Есть и ещѐ один психологический фокус, связанный с языком. Вы всегда интуитивно схватываете, понимаете свою мысль прежде, чем высказать, в крайнем случае вы схватываете в процессе, но за шаг до словесной формулировки. И тут снова место для возникновения иллюзий. Ведь вы поняли собственную мысль до того, как сказали – откуда же вам знать, что вы сказали еѐ понятно? Она вами была понята прежде, чем вы еѐ высказали, так что вы не можете проверить, насколько она понятна для собеседника. Часто мы жалуемся на то, что нас не понимают, но так ли мы полно и доступно сформулировали то, что хотели бы, чтобы кто-то понял? И позволит ли язык сделать это? Может быть, следует искать защиты у других богов? * * * Мы уже рассмотрели язык как средство оправдания неадекватного поведения, а также как средство вытеснения истинных чувств. Теперь рассмотрим язык как средство девальвации истинных чувств. Это одна из наших самых больших трудностей; все мы так рассудочны, что чувства у нас оказались парализованы. Только когда мы сильно чувствуем, мы способны что-то сделать. Джиджу Кришнамурти Сейчас речь пойдѐт о благодарности. Вы умеете благодарить? Когда мы были маленькими, нам говорили: «Скажи дяденьке спасибо!», «Ты почему не поблагодарил тѐтеньку за конфету?», «А где волшебное слово?» и т. д. Сначала мы смущались, когда нам на это указывали, ведь все эти странные слова – «спасибо» и «пожалуйста» – казались нам глупыми и неуместными. Даже собака испытывает чувство благодарности, если вы даѐте ей конфету, что уж говорить о ребѐнке! – он тем более. Так что требовать слова значит просить сделать что-то ещѐ, кроме благодарности. Но обществу мало одного чувства, его не застенографируешь, поэтому ему хочется именно услышать слова благодарности. Против социума не пойдѐшь, и потому мы малышами выдавливали из себя эти словечки. Устная формализованная благодарность становится своеобразной платой за поступок, почти разменной монетой. А какое у нас отношение к разменной монете? Вот и отношение к благодарности становится таким же неприязненным. Я думаю, мы не зря говорим: «заработать благодарность», и также не случайны наши «за что?», «не за что» и «не стоит благодарности» в ответ на признательность. А знаете, почему мы в глубине души неприязненно относимся к деньгам? Они делают нас зависимыми. Мы зависим от денег, как дворовая собака зависит от длины поводка. По этой же самой причине и отношение к устной благодарности приобретает для нашего подсознания оттенок неприязненности. Нас заставили почувствовать зависимость от устной благодарности: «Скажи мне „пожалуйста“, и я дам тебе конфетку». Ведь так нас учат этикету? А потом «ласково» добавляют: «Ты не уйдѐшь из-за стола, пока не скажешь „спасибо“». Сколько было этих и подобных «милых» хитростей! С каким энтузиазмом, с какой самоотверженностью применяли наши родители и воспитатели эти стратегии для того, чтобы сделать своего ребѐнка «культурным» и чтобы не пришлось за него краснеть, наверное, последнее особенно их беспокоило. И именно благодаря всем этим увѐрткам теперь, когда мы произносим заветные «спасибо» и «пожалуйста», мы подсознательно испытываем унижение (та или иная психологическая реакция не всегда спрашивает нашего решения). Впрочем, то же самое испытывают и те, к кому обращены эти наши «любезности». А когда я смотрю, как молоденькая мама говорит своему трехлетнему ребѐнку, тихонечко так, но сквозь зубы и сжимая при этом кулаки: «Я же просила тебя сказать „спасибо“!» – я знаю, откуда эти уши растут. Конечно, в большинстве случаев ваша устная благодарность сопряжена с искренними чувствами, не хочу подвергать это сомнению, но наше подсознание помнит все, что связано со словами «спасибо» и «пожалуйста», так что противоречие в душе возникает самым что ни на есть естественным образом. И дело не в том, что мы неискренни, а в том, что, когда мы благодарим и театрально раскланиваемся, в голове что-то «щѐлкает» и искренность пропадает. Мы все бесконечно друг друга благодарим, но ведь все мы знаем, что нет лучшей благодарности, чем объятия, неподдельная радость в глазах, а в ряде случаев просто жаркие поцелуи. Впрочем, некоторых девочек приучают к тому, чтобы они относились к таким поцелуям, как остальная часть относится к «спасибо». Участь последних ещѐ более печальна, но об этом как-нибудь в другой раз. Другими словами, если мы видим, что доставили радость, если знаем, что это мы причина его радости, нам это в тысячу раз дороже, чем тысячи формальных «спасибо», «благодарствую» и «вы очень любезны». Поэтому, если любимый человек сделал для вас что-то приятное, не спешите расплачиваться с ним казѐнной монетой устной благодарности, а просто искренне выразите свои чувства радости и признательности. С другой стороны, если вы сразу скажете ему: «Большое спасибо», – ситуация будет, как мы говорили в прошлой главе, «прикрыта», вы сразу почувствуете, что дело сделано, и скорее захотите вздремнуть, чем беспокоиться о проявлении искренних чувств. А ситуация, как мы знаем, должна быть завершена, а не «прикрыта», только завершѐнность может гарантировать вам чувство: с него все начинается и им же заканчивается. Чувства должны сделать круг и вернуться туда, откуда пришли – в ваши сердца. Сказав «спасибо», вы словно бы расплатились, а сказав «пожалуйста», осуществили предоплату. Но все это формально, грубо, корыстно и неискренне. |