Андрей Владимирович Курпатов Счастлив по собственному желанию. 12 шагов к душевному здоровью
 Скачать 1.74 Mb.
|
|
«Блокнот» (или о том, что «в начале было Слово») Я не могу перейти к следующей главе, не поставив последнюю точку над «i» в вопросе о языке. Ему от меня досталось, хотя, право, я не хотел этого. Мне неловко, если мои слова прозвучали как обвинения в адрес языка. И я не говорю, что язык плох, просто я пытался обратить ваше внимание на то, как им нужно пользоваться, насколько ему можно доверять и где искать то, что все мы ищем. Каждый человек ищет счастья, и не говорите, что вы не из таких, я вам все равно не поверю. Всякий хороший человек хочет быть счастливым, и это нормально. Вы имеете на это право, поэтому избавьтесь от ложной скромности или от пресловутых идей о том, что счастье недостижимо или что-то ещѐ в этом роде. Счастье достижимо, а кто верит, как известно, тот всегда найдѐт. На самом деле для нашей психологии и душевной жизни язык крайне важен, и хотя при его использовании, как мы видели, возникает множество побочных эффектов, он нам нужен. Он нужен для того, чтобы отыскать гармонию и опору, дать нам уверенность и понимание главного. В конце концов, язык позволяет определить, что же с нами происходит, чего мы хотим, и помогает понять, как выстроить путь к желаемому. Он может, если это необходимо, осадить нелепые чувства и пагубные желания. К сожалению, язык не является средством прямого действия, я имею в виду его неспособность дать нам истину сразу (истина, как и всякое знание, должна быть нами прожита, прочувствована, только тогда она станет частью нас, и только тогда эта истина и это знание будут нашими знаниями и нашей истиной). Без языка, конечно, тут не обойтись, но главное – не оступиться. Я говорю пациентам: «Вы можете вылечиться за две недели, если будете следовать предписанию: попытайтесь каждый день думать, как вы можете сделать кому-нибудь приятное». Альфред Адлер Движение человека, попавшего в ловушку душевного кризиса, – это путешествие через огромное болото, полное трясин, редких кочек и мнимых опор. Шестом для проверки глубины и опасностей этих топей служит нам не язык, а истинные чувства, позиция третьего, вопрос «зачем?» и все, что возвращает нас туда, к самим себе. Мы должны вернуться к себе, к своему сердцу, а если двигаться вперѐд, то только вместе с ним. Но кочки, по которым мы идѐм, сотканы именно из языка. То, что вы читаете в этой книге, это ведь тоже язык, он не заменит вам общение со мной, но это те кочки, которые я могу вам предложить, не имея возможности помочь большим. Впрочем, есть у меня ещѐ несколько «кочек», не интересует? Все, что можно сказать (что входит в рамки этой книги, разумеется), я скажу, но есть то, что можете сказать вы. Об этом я и хотел поговорить с вами прежде, чем мы перейдѐм к следующей главе. При многословии не миновать греха, а сдерживающий уста свои разумен. Экклезиаст Молодой человек, обратившийся ко мне, страдал от сильной депрессии. Он переживал духовный кризис. Наша совместная работа давала неплохой результат, но на определѐнном этапе я почувствовал, что не все получается. В нем происходили глубокие личностные изменения, но пациент все ещѐ балансировал, и окончательного перелома так и не наступало. Я предложил ему завести блокнот, в который он мог бы записывать свои мысли. Причѐм, во-первых, он должен был писать их не для меня и не для кого другого. Во-вторых, нужен был не дневник, а именно блокнот с мыслями. В-третьих, он не должен был их систематизировать или специально придумывать перед тем, как записать. Я сказал ему: «В тебе сейчас идѐт большая работа, ты меняешься, многое переосмысливаешь, изменяется твоѐ отношение к себе, к другим людям, ты и к миру теперь по-иному относишься. Но, если ты никак не сформулируешь происходящее, оно может просто потопить тебя, слишком много всего в тебе происходит. Записывай свои мысли, о чем ты сейчас настойчиво думаешь, что созревает в тебе. Записывай свои переживания, то, о чем ты думаешь, какие прозрения тебя посещают. Понимаешь, в тебе ходят сейчас целые пласты, если ты их не отфиксируешь, они сольются и перепутаются, ты потеряешь то, что ищешь, ещѐ не отыскав. Ты ведь думаешь сейчас о своей жизни, о самом главном, о том, что в тебе происходит, запиши это. Просто пусть это будет написано, это должно вылиться в слова. Возможно, впоследствии ты откажешься от того, что напишешь сейчас, может быть, напротив, укрепишься в этом, но сейчас ты должен записать, просто записать». Он слушал меня задумавшись, а потом повторил мои слова: «Да, целые пласты… Я попробую». Результат был поразительный! Он действительно завѐл блокнот и записывал в него мысли, которые обдумывал. Причѐм не специально, не по указке терапевта, а потому что он понял, что это ему нужно. Они рождались у него короткими, всего в несколько строк, маленькими текстами. В этих текстах была квинтэссенция тех мыслей, которые так мучили моего пациента на протяжении всего последнего времени. Уже через пару недель он почувствовал, что в нем все становится на свои места. Он ощутил небывалый прилив сил и увидел мир совсем по-новому. Я был поражѐн его успехом, а он был счастлив: чѐрная полоса закончилась, а главное, он знал теперь, что должен делать. Человек, переживающий кризис как душевную работу, постоянно осмысливает какие-то вопросы, и время от времени они вдруг проясняются у него с необычайной чѐткостью. Иногда же, напротив, он оказывается в тупике, мысль пробуксовывает, и тогда на поверхность сознания выходят его переживания, то, что «наболело» – это не менее ценно, тем более важно дать этому возможность выплеснуться в языковых формах. Записывая такого рода переживания, вы вдруг увидите, что часть беспокоящих вас проблем не стоит душевных мук, а другие, прежде спрятанные или просто не замечаемые вами, действительно нуждаются в вашем душевном участии. Поверхностное в языке быстро прочитывается поверхностным, если читает ваша душа. А глубокое открывает свою глубину. Поэтому, если в вас «ходят пласты», заведите себе блокнот. Рецепт Если вы переживаете душевный кризис, не мучайте себя продумыванием того, что должно забыться. Купите себе большой и красивый блокнот, хорошую ручку и положите все на стол. Когда какие-то важные для вас мысли кристаллизуются, высвеченные ярким лучом осознания, записывайте их в свой блокнот. Так же поступайте и со своими переживаниями, когда почувствуете, что они захлѐстывают вас. Может быть, какие-то мысли придут к вам в процессе чтения какой-нибудь книги (например, моей или какого-нибудь более серьѐзного автора), проверьте, насколько вы уверены в ней, руководствуйтесь не порывом, а осознанием, внешне эти импульсы весьма похожи, но у них разная суть. И запомните три вещи: Во-первых, записывая свои мысли в этот блокнот, вы должны делать это с ощущением, что никто никогда этого не прочтѐт. Вы пишете это для себя, но не думайте даже о том, что вы сами когда-либо будете читать это. Вам нужно просто сформулировать сейчас то, что в вас рождается. Старайтесь не перечитывать написанное, если у вас не возникает сильной потребности в этом. Во-вторых, не гонитесь за объѐмом. То, что вы записываете в свой блокнот, должно быть лично для вас важным и сформулировано так, чтобы в вас возникло ощущение законченности и полноты мысли. Не бросайте мысль до того момента, пока не почувствуете, что вы выразили еѐ полностью, так, как хотели. И не пишите после того, как вас посетит внутреннее ощущение законченности. В-третьих, не объясняйте, не спорьте и не критикуйте (и в том числе мне, со мной и меня), запишите то, что вы сами думаете, что считаете для себя важным и нужным. А споры оставьте Аристотелю. Одиннадцатый шаг. «Сделай паузу» (или что такое естественная «жизненная позиция») Мы постоянно куда-то спешим. Мы разбросаны и издѐрганы. Мы какие-то чрезвычайно нервные, чем-то озабоченные, тревожные. Мы напряжены, как автомобильные рессоры. Торопимся, как будто боимся опоздать. Злимся, что не поспеваем. Правда, никто не знает куда. Но и темпы сбавлять тоже никто не собирается. Поразительный энтузиазм! Мы запыхались, устали, белый свет нам не мил. Но мы все равно продолжаем нервно дѐргать за рукоять нашей «самопальной» дрезины и катимся, катимся, катимся… Куда? Хочется иногда выйти на площадь и зычно крикнуть: «Люди! Ау! Куда вы спешите?!» Но приходится сдерживаться – все равно без толку, ведь этого никто не знает. Впрочем, если мы спешим туда, куда как бы все и идѐт, то не стоит беспокоиться, туда-то все успеем. Как сказал один из врачей, трудившихся над моим здоровьем: «Человек может не родиться, но умереть он обязан!» Великая истина, надо вам сказать. Но «туда» (об этом тоже нужно помнить), спеши не спеши, раньше положенного срока не примут. Но мы спешим. В нас словно бы что-то взорвалось где-то внутри с безумной разрушительной силой. И теперь миллионами частиц душевной муки мы разлетаемся по всем частям галактики. Мы испытываем нестерпимую душевную боль, но даже не сочувствуем себе. Самонасилие – вот черта современного человека. Причѐм для нас это уже как бы в порядке вещей, и это ровным счѐтом никого не удивляет. Ритм современной жизни – враг нашему здоровью, нашему психологическому благополучию, об этом уже шла речь. В погоне за физическим комфортом человек отрекается от комфорта душевного. Обидно. Может быть, все-таки стоит на мгновение остановиться? Может быть, сделаем паузу? * * * Молодая, симпатичная и очень толковая девушка обратилась ко мне из-за мучительной тревоги. Еѐ беспокоили навязчивые мысли, ужасные прогнозы, чувство вины, неудачи в семейной жизни и много других мелких и крупных проблем. После наших занятий уже на 3-4-й раз она почувствовала себя хорошо, а спустя ещѐ пять встреч полностью избавилась от мучивших еѐ тревог. Она могла теперь совершенно спокойно передвигаться по городу, хотя прежде это казалось почти не выполнимой задачей. Навязчивые мысли оставили еѐ в покое, нормализовался сон, вернулись былой жизнерадостный смех и море надежд, свойственных молодости. Что ж, мы оба были очень довольны проделанной работой и достигнутыми результатами, поэтому на время работа была прекращена. У неѐ ещѐ оставалась незавершѐнной ситуация развода. Она хотела развестись, но и боялась этого, а потому подсознательно удерживала своего мужа, впрочем, он и рад был удерживаться. Так что над этим нам ещѐ предстояло поработать, но позже, когда бы того потребовала ситуация. Пока время ещѐ не подошло. И мы расстались, определив время профилактических занятий. Вдруг внезапно и задолго до назначенного срока я слышу в телефонной трубке знакомый всхлипывающий голос. Это была она, и она плакала, а если человек плачет, это значит, что он нуждается в помощи. Поэтому «скорая психотерапевтическая помощь» заложила свою кибитку и выехала на вызов немедленно. Не нужно заставлять себя ждать, я так думаю. Сумасшедший говорит: «Я – Авраам Линкольн»; невротик говорит: «Я хочу быть Авраамом Линкольном»; а нормальный человек говорит: «Я – это я, а ты – это ты». Фредерик Пѐрлз Глаза заплаканные, щеки надуты, вся раскраснелась. Сердечко стучит так, что, кажется, слышно на расстоянии. Дыхание поверхностное и трепещущее. «Что случилось?» – спрашиваю. «Все кончено, все пропало, опять невроз. Но я не выдержала, она так на меня смотрела! А я, а я… А я ничего не могла ей сказать. Словно язык проглотила. Меня в пот ударило, слезы потекли. Стою, дрожу… Развернулась и ушла», – сбивчиво рассказывает она. «Ничего не понимаю, – честно говорю я, – что случилось, толком?» – «На меня продавщица накричала, а я ничего не смогла сделать… А ведь я была права!» – слышу в ответ. Первое, что сразу бросается в глаза, – это прогноз: «все кончено, опять невроз». С этого мы и начали работу. Кончено, все это фантазии, и после терапии, которую мы прошли, такие обстоятельства вернуть в невроз просто не могут. Но в сознании сохранилась память о том тяжѐлом времени, когда ноги не слушались, глаза не смотрели, а жизнь казалась адом, и поэтому возникновение прогнозов почти закономерно. Конечно, страшно вновь оказаться в таком состоянии, вот и появляется прогноз. Мы ведь всегда прогнозируем то, чего боимся. Поэтому мне даже иногда кажется, что по прогнозам можно составить самый точный психологический потрѐт человека. С другой стороны, мы ведь знаем, как справляться с этими ехидными бесятами, так что все в наших руках. Второе, что становится очевидным сразу, это неспособность занять позицию третьего. Она вошла в свою проблему, а та еѐ парализовала. Что ж, все закономерно: чему отдались, то нами и повелевает. Она зашла в этот злосчастный магазин уже в расстроенных чувствах, чего, видимо, не сознавала. А потому ни о расслаблении, ни о полноценном дыхании, ни о «здесь и сейчас» говорить не приходится. Когда она осознала и первое, и второе и поняла, что самолично вырыла себе могилку два на полтора, пламя отчаяния угасло, и можно было подумать над тем, что же, собственно говоря, произошло в этом роковом магазине. Большинство скажет, что проблема, которая так взволновала мою пациентку, не стоит и выеденного яйца. Что ж, могу с вами согласиться. Но так ли это важно, если она произвела такой резонанс. Нас в данном случае интересуют последствия, а не повод. Доморощенный психолог, конечно, скажет, что такое случается каждый день, и не по одному разу, и что «не надо принимать все так близко к сердцу». Конечно, кто бы возражал? Но проблема – это всегда проблема. И если человек переживает, как нам кажется, из-за ерунды, значит, он имеет на это все основания. Другое дело, что эти основания нами не замечены, тогда горе нам как психологам. Разве не так? Вы стали бы горько плакать и звонить в колокол, призывая на помощь психотерапевта, из-за ерунды? Нет? Вот и другой не стал бы, и пациентка моя не стала бы. Чуткость – вот основной закон межличностных отношений, и другого нет. Возможно, дело вовсе не в поводе, а в основаниях. А оснований для душевных переживаний у моей пациентки было предостаточно! Просто так, как известно, дитя не родится. Поэтому нельзя относиться к «ерундовым» жалобам других людей как к ерунде. Если человека что-то сильно беспокоит, а вы не можете понять этого, значит, вы просто что-то упустили, не разглядели. Но делать из этого выводы о его «слабохарактерности», «иждивенчестве», «наигранности» и «лживости» нельзя! Каково бы нам самим было оказаться в этом случае на его месте. По этому поводу я иногда иронизирую: «Мы не должны зарекаться не только от сумы и тюрьмы, но и от душевных заболеваний». В случае с моей подопечной проблема, конечно, не в магазине и не в продавщице и даже не в том, что там произошло. Проблема в другом, и она значительно глубже. Мы не должны сбрасывать со счѐтов еѐ зависший развод, а также весь комплекс связанных с ним психологических проблем и душевных переживаний. Ведь вся жизнь на этом фоне воспринималась моей пациенткой как своеобразное давление. Она подсознательно ощущала себя загнанной в угол, балансирующей на лезвии бритвы. Эта незавершѐнная ситуация мучила и давила на неѐ. Ситуация требовала своего разрешения, а значит, ответственности и действий. He требуй, чтобы совершающееся совершалось по твоей воле, но желай, чтобы совершающееся свершалось так, как оно совершается, и проживѐшь ты счастливо. Эпиктет Моя пациентка была в плену противоположных желаний. У неѐ не было полной уверенности относительно целесообразности развода. И более того, мужа вдруг словно бы подменили! Возможность развода не на шутку его перепугала, так что он в момент избавился от всех своих недостатков и стал «пай-мальчиком». Что ей было обо всем этом думать? Короче говоря, она проецировала на мир те переживания, которые вызывал у неѐ развод, а это давление в виде необходимости принять решение, страх потери, страх остаться одной, быть непонятой и наказанной. И все это она почувствовала в этом злосчастном магазине. Ещѐ раз рассмотрим еѐ переживания. Это мучительная растерянность и вызываемая ею слабость. Это ощущение давления со стороны внешних обстоятельств и кажущаяся невозможность действовать. Как вы думаете, о чем свидетельствуют эти симптомы? Если уйти от сложных психологических терминов и чисто медицинского взгляда на этот вопрос, то станет очевидным: моя пациентка просто потеряла себя, свою опору и себя как опору. Ситуация давила на неѐ, и она отступала. Жизнь требовала, а она ждала, что все решится само собой, «как-нибудь». Мне запомнились такие еѐ слова: «Умом я понимаю, как нужно с такими хамками разговаривать, я знаю, что им нужно сказать, но, когда это случается, когда она начинает мне грубить, во мне словно бы что-то закупоривается, я теряюсь, у меня руки опускаются, я все снова забываю. Как быть?» Ситуация эта банальна, хотя сюжет в разных случаях может быть разным, но формула одна: мы попадаем в трудное положение, надо моментально и находчиво среагировать; но мы уже включились в игру, она идѐт не по нашим правилам, а по тем, которые установлены противником; мы пытаемся сдержать натиск, но наши попытки терпят неудачу; мы теряемся и проигрываем. Когда партия разыграна, мы вдруг понимаем, что и как нужно было сделать: что сказать, как отреагировать. Но поезд уже ушѐл, мы не сориентировались вовремя и упустили свой шанс. Мы запоздали со своим решением, хотя оно удачное и во всех отношениях верное, но оно пришло к нам слишком поздно. А, как известно, после драки кулаками не машут. Как же быть в такой ситуации? Как удержаться от паники, возникающей в первую минуту натиска противника, и дать отпор именно в ту минуту, когда, выражаясь модным сейчас словом, на тебя «наезжают»? Есть один, но безотказно действующий способ, звучащий так же знакомо и так же лаконично, как и «живи настоящим», – это «сделай паузу». Вот о том, как еѐ сделать, зачем еѐ делать и что делать после паузы, мы сейчас и поговорим. * * * Перво-наперво: мы не должны поддаться на провокацию. Как вы думаете, в чем суть провокации? Провокация призвана вывести нас из равновесия. Она заставляет нас покинуть точку опоры, покинуть себя и следовать указке провоцирующего. Провокация фактически вынуждает нас шагнуть на шаткий подвесной мост взаимного противостояния. Любой конфликт можно представить себе, как противостояние двух горных вершин, между которыми натянут подвесной мост. Вершины – это стороны противостояния, это вы и ваш противник. Мост, натянутый между ними, – это территория борьбы. Тот из вас, кто первым выйдет на этот мост, тот и проиграл. Он потеряет себя и утратит равновесие. Противнику останется только перерезать и без того протѐршуюся верѐвку. Поскольку суть любого конфликта – провокация, нападение редко имеет целью сокрушить противника. Это скорее проверка: продолжить или остановиться. Если вы поддадитесь на провокацию, то с вами можно иметь дело, вы все равно проиграете. Если же вы сохраните полное и нерушимое спокойствие, то вашему противнику станет понятно, что вы слон, а он Моська, и он отступит. Нас для того и провоцируют, чтобы вывести из равновесия, поколебать устойчивость, заставить потерять себя, забыть о том, что мы на самом деле собой представляем. По замыслу противника мы должны сойти со своей вершины. Когда мы шагаем на мост противостояния, мы оставляем себя. Наши силы оказываются далеко позади, а наш слепой и безрассудный порыв становится авангардом. Если же мы потеряли себя из виду, то пиши пропало. Где наши силы, если не в нас самих? А можем ли мы ими воспользоваться, балансируя на этом зыбком мосту? Нет. Поэтому провокация – это своего рода средство разоружения противника, своеобразная массированная и внезапная «артподготовка», «психическая атака». Если вы потеряли себя, вы растерялись. А если вы растерялись, то считайте, что дело проиграно. Поэтому главное и наипервейшее правило – не покидать себя. Покинули – значит, разоружились и обессилели. А не покинули себя, своѐ сознание, свои силы – значит, остались под полной защитой вашего сознания, вашего самоуважения, вашего чистого сердца, доброй воли и сильного духа. Современный человек труслив, он не сражается лицом к лицу, он стремится досадить исподтишка, а потому в моде сейчас самые разнообразные провокации: от прямой разнузданной немотивированной агрессии до попыток вызвать жалость или сочувствие. Мы не сражаемся теперь насмерть, в лучшем случае – до первой крови (человек, к счастью, недостаточно безрассуден). Провокация – способ такого кровопускания, не приводящего к смерти. Что относится к провокациям? Все что угодно. Любая информация, любая интонация, вопрос, обращение, пожелание, взыскание, оскорбление и даже благодарность – все может быть и, как правило, является провокацией. Знакомство, взгляд, жест, движение тела тоже являются провокацией. Более того, наши мысли, домыслы, прогнозы, страхи, переживания и т. п. – все это те же самые провокации. Конечно, они не всегда имеют целью досадить, но если не досадить, так воспользоваться, а если не воспользоваться, то поразвлечься. Вариантов может быть множество. Непобедимым быть можешь, если не вступишь ни в какой бой, в котором победа от тебя не зависит. |