БАрлетт. Бартлетт. Бартлетт, Роберт Материал из Википедии свободной энциклопедии
 Скачать 0.55 Mb.
|
|
Первая попытка  «Рузвельт» на реке Гудзон в 1909 году К мысу Шеридан и по льдам Центральной Арктики  Фото корпусных конструкций строящегося «Рузвельта» После возвращения Пири немедленно приступил к сбору средств на постройку экспедиционного судна. В то время эталоном полярного судостроения считался норвежский «Фрам», но Бартлетта не устраивала сама концепция пассивного сопротивления сжатиям паковых льдов. Шкипер предложил построить деревянное судно с узким форштевнем, который позволит «наезжать» на ледовое поле и раскалывать его тяжестью корпуса; мощная паровая машина должна была служить той же цели. Пири принял эту идею[25]. Корабль получил название в честь американского президента — «Рузвельт», и для 1905 года был весьма инновационной конструкцией. Хотя он не являлся полноценным ледоколом, но прочность корпуса и тысячесильная паровая машина позволяла справиться с ледовыми полями мощностью до шести футов (1,8 м). Одновременно толщина и форма бортов должна была уберечь судно от сжатия в случае незапланированного дрейфа или во время зимовки. Однако из-за того, что паровая машина была очень габаритной, а внутреннее пространство корпуса было почти целиком занято угольными трюмами, самым слабым местом «Рузвельта» был мидель, так как расположение машинного отделения не позволяло усилить конструкцию. Было предусмотрено парусное вооружение, как у шхуны, которое служило и для хода во льдах: при работе парусами можно было раскачивать корпус, преодолевая ледовые перемычки. Бартлетт заявил, что сможет в буквальном смысле пробиться к побережью Ледовитого океана. Пири был нужен громкий успех, так как постройка судна обошлась почти в полмиллиона долларов, что было существенной суммой даже для влиятельных членов Арктического клуба; начальник экспедиции также влез в серьёзные долги. Пири согласился, что судовая команда будет состоять из опытных ньюфаундлендских промысловиков; по мнению Бартлетта, охота на тюленей была намного опаснее любой полярной экспедиции[26]. Как отмечал Г. Горвуд, выход в рискованную экспедицию на только что построенном корабле, тем более, столь новаторской конструкции, был серьёзным риском. «Рузвельту» требовался примерно годичный испытательный цикл, причём в менее экстремальных условиях, чем пролив Смита. Путешествие 1905 года не задалось с самого начала. После выхода из Кейп-Бретона произошёл взрыв в котельной, из-за чего можно было развивать не более трети номинальной мощности паровой машины; паруса превратились в фактор выживания. После достижения пролива Кеннеди Бартлетт в буквальном смысле поселился в «вороньем гнезде», чтобы иметь максимальный обзор при прокладке курса, используя мельчайшие трещины во льдах. Особенно тяжёлые условия были в проливе Робсона, ведущем в полярные воды, они практически ничем не отличались от сезона 1898 года. Поход из Эта к мысу Шеридан (близ этого места затем был построен Алерт) занял три недели, когда удавалось проходить не более 15 — 16 миль в сутки, и, по уверению капитана, каждый день мог стать последним. 5 сентября «Рузвельт» достиг заранее запланированной зимовочной бухты[27]. Оказалось, что в предшествующие годы Пири не осознавал опасностей зимовки на Земле Гранта. От ближайшего человеческого поселения на юге экспедиционеров отделяли более 600 миль. В открытый залив заходили сплочённые поля пака; 16 сентября такое ледовое поле чуть не вынесло шхуну на берег, однако форма корпуса в конце концов помогла выжать его из ледовой подушки и расколоть лёд. Судно почти не получило повреждений, не считая небольшой течи в сальниковом устройстве. Далее предстояло запасти как можно больше мяса: на судне находилось более шестидесяти человек и двухсот ездовых собак, в трюмах просто не было места для двухлетнего запаса провианта. Пири рассчитывал на охоту. Одних овцебыков и карибу забили 240 голов, не считая моржей и белых медведей[28].  Собаки, запряжённые в эскимосские сани 19 февраля 1906 года, сразу после окончания полярной ночи, Бартлетт выступил с упряжкой собак и ассистентами-эскимосами (не удосужившись записать их имена в дневник) для прокладки пути. Пири не рассчитывал пройти 900 миль до полюса и обратно, захватив с собой все необходимые запасы. Его система предусматривала несколько передовых отрядов, которые будут возвращаться, передавая начальнику припасы и ездовых животных. Поход Бартлетта в сезон 1906 года длился 121 день и был, согласно его же свидетельствам, «выше сил человеческих». Он торил тропу для Пири, в буквальном смысле прорубаясь сквозь торосы и гребни сжатий, возводя снежные иглу вместо палаток, в конце концов насмерть загнав своих ездовых собак, проходя при этом не более двух миль в день. 21 апреля, находясь на 85°12' с. ш., Бартлетт столкнулся с «Великой полыньёй», которая, как выяснилось намного позднее, была границей столкновения полярных океанских вод и относительно тёплых и мелких вод континентального шельфа. Роберту пришлось ждать шесть суток, прежде чем образовался «мост» из молодого льда, по которому удалось переправить нарты. До полюса оставалось ещё 331 миля и при существующих темпах передвижения это потребовало бы ещё пять месяцев без шанса на возвращение. Пири отправил Бартлетта на «Рузвельт», а сам попытался хотя бы превысить рекорд экспедиции герцога Абруццкого. После возвращения Пири утверждал, что достиг 87°06' с. ш., побив рекорд итальянцев на 36 миль и не дойдя двухсот миль до полюса. Скептики ещё в начале XX века утверждали, что этому достижению не было представлено никаких доказательств. Пири не был профессиональным навигатором, и использовал крайне примитивные методы, считая, что движется по меридиану мыса Шеридан, и крайне редко замеряя долготу и магнитное склонение. На обратном пути Пири, его спутники-эскимосы и Мэтью Хенсон были отнесены льдами к Северной Гренландии, где оказались на грани голодной смерти. Лишь 1 июня они вернулись на «Рузвельт», а уже на следующий день Роберт Пири отправился на свежих упряжках вдоль всего побережья Земли Гранта, чтобы пройти до границ, исследованных норвежцами в 1898—1902 годах[29]. Тяжёлое возвращение  «Рузвельт» у мыса Шеридан на зимовке 4 июля, когда Пири ещё отсутствовал, Бартлетту удалось вывести «Рузвельт» из полосы припая, и направить шхуну в пролив Робсон отыскивать подходящие проходы во льдах. На всякий случай он направил к Пири спасательную партию с письмом, чтобы в случае опоздания тот сразу следовал в Форт-Конгер. Однако вскоре напор морского льда с востока прижал «Рузвельта» к береговым скалам. Во время борьбы со льдами было потеряно рулевое перо и две из четырёх лопастей винта, получена пробоина в подводной части корпуса, грозившая полным затоплением (водонепроницаемых переборок в корпусе не было). При подводе пластыря было истрачен кубометр пакли и бочка цемента, и с тех пор требовалась непрерывная работа на помпах. Пири успел сесть на борт своего судна. 27 августа «Рузвельт» сошёл на воду, однако с 28 августа по 5 сентября шхуна дрейфовала по бассейну Кейна. В следующие девять дней удавалось проходить не более двух миль в сутки. Мыса Сабин, где «Виндворд» был блокирован в течение трёх сезонов, достигли 14 сентября, преодолев за десять недель всего 100 миль. В ночь на 17 сентября, после 75-дневной борьбы со льдами, экспедиция прибыла в Эта[30]. Чтобы не затонуть на обратном пути, Бартлетт посадил «Рузвельта» на мелководье, и во время отливов команда восстановила подводную обшивку на корме, установила новое рулевое перо и винт. Роберт откровенно сомневался, что сможет сохранить судно, и каждый день обозначал в судовом журнале как «последний». Из Эта вышли 20 сентября; шесть дней эскимосов развозили по их родным стойбищам. Борьба за возвращение длилась ещё два с половиной месяца, погода почти всё время была штормовой, вдобавок, стал протекать единственный паровой котёл, угрожая взрывом. 6 октября вновь произошла авария рулевого устройства. Бартлетт приказал изготовить из бизань-гика подобие рулевого весла, которое управлялось тросами, протянутым к парусным лебёдкам. У побережья Лабрадора закончился уголь, а в ближайшем поселении не было топливной станции. В результате закупили еловую древесину, затем дрова и ворвань. В Хоупдейле был заброшенный угольный склад, из которого удалось достать почти семь тонн остатков и ещё две тонны докупить в Хокс-Харборе. Наконец, 2 ноября экспедиция добралась до Батл-Харбора, где имелся телеграф. Сообщив о результатах, Пири закупил 40 тонн угля, но 3 ноября разразился ураган, во время которого был потерян главный якорь и были оборваны швартовы. Бартлетту в буквальном смысле чудом удалось сохранить корабль. Лишь 13 ноября удалось выбраться из Батл-Харбора; в этот день из-за метели удалось пройти всего четыре мили. При движении вдоль Ньюфаундленда вновь кончилось топливо, его закупили в Сэнди-Пойнт, причём уголь пришлось грузить с лодок в море, потому что мелководье не позволило подвести «Рузвельта» к берегу. В Сиднее Пири немедленно выехал поездом отвечать перед спонсорами, а Бартлетт получил все полномочия привести судно в порядок и вернуть его в Нью-Йорк. Попытка пройти в Галифакс через канал Сен-Пьер оказалась крайне неудачной: шлюзы были забиты илом, шхуна постоянно садилась на мели, а силовая установка окончательно вышла из строя. Под парусами удалось дойти до Селберна, где удалось ввести котёл в строй. У побережья Мэна «Рузвельт» в очередной раз сел на мель, но всё-таки в Рождественский сочельник вошёл в устье Гудзона. Переход из Эта занял 99 дней[31]. Бартлетт в дневнике описывал, что всю следующую неделю отсыпался по четырнадцать часов в сутки. Несколько оправившись, капитан отправился домой, готовиться к промысловому сезону 1907 года. Пири удостоился тогда медали Хаббарда, а Бартлетту спонсор — Моррис Джесуп — вручил талисман: монету в 20 долларов[32]. Вторая попытка Выпуск газеты «New-York Tribune» от 19 сентября 1909 года с изображениями «Рузвельта» и его команды Вновь на остров Элсмир 1907 год оказался тяжёлым: США были поражены экономическим кризисом, скончался главный спонсор Джесуп, дефицит экспедиционного фонда достиг 100 000 долларов, «Рузвельт» требовал капитального ремонта корпуса и замены силовой установки. Роберт Пири весной 1907 года позвал Бартлетта на помощь: авторитет капитана мог привлечь потенциальных спонсоров, а также публику во время лекций[33]. Кампания оказалась неудачной, чтобы заработать, Роберту Бартлетту пришлось участвовать с отцом в охоте на тюленей, которая принесла в сезон большую прибыль. В марте 1908 года он получил в командование семейную баркентину «Леопард» и отправился в залив Св. Лаврентия охотиться на морских котиков. Однако весна была холодной, у восточного побережья Ньюфаундленда не рассеивались сплочённые ледовые поля. Бартлетт решил рискнуть, как ранее на «Рузвельте», направив своё судно в трещины между припаем и морским льдом. Из-за налетевшего с востока шторма «Леопард» был выжат на скалы у Гаппахайдена и затонул. Бартлетт спас всех членов команды и даже часть снаряжения, но сезон оказался сорван. Капитан погрузился в хандру и до июня сидел дома в Бригусе, бросив всё. Вскоре пришла телеграмма от Пири, предписывающая Бартлетту в двухдневный срок прибыть в Нью-Йорк для подготовки путешествия на «Рузвельте». На месте оказалось, что многое не сделано, долги росли; экспедиция должна была завершиться покорением Северного полюса. Благодаря поддержке генерала Томаса Хаббарда отплытие состоялось 7 июля 1908 года. Экспедицию провожал экс-президент Теодор Рузвельт[34]. В Сиднее «Рузвельта» встречало судно снабжения «Эрик», гружёное 800 тоннами угля; кроме того, на мысе Чарльз Пири закупил у китобоев десять тонн китового мяса для собак, но оно оказалось протухшим и стало причиной заболеваний и падежа ездовых животных. Остановились и в рыболовных угодьях Бартлеттов в Турнавике, где взяли запас трески для собак и людей, а также пятьдесят пар сапогов из тюленьей кожи. В Эта на борт взяли ещё 500 тонн доставленного заранее угля, 70 тонн китового мяса (также оказавшегося испорченным) и 246 собак, которые отличались буйным нравом. Взяв на борт эскимосов, «Рузвельт» вступил в трёхнедельную борьбу со льдами бассейна Кейна, прибыв на мыс Шеридан 5 сентября 1908 года. Программа была грандиозна: экспедиция должна была стартовать с мыса Колумбия, расположенного в 90 милях от зимних квартир, предстояло забросить все необходимые припасы, а также заготовить свежего мяса на всю зимовку. Помимо судовой команды и научного отряда, на «Рузвельте» шли 49 эскимосов, в том числе 17 женщин и 10 детей. Все они были постоянно заняты: мужчины работали погонщиками собак и на охоте, женщины шили полярное снаряжение, дети доставляли на борт пресный лёд на растопку[35]. На дальнем Севере Бартлетт в эскимосской полярной одежде Главной сложностью была подгонка полярной одежды для каждого участника санного похода. Эскимосы построили для Пири сани со стальными полозьями; древесина дуба была доставлена на «Рузвельте». Начальник называл конструкцию «санями Пири». Они были длиннее и имели более широкие полозья, чем аборигенные, имея грузоподъёмность 650 фунтов. Каждые сани запрягались десятью собаками, запас корма для которых был рассчитан на 50 дней. Поэтому на каждых санях 500 футов занимал собачий корм, и лишь 150 — остальные грузы для людей, что объясняло гигантские караваны, которые требовались Пири. Рацион включал 50 фунтов сухарей и 50 фунтов пеммикана, ещё 50 фунтов на прочее, включая чай, сахар, запасную одежду, керосин. Для экономии веса не брали палаток и спальных мешков: на стоянках возводились иглу, в которых люди спали на расстеленных шкурах, не раздеваясь. В полярную ночь 15 февраля 1909 года при свете керосиновых фонарей Бартлетт выступил к мысу Колумбия, и уже 28-го ступил на льды Северного Ледовитого океана в авангарде похода; был «бодрящий» мороз −30 °F (−34 °C) и штормовой ветер. У него было 8 саней и 56 собак, а всего в походе участвовали семеро американцев (включая негра Хенсона), 19 эскимосов и 20 нарт[36][37]. Следующий месяц оказался тяжелейшим для группы Бартлетта, который торил тропу, расставлял вехи с флагами и возводил иглу, которыми пользовались остальные отряды и полюсная партия Пири. Люди Бартлетта проходили меньше 10 миль в сутки за 18 — 20 часов, поскольку гребней сжатия и открытых разводий было больше, чем в сезон 1906 года. Почти постоянно дули штормовые ветра, а температура не поднималась выше −50 °F (−46 °C) . С 7 по 14 марта экспедиция вообще стояла на месте из-за незакрывающейся Великой полыньи и сильного шторма. Тем не менее оба Роберта договорились, что будут бороться до конца. Это не означало, что их энтузиазм разделяла вся команда. В первый месяц дезертировали два эскимоса-погонщика по имени Пуадлуна и Паникпа. За авангардом Бартлетта с разницей в сутки шёл учёный из Йельского университета Джордж Боруп с тремя эскимосами на четырёх упряжках. В сутках позади него шла группа Мэтью Хенсона, и далее — профессора Корнеллского университета Росса Марвина, доктора Гудсела и Дональда Макмиллана, они должны были передавать припасы Бартлетту и Пири, и возвращаться. Пири шёл последним налегке; поскольку у него были искалечены ступни, большей частью его везли на санях[38][39]. 20 марта с широты 85°23' был отправлен Боруп, а 26 марта повернул от 86°38’ с. ш. Росс Марвин. Поскольку Марвин был обладателем штурманского диплома, он подписал для Пири заявление, что действительно побывал на этой широте. Его судьба оказалась драматической: Пири писал в отчёте, что профессор утонул в полынье. Как выяснилось впоследствии, Марвин обращался со своими спутниками-эскимосами, как с прислугой. Его сопровождали давний участник экспедиций Пири Кудлукту и его родственник Инугито. Когда арктические охотники устали и предложили устроить привал (состояние собак и количество припасов это позволяло), Марвин стал настаивать на дальнейшем пути, а далее перешёл к рукоприкладству. Тогда Кудлукту выстрелил в профессора из пистолета, а далее столкнул тело в расселину, покрытую тонким молодым льдом. После успешного возвращения на «Рузвельт» эскимосы засвидетельствовали, что Марвин утонул, а они не смогли его вытащить. Спустя пятнадцать лет, когда Кудлукту крестился у миссионеров, он признался в убийстве на исповеди, а Инугито рассказал историю со своей стороны Макмиллану, который тогда находился в Арктике с экспедицией. Пири о чём-то догадывался ещё в 1909 году, но не стал проводить расследования[40]. «Северный полюс»  Капитан Бартлетт с помощниками-эскимосами на марше 28 марта воссоединились отряды Хенсона и Бартлетта. Хенсон обнаружил Роберта в иглу крепко спящим, и не стал будить. Когда капитан проснулся, то сообщил, что прошёл 14 часов в очень тяжёлых ледовых условиях. Вскоре прибыл и Пири. Общий лагерь раскинули немного за 87° с. ш. примерно в 150 милях (134 морских милях) от полюса и в полусотне миль от точки, которую Роберт Пири объявил достигнутой в 1906 году. 1 апреля Пири заявил, что отправляет Бартлетта обратно. В интервью репортёру «New York Herald» капитан признался, что даже заплакал от таких известий. Впоследствии Пири многократно объяснял мотивы своего поступка, которые, в общем, сводились к тому, что он хотел быть единственным белым человеком и единственным американцем, который оказался на Северном полюсе. С Пири дальше пошли его ассистент-негр Хенсон и четверо эскимосов — Сиглу, Ута, Эгингва, и Укеа; Бартлетт же был уроженцем Ньюфаундленда, то есть британским подданным. По-видимому, между ними произошла ссора, но в дальнейшем Пири и Бартлетт продолжали общаться, а в своих отчётах оба заявляли, что сохранили сердечные отношения. Критики достижения Пири заявляли, что Роберт уже тогда понимал, что не сможет достигнуть полюса, и при этом не мог не объявить о своей победе, поскольку был слишком стар для ещё одной попытки. Наличие в команде опытного штурмана было слишком рискованным. Биограф Бартлетта Гаррет Горвуд откровенно сомневался, что Пири удалось за восемь дней добраться до полюса, поскольку для этого он должен был проходить по тридцати миль в день при идеальной погоде и ровной ледовой поверхности. Отсюда делался вывод, что для экспедиции Пири широта, измеренная Бартлеттом 1 апреля, 87°48' — являлась самой высокой точкой, достоверно достигнутой человеком по поверхности дрейфующего льда[41][42].  Роберт Пири (слева) и Роберт Бартлетт в Баттл-Харборе на Лабрадоре. Фото 1909 года В воспоминаниях, опубликованных в 1928 году, Бартлетт сообщал, что обратный путь к мысу Колумбия был очень тяжёл. Из-за сильной позёмки был потерян след, а сам капитан однажды провалился под молодой лёд при −32 °F. Его вытащили эскимосы, растёрли и завернули в шкуры овцебыка. Впрочем, Бартлетт вовремя переоделся и даже не заболел. Отряду понадобилось восемнадцать дней, чтобы достигнуть суши. 23 апреля его догнал и Пири, которого Бартлетт встретил словами: «Поздравляю вас, сэр, с достижением Северного полюса»[43]. Далее почти месяц экспедиция ожидала приемлемого состояния льдов, но всё-таки 17 августа «Рузвельт» добрался до становища Анноаток в 25 милях к северу от Эта[44]. Здесь американецы встретили богатого американского охотника Гарри Уитни, который сообщил, что врач Фредерик Кук, который когда-то участвовал в первых экспедициях Пири, вернулся после 13-месячного отсутствия и заявил, что достиг Северного полюса 21 апреля 1908 года. Уитни были поручены его дневники, навигационные записи и инструменты, пока Кук отправился в датские колонии Гренландии для поиска судна, которое бы доставило его в большой мир. Пири запретил брать эти материалы на борт «Рузвельта»[45]. 21 августа в устье залива Смит экспедиция встретила шхуну «Джини» под командованием Сэма Бартлетта, дяди Боба, направленного Арктическим клубом с грузом угля, чтобы не повторилась ситуация в сезон 1906 года. У мыса Йорк встретили китобойное судно «Данди», командир которого сообщил, что тоже встречался с Куком, который направился в Копенгаген. Пири распорядился как можно быстрее идти на Лабрадор, где имелись телеграфные станции. 5 сентября Пири впервые на весь мир заявил о достижении Северного полюса в апреле 1909 года. Оказалось, что Кук опередил его на пять дней, и 8 сентября Пири телеграфировал генералу Хаббарду из Батл-Харбора, объявив Кука обманщиком[46]. Сам Роберт Бартлетт почти не принимал участия в разбирательствах о приоритете Роберта Пири. Тем не менее, после того, как Пири был на уровне Конгресса США провозглашён первооткрывателем полюса, Бартлетт получил свою часть славы. В 1910 году он получил награды ряда географических обществ, причём итальянскую медаль ему вручал король этой страны; Роберт провёл коммерчески успешное турне с публичными лекциями в разных странах Европы. С Пири они поддерживали неизменно дружеские отношения до самой его кончины в 1920 году, но более никогда не работали вместе[47]. Мора Ханрахан полагала, что Пири не взял Бартлетта в финальный рывок к полюсу в том числе из-за отсутствия у него американского гражданства, тем более, что основные работодатели и спонсоры обоих были связаны с Арктическим клубом[48]. В 1911 году Бартлетт прошёл процедуру натурализации в Восточном округе Нью-Йорка[49]. Канадская арктическая экспедиция и её последствия |