Шпаргалка К Экзамену По Истории Книжного Дела Для Дневников (Андреева О. В.). Шпаргалка К Экзамену По Истории Книжного Дела Для Дневников (Анд. Билет Источники изучения истории книжного дела. Их классификация
 Скачать 0.63 Mb.
|
|
Билет № 54. Становление и развитие системы издательств, выпускавших учебно-педагогическую книгу в 20-е годы В первые годы после Октябрьской революции 1917 года в системе образования страны почти полностью отказались от использования старых учебников, а потребности в них удовлетворялись небольшими остатками так называемых "приемлемых" учебников, да и то не по всем дисциплинам, заменяя учебники "словесным" методом обучения В 1917-1918 годах существовали многочисленные кооперативные издательства и немногие частные. Издательства, находившиеся в руках частных лиц или акционерных обществ, не желали, а иногда не имели возможности печатать политическую и агитационную литературу. Этим издательствам в первые месяцы после революции поручали печатать учебники, субсидируя их из бюджета правительства. В 1918-1921 годах некоторое количество учебников выпускалось сохранившимися частными издательствами  Сытина, Думнова, братьев Сабашниковых, иногда выступавших контрагентами Наркомпроса и Госиздата. Новых учебников не было, переиздавались лучшие из дореволюционных с небольшими изменениями, но по новой орфографии.Отказавшись от старых учебников, но поняв, что без таковых невозможен учебный процесс, правительство России стало придавать большее значение их изданию. На заседании Центрального Исполнительного Комитета в декабре 1918 года говорилось, что необходимо немедленно приступить к широкой издательской деятельности, в частности указывалось: "...Государственное издательство должно затем озаботиться о массовом издании учебников. Проверка и исправление старых и создание новых учебников должны идти через особую комиссию по учебникам, состоящую из делегатов педагогических, ученых и демократических организаций и особо приглашенных экспертов.... Подготовкой учебников к изданию в первые послереволюционные годы занимался отдел трудовой школы Наркомпроса. Их издание было возложено на Госиздат. Отсутствие средств не позволяло Госиздату широко развернуть работу по выпуску учебников. По данным "Бюллетеня МОНО", с начала 1919 года по май 1921 года было выпущено для единой трудовой школы около 130 названий различных изданий тиражом в 5 млн. экземпляров. Учебник среди них составил 31 название, а тираж не превышал 1200 тыс. экземпляров. Остальные издания - это методические руководства, программы, книги для детского чтения.В первые дни советской власти, в годы гражданской войны не удалось развернуть сеть советских издательств: не хватало полиграфических мощностей, было мало бумаги, не хватало рабочих рук, отсутствовал опыт в организации издательской системы. Однако с учетом важности издания учебников в первые же месяцы 1918 года наряду с другими издательствами был создан при Наркомпросе литературно-издательский отдел (ЛИО), в основу работы которого лег принятый в декабре 1917 года декрет "О Государственном издательстве", предписывавший Наркомпросу через его литературно-издательский отдел приступить к широкой издательской деятельности. Наряду с изданием классиков художественной литературы ЛИО Наркомпроса поручалось массовое издание учебников. Педагогический отдел ЛИО, созданный позже других подотделов (художественного и научно-технического), ставил своей задачей издание педагогических сочинений по вопросам единой трудовой школы, а также издание учебников и книг для детского чтения. За время своего существования им было выпущено всего 2-3 учебника и ряд педагогических работ Н.К. Крупской и А.В. Луначарского. Работа по изданию учебников в 1918-1919 годах продвигалась медленно: резко сократилась или приостанавливалась совсем. Приходилось использовать старые дореволюционные матрицы и с них, внося изменения сообразно новой идеологии, печатать учебники, которые не всегда удовлетворяли требованиям новой советской школы. Так, например, в рецензии на учебник С.П. Парапрестова "Начальный курс природоведения. Общие сведения о неживой природе" отмечалось, что "таким образом, нет никакого сомнения, что учебник не может явиться руководством самостоятельных занятий, он целиком приспособлен к нормам и планам прежней школы, где вся опытная сторона предмета имела уклон не к исследованию, а к механическому повторению демонстрации учителя и где все его догматические утверждения требовалось заучивать наизусть. Можно в настоящее время надеяться, что подобные учебники исчезнут с прежним школьным духом"  .По мнению различных экспертных комиссий того времени, таких учебников в первые годы советской власти было много. Но это объясняется не только тем, что еще не было "своего", советского учебника, но и тем, что наряду с ЛИО Наркомпроса, Госиздатом в стране в 1918-1920 годы насчитывалось большое количество всевозможных партийных, ведомственных, кооперативных и частных издательств, также участвовавших в издании учебных книг. Динамика изменения их соотношений в выпуске книжной продукции представлена в табл. 1. Из таблицы видно, что за три года после революции 1917 года произошли заметные изменения в издательской системе страны: рост государственной системы издательств, повышение роли Госиздата в производстве книг; ведомственные, профсоюзные и партийные издательства сохранили показатели по названиям и резко снизили показатели по тиражу изданий; кооперативные и частные издательства, вытесненные государством с книжного рынка, заметно ослабили свои позиции и по количеству названий, и по количеству изданных экземпляров. В первые годы после революции продолжали свою деятельность партийные издательства "Прибой", "Волна", "Жизнь и знание", которые были созданы еще до революции. В сентябре 1918 года они были объединены в одно издательство "Коммунист". Это универсальное издательство наряду с общественно-политической, художественной, естественнонаучной литературой выпускало педагогические и учебные книги. Просуществовало оно недолго и смогло выпустить лишь малую часть из того, что было запланировано.Переждав смутное предреволюционное время, сохранив свои материальные и трудовые ресурсы в период революционного кризиса, используя достаточно высокий спрос на книжную продукцию, после Октября 1917 года стали вновь открываться известные частные издательства М.Д. Сытина, М.О. Вольфа, А.Ф. Маркса, братьев М. и С. Сабашниковых и десятки других старых и новых частных издательств.Наиболее многочисленную и относительно сильную группу издательств, осуществлявших свою деятельность в первые послереволюционные годы, составляли кооперативные и акционерные издательства различных кооперативных союзов, обществ и отдельных лиц. В начале 1918 года состоялся 1-й Всероссийский съезд по культурно-просветительской работе кооперации. Признавая, что частные издательства не смогут полностью обеспечить книжный рынок страны, потребности населения в книжных изданиях, 1-й съезд кооператоров принял широкую программу по созданию и распространению книг. "Кооперация, взявшая на себя задачу содействовать восстановлению экономической жизни страны, - говорится в одобренных съездом тезисах доклада товарищества Кооперативное издательство, - должна употребить все усилия, чтобы удовлетворить культурные потребности населения, тем более что недостаток книг служит серьезным препятствием в осуществлении целого ряда мероприятий". Идея издания книг на началах общественного капитала и коллективной материальной и моральной ответственности получила после Октябрьской революции широкое распространение не только в среде членов кооперативных организаций, но и отдельных групп, тяготевших к книгоиздательскому делу. В целом влияние кооперативных издательств на книжном рынке страны в первые годы советской власти было заметным явлением. Они имели разветвленную сеть книгоиздательских предприятий, наиболее значительные из которых находились в столичных городах. Доминирующее положение среди изданий частно-кооперативных издательств в 1918 году занимала общественно-политическая литература. Это объясняется тем, что существовавшие после революции различные партии имели и свои издательства, а также тем, что к этому ассортиментному разделу, наряду со специализацией своей деятельности в области издания учебников, детской и художественной литературы, научных книг, прибегали в силу существовавшей тогда политической ситуации и так называемые "беспартийные" издательства. Среди частных и кооперативных издательств, занимавшихся изданием учебной и педагогической литературы в 1917-1920 годах, следует выделить такие издательства, как "Начатки знаний", кооперативное издательство "Задруга" и издательство братьев М. и С. Сабашниковых.Издательство М. и С. Сабашниковых наряду с изданием художественной литературы посвятило свою деятельность популяризации научных знаний в области биологии и естествознания. Приоритетным направлением естественнонаучного отдела издательства была пропаганда идей, учения Ч. Дарвина. Издательство редко выпускало отдельные книги, предпочитая им "серии" и "библиотеки", которые наиболее полно, по их мнению, должны были освещать вопросы науки и культуры. Первой серией, выпущенной издательством, стала "Серия учебников по биологии", которая начала выходить еще в 1898 году. За 24 года (последнее издание вышло в 1919 году) в этой серии было издано 25 книг.В конце 1918 года М.В. Сабашников обратился с просьбой в Наркомпрос о предоставлении ему права "безостановочно продолжать издание новых, ранее намеченных книг, и вместе с тем озаботиться восстановлением всего своего каталога ранее издаваемых произведений" . М.В. Сабашников получил такое право. И опираясь на оказанную ему Наркомпросом материальную поддержку (за 1919-1920 годы издательство получило 4 млн. рублей), издательство М. и С. Сабашниковых выпустило 40 названий книг, среди которых было 27 учебников и учебных пособий.Первые годы советской власти - годы разрушения старого, отказа от рыночных отношений, годы продразверстки, когда национализировались частные предприятия, когда была отменена свободная торговля, - подорвали экономику частных и кооперативных издательств. Их деятельность ограничивалась контролем Госиздата. Он же давал разрешение на их организацию. К тому же частным издательствам самим приходилось находить бумагу для печатания и другие полиграфические материалы. Поэтому к лету 1920 года многие частные издательства прекратили свое существование.К концу 1919 года спрос на книжные издания стал неуклонно возрастать. Однако издательское дело по-прежнему было раздроблено и разобщено. В стране существовали сотни государственных, ведомственных, кооперативных и частных издательств. Происходили дублирование и параллелизм в выпуске книг, качество которых было еще недостаточно высоко; бесхозяйственно расходовались бумага и полиграфические мощности предприятий. В конечном счете возникла необходимость централизации издательского дела страны. В мае 1919 года правительством было принято решение об организации при Наркомпросе Всероссийского Государственного издательства путем слияния существовавших крупных издательств ЛИО, ВЦИК, Петроградского и Московского Советов и издательства "Коммунист". Госиздат стал крупнейшим универсальным издательством - уже к 1920 году доля его изданий в общей книжной продукции страны составляла 1/3 по названиям и 2/3 по тиражу.Окончательное объединение издательств и издательских отделов произошло к концу 1919 года, что было закреплено принятым в декабре того же года "Положением о Государственном издательстве РСФСР", в котором указывалось, что: "1. В целях создания в РСФСР единого государственного аппарата печатного слова издательства ВЦИК, Коммунист, Народного комиссариата просвещения, Петроградского и Московского Советов сливаются в единое Государственное издательство. Центропечать._Книжные_лавки_писателей_Наступившая_первая_мировая_война'>Билет № 55. Книга в годы «военного коммунизма». Центропечать. Книжные лавки писателей Наступившая первая мировая войнатоже внесла определенные коррективы в репертуар и состояние книжного дела. Очень пострадали некоторые фирмы, которые имели немецкие фамилии в своем названии, в 1915 году были разгромлены толпой фирмы Кнебеля, Риккера, Диплиена, но это было не самым главным изменением. Главным было то, что мировая война нанесла удар по состоянию русского книжного дела. Потребление бумаги резко упало (связано с тем, что 30% всей бумажной продукции привозилось из Финляндии, которая была отрезана), выходили из строя и не могли быть починены машины (наборные, линотипы и проч.), не хватало материалов, которые использовались для печати. Репертуар сильно изменяется – снижается резко уровень научной литературы, выдвигается литература о войне (пропитанная некоторым националистическим духом), возрождается лубок, в частности, Каземир Малевич участвует в создании лубочных Картин. Гончарова, Ларионов – все эти известные художники участвуют в этом. На издателей обрушивается дороговизна – обязательный спутник военного времени. Бумага, цинк, свинец, олово, краски, рабочие – очень многие ресурсы были мобилизованы на флот, и это тоже сказалось на состоянии книжного дела. Центропечать Постановлением от 23 октября 1918 года все книжные склады, магазины и лавки стали собственностью государства – декрет о национализации. Конец существования частной торговли. Политика ценообразования – книги дешевле, либо бесплатное распределение. Центральное агентство по снабжению и распределению произведений печати – распространение наиболее злободневной агитационно-пропагандитсткой литературы. Печать – срочный военный груз, цель – обеспечение печатной продукцией фронта и населения прифронтовой полосы. Агитпоезд, агитлодка, агитмашина и проч. – передвижная система пропаганды, типографии прямо в вагонах. Книжные лавки писателей В 1920 году Наркомпрос разрешил свободную торговлю, при издательских творческих союзах стали открываться книжные лавки. «Книжная лавка писателей», «Лавка поэтов», магазин «Артели художников слова» (Есенин) и проч. За прилавками часто сами писатели – старые книги из домашних библиотек, свои рукописи, произведения художественной литературы. Уже в 1920 году возобновили свою деятельность некоторые антикварно-букинистические магазины. Для периода гражданской войны характерна практически полная ликвидация книжной торговли и замена ее книгораспространением. К концу войны возникает острая потребность в книге. Государство не может справляться своими силами, переход к НЭПу, возобновление свободной книжной торговли, возрождение кооперативных и частных издательств. Билеты № 56- 57. Книга в Советском Союзе в 1920-х годах Становление книжного дела в годы советской власти проходило как всегда в крайне сложных социальных и экономических условиях. Первые годы ознаменовались войнами (внешними и внутренними) и естественно это наложило свой отпечаток, но кроме этого, следует отметить, какие изначально моменты присущи социалистическому способу хозяйства и их влияние. В годы военного коммунизма система книжного дела была крайне милитаризована, централизована (жесткая иерархия). В эти годы издательское дело было крайне идеалогизировано, что проявлялось в репертуаре издававшихся книг. Если говорить о более поздних периодах, то отметим, что в целом в истории советского книжного дела явственно просматривается борьба двух концепций книжного дела, двух тенденций. С одной стороны – это демократическая тенденция, основанная на экономической и политической свободе книжного дела, причем эта свобода касалась всех субъектов книжного дела (издательств, типографий, книготорговцев). Вторая тенденция – бюрократическая, базирующаяся на государственном руководстве отраслью. Уже в начале 1921 года случился Крондштадский мятеж, который побудил правящую партию к изменению экономического и политического курса. Это был вынужденный поворот, изначально такой поворот не подразумевался и только обстоятельства мятежа с требованиями свободы показали совершенно явно руководству, что еще немного и режим просто рухнет. Именно эти моменты и повлияли на изменение курса и на осознание необходимости изменения экономического и политического направления. Экономическая политика, проводимая в 1921 году в разных отраслях народного хозяйства имела свою специфику и в книжном деле, но как и во времена Екатерины и во все последующие эпохи, книжное дело получало свободу в последнюю очередь. Поскольку уже с весны 21-го года были предприняты шаги по внедрению экономически новых рычагов, а книжное дело держалось в рукавицах аж до конца ноября. Специфика НЭПа в книжном деле.
При этом при всех этих моментах не следует забывать, что эта свобода была на самом деле свободой не полной и идеологические тиски до известной степени оставались в этой области. Правящая компартия и советское государство в целом не упускали книгу из своих рук в области идеологии. Декрет о платности и частном капитале Первым шагом по внедрению НЭПа в книжное дело стал декрет Совнаркома от 25 ноября 1921 года «О платности произведений непериодической печати». Согласно этому декрету (см. Хрестоматию, 2 часть, текст декрета) – всем госучреждениям и частным лицам произведения непериодической печати отпускаются только за плату, установленную с учетом себестоимости и расходов. Издательства переходили на самоокупаемость. Этот декрет предусматривал меры, которые гарантировали в первую очередь обслуживание общественных организаций, библиотек, школ, красной армии, агитпунктов, рабочие объединения, профсоюзы и т.д. Т.е. сразу же закладывалась направленность учета низкой покупательной способности данных групп населения и первоочередное распространение книги шло именно в этой сфере. Через пару недель (12 декабря 1921 года) выходит еще один декрет, который допустил деятельность частных и кооперативных изданий. Этот шаг открыл дорогу частному капиталу в книжное дело. (см. Хрестоматию). Согласно ему показывались те правила, по которым можно было открывать издательство и указывалось: «Для возникновение издательства требуется разрешение Госиздата или соответствующего местного органа… издательства могут иметь собственные типографии, конторы, редакторские кабинеты, склады магазины и т.д….» Но опять же вспомним Екатерину 2. В целом, этот декрет устанавливает разрешительный порядок открытия новых издательств, но все вышеперечисленное могло открываться только с разрешения. Затем функции Госиздата были переданы Главлиту. Разрешение. Издательство должно было предоставить на просмотр программу, перечислить книги, которые хочет издавать в первую очередь (репертуар уже контролировался); список сотрудников (нет ли среди них кого-то, кто может обеспокоить советскую власть). В общем, этот разрешительный порядок ставил большой контроль над деятельностью частных издательств. Есть один тонкий момент – несмотря на большую идеалогизированность большевистского руководства мы всегда отмечаем большую прагматичность этого руководства. Книжный рынок – это область рискованного капиталовложения, т.к. в отличие от изготовления железнодорожных вагонов ты еще никогда не знает чем обернется книга, будет ли она иметь спрос. На данном этапе государству было выгодно допустить вливание частного капитала. Это очень прагматичный шаг, т.к. рынок по сути дела был малорентабельный, частнику был выделен определенный сегмент – можно было издавать научно-техническую книгу, детскую - не в коем случае не допускались до учебников – отдельные произведения художественной литературы (на классику – монополия у государства). В общем, изначально предполагалось, что частник будет насыщать рынок, но рисковать при этом сам, да еще и под контролем. Уже в 1922 году мы видим десятки и сотни новых частных издательств со своими магазинами, типографиями и проч. Издательства Издательство «Алконост» прославилось выпуском первых изданий Блока («12» с рисунками Анненкова, издательство, которому покровительствовала советская власть). Издательство «Колосс» - общественно политическая и художественная литература эсеровского плана. Издательство «Наука и школа» выпускало философскую литературу, прикладную. «Книгоиздательство писателей», издательство «Альцеона», «Творчество», «За друга». Возобновляет свою деятельность издательство братьев Сабашниковых. В целом это десятки и сотни открывшихся в 22-23 годах издательств. Госиздат В центре издательской системы страны стоит Госиздат РСФСР. Уже в начале 20-х годов оно становится одним из крупнейших издательств мира. Это издательство субсидировалось государством (бюджетом). Но на протяжение 20-х годов это издательство хоть и росло, этот рост не всегда был органическим (достигался не только наращиванием оборотов), - в состав Госиздата вливались другие достаточно крупные издательства, например «Красная новь» (издательство Главполитпросвета), издательство «Прибой» (петроградское), «Новая Москва» и др. Очень часто это было механическим вливанием, что достаточно негативно сказывалось на экономических показателях деятельности Госиздата, т.е. это была некая аннексия издательских структур. Это сказывалось негативно потому, что сопровождалось уменьшением книготорговой сети, т.к. каждое из бывших издательств при вливании закрывало свои книготорговые сети – книжная торговля все больше и больше становилась узким местом книгоиздания. Книга издавалась, но не могла свободно пройти к потребителю. Кризис перепроизводства 1920-х годов В 1925-26 году наблюдается кризис перепроизводства. Книга издавалась, но ее не покупали. Он воспринимался очень остро работниками книги и стали высказываться самые разные мнения о том, что нужно сделать. Наиболее крайние взгляды – это то, что нужно вообще оставить один Госиздат, сделать его гигантским издательством, которое будет иметь свою книготорговую сеть, и исчезнет конкуренция с другими издательствами. Толчком к последующим изменениям послужил именно кризис перепроизводства. Здравые умы того времени говорили о том, что это не кризис перепроизводства, а это кризис перепроизводства книг не нужных потребителю и именно поэтому потребитель не покупает эту книгу. Когда исследователи брали цифры и списки расходились, они видели, что в основном не расходится книга не частных издательств, а книга Госиздата. Появились мысли, что наверное дело не в хозрасчете, а в его извращении – когда издаются идеологически нужные книги, но не нужные потребителю. А таких книг под идеологическим прессом издавалось множество. Статистика Уровень 1913 года (предвоенный уровень) был превзойден по тиражам в 1924 году, а по числу изданий в 1928 году. Количественный рост объемов выпуска советской книги впечатлял. В середине 20-х годов СССР выходило на первое место в мире по числу изданий и по тиражам. НО мы не можем говорить только о количественном компоненте. В годы НЭПа, конечно, из всех лет советской власти мы видим можно сказать расцвет книжного дела (если сравнивать с последующими и предыдущими периодами). Многочисленные формы издательских учреждений; Весьма распространенными были кооперативные издательства писателей и ученых. В число акционеров (товарищей) в этих издательствах входили, например, Блок, Брюсов, Маяковский, Есенин и другие писатели и ученые. Была такая форма как «потребительско-промысловые товарищества», членами которых были не только писатели, но и все сотрудники (редакторы, распространители и проч). – такая форма способствовала повышению взаимной ответственности, улучшению качества, снижению себестоимости. Примеры: «Бракгауз», «Сабашниковы», «Радуга», Учреждать свое издательство могли не только частные лица, но и разные общественные, государственные, партийные организации. Очень активно действовало издательство «Московский рабочий» - пайщиками выступали райкомы, губернские комитеты партий и частные граждане. Многие кооперативные издательства получали госзаказы и дотации на конкретные издания. В 20-е годы была распространена такая форма издательской деятельности как выпуск книг своим иждивением (за счет автора). Т.е. сам автор оплачивал все услуги. Такая форма дала возможность очень многим ученым и писателям опубликовать свои произведения. Философ Алексей Федорович Лосев в 20-е годы был совсем молод, так вот с 28 по 30 год он выпустил 8 своих изданий. В следующие 10 лет он не смог издать ничего. Бытует мнение, что частные издательства в то время выпускали «эстетскую литературу», или наоборот, что они рассчитывали на невзыскательный вкус НЭПа и выпускали халтурную продукцию. Репертуар частников Во-первых, большая часть детской литературы («Радуга»). Медицинская литература, литература по искусству (23%), техническая – около четверти. Частные издательства ощущали спрос и удовлетворяли его. Т.о. мы должны отметить плюрализм издательской системы, разнообразие форм издательской деятельности. Все это дифференцировало культуру, делало ее более тонкой. Мы не должны идеализировать издательские механизмы которые существовали при НЭПе. Книжная торговля В целом надо сказать, что экономический механизм функционировал очень хорошо. Прибыль распределялась так: 10% от прибыли – в госбюджет, 2% - в местный бюджет; а остальное шло на улучшение техники, расширение, гонорары. Ясно, что этот механизм способствовал возрождению книжного дела и его роста. Каждое издательство могло иметь свою книготорговую сеть (агенты, киоски и проч). Такую сеть имели все (и крупнейший Госиздат) – «Московский рабочий», «Работник просвещения», «Гостехиздат», «Земля и фабрика» (ЗиФ), «Новая деревня» и др. Они торговали не только своей литературой, но и брали на комиссию книги других издательств и в зависимости от полноты своего ассортимента было и соотношение своего и чужого в книжной торговле. Госиздат торговал чужой литературой 45%, а «Московский рабочий» - 300% чужой литературы. Крупнейшая книготорговая сеть принадлежала Госиздату – Торгсектор, который имел свои отделения в губернских городах, свои магазины (в Москве от 15 до 30) и в других городах. Книжная торговля того времени была классической со всеми присущими ей коммерческими рычагами – это и оптовая скидка (до 40%) в случае необходимости срочной продажи тиража. Сезонные распродажи, книжные базары, распространение книг по подписке, книгопосылочная торговля, широкое развитие книжной рекламы. Существует только 2 критерия качественной оценки состояния книжного дела:
С позиции этих двух критериев период НЭПа и является наиболее благоприятным для истории советской книги. Букинисты, антиквары 1920-е годы стали временем расцвета и антикварной книжной торговли. И мы недаром упоминаем здесь эту отрасль книжной культуры. Вообще, букинистическая торговля в своем развитии (с конца 18 века) очень много сделала для развития книжной культуры, для сохранения нашей культуры и спасла от уничтожения многие сотни уникальных книг. Пример: Архангельское Евангелие, которое было спасено Тихоном Большаковым. В 20-е годы букинистическая отрасль очень много сделала для возрождения культуры книги, потому что те перипетии, которые притерпела книга в годы гражданской войны низвели ее до ужасного положения и благодаря букинистам, которые тщательно выискивали, собирали, комплектовали библиотеки частные и общественные, разыскивали склады, собирали книжную культуру. Но было это только лишь до конца 20-х годов, т.к. уже с начала 30-х частные букинисты перестали существовать как класс. Конец 20-х годов. Изменение ситуации Все частное, индивидуальное, неподконтрольное государству стало пониматься как опасное. Частная книжная торговля была более рентабельной, чем государственная, она была более мобильной, не была так бюрократизирована, могла быстрей издать нужную книгу. Частные издатели могли легко маневрировать денежными средствами (издатель мог за счет другого более выгодного издания издать интересное издание). К концу 20-х годов начинается наступление на частный и кооперативный сектор книжного дела. Цензура, спецхраны, библиотечные чистки Достаточно остро встал вопрос ужесточения цензуры. Именно цензурные рычаги позволяли государству делать то, что оно хотело в области книжного дела. Это был первый фронт, наступивший на частников. Если вернуться назад, то отметим, что Главлит (главный литературный орган) был организован в 1922 году – это была главная цензурная инстанция. Хотя скажем сразу: цензура формально сначала была в ведении наркома просвещения, затем в ведении совнаркома, но основной решающей инстанцией был ЦК ВКПб, прежде всего их отдел печати. Некоторые вопросы решались на уровне Политбюро. На протяжение 20-х годов политическая, идеологическая цензура не переставала действовать в области книжного дела и принимала самые разные формы. Прежде всего, Она действовала на этапе разрешения открытия издательства. Второй этап – разрешение и утверждение ежегодных планов (т.к. необходимо было представить Главлиту планы выпусков на следующий год). По сути дела цензурное ведомство утверждало и редакционный состав издательств (необходимо было все равно предоставлять списки). Цензурное ведомство действовало и в области библиотечного дела и в книжной торговли. Уже по факту выпуска книги шла работа с выпущенным изданием, т.к. достаточно часто менялась конъектура и издательства могли изыматься из книжной торговли. Именно в этот период в библиотеках организуются спецхраны, куда переводится та литература, которая признана по какой-то причиной идеологически опасной. В основном по инициативе Крупской начались чистки. Т.н. библиотечные чистки возмущали очень многих деятелей, в частности, Горького, который находясь за границей в письме к Вячеславу Федосеевичу писал: «В России запретили читать Платона, Канта, Шопенгауэра и многих других еретиков… я начал писать в Москву от отказе от русского гражданства…». Однако это не помешало Горькому уже в начале 30-х годов говорить о том, что у нас нет никакой цензуры. После Крупская признавала некую ошибочность этих шагов. Собашников описывает ситуацию, когда их пришли выгонять из типографии и описывать их имущество, изгоняя из Москвы. Издательство Собашниковых – культурнейшее, которое в свое время поддерживал Ленин (но это не помешало 5 раз сажать его в тюрьму), очень были удивлены, что у них всего одна комната 13 метров и ничего больше нет, кроме арендованной пишущей машинки. Был даже предъявлен ордер на арест, но Михаил Васильевич успел при помощи Луначарского незадолго до его снятия в 1929 году их не выслали из Москвы. Методы экономического и административного характера борьбы с частными и кооперативными издательствами В 1927 году Совнарком принял решение о перерегистрации предприятий книжного дела и под видом нее не были выданы разрешения очень многим предприятиям. Было резко сокращено количество частных издательств. В 1926 и 1927 году последовали постановления о предельных, максимальных и минимальных скидках. Было установлено, что необходимо иметь единый номинал (единые цены) на книжную продукцию. Это действительно абсурдно, потому что не может быть единой цены в Москве (минимальные транспортные расходы с типографией) и на Дальнем Востоке. Этими решениями снижались размеры прибыли частных издательств. Это не давало им накапливать капитал. Было установлено, что бумагу частные издательства могут покупать только у государства (Бумсиндикат), печать осуществлять только в государственных типографиях. Таким образом мы видим, что постепенно частные издательства становятся частью государственного аппарата, централизованной системы снабжения, лишаются своей прибыли, существуют только с разрешения Главлита. Государство вело себя по отношению к частникам некрасиво. Если частное издательство выпускало книгу, получавшую большой спрос (т.е. выгодную), на следующий год или следующее издание Госиздат брал себе права (по разным мотивам) на издание этой книги и переиздавал ее. Государственным издательствам и в первую очередь Госиздату давалась возможность выпускать наиболее рентабельную продукцию, ту, которая будет иметь обязательный спрос (учебники), но самое интересно, что лучшие частные издательства так или иначе выдерживали этот административный и экономический пресс. Тогда стали еще более жестко относится к утверждению планов этих издательств. Не разрешали печатать уже анонсированные планы, чтобы не раскрывать покупателю, что они собираются издавать (только автор, название). Государство боялось конкуренции в области книжного дела, а в экономическом плане с частными издательствами было трудно бороться, т.к. даже в этих условиях, они работали лучше госучреждений, обремененных бюрократией. Коммунистическая партия может править только монопольно, это же касается и издательской среды. Типизация издательской системы Конец 20-х годов. Это такое плановое построение издательской сети, при котором за каждым издательством закреплялся определенный сегмент рынка, давалась возможность выпускать определенный ассортимент (выпуская медицинскую, ты не можешь выпустить ничего другого). Все, что произошло к концу 20-х годов было запрограммировано. Это было такой ситуацией, которая должна была ожидаться. Советская власть не была бы ею, если бы не отдавала пальму первенства государственному, социалистически плановому, централизованному, регулируемому хозяйству. Причем регулируемому с партийных позиций. Если вспомнить гражданскую историю, то и здесь мы говорим о том, что НЭП был обречен, Т.к. носил заведомо временный характер – это было тактическим отступлением – дать передышку, спасти народ от вымирания. По сути дела к началу 30-х годов та система, которая сложилась в государстве, она была как зеркало отражена и в книжном деле. Не осталось (или почти не осталось) частного сектора в издательском, книготорговом деле, полиграфии и т.д. Это понятно, потому что политическая народохозяйственная система в государстве сложилась, и она не могла терпеть «свободную» отрасль. Нельзя было ничего другого ожидать. Билеты № 58-59. Общая характеристика книжного дела в 1930-е годы Перестройка издательского дела и создание ОГИЗА. Книгоцентр. КОГИЗ Годы НЭПа и вообще экономики СССР (20-е годы) наблюдались некоторые кризисные явления, касались они кризиса перепроизводства книжной продукции. Причины кризиса. В любом рыночном хозяйстве кризис это законное явление, т.е. не эстраординарное. Эти кризисы всегда преодолеваемы экономическим путем. В кризисе перепроизводства ничего бы страшного не было, но именно этот кризис положил начало идейному направлению в области книги, а затем и экономическому – сворачивание НЭПовских рычагов в области книжного дела. Рыночные механизмы НЭПа стали уничтожаться (это как экономическое и внеэкономическое явление – и административные и даже репрессивные). Уже к концу 30-х годов во многих выступлениях руководителей отрасли стали высказываться некоторые идеи и они связаны с тремя мифами в области книги, т.е. они стали внедряться в сознание книжных работников. 3 мифа: 1. В книжном деле существует нездоровая конкуренция. Слово конкуренция в рыночных отношений – вполне законная вещь, но это слово стало применяться в купе с прилагательным «нездоровая». Стала внедряться мысль, что конкуренция – это не социалистическое явление и Госиздат не должен испытывать никаких конкурентных давлений со стороны других издательств. Это не отвечает задачам советской книги. 2. В деятельности издательств существует вредный параллелизм и его также нужно устранить. Нужно каждому издательству выделить собственную область деятельности (медицинская, художественная, детская литература). Как конкуренция так и выпуск параллельной тематики – то , что движет книгоиздание вперед, то, что может быть сравнимо на рынке, и если книга данной тематики плохая, то издательство должно пострадать. В годы НЭПа так и было, но эта тенденция стала сворачиваться. 3. Необходимо ликвидировать ведомственную разобщенность издательств и книжных торговцев. Не надо, чтобы каждое ведомство выпускало свою нужную литературу (Наркомзем – земельную литературу) – нужно сделать одно большое хорошее – все силы вложить в него и все будет прекрасно. В связи с этими идеями была принята линия на создание типизированных издательств. Т.е. типизация книгоиздания и книгораспространения. Должны были существовать издательства, которым предписывался выпуск определенной литературы (сельскохозяйственной, учебной и т.д.). Все изменения, которые последовали на рубеже 20-30-х годов всецело шли в русле перестройки общего народного хозяйства страны на административный, командный принцип управления. Т.е. надо понимать, что когда мы говорим о книжном деле, нужно учитывать, что оно было важной частью как экономики, народного хозяйства, Так и частью идеологии. Поэтому книжное дело находилось под прессом этих двух направлений и идеологического воздействия и экономического. Может быть именно поэтому все эти моменты о которых мы говорим – они имели наибольшую остроту, чем в других отраслях, Т.е. давление шло с двух сторон. Был утвержден первый пятилетний план хозяйства печати, он был так же как и общая пятилетка выполнен за 4 года и 3 месяца. Но здесь лукаво оперировали цифрами первоначального плана. Статистика очень помогла советским экономистам, т.к. сначала был провозглашен оптимальный план (на самом деле на пределе сил), а когда нужно было показывать цифры выполнения, то сравнивали не с ним, а с первоначальным (более реальным) планом. В этом эта лукавость оперирования. В годы первой пятилетки в советской полиграфии были сделаны очень большие успехи. Здесь, в частности, было налажено сложнейшее производство линотипов. Почему до начала 30-х годов мы импортировали их из Германии и Америки? Линотип одно из сложнейших технических устройств, там не только непосредственно линотипный набор, но и горячее производство (сродни словолитейному производству, расплавленный металл и т.д.) и соединить это удалось только в начале 30-х годов. В Ленинграде было налажено производство первых советских линотипов. Кроме этого выпускались и ротационные и скоропечатные машины. Во многом стремление к уменьшению импорта полиграфических материалов и оборудования диктовалось не столько требованиями экономики, сколько стремлением к автаркии. Автаркия – политико-хозяйственное обособление страны, провозглашение самодостаточности страны. Было провозглашено, что мы находимся в окружении врагов, поэтому было такое стремление и в плане налаживания собственного бумажного производства (целлюлозно-бумажные комбинаты) и собственного машиностроения. В принципе, они все равно были плохого качества и приходилось импортировать. Но тем не менее и типографии реконструировались в этот период, были открыты несколько очень крупных типографий (газеты «Правда» - газеты, журналы, книги). На рубеже 20-30-х годов происходит смена целевой установки книжного дела. Если в 20-е годы провозглашались общекультурные цели (ставилась задача широкого культурного развития личности, повышения культурного уровня советского человека), ставилась задача ознакомления читателя со всеми мировыми богатствами человеческой мысли, то в 30-е годы главной задачей книжного дела стала считаться только лишь одна из функций – удовлетворение потребностей в утилитарно-практических знаниях (технических, сельскохозяйственных), а также идеологическая задача книжного дела. Т.е. книжное дело должно было обеспечивать нужды партийно-политической пропаганды. Истоки этого подхода мы видим в постановлении ЦК ВКПб от 1928 года «Об обслуживании книгой массового читателя». Если посмотреть на название, то ничего плохого не всплывает. Но текст (прочитать в хрестоматии) провозглашает главную цель советского книжного дела – добиться, чтобы массовая литература была орудием мобилизации масс вокруг основных политических и хозяйственных задач. И именно это подразумевалось в названии. Но окончательная формулировка этой тенденции видна в постановлении 16-го съезда ВКПб (1930 год): «…пропитать всю культурно-просветительскую работу коммунистическим содержанием… решительно преодолевать элементы аполитичности и культурничества…» Культурой считалась только социалистическая партийная культура. В книжном деле возобладал классовый подход. С начала 30-х годов этот взгляд уже преобладал в решениях руководящих органов всех местных и центральных уровней. На книгу смотрели как на средство решения партийно-хозяйственных проблем. Хорошо это просматривается в лозунгах, фигурировавших в то время: «Книгу на большевистский сев!», «Книгу на хлебозаготовительную компанию!», «Книги совет ясен и прям – даешь побольше силосных ям!», «Читай книги про средства азотные, будут в Колхозе урожаи добротные». Это подтверждает слова, что книга приобретает инструментальное значение. Становится лишь одним из рычагов партийно-политической работы и экономических задач. Эти новые тенденции проявлялись на уровне всей и издательской и книготорговой политики. Раньше, в 20-е годы, главным двигателем книгоиздания и торговли был спрос. А в 30-е годы речь уже стала идти не о том, чтобы дать книгу, которую просит читатель, но и чтобы издать и распространить книгу, которая признана нужной, полезной, первоочередной. Нужно понимать, что никто не оспаривает ценности и технической и общественно-политической книги – все это непременные части издательского репертуара, но навязывание этих разделов ассортимента шло за счет художественной, детской литературы. Книги по искусству признавались не столь важными, первоочередными. Кроме того, коль скоро мы говорим о том, что существовала полезная книга, само это подразумевает, что существует вредная книга. Макулатурная компания В 30-е годы одна за одной разворачиваются т.н. макулатурные компании – из торговых сетей и библиотек изымаются книги, признанные неактуальными, ненужными и вредными. Если и раньше проводились подобные чистки, но это все-таки были разовые кампании, а в 30-е годы они стали постоянными и, естественно, что еще более они расширились во второй половине 30-х годов, когда стали изыматься и из редакционных планов и из торговли и из библиотек книги репрессированных авторов, те, которые были признаны тематически неважными. ОГИЗ В 1930 году происходит реформа издательского дела в СССР. Образуется Объединение Государственных Издательств (ОГИЗ). В эту организацию вливаются некоторые издательства, существовавшие до этого самостоятельно, а кроме этого основой ОГИЗА становится Госиздат. Его редакции (общественно-политическая, художественная, детская и т.д.) становятся основой новых типизированных издательств (13 издательств) в составе ОГИЗа. Кроме издательств теперь в отличие от 20-х годов книжная торговля была выделена из издательских структур. В 20-е годы каждое издательство занималось распространением своих книг, теперь в составе ОГИЗа существует «Книгоцентр». И все издательства уже сдают в Книгоцентр свою продукцию, а он уже начинает через сеть распространять эту продукцию. Но не продают, а сдают, т.е. по сути дела уже рыночных отношений не было, это все была государственная бюджетная система. В течение 1930 года такая система работала, Но выяснилось, что руководители Книгоцентра слишком экстремистски понимают его значение, т.е. была налажена такая система, что в центре (в Москве) происходила разнарядка книг по всей система, включая самые низовые точки. Работать такая система не могла, потому что в центре невозможно знать, что нужно какой-нибудь провинции, что там есть и чего не хватает. Т.е. руководить книжной торговлей (поставлять литературу в низовую сеть) Книгоцентр просто не смог. Это привело к тому, что уже через год оптовые склады книжного дела оказались переполненными неходовой литературой, которая была зачастую заслана совершенно не по надобности. И в 1931 году ЦК ВКПб принимает постановление «Об издательской работе». В первую очередь там критике была подвергнута работа Книгоцентра (что сыграло положительную роль). Она не меняла всей направленности книжной работы в стране, но вернула в реальную действительность книжную торговлю. Было признано, что книгораспространение поставлено бюрократически и была дана задача организовать вместо нынешней практики распределения книг - книготорговлю, опирающуюся на спрос. Вместо книгоцентра был организован КОГИЗ – Книготорговое объединение государственных издательств. Система в принципе не менялась в том смысле, что ОГИЗовские издательства точно также сдавали свою продукцию в КОГИЗ, но тот уже использовал какие-то торговые рычаги (изучение спроса, экономические исследования). Хотя в целом все равно все оставалось формальным внутри государственной системы. Ведь оптовой настоящей торговли не было, потому что все было внутри госбюджета (с одних счетов списывалось, на другие зачислялось). Кроме системы КОГИЗа существовали и некоторые другие книготорговые системы: «Академкнига» (система академии наук), «Военкнижторг» (книга в гарнизонной и т.п. сети), «Потребительская кооперация» (в деревне, работала слабо и неумело). Когда мы характеризуем соотношение КОГИЗа и ОГИЗА, мы видим, что КОГИЗ – составная часть ОГИЗА, но здесь надо отметить, что КОГИЗ был очень автономной организацией в системе ОГИЗа. Т.е. существовал он очень обособленно (свой баланс) и связь с ОГИЗОм подчас была просто формальной. ПО сравнению с 20-ми годами система распространения очень изменилась. Разная подчиненность издательских и книготорговых организаций, разная отчетность. В 20-е годы это были две половинки общего книжного дела, а теперь книжная торговля обособилась и были созданы определенные ведомственные барьеры между книгоизданием и книжной торговлей. Все это приводило к тому, что книжная торговля будучи такой оторванной (и вообще издательства, по сути дела, не были заинтересованы как можно более скоро продать свои издания – вот что стало очень важно). Существование этих издательств не зависело от спроса и качества выпускаемой книги. Они знали, что все, что они издадут – поступит в КОГИЗ и дальше уже он будет распространять то, что было издано. Именно поэтому происходит большой разрыв между издательствами и книжной торговлей. По сути дела этот разрыв (да и система вообще) просуществовали до 90-х годов (до постперестроечного времени). Этот разрыв очень многое объясняет. Цензура По сути дела доминировала в утверждении издательских планов. В первую очередь они проходили цензуру, затем сами тексты. Эта цензура тоже просуществовала до 91-х, 92 годов. Архивный документ отчетного доклада начальника Главлита 1939 года: «…в 1939 году органами цензуры контролировалось 7194 газет, журналов 1762, книг 41000, 92 радиостанции, 1400 радиоузлов, 70000 библиотек… из которых органы Главлита изымают политически вредную литературу… 4681 типографии… контролировался порядок производства и выпуска средств печати… 6027 человек – аппарат цензуры… За отчетный год было произведено 66126 вычерков сведений не подлежащих оглашению… за 2 года издано 199 приказов на изъятие произведений 1860 авторов...» Достаточно яркие цифры. Суть перемен 30-х годов
Билет № 60. Книга в годы Великой Отечественной войны Книжное дело – на интересы обороны. Обеспечение фронта привело к сокращению материальной базы. Захват западных районов страны – к потере многих предприятий (лишь оборудование некоторых удалось перевезти на Восток). Колоссальный ущерб – уничтожено 43 тысячи общественных библиотек, много книг потеряно при эвакуации и реэвакуации. |