МЧП. Билет Понятие и предмет мчп 4 Билет Нормативный состав мчп 7
 Скачать 0.95 Mb.
|
Билет № 4. Природа МЧПВ одном из современных американских учебников по коллизионному праву с иронией отмечается, что вопрос о том, по каким причинам отечественный суд допускает применение иностранного права, имеет "не больше практической значимости, чем... схоластический спор о том, сколько ангелов может уместиться на кончике иглы". (А.В. Асосков) Вот как наглядно описывает практическую потребность в применении иностранного частного права один из основоположников советской доктрины международного частного права И.С. Перетерский. Он приводит пример вымышленного государства, в котором полностью запрещено применение иностранного права в какой бы то ни было форме. "Непосредственным следствием этого была бы крайняя затруднительность для этого государства принимать участие на мировом рынке. Иностранная фирма, желающая работать в этом государстве, должна учреждаться заново по местным законам; договор, заключенный за границей, должен в точности соответствовать законам страны реализации договора (отсюда - затруднения при заключении договора). Иностранный коммерсант, приехавший со своей женой, признавался бы находящимся в "незаконном сожительстве" (потрясение основ нравственности!) и т.д. Несомненно, что подобное (вымышленное) государство не могло бы конкурировать на мировом рынке с соседним государством, которое применяет принцип locus regit actum (применение права места совершения сделки), определяет действительность брака иностранцев их национальным законом" (И.С. Перетерский, А,В. Асосков) Следует подчеркнуть, что необходимость применения в определенных ситуациях иностранного права связана не только с потребностями в защите интересов иностранных лиц, но прежде всего с тем, что это соответствует важнейшим интересам собственных граждан и развития собственной экономики. Эта мысль была абсолютно очевидна уже для отечественной дореволюционной доктрины. "Государство обязано применять иногда и иностранные законы потому, что в противном случае оно нарушило бы свою обязанность относительно собственных подданных - гарантировать им приобретенные ими права; если оно не может вернуться к временам, когда поездка за границу составляла государственное преступление; если оно само не может существовать без обеспеченного международного товарного и денежного обращения, то оно и не может поступать иначе, как допускать у себя действие иностранных законов, невзирая даже на то, как в таких случаях поступают другие государства. Государство нарушило бы свою первую обязанность относительно собственных подданных, если бы применение иностранных законов зависело бы в нем от прихоти государственной власти, если бы законодатель не считался с первой потребностью гражданского общества, с коренным правомерным интересом собственных подданных - гарантировать приобретенные права; применение иностранных законов к обсуждению прав иностранцев есть уже не что иное, как отраженное действие правила, что ради собственных подданных необходимо применять их" (М.И. Брун, А.В. Асосков) Таким образом, признание необходимости применения иностранного частного права в качестве не требующей специального доказывания аксиомы, обоснование которой заложено прежде всего в практических потребностях участников трансграничных отношений и самой системы частноправового регулирования, не лишает исследователя необходимых теоретических предпосылок и само по себе не уменьшает теоретическую обоснованность выводов о логике коллизионного регулирования. Безусловно, не следует полностью отрицать значимость теоретической дискуссии о природе и причинах применения иностранного права. Эта дискуссия важна с точки зрения выбора базовой системы ценностей и исходных юридических конструкций, на основе которых затем возводится фундамент коллизионного права. Не в последнюю очередь выбор той или иной парадигмы применения иностранного права влияет на определение природы коллизионных норм (публично-правовой или частноправовой), наличие у них регулятивной или сугубо юридико-технической отсылочной функции, а также решение вопроса о месте международного частного права в системе права. По мнению автора, непрекращающиеся в российской доктрине дискуссии по данным вопросам (например, дискуссии между так называемыми "цивилистами" и "международниками") являются в значительной степени следствием многообразия существующих теорий о природе и причинах применения иностранного права. Так, обоснование применимости иностранных норм вследствие наличия международного обязательства или (в терминологии А.А. Рубанова) "метаюридического" обязательства (наподобие "международной вежливости" в ее изначальной трактовке Губером) предполагает постановку во главу угла интересов государства. Проблема выбора применимого права в значительной степени превращается в проблему согласования суверенитетов различных государств, определение обоснованности сугубо территориального или экстерриториального применения частноправовых норм. Международное частное право в этом случае логично считать частью международного права в широком смысле слова, а коллизионные нормы - имеющими публично-правовую природу (А.В. Асосков). Термин «международное частное право» (Private international law) впервые был предложен судьей Верховного Суда США, профессором Гарвардской школы права Дж. Стори в 1834 году в работе «Комментарии коллизионного права». Данный термин употреблялся наряду с уже существовавшим и широко признанным в то время термином «коллизионное право» (Conflicts of laws). Примерно со второй половины XIX века термин «международное частное право» получил применение и в европейских государствах («Droit international prive», «Internationalsprivatrecht», «Diritto internazionale privato»). КОНЦЕПЦИИ МЧП: МЧП - это составная часть единой системы международного права, включающей международное публичное и международное частное право. По мнению этих авторов нормы международного частного права входят в состав международного права в широком смысле слова. Последователи: П.Е. Казанский, С.Б. Крылов, М.А. Плоткин, С.А. Голунский, М.С. Строгович, В.Э. Грабарь, А.А. Тилле, А.М. Ладыженский, Ф.И. Кожевников, С.А. Малинин, В.И. Маргиев, В.И. Менжинский, И.П. Блищенко, Л.Н. Галенская, Д.И. Фельдман и др. «Цивилистическая» концепция: исходят из концепции внутригосударственной природы международного частного права. Из того факта, что предметом регулирования в международном частном праве являются отношения гражданско-правового характера, исследователи сделали вывод, что международное частное право входит в состав гражданского, т.е. внутреннего права, а наука международного частного права – это одна из гражданско-правовых наук. Последователи: И.С. Перетерский, М.М. Богуславский, М.И. Брагинский, И.А. Грингольц, С.А. Гуреев, К.Ф. Егоров, И.В. Елисеев, В.П. Звеков, С.Н. Лебедев, Л.А. Лунц, Г.К. Матвеев, А.Л. Маковский, А.П. Мовчан, Н.В. Орлова, В.С. Поздняков, М.Г. Розенберг, А.А. Рубанов, О.Н. Садиков, Е.Т. Усенко, М.Х. Бабаев, Г.К. Дмитриева, Г.Ю. Федосеева и др. МЧП - это «полисистемный комплекс», который частично относится к международному (публичному) праву, а частично – к внутригосударственному праву. Представители: Р.А. Мюллерсон, Н.Ю. Ерпылева – «комплексная» правовая система. Своеобразие предмета правового регулирования, специфика источников права, а так же коллизионные нормы, входящие в состав международного частного права, могут служить необходимыми и достаточными основаниями для определения международного частного права в качестве самостоятельной отрасли внутригосударственного права. Сомнения в признании международного частного права в качестве самостоятельной отрасли права во многом порождены процессом кодификации. В различных странах кодификация норм международного частного права осуществлялась и осуществляется двумя путями: Принятием специальных законов о международном частном праве Включением коллизионных норм в отраслевые кодификационные акты. Российская Федерация пошла по пути включения коллизионных норм в ГК, ГПК, АПК, СК, КТМ. Анализ вопросов природы и назначения международного частного права показывает, что определение МЧП в качестве составной части единой системы международного права, включающей в себя международное публичное и международное частное право, а также доктрина полисистемности международного частного права более уязвимы, нежели цивилистическая его природа. Теоретический интерес представляет, прежде всего, вопрос о системной принадлежности международного частного права. С этой точки зрения сторонники двух основных подходов (исключая концепцию полисистемности) сходятся в едином мнении, определяя международное частное право как внутригосударственное. Это означает, что в национальных правовых системах объективно могут существовать и действительно существуют правовые структуры, опосредующие взаимодействие систем внутригосударственных отношений через международные частные отношения – международное частное право. Дополнительным доказательством цивилистической природы международного частного права является и то, что при всей важности и значимости унифицированных норм международных договоров основным его источником является национальное российское право, а физические и юридические лица – основополагающие субъекты гражданского права – наиболее многочисленными субъектами международного частного права. Очевидна и комплексность международного частного права не в плане концепции полисистемности, а в том плане, что за неимением кодифицированных источников, типа VIраздела Гражданского кодекса РФ, нормы международного частного права черпаются из системообразующих и других актов гражданского, семейного, трудового и других ныне самостоятельных отраслей права, а также международных конвенций, содержащих унифицированные материально-правовые и коллизионно-правовые нормы. |