Старостина-Е.А._ЮРбдо-1703б. Цель работы рассмотрение уголовной ответственности за захват заложников

• Название: Цель работы рассмотрение уголовной ответственности за захват заложников
• Дата: 20.01.2023
• Размер: 0.59 Mb.
• Имя файла: Старостина-Е.А._ЮРбдо-1703б.doc
• Тип: Документы; #896217
• страница: 2 из 8

Глава 1 Возникновение и развитие уголовно-правовых норм об ответственности за захват заложника

1.1 Происхождение нормы по российскому законодательству

Захват заложников – преступление, которое заключается в физическом ограничении свободы одного или нескольких лиц. Данное преступление считается особо опасным противоправным деянием, число жертв которого измеряется тысячами человек ежегодно.

Захват заложников наказывается лишением свободы на срок от 5 до 10 лет, а при наличии признаков преступления - лишением свободы на срок от 6 лет до пожизненного заключения. В соответствии с примечанием к данной статье лицо, добровольно или по требованию властей освободившее заложника, освобождается от уголовной ответственности при отсутствии в его действиях иного состава преступления. Криминализация этих действий и предусмотренных санкций в российском уголовном законодательстве соответствуют нормам международного права на том основании, что ООН классифицирует захват заложников как преступления, «вызывающие серьезную озабоченность международного сообщества». На основании Конвенции лицо, взявшее заложника, подлежит уголовному преследованию или экстрадиции. Это в первую очередь связано с тем, что право на жизнь, здоровье и свободу выражения мнений являются общепризнанными основными правами человека. Европейская конвенция 1950 года о защите прав человека и основных свобод провозглашает право каждого на жизнь, которой никто не может быть лишен произвольно (часть 1 статьи 2). Никто не должен подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию (статья 2). В соответствии с Конвенцией никто не должен содержаться в рабстве или ином рабстве (ч. 1 ст. 3).

Таким образом, человек имеет право на свободу, которая может быть ограничена только в соответствии с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством (ч. 1 ст. 4) 7. Часть 1 ст. 20 ч. 1 ст. 22, ч. 1 ст. 23 Конституции Российской Федерации 1993 г. гарантируют эти права.

Государство взяло на себя обязательства по их обеспечению и защите. Захват заложников грубо нарушает эти права в противоправных интересах. В этом отношении российские исследователи в целом единодушны в том, что «норма об ответственности и наказании за захват заложников заимствована внутригосударственным уголовным правом в основном из международного публичного права [7].

Реализация анализируемой нормы во внутреннем законодательстве нашей страны произошла сравнительно недавно. Отметим, что нормы, устанавливающие уголовную ответственность за захват заложников, появились уже в первых актах феодального периода, таких как Псковская судебная книга, Свод законов 1497 года, Свод законов 1550 года, Соборный кодекс 1649 года, Военный кодекс. Кодекс Петра I 1715 г., предусматривавший наказание за аналогичные преступления. Во времена Российской империи в учении уголовного права впервые упоминалось такое преступление, как похищение человека. В частности, произведения П.И. фон Фейербах, опубликованный в Санкт-Петербурге в 1810 году, рассматривал эти преступления среди других. Они включали современное понимание захвата заложников.

Свод законов Российской империи 1832 года, а также Уголовноисполнительный кодекс 1845 года в статьях 1540-1544 предусматривали наказания за задержание, похищение и незаконное заключение, которые были определены как «умышленное лишение свободы передвижения путем незаконного захвата лица». Похищение понималось как «физический захват ... с различными целями», который закон дифференцировал «по праву собственности» на «работорговлю, сокрытие или изменение происхождения младенца и похищение женщин».

Последний Уголовный кодекс России 1903 г. в гл. 26 «Об уголовных

действиях против свободы личности» также предусмотрены статьи (статьи 498-512), предусматривающие уголовную ответственность за преступления против личной свободы, называемые похищением людей [15].

Советское уголовное законодательство не содержало специальных положений о захвате заложников. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года (ст. 159) содержал норму об уголовной ответственности за насильственное незаконное лишение свободы в виде задержания или содержания под стражей. Он также предусматривал наказание в виде лишения свободы в форме, опасной для жизни или здоровья, либо с мучениями (ст. 160 Уголовного кодекса РСФСР). Введена уголовная ответственность за похищение с корыстной или иной незаконной целью, сокрытие или подмену ребенка (ст. 162). Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. предусматривал наказание за насильственное незаконное лишение свободы (ст. 147), в том числе в виде манера, опасная для жизни или здоровья, либо сопровождающаяся причинением физических страданий. Также сохранилась норма о похищении, сокрытии или замене ребенка (ст. 149). В то же время эти нормы не содержали никаких признаков современного понимания преступности с захватом заложников. Возможно, это связано с тем, что подобные преступления не были типичными для СССР и норм о похищениях для советских правоохранителей на тот период было достаточно [16].

Кроме того, нельзя не учитывать, что НКВД-ГПУ- Органы НКГБ фактически использовали практику захвата заложников, задержания членов семей лиц, обвиняемых или подозреваемых в совершении государственных (политических) преступлений, либо лиц, занимавших ответственные должности и тем самым пытающихся доказать свою лояльность ... Например, арест и ссылка (1949-1953) ПС Жемчужина, жена заместителя Председателя Совнаркома, министра иностранных дел СССР В.М. Молотов. Фактически она была взята в заложники, и Молотов, продолжая оставаться вторым человеком в государстве, должен был доказывать свою лояльность.

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. предусмотрена уголовная ответственность за похищение (подмену) ребенка в любых целях (ст. 125 УК РСФСР), а также незаконное лишение свободы, в том числе с опасностью для жизни или здоровья, с причинением физических страданий (ст. 126 УК РСФСР). Отсутствие специальной криминализации захвата заложников в советском уголовном праве российские исследователи объясняют тем, что это преступление было тогда (до середины 1980-х гг.) «достаточно редким». С такой позицией трудно согласиться. Взятие заложников в процентном отношении к другим общеуголовным преступлениям было действительно незначительным, но случаи, которые имели место, повторялись ежегодно, имели тенденцию к росту и были наиболее опасными для населения.

В 1970-е годы в СССР ежегодно регистрировалось в среднем 5-6 случаев угона самолетов, сопровождавшихся захватом заложников. Наиболее известен уже упомянутый захват и угон Ан-24Б (рейс Батуми-Сухуми) в Турцию 15 октября 1970 г. отцом и сыном Бразинскасами. Это вынудило советского законодателя 3 января 1973 г. ввести уголовную ответственность за угон воздушного судна (ст. 213.2 УК РСФСР), которая с этого момента квалифицируется самостоятельно. Кроме того, все рейсы сопровождались вооруженными полицейскими [17].

Криминализация и дополнительные меры не изменили ситуацию. Уже 18 мая того же года был угнан Ту-104А (Иркутск-Чита). Сопровождающий полицейский застрелил террориста, но мощное самодельное взрывное устройство уничтожило самолет, в результате чего погибло 72 пассажира и 9 членов экипажа. В этой связи трудно согласиться с позицией, согласно которой захват гражданских самолетов и пассажиров как заложники «были изолированы» и в силу своей редкости «не представляли общественной опасности в масштабах страны». В то же время рост беспорядков в советских исправительных учреждениях почти всегда сопровождался захватом заложников., после чего последние стали признаваться опасными.

Примерно в то же время, в конце 1970-х годов, международное сообщество признало хладнокровие серьезным преступлением.

На рубеже 1980-1990 гг. нарастали явления, характерные для социальноэкономической жизни. экономический и политический кризис, преобладание взятия заложников в учреждениях содержания под стражей, а также захват заложников из числа первых предпринимателей и членов их семей с целью вымогательства побудили российского законодателя к внести поправки в Уголовный кодекс РСФСР [18].

По статистике Судебного департамента при Верховном суде Российской Федерации, в 2015–2018 годах в России ежегодно совершалось 5-6 дел о захвате заложников, около 340 похищений и около 200 незаконных тюремных заключений. В то же время, исходя из того, что по статистике более чем в 80% случаев заложники в России захватываются с применением оружия или других предметов. В связи с международным признанием терроризма одним из глобальные вызовы, в российской литературе при обсуждении вопросов минимизации угроз безопасности в виде терроризма, экстремизма, религиозного радикализма высказывались предложения по корректировке структуры статьи 9 Уголовного кодекса Российской Федерации, Выделение «террористических преступлений», которые означают террористические акты, захват заложников, а также по каким-то причинам бандитизм, организацию незаконного вооруженного формирования, которые могут не иметь отношения к терроризму, в отдельной главе. Учитывая отсутствие юридического определения «преступления террористического характера», эти предложения критикуются с той позиции, что захват заложников полностью покрывается составными частями террористического акта.

Ю.С. Горбунов предложил здесь исходить из разграничения преступлений, связанных с терроризмом:

• 
  сами деяния - ст. 205 УК РФ («Теракт»), ст. 206 УК РФ («Захват заложников»), ст. 211 УК РФ («Угон воздушного, водного или железнодорожного подвижного состава»);
  
• 
  содействие таким действиям - ст. 205.1 УК РФ («Содействие террористической деятельности»), ст. 205.2 УК РФ («Публичные призывы к террористической деятельности или публичное оправдание терроризма»).
  

В любом случае, несмотря на отсутствие юридически закрепленного определения «преступления террористического характера», доктрина предполагает, что захват заложников следует рассматривать как террористическое преступление [19].

С.А. Черных признает данный акт «прямо или косвенно связанным с терроризмом и террористической деятельностью», ссылаясь на ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. No 35-ФЗ «О противодействии терроризму». Российская судебная практика противоречит этим положениям. Приведем типичный пример. Суд установил, что 8 февраля 2015 г. некий г-н

П., ранее совершивший несколько краж и находясь в состоянии алкогольного опьянения, пришел к матери своей жены, г-же Б., чтобы узнать местонахождение ее дочери г-жи. И. в агрессивной манере. Опасаясь насилия, г-жа Б. попыталась сбежать. В тот момент г-н П. «имел прямое преступное намерение захватить, а затем удержать г-жу Б. в качестве заложницы», чтобы заставить ее дочь г-жу. Чтобы привести к нему их общую маленькую дочку. Суд установил, что г-н П., «осознавая свое прямое преступное намерение, направленное на захват и удержание заложника», вооруженный ножом, «с целью взять и удерживать г-жу Б. в качестве заложницы», напал на г-жу. Б. и силой удерживал ее, вынуждая его жену г-жу. I. привезти их общую маленькую дочь. По прибытии сотрудников полиции г-н П. стал требовать от них это (а также бутылку водки и автомат), сделав выполнение требований условием освобождения матери своей жены. удерживался в заложниках, которого угрожал убить. В результате г-жа Б. была освобождена полицейскими, применившими огнестрельное оружие. Очевидно, что в данном случае действия г-на П., угрожал своей семье в нетрезвом виде, далеки от терроризма в его международно-правовом и просто рациональном понимании, что, однако, не помешало суд исходил именно из этой квалификации, согласно которой г-н П. был приговорен к 7 годам лишения свободы. Таким образом, законодательство Российской Федерации против захвата заложников имеет долгую историю развития и сосуществования с родственными (аналогичные) правонарушения.

В то же время в российском уголовном праве и доктрине уголовного права доминировало представление об этом акте как о похищении человека, за которое оно всегда квалифицируется как тяжкое преступление с суровым наказанием. Преступление до 1987 года отсутствовало в национальном уголовном законодательстве, которое применяло нормы посягательства на свободу в виде незаконного задержания, лишения свободы, похищения и лишения свободы. Выделение захвата заложников явилось следствием как значительных увеличение количества подобных случаев и развитие международного права в сфере противодействия международному терроризму.

Сегодня захват заложников, наряду с другими террористическими преступлениями, представляет угрозу как для всего мирового сообщества в целом, так и для отдельного человека. государство в частности. Не умаляя важности индивидуальной личности заложника, характеризующейся такими преимуществами, как жизнь и здоровье, мы подчеркиваем, что отличительной чертой этого преступления является объект - общественная безопасность. Проблемы квалификации преступлений, встречающиеся на практике, требуют анализа генезиса нормы захвата заложников, изучения истоков отечественного законодательства.