Современные проблемы. Цветочки святого франциска
 Скачать 2.21 Mb.
|
|
Глава VI Как брат Джинепро шесть месяцев хранил молчание Брат Джинепро однажды таким образом решил шесть месяцев хранить молчание. Первый день — ради любви к Небесному Отцу. Второй день — ради любви к Иисус Христу, Сыну Его. Третий день — ради любви к Святому Духу. Четвертый день — ради почитания Пресвятой Девы Марии. И так — каждый день подряд, ради любви к некому святому, шесть месяцев соблюдал он молчание. Глава VII Пример противостояния искушениям плоти Однажды, когда брат Жиль и брат Симон Ассизский и брат Руффино и брат Джинепро встретились, чтобы побеседовать о Боге и о душе, брат Жиль сказал другим братьям: «Как вы обходитесь с искушениями плотским грехом?» Сказал брат Симон: «Я размышляю о низости и гнусности плотского греха, и из сего следует великое отвращение, и вот — я спасся». Сказал брат Руффино: «Я бросаюсь ничком на землю и пребываю в молитве, моля о милости Божьей и Матери Иисуса Христа до тех пор, пока таким образом не почувствую себя полностью освобожденным». Ответил брат Джинепро: «Когда я чувствую смятение дьявольского плотского внушения, я тотчас же бегу и скоро запираю дверь сердца моего и, дабы уберечь крепость сердца моего в безопасности, занимаю я себя праведными размышлениями и праведными желаниями, так что, когда плотское внушение приходит или стучится в дверь моего сердца, я отвечаю ему, как бы изнутри: «Уходи. Ибо обиталище сие уже занято, и никто более сюда войти не может». И таким манером никогда я не дозволяю плотскому помышлению войти в сердце мое. А затем, зря себя покоренным, оно отходит от меня, подобно врагу, приведенному в замешательство, и не только меня одного, но также от всех по соседству со мной пребывающих». Брат Жиль ответил: «Брат Джинепро, я придерживаюсь тебя, ибо никто не может бороться с плотским врагом иначе чем бегством. Ибо внутри предательское плотское желание и вовне чувства телесные дают о себе знать как о врагах столь великих и столь сильных, «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 173 что, ежели не бежим мы, то не можем одолеть их. Посему тут, кто будет сражаться с ними любым иным способом по тяжести трудов битвы сей редко пожинает победу. Итак, беги порока – и будешь победителем». Глава VIII Как брат Джинепро уничижал сам себя во славу Божью Однажды брат Джинепро, желая полностью уничижить себя, разделся полностью, оставив лишь исподние штаны, и, увязав одежду в свою рясу, как в мешок, положил ее себе на голову, и так, голый, вошел в Витербо и пришел на площадь, дабы быть осмеяным. Когда он стоял там голый, дети и юноши, полагая, что он помутился в рассудке, обращались с ним весьма презрительно, бросались в него грязью, осыпали его камнями, толкали его из стороны в сторону, поливая его потоками насмешек. И так мучимый и осмеиваемый стоял он там большую часть дня, а затем, голый, как был, отправился он в Монастырь. И братья, видя его в таком состоянии, весьма гневались на него. И особенно за то, что он шел так, голым, через весь город со своим узлом на голове, они ругали его весьма сурово и грозили ему жестокими наказаниями. И один сказал: «Давайте посадим его в темницу», а другой сказал: «Давайте повесим его. Никакое наказание не будет чрезмерным за такой дурной пример, какой он подал сегодня, осрамив как себя, так и Орден». И брат Джинепро отвечал радостно и со всей кротостью: «Вы говорите хорошо и правильно, ибо я достоин всех сих наказаний, и даже еще многих других». Глава IX Как брат Джинепро, дабы уничижить себя, качался на качелях Однажды, когда брат Джинепро шел в Рим, где слава о его святости уже гремела широко, многие римляне, из благочестивого почитания, вышли навстречу, дабы предварить его. И видя, что приближается такое множество людей, брат Джинепро задумал обратить из почитание в презрение и осмеяние. Неподалеку качались на качелях два маленьких мальчика. Сказать попросту, они положили одно бревно поперек другого и каждый из них сел на концы верхнего бревна, и так они качались вверх-вниз. Брат Джинепро подошел и снял с бревна одного из мальчиков и уселся сам на качели, и стал качаться. Между тем люди подошли и дивились, видя брата Джинепро качающегося на качелях. Тем не менее они приветствовали его с великим почитанием и ждали, пока он накачается, чтобы потом наконец с почетом проводить его в Монастырь. И брат Джинепро почти не обратил внимания ни на их приветствие, ни на их благоговение, и не заботился нимало о том, что они стоят и ждут, но лишь качался с великим усердием. И после того, как они прождали долгое время, некоторые из них начали уставать и говорить: «Что это за дурак?» Другие же, зная обычаи этого человека, возрастали в почитании его. Тем не менее, наконец, они все разошлись и оставили брата Джинепро на качелях, и когда все они ушли, брат Джинепро остался исполенным «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 174 утешения, ибо он увидел неких, кто насмехались над ним. И так он встал и вошел в Рим со всей кротостью и смирением и пришел в Монастырь братьев-миноритов. Глава X Как брат Джинепро однажды готовил для братьев столько еды, чтобы хватило ее на пятнадцать дней Однажды, когда брат Джинепро был в одной весьма маленькой Обители братьев, по некой весьма достойной причине надо было всем братьям уйти, и только брату Джинепро следовало остаться в доме. Гвардиан сказал: «Брат Джинепро, мы все уходим, и посему позаботься о том, чтобы, когда мы вернемся, у тебя было приготовлено немного еды, дабы подкрепиться братьям». Брат Джинепро отвечал: «Весьма охотно так и сделаю. Положитесь на меня». И, когда все братья ушли, как было сказано, брат Джинепро сказал: «Что за за ненужный труд — пропадать брату на кухне и уклоняться от молитвы? По правде, раз меня оставили, чтобы я кашеварил, приготовлю-ка я еды столько, чтобы всем братьям, даже если бы их было больше, чем есть сейчас, хватило бы ее на пятнадцать дней». Итак, он поспешно отправился в город и выпросил несколько больших горшков, и достал свежего мяса и соли, и птицы, и яиц, и трав. И выпросил он достаточное количество дров, и поставил все на огонь, а именно птиц вместе с перьями, яйца — в скорлупе, и всѐ остальное подобным же образом. Когда братья вернулись в Обитель, один, которому хорошо было ведомо простодушие брата Джинепро, пошел на кухню и увидел все эти огромные горшки, стоящие на ревущем пламени. И он сел и смотрел в изумлении и не говорил ничего, пристально наблюдая за тем, как брат Джинепро занимался своей стряпней. Поскольку огонь разошелся весьма сильно, и он уже с трудом мог достать до своих горшков, то, чтобы снять пену, он взял досточку и плотно привязал ее к себе веревкой и прыгал от одного горшка к другому, так что смешно было смотреть на него. И, понаблюдав за всем этим к немалому веселью своему, брат тот вышел с кухни и, найдя других братьев, сказал: «Я бы сказал, что брат Джинепро готовит свадебный пир». Братья подумали, что это шутка. Тогда брат Джинепро снял горшки с огня и стал звонить в колокол, возвещая трапезу, и братья собрались за столом. И он вошел в трапезную с едой, что он приготовил, раскрасневшийся от трудов своих и от жара огня, и сказал братьям: «Кушайте на здоровье. А затем пойдемте все молиться. И пусть на время никто не заботится о готовке, ибо я приготовил сегодня столь великий пир, что у меня должно хватить еды намного больше, чем на две недели». И он поставил свою распаренную стряпню на стол перед братьями, и нет во всем Риме столь оголодавшей свиньи, что стала бы это есть. Брат Джинепро нахваливал яства, которые он приготовил, как торговец расхваливает свой товар, ибо он уже заметил, что прочие братья ничего не ели, и он сказал: «Вот, эта птица — превосходное средство для ободрения разума. А этот бульон сохранит ваше тело влажным, так он хорош». «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 175 И, пока братья все еще дивились благочестию и простодушию брата Джинепро, Гвардиан Обители, разгневавшись на такое недоумие и на порчу такого множества хороших продуктов, ругал брата Джинепро с великой суровостью. На это брат Джинепро тотчас же бросился наземь и преклонил колени перед Гвардианом и смиренно признал свою вину перед ним и всеми братьями, говоря: «Я худший из людей. Кто-то совершает такой грех, что ему вырывают за это глаза, но гораздо более виновен я, нежели он. Кого-то вешают за его преступления, но гораздо более я достоин этого за мои нечестивые деяния. И вот теперь я растратил попусту добро Божье и Ордена». И так горько сетуя он ушел, и весь тот день не показывался на глаза никому из братьев. И тогда Гвардиан сказал: «Дражайшие братья мои, я бы желал, чтобы каждый день, как сегодня, этот брат растрачивал бы столько же добра, если бы оно было у нас, если бы только мог он чрез то получить назидание. Ибо сделал он сие по великому простодушию и милосердию своему». Глава XI Как брат Джинепро однажды ради своего посрамления пошел в Ассизи Однажды, когда брат Джинепро на время остановился в Вал-ди-Сполето, услышал он, что в Ассизи был великий праздник, и что множество людей собиралось там с великим благочестием. И вот очень ему захотелось ему сходить на этот праздник. И слушайте же, как он это сделал. Брат Джинепро разделся до гола, оставшись в одних исподних штанах, и отправился в путь, пройдя через Сполето, через самый центр города. И так голым пришел он в Монастырь. Братья весьма растревожились и возмущены, и ругали его весьма сурово, называя безумцем и дураком и наказанием для Ордена Святого Франциска, и говоря, что его следовало бы заковать в цеми, как сумасшедшего. И Генерал, пребывавший тогда в той Обители, созвал всех братьев и брата Джинепро с ними. И перед всем монастырем сурово и строго отчитал его. И после многих слов, которые он говорил как имеющий власть наказывать, он сказал брату Джинепро: «Вина твоя такова и столь велика, что я не знаю, какое соразмерное ей наказание возложить на тебя». На что брат Джинепро, как человек, находящий радость в собственном посрамлении, отвечал: «Отче, я скажу тебе. Поскольку пришел я сюда голым, то в наказание пусть я отправлюсь вновь в таком же виде туда, откуда я вышел, чтобы прийти на этот праздник». Глава XII Как брат Джинепро был исторгнут в экстаз во время, когда служилась Месса Однажды, когда брат Джинепро с великим благочестием слушал Мессу, был он исторгнут в экстаз вознесением разума, причем на весьма долгое время. И был он оставлен в келье вдали от прочих братьев, и когда пришел он в себя, то стал с «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 176 великим пылом говорить: «О братья мои, кто столь благороден в жизни сей, что не понес бы с радостью корзину с навозом через весь город, если бы ему был дан за то дом, полный злата?» И он сказал: «Увы! Отчего не желаем мы претерпеть малый позор, если через него могли бы мы приобрести жизнь благословенную?» Глава XIII Как брат Джинепро скорбел о кончине своего спутника, брата Амазиальбене У брата Джинепро был спутником один брат, которого он очень сильно любил, и имя ему было Амазиальбене. Обильно был муж сей наделен добродетелью высочайшего терпения и послушания. Ибо, если бывал он бит весь день, то никогда не произносил ни шепотом ни в полный голос ни единого слова жалобы. Много раз бывал он послан в Обители, где братья были грубы и было трудно угодить им, и от которых претерпевал он многие беды, кои сносил он терпеливейше и безропотно. По просьбе брата Джинепро он был готов плакать и смеяться. И вот, по воле Божьей, сей брат Амазиальбене, овеянный доброй славой, скончался. И когда брат Джинепро услышал о его кончине, то скорбел столь тяжко, как никогда не скорбел прежде во всю жизнь свою ни о чем плотском. И всем своим поведением выражал он внешне великую горечь, что была у него внутри, и говорил: «Горе мне! Жалкий несчастный я человек, ибо теперь не осталось мне ничего хорошего, и весь мир распался в смерти моего милого и возлюбленного брата Амазиальбене!» И он говорил: «Если бы не должно было мне хранить мир с братьями, пошел бы я к могиле его и взял бы из нее голову его, и из черепа его сделал бы две чашки. Из одной, в память о нем и ради моей любви, я бы всегда ел, а из другой я бы пил, когда жаждал бы или желал бы пить». Глава XIV О руке, которую брат Джинепро видел в воздухе Однажды, когда брат Джинепро молился и, может быть, думал о себе слишком высоко, показалось ему, будто бы он видел руку в воздухе и своими телесными ушами слышал некий глас, который говорил к нему таковым образом: «О, брат Джинепро, с рукой сей ты ничего сделать не можешь». На что он тотчас же вскочил и, подхватившись и обратив глаза к небесам, кричал громким голосом, мчась через монастырь: «Воистину, правда сие! Воистину, правда сие!» И так он продолжал повторять долгое время. «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 177 «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 178 Некоторые сюжеты из жизни Святого Франциска в картинах и фресках Святой Франциск с братьями-миноритами. «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 179 Святой Франциск перед Папой. Утверждение Устава. «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 180 Святой Франциск проповедует Султану. «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 181 Святой Франциск получает Стигматы «Цветочки Святого Франциска Ассизского» 182 Святой Франциск на смертном одре |