Донской кад.корпус. Донской императора александра III
 Скачать 0.51 Mb.
|
|
Донской Императора Александра III кадетский корпус прекратил свое существование. Однако шефство и полное наименование были немедленно приказом Войскового атамана генерал-лейтенанта А.П.Богаевского переданы Второму Донскому кадетскому корпусу в Королевстве С.Х.С. Кадеты Донского Александра III Кадетского Корпуса в Буюк-Дере В местечко Буюк-Дере, куда были направлены младшие кадеты корпуса, находилась летняя резиденция русского посольства, раскинувшаяся на самом берегу пролива. Кадет встретил суперинтендант британской школы, бывший секретарь английского посольства в Петербурге господин Сэмсон. Кадетам объявили, что они теперь являются учениками британской школы и после этого отвели в здание посольства, в котором первую ночь кадеты провели в большом холле, расположившись на одеялах на каменном полу. В первые же часы пребывания в школе после очень скудного ужина кадеты устроили «бенефис» руководству школы. К этому времени нервы кадет были напряжены до предела. Они с трудом пережили расформирование корпуса и расставание со своими товарищами, приказ о снятии кадетской формы, переезд на новое место. Когда же на ужин они получили два небольших биточка и кусок хлеба вместо пайка английского солдата, который они получали в Египте, нервы кадет не выдержали. Они орали, стучали вилками и ножами по тарелкам. Все это продолжалось недолго, но, тем не менее, они высказали свое возмущение в отношении того, как с ними обошлись. Как вспоминал один из кадет, попавший в Буюк-Дере, англичане действовали решительно. Прежде всего, они приступили к порке тех. кого считали зачинщиками. Пороли жестоко. Поркой дело не закончилось. Часть кадет исключили из школы и отправили в какие-то из европейских стран. Те, кто остались, были вынуждены подчиниться порядкам, установленным англичанами. Кадеты были распределены по трем домам на территории посольства. На причале посольского парка находилось несколько лодок, прогулки на них стали одним из главных развлечений кадет. Одновременно было обустроено футбольное поле, гимнастический городок. Кадеты быстро подружились с русскими ребятами, которые проживали в Буюк-Дере. Уроки давали воспитатели и преподаватели, принятые в состав педагогического персонала школы. Учебный график был не особенно напряженным. У детей было много времени на прогулки по большому посольскому парку, где они могли познакомиться с природой Турции и старинными развалинами греческого монастыря, находившегося на территории парка. В комплекс парка входила и православная церковь, которая стала отдушиной для ребят. Многие из них поступили в православный хор, которым управлял молодой регент А.В.Гринков. Кадеты любили собираться у него дома и петь русские и казачьи песни. Он старался привить кадетам любовь к русской народной песне. Те в свою очередь не забывали родной кадетский корпус и давно простили своему директору то наказание, которое понесли за набег на караван с апельсинами. Теперь они считали, что в лице директора потеряли отца родного. В Буюк-Дере кадет посетил заведующий отделом по делам русских беженцев в Лиге Наций, прославленный исследователь Арктики Фритьёф Нансен. Он был приятно удивлён, когда один из кадет вместо того, чтобы жаловаться на свою судьбу завёл с Нансеном разговор о судьбе «Фрама», судна, на котором Нансен совершал своё путешествие. Когда Нансен услышал этот вопрос, он на какое-то время замер, в глазах у него стояли слёзы. Сопровождавшему его школьному начальству Нансен пояснил, что для всех он только представитель Лиги Наций, и вдруг русский мальчик вспомнил о «Фраме». ВТОРОЙ ДОНСКОЙ КАДЕТСКИЙ КОРПУС Во время эвакуации Донского кадетского корпуса из Новороссийска не все кадеты смогли выехать из России, в городе остались больные тифом. Среди больных находился и генерал-лейтенант Иван Иванович Рыковский. По мере выздоровления И.И.Рыковский собрал кадет, преподавателей и воспитателей в единую команду и вывез всех в Крым, где эта команда расположилась в г. Симферополе на Суворовской улице. В качестве военно-учебного заведения корпус стал получать из Донского казначейства денежные средства, а персонал – жалованье, соответствующее чинам и положению. Когда летом 1920 г. все донские тыловые организации, интендантство, лазареты, склады, были сосредоточены в г. Евпатория, туда перебрались и кадеты. Первоначально эта группа получила наименование «Евпаторийское отделение» (по другим воспоминаниям, Донской атаман генерал А.П.Богаевский сразу назвал эту команду Вторым Донским кадетским корпусом). Первоначальная численность Второго Донского кадетского корпуса составила 15 кадет и 20 человек персонала. Летом 1920 г. Донской, Кубанский и Терский атаманы издали приказы об отчислении из рядов Белой армии всех несовершеннолетних, не окончивших средние учебные заведения. Все подростки направлялись в «Евпаторийское отделение». При корпусе был создан Донской пансион, куда направлялись дети 8-10 лет. Постепенно численность отделения составила 120 человек. С ними проводились занятия, организовывалась внеклассная работа, был даже собственный хор. Занятия были облегченные и укороченные. Ни учебников, ни пособий не было. Многое преподавалось по памяти. Значительное время отводилось строевым занятиям. Пока было тепло, купались три раза в день. Первое время единой формы не было, позднее с интендантских складов были получены рубашки, парусиновые ботинки, английские фуражки. Основу питания составляла перловая каша. Столовой и классов не было. Устраивались во дворе на плохо оструганных досках. Летом спали под открытым небом. Осенью можно было располагаться на веранде трёхэтажного особняка с флигелями бывшего сахарозаводчика Терещенко. По воскресеньям весь корпус водили в местную греческую православную церковь. В корпусе же богослужений не совершалось. Два раза в неделю корпус выходил в город на прогулку. Постепенно в корпусе сложился хороший хор, которым руководил С.Родионов, бывший семинарист. Книг для чтения не было. Вечерами кадеты делились своими боевыми подвигами, благо каждому было что рассказать. Все кадеты увлеклись шашками. Столы были расчерчены как шашечные доски. Белые и черные камушки заменяли шашки. Всё свободное время разыгрывались турниры. 2 ноября 1920 г. кадеты этого отделения и примкнувшие к ним кадеты других корпусов были погружены на военный транспорт «Добыча» для эвакуации из России. К моменту эвакуации в корпусе числилось около 200 человек. Вместе с другими судами транспорт взял курс на Константинополь. 3 декабря 1920 г. прибывшие в Константинополь кадеты приказом по Всевеликому Войску Донскому стали официально именоваться «Вторым Донским кадетским корпусом» (в это время еще существовал Донской Императора Александра III кадетский корпус в Измаилии). В Константинополе кадет Второго Донского корпуса пересадили на судно «Великий Князь Владимир», на котором уже находился Крымский кадетский корпус. 14 декабря 1920 г. Второй Донской кадетский корпус прибыл в Бакар, порт Королевства С.Х.С. в Адриатическом море, и вместе с Крымским кадетским корпусом направлен в г. Стрнище. Заботу о кадетах первоначально взяли на себя католические монахини местного монастыря, сразу получившие прозвище «аэропланы» за головные уборы. Кормили мамалыгой, супом из пареной репы, жидкой фасолью. Многие ребята прибыли в Стрнище больными, страдали малокровием, почти все мучились от фурункулов. Потребовались месяцы, прежде чем было налажено правильное питание, и здоровье кадет понемногу пришло в норму. В Стрнище директором кадетского корпуса был назначен генерал-майор А.И.Бабкин, бывший адъютант Войскового атамана. По своему внешнему виду генерал А.И.Бабкин был строевым щеголеватым офицером, с кадетами всегда здоровался, называя их «Донскими орлятами». По свидетельству кадет Донского корпуса, А.И.Бабкин был неплохим директором, проявлявшим отеческую заботу о кадетах. Вместе с тем, они жалели об уходе из корпуса И.И.Рыковского и других воспитателей, с которыми пережили многие тяжелые события. Занятия в корпусе начались сразу же после обоснования в Стрнище. В корпус прибыли новые офицеры-воспитатели и преподаватели, которые составили учебники по своим предметам. 21 февраля 1921 г. генерал-майор Бабкин направил в Державную комиссию Королевства СХС, Донскому атаману и Российскому военному атташе доклад о состоянии корпуса. В нём говорилось: «Второй Донской кадетский корпус, высадившийся по эвакуации из Крыма в порту Бакар, прибыл 15 декабря 1920 г. в Словению, в бывший австрийский лагерь для военнопленных «Стрнище». Корпус разместился в двух бараках, имеющих отдельные помещения для лазарета и кухни с очень малой плитой ½ кв. метра. Бараки, где размещены кадеты, представляют из себя старые деревянные постройки летнего типа, продуваемые через стены извне, потолки протекают при дожде и таянии снега. Сыро настолько, что вещи через несколько дней покрываются плесенью. Путем постановки двух железных печей эти бараки были приспособлены к зиме. Однако эти печи не сохраняют тепло и греют только во время топки. Температура быстро падает до +6-8º. Холодно особенно ночью. Усилились заболевания злокачественной малярией и ревматизмом. Размещение кадет тесное. Спальни и классы, правильнее места для занятия уроками, находятся в одном и том же месте. Здесь же размещены инспектор классов, командиры сотен и воспитатели. Здесь же находятся сапожная и пошивочная мастерские. Кадеты спят на железных и деревянных примитивного устройства кроватях по большей степени по несколько человек (2-4) вместе. Спят большей частью на голых досках из-за большого недостатка матрацев. Одежда кадет преимущественно летнего типа, полученная еще в Евпатории. Она находится в ветхом состоянии, рвется по швам, материя не выдерживает. Теплых вещей нет. Отсутствие обмундирования сказывается на состоянии здоровья кадет. В Стрнище резко увеличилось число простудных заболеваний. С 1 декабря 1920 г. по 11 февраля 1921 г. больных малярией в тяжелой форме – 54, бронхитом – 25, ревматизмом средней тяжести – 19, острым ревматизмом 86 кадет». 74/ Из-за антисанитарийного состояния в корпусе появилось много больных с кожными заболеваниями, кадеты пользовались баней один раз в месяц, что являлось явно недостаточным. Умывальники находились в коридорах с выбитыми стеклами. Учебные занятия в корпусе начались сразу же после обоснования в Стрнище силами тех преподавателей, которые имелись в наличии, по составленным ими самими учебникам. Занятия проводились в тех же бараках, где были размещены кадеты. Классных досок не было, трудно было с письменными принадлежностями и тетрадями. Усвояемость предметов была очень слабой. Строевые занятия проводились регулярно, и кадеты к ним относились очень серьезно. Из-за отсутствия снарядов для физических упражнений, занятия по гимнастике ограничивались вольными упражнениями и различными играми. Уроки танцев и музыки не проводились. Ручным трудом заниматься было негде. Рядом с корпусом находились мастерские, где кадеты могли бы заниматься ручным трудом. Но рабочие мастерских были резко настроены против Врангеля и Белой армии, к кадетскому корпусу относились враждебно. В силу того, что весь персонал проживал в одном помещении вместе с кадетами, у сотенных командиров и офицеров-воспитателей не было даже возможности быть предоставленными себе даже на короткое время в течение суток. Внешний вид офицеров и преподавателей был плохой и они не могли служить примером для кадет. 75/ В представленном генерал-майором А.И.Бабкиным докладе лишь констатировалось бедственное положение корпуса. Там не было каких-либо конкретных просьб о материальной и финансовой помощи. Директор просил просто принять к сведению, в каких условиях корпус функционирует, приступил к регулярным занятиям и просил инстанции, куда был направлен этот доклад, принять все изложенное к сведению. Следует подчеркнуть, что 2-й Донской кадетский корпус с первых дней пребывания в Стрнище произвел более благоприятное впечатление на местных жителей, чем кадеты Крымского корпуса. Сложно сказать, по чьему указанию было подготовлено ниже приводимое сообщение и кому оно было адресовано. В Государственном архиве этот документ значится как выписка из доклада ученого агронома А.А.Рышкина (май 1921 г.): «Мною осмотрено два кадетских корпуса в Стрнище. Условия жизни в кадетских корпусах плохие… На зиму оставлять детей в таких условиях невозможно, В лагере размещены два кадетских корпуса: Донской и Крымский. О первом в смысле дисциплины самые лестные отзывы, тогда как Крымский корпус вызывает нарекания даже со стороны местного населения – воровство, всякие дебоши, вплоть до остановки поездов, ложась на рельсы. Всё это проступки воспитанников Крымского кадетского корпуса. Должны быть приняты самые экстренные меры к устранению непорядков в кадетских корпусах, так как они являются не только делом корпусов, но и военным русским делом в Сербии. 76/ Объективности ради, следует подчеркнуть, что по своему возрастному составу Второй Донской корпус значительно отличался от Крымского корпуса. Большую часть воспитанников Донского корпуса составляли мальчики в возрасте 10-15 лет, здесь не было таких великовозрастных юношей, которые обучались в Крымском корпусе. Полковник В.Н.Мальцов, письмо которого в штаб генерала П.Н.Врангеля цитировалось в очерке о Крымском кадетском корпусе, там же высказался и Донском кадетском корпусе и постарался показать на контрасте, как два корпуса отличаются друг от друга в вопросах дисциплины: «Донской кадетский корпус снискал к себе уважение среди жителей города. Строгая дисциплина. Подъем в 6.00, молитва в 6.30, в Крымском корпусе молитва – в 9.00. Занятия протекают регулярно. Директор корпуса – молодой энергичный, требовательный. Дело в корпусе идет как заведенная машина. В корпусе есть мастерские. Не встретишь в городе шатающихся донцов, одни – крымцы. Кадеты вежливы, воспитаны, никаких следов невоспитанности. У кадет Донского корпуса вызывало зависть то, как были одеты кадеты Крымского корпуса. «Баронам всё, нам ничего». На это генерал С.Н.Потоцкий отвечал: «У Вас свое правительство, туда и обращайтесь». 77/ Весной 1921 г. в корпус прибыли новые офицеры-воспитатели и преподаватели: генерал-лейтенант А.М.Сутулов, генерал-майор Н.Н.Кучеров, полковники П.И.Еманов, А.Ф.Золотов. А.М.Сутулов стал командиром 1-й сотни, Н.Н.Кучеров и П.И.Еманов – воспитателями старших классов. Инспектором классов был назначен полковник Чернокнижников. Летом 1921 г., когда до кадет дошли слухи о сильном голоде в Поволжье, донцы участвовали в сборе средств для оказания помощи голодающим. С соседним Крымским кадетским корпусом отношения были хорошими, особенно с владикавказцами, среди которых было много кубанцев и терцев. С полтавцами разделяло наличие в их рядах «цука», которого никогда не было в Донском кадетском корпусе. В ноябре 1921 г. Донской кадетский корпус был перемещен в г. Билече, заброшенный в глухих местах Герцоговины город. Вокруг – горы, скалы, каменистая местность с бедной растительностью. Этот город не мог дать ничего кадетам: отсутствие культурных мест, захудалость района, отсутствие общественной жизни. Недалеко от города располагалась старая австрийская крепость. Там и расположился кадетский корпус. Представитель Министерства просвещения, посетивший кадетский корпус в первые дни его пребывания в Билече наблюдал такую картину: «В первом отделении второго класса дети сидят на уроках в кальсонах и рубашках, почти все босиком. Кальсоны у них короткие, как купальные костюмы. У каждого имеются лишь две смены белья, но и из них нужно было бы выбросить 60 процентов, ибо это просто тряпки. В виду того, что белья не хватает, его меняют лишь каждые две недели и дети страшно грязные. Простынь нет, 40 штук, которые имеются, берегут для лазарета. Имеется по одной паре ботинок на каждого. Ботинки настолько изношены, что их необходимо чинить раз, а то и два раза в месяц. Запаса ботинок нет, их надо беречь и многие кадеты ходят босиком по острым герцеговинским камням. Я видел детей с ранами на ногах, в рваных рубахах и обветшалых кальсонах, шедших, держась за стены зданий или опираясь на товарищей, которых сегодня-завтра ожидает такая же участь. Кормят плохо и дети плохо выглядят. Это результат того, что Державная комиссия выдает всего по девять динар на питание кадета». 78/ Вскоре после прибытия в Билечу директором корпуса был назначен генерал-майор Евгений Васильевич Перрет, который оставался на своем посту до слияния Донского кадетского корпуса с Первым Русским великого князя Константина Константиновича кадетским корпусом в 1933 г. Перрет Евгений Васильевич родился в Полтаве в 1875 г. Окончил 1-й Московский кадетский корпус (1893), Михайловское артиллерийское училище (1896), Михайловскую артиллерийскую академию. По окончании училища был выпущен подпоручиком в лейб-гвардии 2-ю артиллерийскую бригаду, в которой и прошла почти вся его служба. Первую мировую войну в 1914 г. начал в чине полковника, командира батареи в своей бригаде. За боевые отличия произведен в чин генерал-майора и назначен командиром 4-й Финляндской артиллерийской бригады. В 1916 г. ранен в голову и ногу. В начале 1917 г. назначен инспектором артиллерии 1-го Гвардейского корпуса, в этой должности оставался до окончательного развала армии С конца 1918 г. находился при штабе Донского атамана. После эвакуации из Крыма приказом Донского атамана назначен инспектором классов Донского кадетского корпуса. После ухода генерала Бабкина назначен директором Донского кадетского корпуса, которым командовал с 1922 по 1933 г. Скончался в 1940 г. в Белграде. Генерал Е.В.Перрет был награжден орденом св. Георгия 4-й ст. и Георгиевским оружием, орденом св. Владимира 4-й и 3-й ст., св. Анны 4-й, 3-й и 2-й степени, а также орденом Белого Орла. Постепенно жизнь в корпусе стала налаживаться. Была сооружена корпусная церковь, оборудованы классы, приобретены гимнастические снаряды, организован лазарет. Начались учебные занятия. Проводились занятия по ручному труду. Появились столярная и переплетная мастерские. Столярной мастерской руководил полковник В.Н.Рещиков. 17 сентября 1922 г. директор кадетского корпуса генерал Е.В.Перрет сообщал российскому военному атташе в Белграде: «Доношу, что настроение кадет в двух младших классах отличное. Все кадеты рьяно принялись за занятия и вполне приноровились к предъявляемым им требованиям. В старшей сотне настроение слегка пониженное из-за более строгой оценки их деятельности. Желание VIII класса – как-нибудь устроиться в текущем году в высшие учебные заведения. Этот вопрос настолько острый, что всякий, даже непроверенный слух об устройстве какого-либо кадета в университет или политехнический институт вызывает жалобы на малую заботливость начальствующих лиц об их будущей судьбе. Речь идёт о VII и VIII классах». 79/ С местным населением особых связей не было. Правда, вскоре в корпусе стали учиться несколько мальчиков-черногорцев и герцеговинцев, ставших впоследствии офицерами югославской армии. Сербский язык в корпусе стали преподавать учителя-сербы. Важнейшим событием года в Билече был бал, проводившийся во время летних каникул, на который приезжали из Белой Церкви институтки Донского Мариинского института. С ними многие кадеты познакомились ещё в Новочеркасске и во время эвакуации. Для приведения огромного здания, в котором располагался кадетский корпус в Билече, в должный вид приходилось приложить немало труда. К балу готовились всем корпусом: белили стены огромного зала, готовили танцевальный и театральный залы. На занавесе, закрывающем сцену был изображён новочеркасский памятник Ермаку, который рисовал кадет Григорий Самойлов, ставший впоследствии одним из известных архитекторов Югославии. Все программки рисовали настоящие художники Г.Самойлов, Киреев, В.Иванов, И.Дубровный. «Прежде чем прибудет директор корпуса, вообще персонал, – вспоминал Н.Воробьёв, – должно прибыть «самое почетное начальство – «мать-атаманша», дама выпуска. Почему до прихода остальных? Потому что «зверям», «лавочке», одним словом персоналу, незачем знать о том, что при её входе (а войдёт она, окружённая традиционным «начальством», т.е. атаманом выпуска, его адъютантом, есаулами и прочее) хор трубачей грянет со сцены встречный «Атаманский» марш, и кадеты вытянутся в струнку. Она же не пройдёт, а прошествует к своему почётному месту (стул, конечно, а не скамья) и останется там, окружённая своим выпуском, до прибытия настоящего начальства. Начальство же сделает вид, что ничего об этом не знает, однако, с особой почтительностью будет её приветствовать, отлично понимая, что негласной хозяйкой бала в глазах кадет является именно она. И первым будет с ней танцевать «атаман» выпуска, а не кто-нибудь другой». Директора корпуса встречают маршем Преображенского полка. По залу снуют кадеты-распорядители. Они проверяют, у всех ли дам есть программы, т.е. расписание танцев. Трубачи открывают бал. Во время танца кадеты стремились демонстрировать рыцарское отношение к дамам. «Как приятно было смотреть, когда кадет, намеренно отдалив от себя даму, не в мыслях, а физически – держа её чуть ли не полметра от себя ловко вальсировал по строганным доскам пола. И в душе каждого кадета не было ничего, кроме наслаждения самим танцем и глубокого уважения к той, кого он подчёркнуто далеко держал в своих крепких руках», – вспоминал Н.Воробьёв. 81/ В этом же здании давались и театральные представления. Режиссёром, вдохновителем, постановщиком, одним словом – душой кадетского театра, был регент хора и талантливый артист Я.И.Шпилевой, кубанский казак. Начал он с одноактных пьесок, но потом взялся и за А.Н.Островского. Практически были переиграны все его пьесы. Женские роли исполняли жены воспитателей и преподавателей. Кадеты любили театр, и редко кто из них не принимал участия в постановках спектаклей. К подготовке декораций и костюмов кадеты подходили с большой выдумкой и творчеством. Когда открывался занавес, перед зрителями открывались реальные картины тех спектаклей, которые значились в программе. Одну из основных ролей в организации театра играл преподаватель русского языка и словесности А.Н.Перцев. Он не только преподавал, но заставлял кадет мыслить самостоятельно – разрабатывать рефераты по русской и иностранной литературе, писать сочинения на свободные темы. Театр приблизил кадет к русской литературе, заставил их окунуться в мир классических русских произведений, позволил, наконец, значительно преуспеть в знании русского языка. |