Е. Н. Теория и практика межкультурной коммуникации. Учебное пособие
 Скачать 7.31 Mb.
|
|
Глава 4 КАРТИНА МИРА 4.1. Реальный мир, культура, язык. Мировосприятие через призму культуры Между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе говоря, между реальностью и языком стоит мышление. Язык как способ выразить мысль и передать ее от человека к человеку тесным образом связан с мышлением. Слово отражает не сам предмет реальности, а то его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие же составляется на уровне обобщения неких основных признаков, его образующих, поэтому представляет собой абстракцию, отвлечение от конкретных черт. Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению различен у разных народов, что обусловлено различиями истории, географии, особенностями жизни этих народов и различиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т. д.), так и индивидуально (специфическим восприятием мира, свойственным данному конкретному индивидууму), то язык отражает действительность следующим образом: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать без двух других. Все 46 вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его. Соотношение между реальным миром, мышлением, культурой, языком можно представить следующим образом:  Человек представляет реальность в следующих формах: 1) концептуальная картина мира, 2) языковая картина мира. Согласно Б.А. Серебренникову, картина мира есть целостный глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, а не какой-либо одной ее стороны [Серебренников, 1988, с. 19]. Картина мира как глобальный образ мира возникает у человека в ходе всех его контактов с миром. Опыты и формы контактов человека с миром в процессе его постижения характеризуются чрезвычайным разнообразием. Это могут быть и бытовые контакты с миром, и предметно-практическая активность человека с ее деятельностно-преобразующими установками на переделывание мира и овладение им, и акты созерцания мира, его умозрения и умопостижения в экстраординарных ситуациях. Человек ощущает мир, созерцает его, постигает, познает, понимает, осмысляет, интерпретирует, отражает и отображает, пребывает в нем, воображает, представляет себе «возможные миры». Образ мира возникает в различных актах мироощущения, миропонимания, мирооценки, в актах переживания мира как целостности, в актах миродействия. Сознание человека, формирующее идеальный образ внешнего мира, есть не только знание об объекте познания, противостоящем субъекту, но также некое «переживание», оно эмоционально окрашено, а в эмоциях гносеологическая противоположность субъективного и объективного исчезает, так что субъект и объект «переживаются» как нечто единое. Концептуальная картина мира - это имеющиеся у человека знания и представления о действительности как результат его 47 психологической активности. Познавая окружающий мир, человек формирует общие понятия, которые объединяются в систему знаний о мире. Основная часть знаний закрепляется в языке значениями конкретных языковых единиц. В единицах языка в виде гносеологических образов закрепляются элементы действительности. Языковая картина мира - совокупность сведений о мире, активизируемых с помощью различных механизмов вербализации, а также хранимых и передаваемых от поколения к поколению с помощью вербального кода; часть «картины мира вообще, которая опосредована языковыми знаками или даже шире - знанием языка, его единиц и правил и, главное, содержанием его форм» (Е.С. Кубрякова). Значение языковых единиц, в первую очередь слова, - это соотнесенность некоего звукового (или графического) комплекса с предметом или явлением реального мира. Языковая семантика открывает путь из мира собственно языка в мир реальности. Эта ниточка, связывающая два мира, опутана культурными представлениями о предметах и явлениях культурного мира, свойственных данному речевому коллективу в целом и индивидуальному носителю в частности. Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различиями истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Это проявляется в принципах категоризации действительности, материализуясь и в лексике, и в грамматике. Согласно Б.А. Серебренникову, концептуальная картина мира богаче языковой картины мира, так как в ее образовании участвуют различные типы мышления. Но обе картины мира взаимосвязаны. Язык не мог бы выполнять роль средства общения, если бы не был связан с концептуальной картиной мира. Эта связь осуществляется в языке двояким способом. Язык означивает отдельные элементы концептуальной картины мира. Это означивание выражается обычно в создании слов и средств связи между словами и предложениями. Язык объясняет содержание концептуальной картины мира, связывая в речи между собой слова. 48 Составными частями картины мира являются слова, формативы и средства связи между предложениями, а также синтаксические конструкции. В объяснении концептуальной картины мира участвуют известные данному языку вышеперечисленные элементы языковой картины мира, поэтому объяснения не входят в языковую картину мира [Серебренников, 1988, с. 45]. По мнению С.Г. Тер-Минасовой, слово можно сравнить с «кусочком мозаики» [Тер-Минасова, 2000, с. 48]. У разных языков эти кусочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета — синий и голубой, англичанин видит один — blue. При этом русские и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности - кусочек спектра. Язык навязывет человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg — там, где русскоязычный видит один - ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue. Выучив иностранное слово, человек как бы извлекает кусочек мозаики из чужой картины и пытается совместить его с имеющейся в его сознании картиной мира, заданной ему родным языком. Именно это обстоятельство является одним из камней преткновения в обучении иностранным языкам и составляет для многих учащихся главную трудность в процессе овладения иностранным языком. Одно и то же понятие, один и тот же кусочек (или фрагмент) реальности имеет разные формы языкового выражения в разных языках - более полные или менее полные. Слова разных языков, обозначающие одно и то же понятие, могут различаться семантической емкостью, могут покрывать разные кусочки реальности. Кусочки мозаики, представляющей картину мира, могут различаться размерами в разных языках в зависимости от объема понятийного материала, получившегося в результате отражения в мозгу человека окружающего его мира. Способы и формы отражения, так же как и формирование понятий, обусловлены спецификой социокультурных и природных особенностей жизни данного речевого коллектива. Расхождения в языковом мышлении проявля- 49 ются в ощущении избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия, по сравнению с родным языком, изучающего иностранный язык. Языковая и концептуальная картины мира играют важную роль в изучении иностранных языков. Интерференция родной культуры осложняет коммуникацию ничуть не меньше родного языка. Изучающий иностранный язык проникает в культуру носителей этого языка и подвергается воздействию заложенной в нем культуры. На первичную картину мира родного языка и родной культуры накладывается вторичная картина мира изучаемого языка. Взаимодействие первичной и вторичной картин мира - сложный психологический процесс, требующий определенного отказа от собственного «Я» и приспособления к другому видению мира. Под влиянием вторичной картины мира происходит переформирование личности. Разнообразие языков отражает разнообразие мира, новая картина высвечивает новые грани и затеняет старые. Следует отметить, что крайним случаем языковой недостаточности будет вообще отсутствие эквивалента для выражения того или иного понятия, часто вызванное отсутствием и самого понятия. Сюда относится так называемая безэквивалентная лексика. Обозначаемые ею понятия или предметы уникальны и присущи только данному миру и, соответственно, языку. При необходимости язык заимствует слова для выражения понятий, свойственных чужому языковому мышлению, из чужой языковой среды. Если в русскоязычном мире отсутствуют такие напитки, как виски и эль, а в англоязычном мире нет таких блюд, как борщ или блины, то данные понятия выражаются с помощью слов, заимствованных из соответствующего языка. Это могут быть слова, обозначающие предметы национальной культуры (футбол, виски, эль, файл, balalaika, blini, vodka, matryoshka). Слово, обозначающее инокультурную реалию, не вызовет никаких ассоциаций в сознании человека, никогда не видевшего соответствующего объекта. С другой стороны, увиденный, но не поименованный объект также не займет своего места в языковой картине мира личности. Еще сложнее обстоит дело с восприятием новых реалий, когда речь идет о двух разных лингвокультурах. Американский сту- 50 дент, приехавший в Россию, впервые в жизни увидел пододеяльник. Он долго вертел его в руках, не зная, что с ним делать, в конце концов, залез в него и так проспал всю ночь. Другой пример: американка не могла понять, каково назначение отверстия в середине пододеяльника. Она решила, что это результат изобретательности русской хозяйки, умело починившей дырку в постельном белье. Неумение определить назначение объекта, подмена одного понятия другим - аналогичным - приводит к серьезным коммуникативным просчетам. Даже если объект правильно идентифицирован и поименован с помощью языка, этого недостаточно для того, чтобы он органично вписался в картину мира индивида. Одни и те же объекты в разных культурах могут принимать разный вид и выполнять разные функции. Так, например, Дж. Герхарт указывает на то, что большинство американцев привыкли к серым белкам, в то время как в России белки летом бывают рыжие и с кисточками на ушах. Бурундуки водятся в русских лесах, но не бегают возле учебных заведений, как в США. Стаи голубей на улицах городов России, США и Европы - поразительная картина для китайцев, поскольку у них на родине голубей употребляют в пищу. Вышесказанное справедливо как для живой природы, так и для неживых объектов. Например, многочисленные мосты - неотъемлемая часть картины мира жителя Нью-Йорка. Каждый из них имеет свое лицо и множество культурных связей со своим окружением, поэтому их наименования культурологически нагружены. В коммуникации культурные смыслы активируются. В сознании носителя лингвокультуры каждый из мостов занимает свое место в пейзаже Нью-Йорка. Если человек никогда не бывал в этом городе, они остаются для него абстракцией. Даже идентичные объекты могут использоваться по-разному в контексте разных культур, что Дж. Герхарт иллюстрирует следующими примерами: «Те, кто имеет представление о русской печке, не будут потрясены, когда узнают, что бабушка спит на ней». «Если вы сунете русскому... термометр в рот, то он выплюнет его и потребует объяснений». Вспомним в связи с вышесказанным известный американский фильм «Доктор Живаго». Американцы считали этот фильм «очень русским», в точности воспроизводящим быт и атмосферу жизни в России. Однако в нем 4--128 51 обнаруживается целый ряд лингвистических и культурологических ошибок. Один из казусов, содержащихся в фильме, - как раз то, что мать Лары во время болезни держит термометр во рту. Картина мира во многом зависит от того, каким образом язык и культура систематизируют объекты и какое место они занимают в сложившейся системе предметных значений. Культурно-языковое пространство пронизано сложной сетью взаимосвязей, отражающих человеческое знание о мире, соотношение и соположение объектов, а также их взаимовлияние на разных уровнях восприятия. «Как известно, языки стремятся воссоздать структуру чувственного мира, - пишет Б. Дадье. - Как все социальные явления, они представляют собой попытку человека упорядочить хаос, внести порядок в беспорядок восприятия, придать форму бесформенному. Но каждый язык делает это по-своему, разными путями приходя к одинаковым результатам» [Дадье, 1968, с. 245-246]. Пользуясь языком как «системой ориентиров, необходимой для деятельности в предметном мире» [Леонтьев, 1997, с. 272], коммуникант определяет собственное место в мире. Таким образом, языковая картина мира может выступать как проводник и контекст коммуникации личности с окружающей действительностью, основа личностной самоидентификации. Простейшие взаимоотношения между объектами в небольшом фрагменте действительности усложняются по мере рассмотрения их в более широком контексте. Объекты не статичны, они перемещаются, изменяются, и вместе с этим изменяются и взаимоотношения между ними. Наблюдение картины мира в ее динамике - чрезвычайно сложная задача, которая многократно усложняется, когда речь идет о взаимодействии культур. 4.2. Соответствие картин мира коммуникантов как условие успешности межкультурного общения Для адекватной межкультурной коммуникации необходимо соответствие картин мира коммуникантов. Перемещение в новое культурно-языковое пространство требует от иноязычного коммуниканта корректировки собственной картины мира и приведения ее в соответствие с изменившимися условиями. 52 В начале знакомства с новой культурой и языком картина мира неопределенна, расплывчата и размыта. Ее можно сравнить с видением близорукого человека, когда существует приблизительная связь между предметом и его наименованием. Период привыкания к чужой культуре, когда коммуникант обнаруживает, что старый языковой опыт не вполне применим к новым условиям, а новая языковая картина мира еще не вполне сложилась, психологически труден для индивида и вызывает состояние стресса. По мнению Дадье, когда два языка вступают в контакт и как бы соперничают в одном человеке, то это означает, что в контакт и конфликт приходят два видения мира. Здесь есть все основания полагать, что переход от одного языка к другому может вызвать в мышлении глубокие потрясения. В качестве ориентиров, позволяющих человеку «не заблудиться» в новом культурно-языковом пространстве, выступают универсальные явления - то общее, что объединяет взаимодействующие культуры. По мнению А.А. Леонтьева, «мы можем воспринимать как целое предметный мир только при условии, что в нем есть что-то постоянное, опорные элементы, отображенные в нашем сознании в виде образов предметов и ситуаций, константных по сравнению с образом мира. Чтобы образ мира изменялся... в нем должно быть что-то относительно неизменное» [Леонтьев, 1997, с. 144]. Когда речь идет о переходе с одного языка на другой в процессе МКК, роль инвариантах элементов языковой картины мира выполняют межъязыковые эквиваленты, которые обозначают предметы и явления, общие для взаимодействующих культур. В различных жизненных ситуациях коммуниканты выявляют несоответствие друг другу не целостных картин мира, а их фрагментов. По мнению A.M. Шахноровича, если различие в картинах мира осложняет коммуникацию и приводит к коммуникативным неудачам, то возникает необходимость привести их в соответствие друг с другом. У обоих коммуникантов «формируются собственные прагматические установки: у первого - на адекватную передачу информации, у второго - на адекватное ее понимание. «Столкновение» этих установок определяет содержательную структуру текста и иерархию тех компонентов, которые составляют эту структуру, делая текст инструментом коммуникации» [Шах- 53 норович, 1998, с. 64]. В межкультурном общении основное бремя адаптации падает на неносителя лингвокультуры, который учится думать, говорить и действовать как носитель. Для верного восприятия действительности инокультурному коммуниканту необходима коррекция языковой картины мира, верно отражающая определенную культуру. По мере освоения культурно-языкового пространства элементы картины мира приобретают более четкие очертания. При этом происходит не подмена одной картины мира другой, а совмещение родной и вновь осваиваемой картин мира и расширение горизонтов сознания. Возникновение качественно нового образа окружающей действительности знаменует собой трансформацию языковой картины мира коммуниканта - участника межкультурного общения. 4.3. Относительность восприятия времени Пространственно-временная парадигма просматривается в каждом элементе лексической и грамматической систем языков. Авторы теории лингвистической относительности Э. Сепир и Б. Уорф первыми обратили внимание на способы выражения времени в разных лингвокультурах. В разных языках существуют свои принципы членения суток на периоды В западном представлении членение суток на периоды зависит от «объективного» времени, показаний часов, и сутки структурируются в первую очередь полуночью и полуднем. При этом полдень имеет большее значение, поскольку структурирует самую важную часть суток - время, предназначенное для работы (рабочий день). Не случайно в западных языках существует специальное слово для обозначения второй половины рабочего дня, наступающей после полудня и связанного с полуднем обеденного перерыва (ср. англ, afternoon, фр. apres-midi, нем. Nachmittag, итал. pomeriggio). В русском представлении концептуализация времени суток в большей степени зависит от того, что человек делает в период времени, о котором идет речь. Если в западных языках «утро» концептуализуется как часть суток, предшествующая полудню, то для русских утро - это, скорее, время, когда человек уже проснулся и занимается приготовлением к основной дневной деятельности 54 (умывается, одевается, завтракает), но еще не приступил к ней. Такое представление находит отражение даже в произведениях массовой культуры. Ср.: «В представлении Павла Добрынина понятие "утро" не связывалось с каким-то определенным положением стрелки на часах. Главным критерием была утренняя атрибутика: умывание, разговоры, завтрак, одним словом, - все, что так или иначе напоминало семейный уклад» (А. Маринина). Если обозначение времени суток в русской языковой картине мира зависит в первую очередь от того, какой деятельностью оно заполнено, то в западноевропейской модели, скорее, наоборот: характер деятельности, которой надлежит заниматься, детерминируется временем суток. Jetztwirdgefriihstiickt: jedesDinghatseineZeit, - говорит героиня оперы «Кавалер Роз» в ответ на порыв страсти, охвативший утром ее юного любовника. Указанное различие в концептуализации членения суток проявляется в целом ряде языковых фактов. Так, бросаются в глаза различия при обозначении точного времени. В западной традиции в основе такого обозначения лежит полдень; соответственно, различают, например, пять часов до полудня (a.m., т. е. ante meridiem) и пять часов пополудни (p.m., т. е. post meridiem). При этом, поскольку время до полудня концептуализуется как «утро», пять часов до полудня иначе могут быть названы «пять часов утра». Такое обозначение не является чем-то удивительным и для носителя русского языка; однако его может удивить то, что в западных языках можно говорить и о двух часах, и даже о часе утра (ср. англ, one, two in the morning, фр. une heure, deux heures du matin), ведь для носителя русского языка утро - это время, когда человек просыпается, а если человек в час или два ночи не спит, это, скорее, означает то, что он еще не лег, а не то, что он уже проснулся и собирается приступать к дневной деятельности. Конечно, в четыре часа утра тоже встают, хотя относительно немногие, необходимость вставать столь рано возникает у представителей целого ряда социальных и профессиональных групп и не воспринимается в культуре как отклонение от нормы, что и дает основание использовать здесь слово «утро». А для носителей западных языков «утро» — это время суток до полудня, и потому два часа до полудня (ante meridiem) — это то же самое, что «два часа утра». 55 Сказанное не означает, что носители западных языков воспринимают час или два пополуночи как «утро». Лишь при обозначении точного времени достаточным оказывается бинарное членение суток: время до и после полудня. Когда же речь идет о времени суток как таковом, еще более существенно отграничение рабочего дня и периода, предназначенного для отдыха и сна («вечера» и «ночи»). Рабочий день структурируется полуднем. Первая часть рабочего дня (до полудня) концептуализируется как «утро», в полдень предполагается обеденный перерыв, после чего наступает вторая часть рабочего дня - «послеполуденное время». По окончании рабочего дня наступает вечерне-ночной период, причем «вечер» не вполне четко отделяется от «ночи» (многие западные словари определяют «вечер» как первую часть «ночи»), и соотношение «вечера» и «ночи» в разных западных языках понимается несколько по-разному (в целом можно сказать, что первая часть «ночи» - «вечер» - предназначена для развлечений, а вторая часть - собственно «ночь» - для сна). Согласно Тань Аошуан, время в Китае исчисляется двумя координатами. Первая из них - это «небесные стволы» tian gan, насчитывающие 10 элементов, вторая - di zhi из 12 элементов. Эти координаты либо по отдельности, либо в сочетании друг с другом обозначают время суток, дни и служат порядковыми номерами [Тань Аошуан, 2004, с. 32]. 4.4. Цветообозначения в разных языках В разных культурах символика одних и тех же цветов различна. По мнению В.Г. Гака, «даже такое объективное, общее для всех людей ощущение, как цвет, в разных языках отражается по-разному, наименование красок составляют в каждом языке сложную систему, и системы разных языков обнаруживают показательные расхождения» [Гак, 1977, с. 198]. Связь между представлением цвета в мозгу и языковым представлением о цвете может быть только опосредованной. Путь лежит через понятия. Данные чувственного восприятия субъективны, в то время как понятия могут быть общими для всех. А. Вежбицкая полагает, что цветовые концепты связаны с определенными универсальными элементами че- 56 ловеческого опыта и что эти универсальные элементы можно грубо определить как день и ночь, солнце, огонь, растительность, небо, земля [Вежбицкая, 1996, с. 283]. Поскольку воспринимаемые ощущения могут концептуализироваться различными способами, в разных языках различна символика одних и тех же цветов. Обратимся к конкретным «цветовым» фразеологизмам русского, английского, французского, арабского языков и сравним их. Прилагательное черный используется в рассматриваемых нами языках для обозначения понятия «темный». Согласно Французско-русскому фразеологическому словарю под редакцией Я.И. Рецкера, слово noirиспользуется для обозначения крайней степени отрицательных эмоций и состояний: bile noire, chagrin noir, humeurs noires, machins noirs, papillons noirs. Кроме отрицательных эмоций, noir символизирует смерть: 1е noir trajet, passer 1'onde noire, prendre le noir, quitter le noir, etre en noir. Очень часто noir используется как показатель интенсивности: froid noir, heure noire, misere noire, se heurter a un mur noir. Фразеологическая единица (ФЕ) bete noire означает предмет особой ненависти. Прилагательное noir в данном устойчивом словосочетании является гиперболическим распространением. В английском и русском языках метафорическое значение черного цвета совпадает: black box (черный ящик), black coat (черная сутана), the Black Code (черный кодекс), black diamonds (черное золото), Black Friday (черная пятница). Согласно Фразеологическому словарю русского литературного языка А.И. Федорова, слово черный используется в значениях «неквалифицированный» (черная работа), «служебный, непарадный» (черный ход, черный двор). В русском языке встречаются ФЕ с негативной семантикой: в черном цвете, чернее тучи, черная неблагодарность, черными красками, черная душа, черное слово (нецензурная брань), черный день, в (самом) черном виде, черный год. В немецком языке schwarzимеет значение «торжественный», «траурный» (in schwarz gekleidet), «незаконный» (der schwarze Markt, der Schwarzfahrer). В арабском языке черный цвет (aswad) используется для обозначения понятия «темный, мрачный», а также для обозначения крайней степени отрицательных эмоций и состояний (haqd aswad - жгучая ненависть, aswad al-qalb - злой). 57 Во французском языке слово Ыапс имеет значение «светлый» (du vin blanc), «чистый» (du linge blanc, mettre une chemise blanche, une assiette blanche, une page blanche), «пустой, с отсутствием чего-либо, отличающийся от обычного» (nuit blanche, bulletin blanc, mariage blanc, billet blanc). При сильном накаливании, сильной потере крови и других интенсивных действиях происходит обесцвечивание. Возможно, поэтому blanc, a blanc стало означать высокую степень интенсивности: colere blanche, ivresse blanche, chauffer a blanc, mettre qn a blanc, saigner a blanc. Согласно Англо-русскому фразеологическому словарю А.В. Кунина, слово белый используется со значениями «чистый» (a white collar job), «необычный» (a white crow), «порядочность, честность» (a white man), «трусость, малодушие» (show the white feather), «покаяние» (put on a white sheet; stand in a white sheet). Среди названных ФЕ наибольший интерес представляет show the white feather. Белое перо в хвосте бойцового петуха считалось признаком плохой породы. В Англии и Австралии получение белого пера означает обвинение в трусости, его обычно посылают людям, уклоняющимся от военной службы. В русском языке слово белый имеет производные значения «светлый» (белое вино), «ясный, светлый» (средь бела дня), «чистый» (белая горница), «необычный» (белая ворона), «сильная степень гнева» (доходить до белого каления), «неумело скрытый» (шитый белыми нитками). В немецком языке прилагательное белый (\veiss) имеет значение «невинность», «чистота», «свадьба» (eine weisse Weste haben -иметь незапятнанную репутацию). В арабском языке прилагательное белый (abyad) имеет не только общепринятое значение «ясный», «светлый», но и несет в себе значение доброты, благости (qalb abyad - доброе сердце, habar abyad - благая весть). Во французском языке bleuуказывает на сильный крик, на сильную зависть: avoir une envie bleue. Прилагательное bleu используется как показатель интенсивности: peur bleue. Вызывает интерес ФЕ passer au bleu. В буквальном смысле это выражение означает «подсинить белье». Известно, что при подсинивании белья желтизна исчезает, бесследно пропадает. Это явление и послужило 58 источником метафорического образа, положенного в основу данного фразеологизма. Очень часто французы связывают синий цвет с надеждой, мечтой, романтическим и нежным чувством: petite fleur bleue, etre dans le bleu, voyager dans le bleu, nager dans le bleu. ФЕ с обозначением синего цвета в английском языке значительно больше, чем в русском. Эта особенность обусловливается, по-видимому, географическим положением английского государства и его климатом - страна находится в окружении морей (синий цвет). Отсюда и большое количество ФЕ, в которых синий цвет символизирует море, небо, тоску, панику, хандру, потрясение, сквернословие, пессимизм, жестокость, гибель: till all is blue, the boys in blue, the blue blanket. В русских «цветовых» ФЕ прилагательное синий (голубой) встречается в значении «неприятность», «презрение» всего 4 раза, например, синий чулок. Самих ФЕ со словом синий чуть больше десяти (о виде банкноты, роде войск, благородном происхождении, неуловимой удаче: синяя птица, голубая кровь, синие мундиры (устар.)). В немецком языке прилагательное синий (Ыаи) символизирует неопределенность (ins Blaue (hinein)), ложь, обман, притворство (das Blaue vom Himmel (herunter) lugen). В арабском языке голубой цвет употребляется для описания воды, моря, неба. В необычном лексическом окружении прилагательное azraq (голубой) подчеркивает исключительный характер явления. Как считает B.C. Морозова, начало этому было положено в давние времена. В толковом словаре «ал-Мунджид» зафиксирован фразеологизм al-aduww al-azraq (заклятый враг) (букв, голубой) и дается следующее объяснение: так как у большинства византийцев, с которыми арабы сильно враждовали, были голубые глаза, это и послужило причиной называть лютых врагов «голубыми» [Морозова, 1999, с. 302]. Во французском языке прилагательное rougeсимволизирует возбуждение, энергетизм, беспокойство. Красный цвет связан у французов с представлениями о сильном гневе, ярости. Этот факт ярко иллюстрируют следующие фразеологизмы: voir rouge, se facher tout rouge, marquer qn a 1'encre rouge. Во французском языке функционирует ФЕ tirer (poursuivre) a boulets rouges sur qn. В прошлом артиллерийский обстрел вражеских позиций вели пушеч- 59 ными ядрами, раскаленными докрасна, с тем чтобы они сжигали все, что находилось на месте обстрела. Коррелят слова rouge вызывает часто ассоциативные реакции огня. В английских ФЕ цветообозначение красный символизирует опасность, неприятность, убытки, препятствие, пренебрежение, заблуждение, раздражение: red alert, catch somebody red-handed, get out of the red. Реже красный цвет обозначает мужество, смелость, элегантность: red blood, red carpet. В русских ФЕ красный цвет символизирует положительные свойства, качества людей, объектов, явлений: красная девица, красный следопыт, красный уголок, проходить красной нитью, красное словцо, красные дни и др. В немецком языке прилагательное красный (rot) ассоциируется с жизнью (heute rot, morgen tot), с особым событием (sich etwas rot im Kalender anstreichen). Желтый цвет во французском языке вызывает следующие ассоциативные реакции: лимон, солома, одуванчик, золото. Отсюда и соответствующие фразеологизмы: jaune comme un citron, jaune comme du nankin, jaune comme un souci, jaune comme de la cire, jaune comme un cierge pascal. Желтый цвет у французов часто символизирует измену, разлуку: peindre en jaune. Но во французском языке есть ФЕ rire jaune (желтый смех). А.Г. Назарян отмечает, что «выражение связано с тем, что у человека, смеющегося вопреки своей воле, от досады якобы усиленно выделяется желчь, что придает его лицу желтый оттенок. Поэтому «желтый смех» является синонимом принужденного притворного смеха. Ведь еще в старину желтый цвет считался цветом лжи, неискренности» [Назарян, 1978, с. 64]. Следует отметить, что во французской лингвокульту-ре зрительные впечатления стоят на первом плане (rire jaune, sourire jaune), тогда как в русском языке в данном случае преобладают вкусовые качества (кислая улыбка, горькая усмешка, горький смех). ФЕ с обозначением желтого цвета в английском языке встречаются 10 раз. Почти все «желтые» ФЕ имеют отрицательный смысл (подлость, болезнь, предательство, тревога): yellow dog, look green and yellow about the gills и др. В русском языке встречается 4 ФЕ с обозначением желтого цвета, и все они носят отрицательный смысл: желтый билет, желтый дом (устар.), желторотый птенец. 60 В немецком языке прилагательное желтый (gelb) ассоциируется с завистью, фальшью, ненавистью (der gelbe Neid, vor Neid gelb und griin werden). Таким образом, метафорическое значение черного, белого, синего, красного, желтого цветов в английском, французском, русском языках в большинстве своем не совпадает. В каждом языке названия даже основных цветов, совпадая в денотативных значениях, не сходятся в производных и в их фразеологическом использовании. Особенно обращает на себя внимание тот факт, что цветовые ассоциации во французских ФЕ выступают в качестве интенсификатора эмоциональных состояний (peur noire, chagrin noire, colere rouge, colere jaune). Итак, цветовая символика национально-специфична, она, скорее всего, относится к содержанию, кодируемому цветом. В.Ф. Петренко утверждает, что «когда в качестве доказательства того, что цветовая символика национально-специфична, приводят обычно пример того, что в европейской культуре цвет траура - черный, а у японцев - белый, то забывают, что символика белого цвета означает девственное начало, рождение нового и одновременно растворение, исчезновение старого. В рамках буддистской традиции, где жизнь мыслится как цепь взаимопереходов бытия и небытия, начало и конец не столько антонимичные полюса, как для европейского мироощущения, и образы жизни и смерти, символика черного и белого мыслятся в диалектическом единстве» [Петренко, 1997, с. 212]. Налицо не столько различие цветовой символики, сколько различие в переживании и трактовке бытия. Таким образом, оценка, выраженная в устойчивых словосочетаниях и закрепленная в них, является продуктом деятельности мышления данного национально-культурного социума. Символика цветообозначений в языках позволяет увидеть картину мира, преломленную в сознании того или иного этноса, его глазами. Ключевые понятия. Картина мира, концептуальная картина мира, языковая картина мира. 61 Контрольные вопросы 1. Как воспринимается мир через призму культуры? 2. Какова роль языка в освоении действительности? 3. Что означает понятие «картина мира»? 4. Что такое концептуальная картина мира? 5. Что называется языковой картиной мира? 6. Каким образом влияет на восприятие человеком действительности сложившаяся в его сознании картина мира? 7. Насколько культура, в которой сформировалась личность человека, оказывает влияние на его картину мира? 8. Какую роль играет в этом процессе его родной язык? 9. Почему время считается культурно обусловленной категорией? 10. Каким образом символика цвета позволяет увидеть картину мира, преломленную в сознании того или иного этноса, его глазами? Практическое задание Прокомментируйте отрывки из книги В. Аксенова «В поисках грустного бэби» с точки зрения того, как трансформируется языковая картина мира коммуникантов при вступлении в межкультурное общение. Явился менеджер, молодой человек, мистер Брик. <...> - Я должен вам, наши дорогие новоселы, показать одну вещь, которая может вас основательно удивить, но впоследствии, я гарантирую, доставит вам удовольствие и облегчит трудности быта. <...> Вот, посмотрите, перед вами кнопка, - сказал он. - Стоит вам ее нажать, как через непродолжительное время эти стальные двери откроются и перед вами окажется небольшое кубическое помещение. Входите внутрь без опаски. - Он проделал вышеописанную операцию, и мы вошли в лифт. - На этой панели, - продолжал мистер Брик, - вы видите кнопки с указанием этажей. <...> Вы нажимаете вот эту кнопку, и двери этого кубического помещения закрываются. НЕ впадайте в панику, друзья, кабина благополучно доставит вас на уровень улицы Вайоминг, где эти двери откроются автоматически. Ту же самую процедуру вам нужно проделать и для подъема, только в обратном порядке. Не правда ли, не так уж сложно? - Дейв, ради Бога не говорите нам, будто вы думаете, что в России нет лифтов, - сказали мы ему на американский манер. Мистер Брик был, очевидно, смущен. Россия с лифтами? Эта новость, должно быть, разрушила целую образную систему. Теперь он показывал все прочее обору- 62 дование в небрежной, даже как бы пренебрежительной манере: вот, мол, тут вот этот пустячок, вот, мол, еще эдакая фиговина, давно известная в просвещенной России... а между тем о многом из этого оборудования мы и в самом деле знали только понаслышке. Рекомендуемая литература Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2006.-С. 71-74. 2. Грушевщкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации: Учеб. для вузов / Под ред. А.П. Садо-хина. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - С. 234-240. 3. Гудков Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. - М.: Гнозис, 2003. - С. 29-35; 110-114. 4. Куликова Л.В. Межкультурная коммуникация: теоретические и прикладные аспекты. На материале русской и немецкой лингвокультур. - Красноярск: РИО КГПУ, 2004. - С. 126-141. 5. Леонтович О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения. -М.: Гнозис, 2005. - С. 121-143. 6. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. - 3-е изд. - Воронеж, 2003. 7. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. - М.: СЛОВО / SLOVO, 2000. - С. 38-51; 112-132. |