Орлов В. В. Васильева Т. С. Философия экономики. Пермь, 2005. Философия и политическая экономия

• Название: Философия и политическая экономия
• Дата: 04.11.2020
• Размер: 1.33 Mb.
• Имя файла: Орлов В. В. Васильева Т. С. Философия экономики. Пермь, 2005. ф.doc
• Тип: Реферат; #148047
• страница: 17 из 22

Глава 12. Постиндустриальное общество и социальный прогресс
Призрак бродит по Европе…

Ты хорошо роешь, старый крот!
12.1. Труд и стоимость, или третий сценарий К.Маркса
Теория постиндустриального общества дает определенный срез современного общества, что определяет и ограничивает ее теоре­тические – объяснительные и предсказательные – возможности. Базовым уровнем, на котором строится эта теория, выступают технология и труд, рассматриваемый лишь в его профессиональном плане – труд физический и умственный, осуществляемый «пролета­риатом фабричных труб», техниками, профессионалами, менеджерами, управляющими. Кастельс в общей теоретической (скорее, «заяви­тельной») форме отводит труду место «сердцевины социальной структуры».²⁶⁷ Весьма значительно и многообещающе звучит утверж­дение Кастельса, что «общества организованы вокруг человеческой деятельности, структурированных и исторически детерминированных вокруг производства, опыта и власти».²⁶⁸ Однако фактически, в качест­ве последнего, «конечного» детерминирующего фактора у него фактически выступает технология. Новые информационные технологии в 1970-х гг. стали «фундаментальной основой процесса социально-практической реструктуризации 1980-х годов».²⁶⁹

В концепциях Белла и Кастельса фактически труд определяется технологией. В конечном счете, технология и общественные отноше­ния определяются («складываются вокруг») знаниями. Постиндуст­риальное общество «складывается вокруг знаний, что, в свою очередь, порождает новые общественные отношения и новые структуры, которые должны управляться политическими методами».²⁷⁰

Для социологической концепции Белла и Кастельса примеча­тельно, что из главных факторов общественного развития, к которым относятся технология и труд, фактически исключается собственность, хотя за рассматриваемыми феноменами (усиление логики максими­зации прибыли, поразительный рост социального неравенства, безработица и восстановление страха рабочих перед внедрением машин, изменение социальной структуры и возникновение сетевых структур под жестким контролем крупных корпораций, исключение целых слоев общества и даже регионов из глобальной экономики и т.д.) явно маячит призрак собственности.

Марксова материалистическая парадигма общества в целом, экономики в частности, проникает в действительные механизмы общественной жизни несравненно глубже, чем постиндустриализм во всех его вариантах. Марксова социально-философская и экономи­ческая парадигма основывается на действительно схваченной субстан­ции общества – родовой и индивидуальной человеческой сущности, выражением и развитием которой являются общественно-экономи­ческие формации (как известные пять, так и «азиатская»). Товарное производство, включая его высшую форму – капиталистическое товарное производство, полностью вписывается в картину исторически развивающейся родовой и индивидуальной человеческой сущности. Субстанциальная концепция марксизма реализуется, конкретизируется в трудовой парадигме, рассматривающей материальный труд, важнейшую сущностную силу человека и человечества, в качестве определяющего фактора общественной жизни, включая технологию, умственный труд, социальные структуры, собственность, общест­венное сознание, духовную культуру.

Коренное преимущество Марксовой трудовой парадигмы перед «осевой» парадигмой постиндустриализма связано с мощной фило­софской абстракцией материального труда, опирающейся на богатей­шую философскую культуру и развернутый политико-экономический анализ капитализма, посредством которого было показано, что мате­риальная, экономическая (в широком смысле этого термина) деятельность осуществляется по своей собственной, объективной логике, в конечном счете определяющей логику духовной жизни.

В Марксовой парадигме труд рассматривается в широком (включая экономические отношения, собственность) и узком (собственно труд, «самый труд») смыслах. Труд в собственном смысле определяет отношения по труду, основой которых выступает отноше­ние собственности. Центральным моментом трудовой парадигмы Маркса является детерминистическое выведение собственности из уровня развития, содержания и характера труда. Основой такого выведения служит логика: частный труд – частная собственность; общественный труд – непосредственно общественный труд – об­щественная собственность, предполагающая ряд переходных логик (коллективный частный труд – коллективная частная собст­венность).

Одним из важнейших открытий Маркса, определивших содержание и объяснительные возможности его трудовой парадигмы, является открытие двойственности труда, абстрактного и конкретного труда. Выявление внутреннего противоречия труда позволило углубиться в работающую, детерминирующую сущность труда.

Постиндустриальная «осевая» парадигма, лишенная глубокой философской основы, различения абстрактного и конкретного труда, осталась на том уровне анализа, который не позволил раскрыть глубинную детерминирующую роль труда. Теоретики постиндуст­риализма, поспешившие назвать себя «постмарксистами», на деле оказались, таким образом, в известном смысле скорее «до-марксистами».

Важнейшей основой товарного производства, как было обнаружено Марксом, выступает соответствие, пропорциональность между вещественным, потребительно-стоимостным, и абстракт­ным, стоимостным, богатствами, когда каждому отдельному товару соответствует определенная порция, кристалл абстрактного труда, или рабочего времени. Такое соответствие окончательно складывается только в условиях машинного труда.

Стоимостное отношение выступает базисом товарного производства, получающим наивысшее развитие в капиталис­тическом товарном производстве.

Понятие абстрактного труда, по нашему мнению, не получило достаточно глубокого исследования в философской и экономической литературе. Ранее нами было показано²⁷¹, что определение абстракт­ного труда как «труда вообще» служит только «первым определением», нуждающимся в последующем углубленном анализе. «Абстрактный труд» и «труд вообще», или «общее в труде» – далеко не тождественные понятия. Необходимо различать «труд вообще» и исторические формы труда. «Труд вообще» – это общие харак­теристики труда, безотносительно к его особенным, историческим формам. «Абстрактный труд» – это не «труд вообще» в полном значении термина «общее», а лишь определенная его сторона, получающая экономическое обособление, значение относительно самостоятельного экономического фактора в условиях известного разделения труда и разделения собственности. Абстрактный труд – та сторона труда вообще, которая подвергается отчуждению в качестве общественного экономического фактора.

Кроме этой относительно простой стороны «труда вообще», просто труда как затраты рабочей силы, труд вообще обладает богатым содержанием, не поддающимся отчуждению и присвоению. Такому отчуждению не подлежит труд как всеобщая родовая сущностная сила человека. Точнее, всеобщая родовая сущностная сила человека подлежит отчуждению только с ее относительно простой стороны.

Рассматривая труд как сложное социальное явление, включающее свою непосредственную биологическую основу – затраты мускулов, нервов и т.д., необходимо заметить, что эта отчуждаемая сторона непосредственно связана с биологической основой труда, затратами биологических жизненных сил и представляет собой физический труд, связанный с определенной формой умственного труда. Проблема товарного производства, стоимости, абстрактного труда тесно связана с проблемой природы физического труда. В 1960-е гг. нами была предложена трактовка физического труда как системы физических (биологических) действий в их социальной (производительной) значимости.²⁷² Физический труд – историческая форма материального труда, однако материальный труд отнюдь не покрывается понятием физического труда.

«Физический труд есть, несомненно, социальная категория, отражающая социальное явление, но его отношение к собственно социальному уровню общественной жизни существенно отличается от отношения к нему понятия материального труда. В понятии физического труда биологическое просвечивает сквозь социальное, в нем отображается непосредственная биологическая основа материаль­ного труда в ее социальной значимости. Понятие физического труда отображает реальное отношение, когда в силу самого уровня и структуры развития общества решающим фактором производства является такая сторона человеческого труда, которая непосредственно зависит от своей биологической основы. Точнее, биологическая основа, т.е. расходование мускулов, нервов, мозга и т.д., имеет прямое социальное значение, производительный труд прямо зависит от расходования физиологической энергии человеческого организма. В период общественной истории, когда главенствующим фактором производства является непосредственный труд, физиологическая основа и «потенциал» труда объективно выделен, однако он выступает в своей социальной – производительной – оценке».²⁷³

Труд вообще, согласно трудовой парадигме Маркса, пред­полагает или включает такие всеобщие моменты или законы, как неуклонное возрастание человеческих потребностей и способностей, абсолютная тенденция роста общественной производительной силы труда, которые получают наивысшее развитие в капиталистической общественно-экономической формации. Труд обладает абсолютной тенденцией к развитию, самоусложнению, как составной момент самоусложняющейся родовой и индивидуальной человеческой сущности. Эта тенденция служит выражением как всеобщей тенден­ции мирового развития, так и конкретных общественных факторов.

Самоусложнение труда, рост его общественной произво­дительной силы, обусловливает и предполагает неуклонное развитие человеческого знания. В условиях капитализма, согласно Марксу, происходит качественное изменение характера человеческих знаний, их роли в материальном производстве. Если в предшествующих формациях материальное производство опиралось преимущественно на производственный опыт, то в условиях машинного производства, наука, фундаментальная и прикладная, последовательно превращается в непосредственную производительную силу. Это открытие Маркса получило блестящие подтверждения в ХХ в. и послужило одной из важнейших предпосылок теории постиндустриализма.

Важнейшим для нашего времени открытием Маркса, как нами уже отмечалось, является открытие новой исторической формы труда – всеобщего, или научного. «Технологической» характеристикой этой формы труда служит его определение как автоматизированного труда, связанного, по мысли Маркса, с «крупной промышленностью». Философской и экономической характеристикой всеобщего труда служит коренное изменение содержания, характера и произво­дительной силы этого труда, раскрытые в соотнесении с сущностными силами природы и человека. Во всеобщем труде коренным образом меняется роль человека в производственном процессе, превра­щаю­ще­гося из непосредственного участника этого процесса, осуществ­ляющего непосредственный (физический) труд, в контролера и регулировщика производственного процесса. В появлении еще достаточно примитивных форм автоматизированного производства Маркс смог обнаружить глубокую фундаментальную тенденцию развития труда, человека, общества, которая основательно проявилась и развилась только во второй половине ХХ в.

В глубинном философском аспекте всеобщий труд характе­ризуется Марксом как проявление всеобщих творческих сил человека, благодаря которым человек становится способным использовать новые мощные силы природы. Труд, вовлекающий новые мощные силы («агенты») природы, становится главным источником действи­тельного богатства общества, богатства потребительных стои­мостей, служащих средством удовлетворения человеческих потреб­ностей. Всеобщий труд – практическое воплощение науки, наукоемкий, насыщенный научным знанием, материальный труд.

В советской философской, экономической и психологической литературе 1960–1970-х гг. была подмечена тенденция заметного вытеснения физического труда умственным в ходе современной научно-технической революции. «Главное содержание… трудовой деятельности» оператора, – писал А.Н.Леонтьев, – «составляют умст­венные, психические процессы».²⁷⁴ В указанные годы в отечест­венной науке сформировалась и широко распространилась концепция вытеснения физического труда умственным, превращения труда главным образом в умственный, т.е. фактически концепция демате­риализации труда и, следовательно, общества. Эта концепция, выгля­девшая внешне правдоподобной, была подвергнута критике авторами настоящего исследования.²⁷⁵ В известной книге И.И.Чангли концеп­ция дематериализации труда и общества нашла свое выражение в утверждении, что труд будущего, коммунистический труд будет «посвящен по преимуществу производству знаний».²⁷⁶ Такой же взгляд позднее высказывает В.М.Межуев. «Труд рабочих, – писал он в 1986 г., – остается, конечно, необходимым элементом материального производства, но он перестает быть его определяющим принципом, во-первых, количественно сокращаясь, а во-вторых, качественно упро­щаясь, сводясь лишь к «простой абстракции деятельности». Наука… берет на себя функцию непосредственной производительной силы».²⁷⁷

Утверждение о качественном упрощении труда рабочего с развитием капиталистического машинного производства, о сведении его к простой абстракции деятельности совершенно неверно и свидетельствует о том, что автор трактует абстрактный труд совер­шенно превратно. Напротив, с позиций марксизма роль мате­риального и вместе с тем умственного труда неизмеримо возрастает, на первый план выходят не непосредственные затраты рабочей силы как таковой – в сущности достаточно примитивный способ развития – а «прис­воение собственной всеобщей производительной силы» человека, т.е. всеобщий человеческий труд, всеобщее в природе человека и труда, его всеобщие сущностные силы.

Таким образом, мы встречаемся не с кризисом материалис­тического понимания истории, а с новым глубочайшим подтверж­дением материалистической концепции общества, трудовой парадиг­мы Маркса, реализацией огромного объяснительного потенциала марксистской концепции труда, постановкой новых теоретических проблем, связанных с объяснением коренного изменения экономи­ческого и социального развития современного общества. С падением роли «непосредственного труда» гигантски возрастает мощь конкретного труда, общей способности к труду, всеобщего в труде. Это выражается как в колоссально возрастающих масштабах природных областей, вовлекаемых «пламенем труда», вплоть до планеты в целом и последовательности других космических структур, без освоения которых человечество обречено, так и в глубине переработки природы, приближающейся в настоящее время к нанотехнологиям. Ясно, что количественно уменьшающимися «пор­циями» непосредственного труда как такового, вооруженного потенциально не ограниченными вновь привлекаемыми силами природы (вплоть до ядерной, а позднее и космических видов энергии), человек производит неограниченное преобразование природы.

При этом хотя природные объекты непосредственно изменяют­ся растущими природными силами, которые человек помещает между собой и остальной природой, ведущим, определяющим фактором преобразования природы, неограниченного социального прогресса остается все же труд, его всеобщая производительная сила.

Существенная ограниченность теории постиндустриализма выразилась в утверждениях Белла и Кастельса о том, что в постиндустриальном обществе труд будто бы более не направлен на изменение природы и состоит в воздействии людей друг на друга. Несомненно, что всеобщий труд определяет новый уровень взаимо­действия людей, развитие их всеобщих сил, способностей и отношений. Однако не менее важно и то, что всеобщий труд представ­ляет собой гигантски возрастающее воздействие на природу, овладе­ние все более мощными силами природы, вплоть до космических.

Возникновение всеобщего, или научного, труда (внешне выра­женное как вытеснение материального труда умственным), когда «действительное богатство общества» начинает все более зависеть не от затрат непосредственного, абстрактного труда, измеряемого рабочим временем, а от мощи тех всеобщих сил человека, которые позволяют вовлекать в производственный процесс все более мощные силы природы, означает разрушение той пропорциональности или соответствия, которое существует между вещественным и абстракт­ным богатством, потребительными стоимостями и стоимостью, порциями абстрактного труда. Иными словами, разрушение, вырож­дение стоимости, стоимостного отношения, которое лежит в основе товарного производства вообще, капиталистического в особенности. Происходит, словами Маркса, разложение, разрушение капитала. Этот процесс, предсказанный Марксом, имеет весьма сложный характер и, очевидно, должен пройти исторически дли­тельный путь, предсказать который Маркс, естественно, не брался. Маркс ставил задачу принципиального решения вопроса о природе и исторических перспективах товарного производства и его высшей формы – капитализма, их главной исторической тенденции, связанной с действительной глубинной субстанцией общественного развития – трудом и его выражением в субстанции товарного производства и капитализма – стоимости и капитала. Маркс отметил и ряд проявившихся феноменов вырождения стоимости – разрушение значительной части капитала в период кризисов (которое в ХХ-ХХI вв. приобрело колоссально возросшие масштабы, вызвавшие, как уже отмечалось, известное предупреждение Дж. Сороса), отрицание капитала «на его собственной основе» в виде акционерных обществ, более прямое и непосредственное отрицание капитала в форме кооперативных фабрик рабочих.

Этот процесс вырождения стоимостного отношения, стоимости как субстанции товарного производства, капитала как субстанции капитализма и составляет третий и главный, глубинный сценарий перехода от капитализма к коммунис­тической формации, который был разработан Марксом в «Капитале» и подготовительных к нему работах. Этот действительный сценарий, не замеченный «постмарксистом» Д.Беллом, составляет внутреннее содержание и глубинный смысл «первого» и «второго» сценариев.

К сожалению, в известной нам философской и экономической литературе, отечественной и зарубежной, написанной с позиций марксизма, нам не удалось обнаружить ясного понимания наличия в марксизме этого решающего «третьего сценария». Полагаем, что это обстоятельство весьма заметно ослабило позиции марксистов в полемике с оппонентами, включая и «постмарксистов».

В недавно изданной книге Ю.М.Лужкова под примечательным названием «Развитие капитализма въ Россіи» дается резкая и справедливая критика российских либеральных реформ, которые привели к «социальной нищете богатеющей страны», в силу которых «лет через 10 самым дефицитным, а значит и дорогим ресурсом станет не нефть и газ, а обычный человеческий труд» и вследствие которых «призрак бродит по России» - «призрак революции».²⁷⁸ Необходимо отдать должное незаурядной проницательности Лужкова в указанных пределах. Однако, полагая себя вооруженным современной теорией, Лужков повторяет трюизмы по поводу капитализма, который будто бы стал «государством всеобщего благосостояния», «капитализмом с человеческим лицом». Ссылаясь на известную работу Белла, Лужков рассуждает о несбывшемся сценарии Маркса. С работами М.Кастельса, хорошо показавшего, что произошло с «государством всеобщего благосостояния, критик Маркса незнаком.

Вообще интересные вещи происходят в сфере российской «теории». То мы видим не много – не мало, как «Государство и эволюцию» известного псевдореформатора, , то вот теперь и «Развитие капитализма в России». Куда конь с копытом… Что дальше? — Неужели «Очередные задачи советской власти»?