Орлов В. В. Васильева Т. С. Философия экономики. Пермь, 2005. Философия и политическая экономия

• Название: Философия и политическая экономия
• Дата: 04.11.2020
• Размер: 1.33 Mb.
• Имя файла: Орлов В. В. Васильева Т. С. Философия экономики. Пермь, 2005. ф.doc
• Тип: Реферат; #148047
• страница: 8 из 22

Глава 4. Проблема субстанции исторического процесса

Камень преткновения донаучной социально-философской мысли – проблема субстанции исторического процесса, т.е. глубинной сущностной основы истории, детерминирующей исторический про­цесс. Ни материалисты, ни идеалисты, в том числе Гегель, чье понимание истории составило эпоху, не смогли обнаружить подлинную субстанцию человеческой истории.
4.1. Гегель о субстанции истории
Гегель существенно углубил понятие субстанции, введенное в философию Нового времени Спинозой. Субстанция – это не «всеобщая отрицательная мощь, поглощающая в себя всякое опреде­ленное содержание», а абсолютная мощь, не нуждающаяся для своего существования ни в чем, кроме самой себя, и бесконечно порождающая самое себя. Как абсолютная самостоятельность, субстанция есть свобода, являющаяся в конечном счете истиной необходимости.⁴⁸
Субстанция истории – свобода как свойство мысли. Согласно Гегелю, человеческая история начинается с того момента, когда разум осознает себя как разум, и представляет собой процесс развития понятия свободы. Этот процесс включает основные ступени: восточную, античную, германскую. На Древнем Востоке, где история начинается, свободен один только деспот, в античном мире некоторые индивиды осознают, что свобода составляет их сущность, лишь в германском мире все осознают свою сущность, и поэтому здесь становится возможной полная свобода. В германском мире госу­дарство есть осуществление свободы не по субъективному желанию, а согласно понятию воли, или всеобщности. В греческом мире уже обнаруживается всеобщность, но особенность там еще не освобождена (субъективная цель совпала с велением государства) и не направлена к всеобщей цели. Только с эпохи Реформации в государстве всеобщее связано с полной свободой особенности, полным развитием субъективности (соединением ее прав и обязанностей, свободным выбором занятий). Государство есть единственное условие достижения особенной цели и особенного блага. Государство поэтому – «шествие Бога в мире».
Каждое государство является продуктом собственного духа данного народа и ступенью развития сознания его духа. Выявляя свой дух, народ приобретает историю и свободу. Однако достижение истинной свободы – длительный поступательный процесс, в котором ни одна ступень не может быть пропущена. Свободное, совершенное государство – это конституционная монархия, в ней все «моменты свободы развиты, и каждый момент обладает своим собственным существованием».⁴⁹ Германскому миру свойственна идея личной свободы, но свободы не по субъективному желанию, а согласно всеобщности, т.е. эта свобода направлена к всеобщей цели. При этом всеобщее в нем связано с полной свободой особенного (сословия), полным развитием ее субъективности. Овладевая собственной приро­дой, подчиняя чувства разумным (всеобщим) целям, индивид становится свободным. Это означает, что его сущность стала сознанием, волей, т.е. осознана, осмыслена им.

В этом, во многом эмпирическом и субъективном взгляде на всемирную историю и место различных государств в прогрессе свободы Гегель возвеличил германский народ, преувеличил степень его буржуазной развитости. С философских позиций это частично оправдано стремлением развить представление о государстве как такой организации свободы, в которой насилие и господство введены в правовое русло, опосредованы и обузданы правом. Однако при этом преувеличивается демократичность и свобода в государстве, где господствует воля монарха, хотя и ограниченная законом. Индивиды становятся свободными, овладевая своей собственной природой, подчиняя свои чувства разумным целям, но овладение собственной природой осуществляется не непосредственно, а опосредованно, через общественное овладение силами природы. Народ, осознавший то состояние свободы, которое он произвел своей деятельностью, достигает высшего развития (и гибели), выступающего в качестве основы новой эпохи, новой жизни.

Хотя Гегель свел свободу к свойству мысли, все-таки он первый в известной мере правильно представил соотношение свободы и необходимости, признав истинной свободой осознание необходи­мости. Более того, по существу он вплотную подошел к идее существования специфической социальной закономерности, обуслов­ливающей деятельность людей и проявляющейся в ней. Во всемирной истории благодаря деятельности людей вообще получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают.⁵⁰ «Хитрость мирового духа» состоит в том, что индивиды, преследуя свои корыстные цели, вступая в коллизию друг с другом, не ведали, что в действительности они осуществляли процесс «самопознания духа». Но по мере приближения духа к конечной цели самопознания люди (в лице философов) стали осознавать законы, управляющие челове­ческим сознанием и соответственно историей. История, таким образом, из процесса осознания свободы превращается в сферу реали­зации законов, необходимости, а исторический процесс оказывается закономерным процессом развития духа. Однако Гегелю так и не удается показать, как историческая необходимость превращается в свободную духовную деятельность реализующих ее людей. Это объясняется в значительной мере тем, что творчество человека, как и его самого, он понимает двойственно, противоречиво. По сути, творчеством обладает не человек, а саморазвивающаяся логическая идея. Все, что создает человек, в действительности творит мировой дух, хотя и посредством человека. Тем самым творческая природа человека утрачивает смысл, а человек низводится до пассивного существа, подавленного фатальной мощью абсолюта. Поэтому история становится творением мирового духа и представляет собой его реализацию и совершенствование. Иначе говоря, она превращается в сферу реализации свободы воли, деятельности духа, овладевшего собственной природой посредством общественного отношения к миру.

Положив в основу общественной жизни, истории мысль, т.е. представив ее как рост осознания свободы, а не рост действительной свободы, зависящий в первую очередь от уровня развития труда, качества присвоенных человеком сил природы, а также от формы собственности, устанавливающей масштаб развития индивидов, меру реализации их родовой и индивидуальной сущности, Гегель «опустошил» исторический процесс. Как свойство мысли, которая сама по себе конечна, свобода не имеет субстанционального содержания, не обладает самодостаточностью. Она могла бы быть содержательной, если бы выступала как атрибут материальной бесконечной субстанции. Гегель не понимал – в силу исходных объективно-идеалистических позиций, что свобода может быть только «предикатом», но не «субстанцией»! Живые человеческие индивиды в силу исходного тезиса гегелевской концепции истории о свободе как субстанции всемирной истории, суть пешки, которые передвигает по доске истории абсолютный дух. Даже великие личности – носители мирового духа — лишь понимают, «что нужно и что своевременно».

Отсюда и история из процесса бесконечного совершенствования человеческого рода превращается по существу в процесс понимания свободы, в мысль о свободе, или, если потревожить Канта, в «сто талеров в уме» вместо «ста талеров в кармане»!
4.2. Фейербах о социальной субстанции
Л. Фейербах отверг концепцию истории Гегеля, но не преодолел ее критически до конца. Согласно ему основой общественной жизни, истории является человек с его мыслями, чувствами, переживаниями, ибо мыслит не душа и не мозг, а живой человеческий индивид, имеющий соответствующую телесную организацию. Дух вместе с телом и есть человек, вне связи души с телом действительного (а не воображаемого) человека нет и быть не может. Сознание присуще только человеку, так как им может обладать лишь такой субъект, который делает предметом собственный род, свою сущность, или, иначе, такой субъект, который, относясь к самому себе как к наличному живому роду, может познавать также род прочих вещей. Субстанция истории – универсальная биологическая сущность человека. Человеческий индивид отличается от всех живых индивидов именно тем, что он тождествен с человеческим родом, т.е. в нем представлены все свойства человека вообще, рода «человек». «Понятие индивидуума... охватывает всего человека, сущность человека – одна, общая сущность сама есть сущность индиви­дуальная».⁵¹ Как единственное универсальное существо из всех живых существ, он способен «сделать космос своим предметом», т.е. вступать в отношение со всем космосом и становиться свободным, преодолев ограниченность животного отношения к природе. В хотении, желании, представлении человеку кажется, что он ничем не ограничен и не зависит от объективного мира, его законов. Напротив, в реальной (а не воображаемой) деятельности реальный (а не воображаемый) субъект постоянно утверждается в своей зависимости от объективного мира. Это происходит потому, что такая деятель­ность, во-первых, направлена на предметы природы; во-вторых, она есть реализация определенных целей, которые «столь же мате­риальны, как и орудия этих целей⁵², в-третьих, ее осуществляет живое телесное существо. Различие между деятельностью природы и деятельностью человека состоит лишь в том, что природа порождает объекты, а человек – их созидает. Оба процесса являются естест­венными, ибо в процессе деятельности по осуществлению целей человек не выходит «из пределов природы», за рамки естественной необходимости. Таким образом, идеалистическому пониманию человека, отождествляющему его с мыслью, самосознанием, Фейербах противопоставил трактовку человека как живого, универсального, чувственного существа, имеющего в качестве предметов деятельности независящую от сознания природную действительность. Однако он рассматривает чувственность не как материальную практическую деятельность, а как созерцание. Фейербах не поднялся до понимания того, что сознание и специфически телесная организация людей складываются под влиянием исторически развивающейся трудовой деятельности. Человек остается у него абстрактным, внеистори­ческим существом. Он говорит о социальности человека, но вслед за Спинозой понимает ее как невозможность быть человеком вне общества, вне связи Я и Ты. Тождество родовой и индивидуальной сущности человека проявляется в стремлении индивидов к счастью, в любви к другому человеку. Я не может ни существовать, ни быть счастливым без Ты. Средством достижения гармонического общества, решающей силой общественного и нравственного прогресса является любовь, заключающая в себе сущность и цель человека. Отсюда исходный принцип общественных отношений и морали: человек человеку – бог. Вера в бога – это вера в самого себя. Бог есть само себя утверждающее и признающее человеческое существо. «Чем я не являюсь, но чем хотел бы быть и чем стремлюсь стать и есть мой бог».⁵³ На место божества Фейербах ставит человеческий род, выступающий мерилом нравственности, и превращает этику в религию.

По существу история понята им сугубо натуралистически. Вместо действительных людей и их действительного жизненного процесса им изображаются живые (биологические) мыслящие сущест­ва, пассивно созерцающие природу благодаря своей универсальной сущности, неограниченной и свободной, потому что универсальность, неограниченность и свобода неразрывно связаны между собой. Исходя из понимания человека как чувственного существа, для которого мышление является лишь одним из его жизненных проявлений, Фейербах дополняет духовную свободу, свободу в сфере мысли мате­риальной свободой, свободой в сфере материальных условий. При этом «только чувственная свобода есть залог истинной духовной свободы», выступающей в свою очередь необходимым условием чувственной свободы. Как единство материальной и духовной свободы действи­тельная свобода зависит от наличных условий жизни. Однако до тех пор, пока люди принимают наличные (существующие в настоящий момент) условия за свою родовую сущность, они не могут стремиться к лучшему будущему и превратить его в «предмет человеческой самодеятельности». Обнаружив, что свобода вырастает из противо­речия сущности и существования, он пришел к выводу о необходи­мости изменения существующих общественных условий, хотя и выводил эту необходимость из природы человека вообще, считая, что все люди от рождения равны и потому сословные и иные привилегии противоречат человеческой природе и должны быть отвергнуты. Фейербах сделал первый серьезный шаг к пониманию того, что источник духовной свободы человека заключен в его созидающей деятельности, что рост духовной свободы человека связан с ростом материальной свободы, рождающейся в процессе созидания новых вещей, зависит от нее. Эта созидающая деятельность не выходит за рамки объективных причинных связей, однако она не осознается им как истинно практическая, трудовая деятельность, имеющая исторический характер. Шаг, который так и не сделал Фейербах, состоит в замене культа абстрактного человека, являющегося по существу идеализированным человеком буржуазного общества, действительным индивидомв его историческом развитии. Такой шаг сделан марксистской философией, преодолевшей натурализм и собственно идеализм в трактовке субстанции человеческой истории.
4.3. Научная концепция субстанции исторического процесса
Маркс и Энгельс открыли подлинную субстанцию истори­ческого процесса – универсальную социальную – родовую и индиви­дуальную – человеческую сущность, существующую в своем собствен­ном бытии, или самодостаточно, и способную к бесконе­чному порождению самое себя. Разработанная ими концепция человека имеет два уровня или части: всеобщую концепцию – применительно к всеобщему и бесконечному в мире («человек в бесконечном мире») и особенную – применительно к общественным реальностям («человек в обществе»). Соответственно концепция субстанции истории имеет три взаимосвязанные части: общефилософскую, или всеобщую, концепцию, социально-философскую, или особенную, и философско-экономическую концепцию конкретных (экономических) форм сущест­вования субстанции.

Переход на позиции научного социализма и диалектического материализма позволит Марксу и Энгельсу выявить наиболее опасного для реального гуманизма противника – «спиритуализм, или спекуля­тивный идеализм, который на место действительного индиви­дуального человека ставит «самосознание», или дух».⁵⁴ Приступив к разработке материалистического взгляда на историю, они прежде всего выделили первую предпосылку человеческой истории – действи­тельных индивидов, их деятельность и отношения, или, иначе, родовую человеческую сущность, выраженную в практическом отношении человека к миру и самому себе. Человеческая история – это проявление и развитие родовой и индивидуальной человеческой сущности.

В «Капитале» Маркс от философской абстракции «действи­тельных человеческих индивидов» переходит к выяснению реального содержания материальной субстанции человеческой истории. Ключевым для понимания человеческой сущности становится понятие материального производства и связанного с ним понятия труда, рассматриваемого с экономической точки зрения. Философской основой такого подхода становится концепция единого закономерного мирового и исторического процесса. Эта концепция специально еще не сформулирована Марксом в явном виде, но имплицитно заложена в его взглядах на мир и человека. Конкретно-всеобщий подход к исторически определенному периоду общественной жизни позволил развить философскую теорию и на ее основе создать фундамен­тальную экономическую теорию, решить проблему субстанциальной основы капиталистического общества. С раскрытием конкретных экономических форм существования субстанции исторического процесса научная философия в целом, теория исторического процесса – в особенности, становится самообоснованной, превращается из научной гипотезы в теорию.
4.3.1. Всеобщая концепция субстанции исторического процесса
В этой концепции субстанция человеческой истории раскрывается на основе всеобщих философских категорий (материи, развития, бесконечности, необходимости и случайности, закона и закономерности, причины и следствия и т.д.), в контексте концепции единого закономерного мирового процесса, стержнем которой выступает последовательность основных форм материи.

Важнейшим достижением марксистской философии является выведение человека из процесса развития объективного мира, его бесконечной сущности. Человек, согласно Энгельсу, – высший этап развития материи, возникающий «в силу самой ее природы» и являющийся ее высшим выражением. Как «высший цвет материи», человек представляет собой единство всеобщего, особенного и единичного, конечного и бесконечного. Аккумулируя основное содержание предшествующих ступеней развития, он несет в себе не частицу всеобщего, а всеобщее как целостность. Все свойства материи представлены в нем в универсальной форме. Субстан­циаль­ность материи, ее свойство «быть причиной самой себя» получили концентрированное выражение в способности человека творить свое бытие и сущность, «по меркам любого вида». Движение и развитие выражены в активности человека – труде и мышлении — имеющей наиболее сложный, универсальный характер.

Субстанция человеческой истории – концентрированная и персонифицированная сущность мира. Сущность человека, таким образом, есть концентрированное выражение сущности материи как субстанции.

Как универсальное существо, находящееся в универсальном отношении к миру, человек способен вмешиваться в любые причинные связи, причинять любые явления объективного и субъективного мира, т.е. выступает в качестве универсального причинного фактора. По Марксу, «практически универсальность человека проявляется именно в той универсальности, которая всю природу превращает в его неорганическое тело». Благодаря направленности труда на любые предметы и явления бесконечного мира и способности сознания создавать их мысленные прообразы человек творит новую природную реальность, не существующие в природе необходимые для его существования условия, а тем самым и самого себя как высшую ценность и цель. Преобразующий способ бытия ставит человека в практическое отношение не только к вещам, с которыми он непосредственно взаимодействует, но и к бесконечному миру как целому. Животное приспосабливается к среде и тем самым не противопоставляет себя бесконечному миру, человек преобразует мир и поэтому противостоит ему. Бесконечное в человеке проявляется прежде всего через его творческую материальную деятельность. Осуществлять деятельность, качественно отличную от природной, биологической, может лишь существо, которое субстанционально коренным образом отличается от живой природы.

Важным достижением марксистской философии является выведение способности человека к бесконечному прогрессу из неисчерпаемости человеческой сущности как концентрированной сущности мира. Возникая в силу самой природы бесконечного мира и находясь с ним в глубоком родстве, человек способен к бесконечному развитию, оставаясь при этом самим собой. Ни его неисчерпаемая сущность, ни бесконечная иерархическая последовательность форм материи, составляющих здание природы, не содержат «запретов» на движение преобразовательной деятельности человека от высших, уже освоенных форм материи к низшим. «Вниз по лестнице (основных форм материи), ведущей вверх» – таков внутренний смысл прогресса человеческого общества.

Способность бесконечно развиваться, оставаясь человеком, обусловлена логикой развития материального мира – от бесконечного многообразия природных форм к единообразию одного типа социальных существ, несущего в себе в обобщенном виде все многообразие реального мира и порождающего бесконечное многообразие новой, создаваемой им реальности.

Человеческая сущность непрерывно углубляется в себя, в свое основание, поскольку она есть высшая реальность и высшая ценность в мире.⁵⁵ Это движение в собственную сущность представляет собой последовательную, потенциально бесконечную смену уровней развития — от относительно простого, универсального до все более глубоких и сложных. Исторический процесс как развитие человеческой сущности является, таким образом, завершением и вместе с тем продолжением мирового процесса, так как по сути он есть развитие сущности мира в глубь самой себя. Однако развитие человека – это не фатально предопределенный процесс, а продукт его собственной деятельности. Он сам, будучи универсальным материальным существом, создает объективные условия, определяющие его развитие.
4.3.2. Особенная концепция субстанции человеческой истории
Как концентрированная сущность мира, человек персонифицирован в форме особенного (человеческий род) и единичного (индивид, личность). Поскольку человек несет в себе всю полноту всеобщего, он есть высшее особенное, особенное особенное и высшее единичное, высшая индивидуальность. Понятие рода в философии имеет два взаимосвязанных смысла: человек вообще и человечество в целом. Родовое в человеке – все, что свойственно человеку вообще, человечеству в целом и каждому индивиду. Родовые черты существуют только через реальных индивидов. Человеческий род как совокупность индивидов образует общество. Общество – это социальный способ организации и развития универсальной родовой и индивидуальной человеческой сущности как субстанции исторического процесса.

Если всеобщая концепция рассматривает субстанцию человеческой истории как высшее выражение субстанции мира, заключающей в себе потенциальную возможность и необходимость бесконечного развития, то особенная концепция раскрывает деятельностный и противоречивый характер человеческой сущности на основе социально-философских понятий (индивида, общества, общественно-экономической формации, труда, собственности и т.д.), позволяющих дать развернутое описание человеческой сущности, тех исторических модификаций, которые она приобретает в процессе саморазвития. Иными словами, человеческая сущность и история предстают в ней как процесс, который производится самими людьми.

В качестве первой предпосылки истории Маркс и Энгельс рассматривают действительных индивидов, которые утверждают свою родовую сущность посредством преобразования предметного мира, т.е. посредством труда как деятельности, в которой к собственным силам человек присоединяет силы природы. Чем более мощные силы природы присоединены к силам человека и совершеннее способ их присоединения, тем выше степень идентичности человечества своей сущности. Будучи непосредственно направленным на преобразование природы, труд в то же время служит генератором идентичности человеческой сущности, «переплавляет» бесконечное многообразие материального мира в «однокачественную» идентичную и универсаль­ную человеческую сущность.

Социальные индивиды, обладающие универсальным способом существования, главное в котором – производство собственно челове­ческого бытия и сущности, составляют непосредственную основу общества, его исходный, определяющий уровень. Как сложно организо­ванный коллектив индивидов, общество есть конкретное целое, включающее не только общее между индивидами, но и всю совокупность индивидуальных различий.

Главная особенность собственно социального материального субстрата или субстанции – тождество индивида и рода, совпадение родового и индивидуального в индивидах. Ни один биологический индивид, вид, род и т.д. не может рассматриваться как «типичное выражение» живого, как носитель всех жизненных свойств. Хотя в человеческом индивиде жизненные свойства зафиксированы с наибольшей полнотой, наибольшее совпадение индивида и рода выражено в человеке как социальном существе. В каждом социальном индивиде представлены все свойства человека вообще, рода «человек». Это тождество индивида роду лежит в основе человеческой сущности и выражает ее социальную направленность ко все большей идентич­ности человечества своей сущности. Поскольку коренная особенность труда как основного способа реализации и развития человеческой сущности заключается в том, что он осуществляется при помощи орудий труда, развитие социальных индивидов возможно лишь путем передачи достигнутого ими уровня орудиям труда, овеществления в них своих сущностных сил. Второй коренной особенностью собственно социального субстрата является то, что он существует и развивается посредством, на основе вещественного субстрата – орудий труда, преобразованных природных средств социального существования.

Понятие субстанции человеческой истории, таким образом, имеет узкий и широкий смысл. В узком смысле субстанция – это собственно социальный субстрат (человеческий род и каждый индивид, организованные в общество) и его главный атрибут – материальный труд. В широком смысле в это понятие включается как собственно социальное (субстрат и атрибут), так и преобразованный природный субстрат, прежде всего орудие труда. Различие двух материальных субстратов общества – это различие природного бытия используемых человеком средств воздействия на природу и социального бытия человека. Производство себя, своей сущности и бытия осуществляется им не непосредственно, а опосредованно, на основе производства вещественного субстрата, соответствующего уровню его развития.

Логика истории определяется усложнением труда как приложения к природе сущностных сил человека, при этом их прогресс необходимо изменяет соотношение между овеществленным и живым трудом в пользу последнего, живого, а не овеществленного труда, как считал Гегель. Поэтому историческая необходимость представляет собой единство живой и овеществленной человеческой деятельности при определяющей роли первой. И, хотя люди не свободны в выборе производительных сил, именно они (а не абсолютный или иной дух) создают и развивают их.

Человеческая сущность имеет сложную структуру, которую можно представить в виде иерархической системы уровней сущностных сил, или свойств. В актуальном плане человеческая сущность включает труд как производящую материальную активность человека, сознание, или неограниченную способность познания, общение, т.е. взаимоотношения между людьми. Второй, потенциаль­ный, уровень человеческой сущности составляют способности и потребности. На основе этих базисных уровней сущностных сил человека необходимо выделить родовое и индивидуальное, коллективное и индивидуальное, свободу и ответственность, нравственное, эстетическое и т.д.

Человек – единственное в мире бытие и сущность, творящая самое себя. В иерархической системе сущностных сил человека определяющим является материальный труд как собственно производящая деятельность человека. Хотя свое бытие он производит при активном участии сознания, материальное бытие всегда оказывается сложнее его мысленного прообраза. Производящий способ существования человека и определяет возникновение сознания, а не наоборот. Являясь наивысшей формой активности материи, труд обладает способностью к самовозрастанию, превышению самого себя. Как универсальное социальное существо, человек несет в себе бесконечное многообразие мира и потому способен присоединять к своим силам любые силы природы, что делает самовозрастание труда в тенденции неограниченным, бесконечным. Мысль тоже способна к самовозрастанию, но лишь в той мере, в какой она есть правильное отражение объективного мира, материального бытия человека. Мысль сама по себе, вне зависимости от общественного бытия, не является самодостаточной, существующей в своем собственном бытии.

Рост свободы, в которой Гегель усматривал субстанцию исторического процесса, также зависит в первую очередь от содержания труда, развития его субстанции – многообразных сущностных сил человека. Пока труд диктуется нуждой, не свободен от физических потребностей людей и в большей мере направлен на их удовлетворение, об истинной свободе не может быть и речи. Только будучи направленным в первую очередь на развитие каждого индивида и его индивидуальности во всем ее богатстве, он делает возможным переход из царства необходимости в царство свободы.

«Вся история, – отмечал Маркс, – есть не что иное, как непре­рывное изменение человеческой природы»⁵⁶, ее самовозрастание в силу коренного свойства труда производить больше, чем необходимо для его собственного поддержания. Производство индивидов – это производство их родовой и индивидуальной сущности, родовых и индивидуальных сущностных сил, которые находятся в единстве и противоречии. Человеческая сущность чревата внутренними противоречиями: между способностями и потребностями, трудом и мыслью, коллективностью и индивидуальностью и другими. Внутренние противоречия человеческой сущности выражаются в разделении труда, коллективной и частной собственности, борьбе классов и т.д.

Исходный уровень субстанции исторического процесса – сущностные силы человека. Исходное и фундаментальное противоречие человеческой сущности – между способностями и потребностями. Как противоположности они неравноценны: первые являются ведущим моментом, вторые – подчиненным. По Марксу, богатство страны в большей мере проявляется в превосходстве мастерства и знаний, приобретаемых длительным навыком и опытом для того, чтобы изобрести и сделать больше.

Труд как процесс связан прежде всего с реализацией способностей, обладающих наиболее сильной тенденцией к саморазвитию, с присоединением к силам человека сил природы. Необходимость превышения способностями потребностей, или, иначе, опережающего развития способностей, выступает поэтому в качестве важнейшего фактора прогрессивного развития. Более того, ни индивидуальный прогресс, ни тем более социальный, не был бы возможен без определяющего развития общей способности к труду, заключающей в себе основной импульс к творчеству, ибо одним из важнейших противоречий развития труда является противоречие между способностью к труду вообще (общей способностью) и способностью к конкретным видам труда (частными способностями).

Исторический процесс и есть процесс усложнения человеческой сущности, т.е. увеличения многообразия сущностных сил и усиления их интеграции, а не простого количественного роста. Прогрессирование, усложнение сущностных сил человека составляет основное содержание исторического процесса. Поэтому понятие субстанции исторического процесса необходимо доводить до уровня сущностных сил человека. Рост многообразия сущностных сил человека есть возникновение новых и аккумуляция (обогащение) наиболее общих (вечных) сущностных сил, а уровень роста есть функция того многообразия качеств внешнего мира, которые ассимилирует, преобразует и использует человеческий род. Чем сложнее присвоенные им в процессе труда силы природы, тем сложнее родовая и индивидуальная человеческая сущность и, соответственно, выше уровень развития общества.

Ступени развития субстанции исторического процесса
Одно из крупнейших открытий Маркса – единый закономерный исторический процесс, «магистраль» которого образована последова­тельностью пяти известных общественно-экономических форма­ций.⁵⁷ Последние являются по существу формами развития челове­ческой сущности как субстанции исторического процесса. Как отмечал Маркс, «мы должны знать, какова природа человека и как она модифицируется в каждую исторически данную эпоху».⁵⁸

Между общественно-историческими формациями и человеческой сущностью имеется глубокая диалектическая связь: неантагонистические и антагонистические формации далеко не одинаково соотносятся с человеческой сущностью, хотя все они являются закономерным выражением развивающейся человеческой сущности. Если неантагонистические формации находятся в соответствии с человеческой сущностью, наиболее прямо и полно выражают ее, то антагонистические общества в определенном смысле коренным образом ее искажают, выражая в то же время ее внутреннее противоречие. В антагонистических обществах происходит расщепление человеческой сущности, когда труд, в какой бы форме он ни осуществлялся, сохраняет в конечном счете общественный характер, ибо, выступая основой существования единого общества, он иным по своей сути быть не может, в то время как общественные отношения основываются на частной собственности, представляющей собой исторически закономерное и неизбежное извращение, деформацию человеческой природы. Способ развития человеческой сущности в антагонистических обществах был раскрыт Марксом: «...развитие способностей рода “человек“, хотя оно вначале совершается за счет большинства человеческих индивидов и даже целых человеческих классов, в конце концов, разрушит этот антагонизм и совпадет с развитием каждого отдельного индивида».⁵⁹

Как отрицание первоначальной целостности человеческой сущности, антагонистические формации представляют собой дальней­ший ее прогресс, но в особенной, деформированной и «само­разорван­ной», форме, связанной с противоположностью классов, умственного и физического труда, города и деревни. Еще Гегель верно подметил, что ступень отрицания не носит характера всеобщности, она имеет значение особенного. Диалектика антагонистических формаций такова, что эти формации, делая доминирующим частный интерес, особенное, вступают в противоречие с целостной человеческой сущностью. Подлинная история человечества начинается лишь с пятой, коммунистической, общественно-экономической формации, выступающей в качестве адекватного выражения человеческой сущности – ее универсальности, коллективности, индивидуальности, свободы, всестороннего развития и др.

Возникая как закономерный результат всеобщего мирового процесса развития, человеческое общество несет в себе изначальный импульс движения от низшего к высшему, изначальную направленность развития. Объективная направленность развития имеет в этом смысле «априорный» по отношению к дальнейшему социальному развитию характер. Но она рождается из природы способностей и потребностей, труда и познания, производства и потребления. В природе труда заложена присущая ему изначальная направленность от низшего к высшему, от простого к сложному – от исходных природных материалов к более сложному продукту труда, в конечном счете – от природного к усложняющемуся социальному бытию. Эта фундаментальная сущностная направленность труда лежит в основе направленности общественного развития. Важным основанием направленности социального прогресса является природа человеческих способностей и потребностей (общественных и индивидуальных), которые, во-первых, требуют более сложных, чем природные, условий для развития и удовлетворения, во-вторых, обладают глубокой сущностной тенденцией к непрерывному усложнению, неуклонному возвышению.

Подчиненные социальному образу существования человека биологические способности и потребности также непрерывно изменяются в процессе развития общества. Удовлетворение очелове­ченных биологических потребностей – один из необходимых стимулов развития человеческого общества, подчиненный собственно социаль­ным факторам развития, ибо развитие и усложнение биологической жизни является элементарным и вместе с тем фундаментальным условием социальной жизни. В природе лучших достижений челове­ческого разума, научных открытий и теорий, художественном отражении мира также заключена мощная предпосылка социального прогресса, роль которой резко возрастает в современный период мировой истории. Но развитие познания в конечном счете обусловлено прогрессивной направленностью человеческого существования, чело­веческой сущностью, «определен­ной к прогрессу», производящим способом человеческого существова­ния, основанным на создании сложных, не существующих в природе, предметов и условий из более простых, природных.

Человечество, таким образом, производит себя и свою историю не произвольно, а в соответствии с законами (логикой) развития своей сущности. Наиболее общим законом человеческой сущности является всеобщий исторический закон, выражающий ее способность к саморазвитию, переходу от низших ступеней к высшим. Детерминируя в существенной мере субстанциальное свойство социальной материи – тождество индивида роду – этот закон детерминирует и общее направ­ление развития – ко все большей идентичности человечества своей сущности, к свободному и универсальному развитию всех и каждого.

Возникая вместе с начальной стадией исторического процесса, всеобщий исторический закон в существенной мере определяет глубинную, «сквозную» необходимую связь этих ступеней. Однако движение общества от низших ступеней к высшим невозможно вывести только из социальных факторов, ибо социальное как особенное не определяет всеобщее, не порождает развития в его общем виде. Возникая как закономерный результат всеобщего мирового процесса, общество несет в себе изначальную закономерную направ­ленность развития, имеющую «априорный» по отношению к дальнейшему социальному развитию характер. Всеобщий истори­ческий закон есть проявление, особенная форма всеобщего закона развития, определяющего необходимую последовательность основных форм материи, вплоть до человека.

Последовательность формаций как процесс все более полной реализации потенциально бесконечной универсальной сущности человека имеет в качестве своей субстанциональной основы последо­вательность способов производства, которые являются конк­ретными, экономическими формами развития человеческой сущности как субстанции истории. Выяснение сущности, механизмов, законов раз­вития основных способов производства позволяет объяс­нить, почему вся предшествующая история человечества является лишь историей его становления, т.е. предысторией, а подлинная история еще впереди, почему в эпоху освоения космоса человек по существу является средством, но не целью, как человечество должно жить и действовать, чтобы каждый индивид превратился в самоцель, какие условия жизни должны производить люди, чтобы стать идентичными своей собствен­но социальной сущности и осознавать себя высшей ценностью и целью.
4.3.3. Философско-экономическая концепция субстанциальной основы исторического процесса
Эта концепция является результатом глубокого вторжения научной философии в особенное, составляющее предмет политической экономики, – способ материального производства. Как основа общест­венной жизни историческая форма (способ) производства опреде­ляется исторической формой или типом труда. Наиболее крупными типами труда являются ручной, машинный и автоматизи­рованный. Ручному труду соответствует натуральная форма производства (товарное производство хотя и возникает на основе ручного труда, но существенной роли не играет), машинному – высшая форма товар­ного производства, автоматизированному – посттоварное произ­водство в исторически определенных формах.

Существует и второй ряд исторических форм труда и производства, связанный с последовательностью общественно-экономических формаций. Революционные сдвиги в производстве происходят со сменой исторических форм труда. Это связано с коренным изменением субстанции труда – сущностных сил человека и, соответственно, средств труда, т.е. с революцией в производи­тельных силах, радикально изменяющей форму производства.

С раскрытием конкретных экономических форм существования субстанции исторического процесса научная философия в целом, научная теория исторического процесса в частности становятся самообоснованными, превращаются из научной гипотезы в теорию.

В марксистской философии субстанция, как сущность определенной области действительности, есть глубоко дифференци­рованное, многоуровневое образование. Концепция субстанции как многоуровневого образования используется Марксом для объяснения уровней капиталистического товарного производства. В явном виде она последовательно применяется Марксом к объяснению денег, стоимости, труда: субстанцией денег выступает стоимость, субстан­цией стоимости – абстрактный труд, субстанцией абстракт­ного труда – рабочая сила, или индивид с его материальными и духовными способностями. Капитал реализует прежде всего родовые потенции индивидов, он создает и развивает общественную среднюю производи­тельную силу, но эта сила реализуется и развивается преимущественно за счет индивидуальных рабочих сил, их односто­ронности и узкой специализации, поэтому действительные индивиды в эпоху капита­лизма являются индивидами частичными (живущими преимущест­венно одной частью своей сущности) и абстрактными (живущими усредненной рабочей силой). На этом уровне своей сущности (абстрактного труда) индивиды выступают не как биологические, телесные существа, а как специфически социальные. Социальное бытие человека имеет сверхчувственный, надприродный характер. Однако эта сверхчувственная сторона выражена ограни­ченно, в подавленном виде в силу преимущественно физического, отчужден­ного труда. Капитал как общественная сила противостоит человеку, отчуждает его не только от продукта труда, самого труда, но также и от его родовой сущности. Высшая цель капиталистического производства – не реализация и развитие индивидов, а прибыль, ее непрерывной рост. Капитал – высшая ценность товарного производст­ва, мерило деформированной человеческой сущности. Не способности рода человек, а деньги выступают здесь критерием человеческой сущности.

На основе богатейшего конкретного материала Маркс показал, что реальный процесс жизни людей, их материальное бытие является самодостаточным, саморазвивающимся, оно определяет сознание людей, которое в конечном счете есть отражение их действительной экономической жизни. Впервые в истории человеческой мысли общественная жизнь была представлена продуктом не духа или самосознания, а развития материальной человеческой – родовой и индивидуальной — сущности. Капитализм – человеческая сущность на определенном историческом этапе своего развития. Социальные индивиды в процессе материальной деятельности, труда производят не только материальные блага, но и саму социальную субстанцию – развивающуюся человеческую сущность.

Труд Маркса «Капитал» явился применением и реализацией гипотезы материалистического понимания истории, научного материализма в целом. Он представляет собой убедительное доказа­тельство справедливости этой гипотезы, которая, по известной оценке В.И.Ленина, с выходом «Капитала» в свет превращается в «научно проверенную теорию».⁶⁰ Странным образом этого не видит некогда считавшийся известным марксистом академик Т.И.Ойзерман, работы которого по истории марксистско-ленинской философии были в прошлом отмечены высокими государственными премиями. В статье «Опыт критического осмысления диалектического материализма» Т.И.Ойзерман рассматривает, причем весьма односторонне и тенденциозно, некоторые частные моменты, касающиеся трактовки Марксом роли и места марксистской философии, полностью игнорируя основную суть этой философии. Применяя такой «метод», он пренебрежительно (трудно подобрать другое слово) и мимоходом отзывается о ленинском определении материи как якобы давно известной трактовке материи в качестве некоего конкретно-чувствен­ного начала (Ж.-Ж. Руссо, Гольбах и т.д.). Однако определение материи как «объективной реальности, данной нам в ощущениях», представляет собой весьма содержательную теоретическую абстракцию, опи­рающуюся на глубокую, хорошо выстроенную систему обоснования, характеризуется принципиально новой культурой определения философских понятий. Признак «данности в ощущениях», послужив­ший поводом для указанной оценки, имеет отнюдь не тот смысл, который ему придал критик: он означает признание того принципиального факта, что объективная реальность, в противопо­ложность воззрениям Канта, в конечном счете, познается через ощущения. Утверждать, что «данность в ощущениях» следует понимать в том смысле, что материей признается только непосредственно ощущаемое, означает приписывать Ленину совершенно пустяшную, наивную мысль, что совершенно определенным образом свидетельствует об уровне критики. Не видеть сути дела и сводить идеи Маркса и Ленина к тривиальностям – таков метод «анализа» бывшим «марксистом» взглядов великих философов ХIХ–ХХ вв.

Основное содержание ленинского определения материи выражено в терминологическом комплексе «объективная реальность», который представляет собой синтез терминов «объективность» и «реальность».⁶¹ В книге «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин дал четкий анализ понятия объективности, его отличия от понятия реальности (действительности, существования, бытия), подверг критике смешение понятий объективности и реальности (И.Дицген), обосновал единственно возможный способ определения материи — через противопоставление сознанию (психическому, идеаль­ному), раскрыл абсолютность и относительность такого противо­поставления, показал несостоятельность смешения материального и идеального, вульгарного материализма и эмпириокритицизма. Надо иметь весьма своеобразный «угол зрения», чтобы не заметить всего этого. Не видеть принципиального отличия марксистского опреде­ления материи от ее трактовки в старом материализме можно только при трудно объяснимом поверхностном подходе критика, точнее, некомпетентностью либо хорошо просматривающимся в статье Ойзермана «замыслом».

Понятие объективности имеет в марксистской философии универсальный характер, не отождествляемый ни с одним из особенных, конкретных способов объективного существования. В понятие объективности, как и в целом философскую теорию марксизма, в явственном виде введено понятие бесконечности, без которого, как подметил еще Гегель, философия не может претендовать на научность. Благодаря универсальному характеру понятия объектив­ной реальности Ленин смог сформулировать свое знаменитое предсказание неисчерпаемости электрона, которое в ХХ в. ряд крупных физиков, лауреатов Нобелевской премии оценили как гениальное, полностью подтвержденное современной физикой. Уместно вспомнить и великого Эйнштейна, заявившего по прочтении «Материализма и эмпириокритицизма», что он «потрясен силой диалектического мышления Ленина».

Понятие объективной реальности послужило Марксу средством выделения из массива общественных явлений материальной основы общественной жизни – общественного бытия, основой которого выступает производство материальной жизни общества, производст­во самих индивидов и общественной формы их существования. Политико-экономическая теория капитализма, опираясь на диалектический материализм как наиболее общую философскую теорию и метод, в применении к конкретному материалу понимаемой в широком смысле экономической жизни общества, позволила конкретизировать понятие объективной реальности, выделить социальную форму объективной реальности, убедительно обосновать материалистическое понимание истории. Удивительным образом Т.И. Ойзерман не замечает и этого «обстоятельства». В статье «Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы»⁶² Т.И. Ойзерман утверждает, что исторический материализм Маркса является не теорией, а лишь некоторым наброском теории, который имеет «плюсы» и «минусы». При этом «плюсы» марксизма выглядят весьма скромно, если не сказать – убого, что же касается недостатков, то они, в трактовке критика, явно преобладают. И здесь «метод» нашего бывшего «марксиста» состоит в обсуждении частностей, когда критик «в упор не видит» или отрицает основное в материалисти­ческом понимании истории. Т.И. Ойзерман полностью игнорирует ленинскую оценку «Капитала». Отрицая центральное положение исторического материализма – первичности общественного бытия по отношению к общественному сознанию, критик без какого-либо внятного доказательства, повторяя известную позицию А.А. Богданова – идею тождества общественного бытия и общественного сознания (не ссылаясь, впрочем, на своего предшественника), утверждает, что общественное бытие есть нераздельное единство субъект-объектной реальности и что, следовательно, идея первичности материального бытия является ошибочной. В пользу такой позиции не выдвигается никаких серьезных аргументов: извольте, так сказать, верить «автори­тету», свысока рассуждающему о марксизме-ленинизме. Критик пол­ностью проигнорировал высказанные В.И. Лениным аргументы и, главное, фактически все содержание «Капитала».

Т.И. Ойзерман свел всю аргументацию материалистического понимания истории Марксом к высказанной последним в письма П. Анненкову (1846) идее независимости от настоящего всего накоп­ленного в прошлом, с чем каждое новое поколение должно считаться. Однако это лишь простейший аргумент, использованный К. Марксом явно для простоты или «популярности» объяснения.

Решительный шаг материалистического понимания истории заключался, как известно, в том, что оно не остановилось, как это делала идеалистическая социальная философия, на констатации зависимости поведения людей от идейных побуди­тельных мотивов и обратило главное внимание на объяснение этих мотивов, поиск их корней в материальном бытии общества. Полностью игнорируя это важнейшее положение, Т.И. Ойзерман, с его «субъект-объектным» бытием, фактически становится на архаические позиции идеализма, или, по меньшей мере, в туманном промежутке между материализмом и идеализмом.

Еще в работе «Что такое “друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» Ленин ввел критерий различения общест­венного сознания («идеологических отношений») и обществен­ного бытия («материальных общественных отношений»): первые, «прежде чем сложиться, проходят через сознание», вторые «складываются, не проходя через сознание».⁶³ Обращаясь к этому аргументу в «Мате­риализме и эмпириокритицизме», В.И. Ленин писал: «Каждый отдель­ный производитель в мировом хозяйстве сознает, что он вносит такое-то изменение в технику производства, каждый хозяин сознает, что он обменивает такие-то продукты на другие, но эти производители и эти хозяева не сознают, что они изменяют этим общественное бытие. Из того, что вы живете и хозяйничаете, рожаете детей и производите продукты, обмениваете их, складывается объективно необходимая цепь событий, цепь развития, независимая от вашего общественного сознания, не охватываемая им полностью никогда».⁶⁴ Выдвинутый В.И. Лениным критерий материальных отношений, складывающихся «не проходя через сознание», не сводится к неосознаваемости тех последствий, тех отношений, которые возникают благодаря деятель­ности людей. Этот аргумент имеет также более глубокий, обычно игнорируемый уровень: материальные общественные отношения, как и материальные действия людей, материальный труд вообще, складываются и существуют всегда вне сознания, вне сферы сознания, вне человеческой головы, возникают между людьми как материаль­ными существами.

Важнейшее теоретическое значение «Капитала» для научной философии, материалистического понимания истории заключается в том, что на обширнейшем материале («Монблан фактов») высшей в ХIХ в. общественно-экономической формации Маркс убедительно показал, что материальное производство общественной жизни подчи­няется своим собственным, самодостаточным объективным законам, а не «идейным побудительным мотивам» как таковым. Рынок возникает не из идеи рынка, а из разделения труда, материальных человеческих потребностей, собственности и т.д. Товар – продукт материального труда. Стоимость – сгусток, «кристалл» труда, а не мысли. Эквивалентность обмена, закон стоимости, прибавочная стоимость, капитал и т.д. – объективные факторы, феномены или законы, обусловливающие проявление соответствующих идей. Конечно, этой логики можно не видеть, но это уже касается умения различать и соединять понятия. У кого оно есть, у кого его нет. Абстракция материального бытия требует определенной культуры мышления, которую нечем компенсировать, разве что какой-либо премией или грантом.