Лр. Фридрих Энгельс АнтиДюринг. Диалектика природы (сборник)
 Скачать 4.53 Mb.
|
|
всякое увеличение количества благородных металлов сих обесценением. Стало быть, Юм рассуждает именно так, как это изображает Маркс (К критике, стр. 141). Мы еще вернемся мимоходом к этому пункту, но сначала обратимся к D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p. 303–304. очерку Юма О проценте». Направленную прямо против Локка аргументацию Юма, что процент регулируется не массой наличных денег, а нормой прибыли, и прочие его рассуждения о причинах, определяющих высокую или низкую ставку процента, – все это, в гораздо более точной, но менее остроумной форме, можно найти водной работе, появившейся в 1750 г, теза два года до юмовского очерка Опыт о причинах, определяющих естественную норму процента где рассматриваются взгляды сэра У. Петти и г-на Локка поэтому вопросу. Автор ее Дж. Масси, разносторонний писатель, которого много читали, как это видно из английской литературы того времени. Трактовка процентной ставки у Адама Смита стоит ближе к Масси, чем к Юму. Оба, и Масси и Юм, ничего не знают и ничего не говорят о природе самой прибыли, играющей у них обоих определяющую роль. «Вообще», – поучает г-н Дюринг, – к оценке Юма подходили большей частью с совершенно предвзятым мнением, приписывая ему идеи, которых он совершенно не разделял». И сам г-н Дюринг дает нам не один яркий пример подобного «подхода». Так, например, очерк Юма о проценте начинается следующими словами: «Ничто не считается более надежным показателем процветания какого-нибудь народа, чем низкая ставка процента, и это правильно хотя я полагаю, что причина этого явления несколько иная, чем обыкновенно принято думать» 163 Итак, впервой же фразе Юм приводит взгляд, что низкая ставка процента есть самый надежный показатель процветания данного народа, рассматривая этот взгляд как общее место, ставшее в его время уже тривиальным. Ив самом деле, со времени Чайлда у этой идеи было в распоряжении целых сто лет, чтобы стать ходячей. У г-на Дюринга, напротив, мы читаем: «Из взглядов Юма наставку процента следует главным образом подчеркнуть ту идею что ставка процента является истинным барометром состояний (каких) и что низкая ставка его является почти безошибочным признаком процветания данного народа (стр. Кто здесь обнаруживает предвзятость и кто попал впросак Некто иной, как г-н Дюринг. Между прочим, наш критический историограф выражает наивное удивление по поводу того, что Юм, высказав некоторую удачную идею, даже не называет себя ее автором. С г-ном Дюрингом ничего подобного не случилось бы. Мы видели, что Юм смешивает всякое увеличение количества благородных металлов стем увеличением его, которое сопровождается их обесценением, революцией в их собственной стоимости, а следовательно – в мере стоимости товаров. Это смешение было у Юма неизбежно, так как он совершенно не понимал функции благородных металлов как меры стоимости Они не мог понимать ее, так как абсолютно ничего не знало самой стоимости. Самое слово стоимость фигурирует, быть может, один только разв его очерках, а именно в том месте, где он неудачно «поправляет» ошибочный взгляд Локка, будто благородные металлы имеют только воображаемую стоимость, и говорит, что они имеют главным образом фиктивную стоимость» 164 Юм стоит в этом вопросе значительно ниже не только Пет- ти, но и некоторых своих английских современников. Туже отсталость он обнаруживает и тогда, когда все еще продолжает на старый лад прославлять купца как основную пружину производства, – точка зрения, от которой уже задолго до этого отказался Петти. Что же касается уверения г-на Дюринга, будто Юм занимался в своих очерках главными хозяйственными отношениями, то достаточно сравнить эти очерки хотя бы с произведением Кантильона, которое цитирует Адам Смит (появилось в свет, как и очерки Юма, в 1752 г, но спустя много лет после смерти автора) 165 , чтобы поразиться тому, насколько узок кругозор юмовских 164 D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p. 314. 165 У Маркса неточность первое издание книги Р. Кантильона Опыт о природе торговли вообще вышло в свет не в 1752, а в 1755 г, как это указывает сам Маркс в I томе Капитала (см. настоящее издание, т. 23, стр. 566). А. Смит упоминает книгу Кантильона в I томе Исследования о природе и причинах богатства народов экономических работ. Как сказано, Юм, несмотря на патент, выданный ему гном Дюрингом, остается ив области политической экономии почтенной величиной, но здесь он менее всего может быть признан оригинальным исследователем, а тем более – мыслителем, составившим эпоху в науке. Влияние его экономических очерков на тогдашние образованные круги объясняется не только их превосходной формой изложения, нов еще гораздо большей степени тем, что они являлись прогрессивно-оптимистическим дифирамбом расцветавшим тогда промышленности и торговле, другими словами, были прославлением быстро развивавшегося тогда в Англии капиталистического общества, у которого они, естественно, должны были встретить «одобрение». Здесь достаточно будет краткого указания. Каждому известно, какую ожесточенную борьбу вела английская народная масса как раз во времена Юма против системы косвенных налогов, которая планомерно проводилась пресловутым Робертом Уолполом для облегчения налогового обложения земельных собственников и вообще богатых людей. И вот мы читаем в очерке О налогах («Of Taxes»), где Юм полемизирует против своего, всегда передним витающего авторитета не называя его по имени, – Вандерлинта, самого ярого противника косвенных налогов и самого решительного поборника обложения земельной собственности: «Они» (те. налоги на предметы потребления) должны действительно быть уж очень высоки и очень неразумно установлены, если рабочий не в состоянии платить их даже при усиленном прилежании и бережливости, не повышая при этом цены своего труда» 166 Так и кажется, что слышишь здесь самого Роберта Уолпо- ла, особенно если присовокупить к этому то место из очерка «О государственном кредите, где по поводу трудности обложения государственных кредиторов говорится следующее: «Уменьшение их дохода в этом случае не было бы замаскировано так, как это происходит при обложении тем или иным видом акциза или таможенных пошлин» 167 Как этого и следовало ожидать от шотландца, преклонение Юма перед буржуазным стяжательством отнюдь не было чисто платоническим. Далеко не богач по происхождению, он дошел до весьма солидного годового дохода, исчисляемого тысячами фунтов, – факт, который у г-на Дюринга, так как дело идет в данном случае не о Петти, выражен в следующей деликатной форме: «Благодаря разумной частной экономии Юм, на основе очень незначительных средств, достиг такого положения, при котором не имел надобности писать в угоду кому-либо». Г-н Дюринг говорит дальше о Юме: «Он никогда не делал ни малейших уступок влиянию пар D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p. 367. 167 D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p. 379. тий, государей или университетов». Хотя действительно неизвестно, чтобы Юм вел когда-ни- будь литературно-компанейские дела с каким-нибудь Ваге- нером» 168 , – однако мы знаем, что он был рьяным приверженцем виговской олигархии, превозносившей церковь и государство, ив награду за эти заслуги получил сначала пост секретаря посольства в Париже, а затем – гораздо более важный и доходный пост помощника статс-секретаря. «В политическом отношении, – говорит старик Шлос- сер, – «Юм были всегда оставался человеком консервативного и строго монархического образа мыслей. Поэтому приверженцы господствующей церкви не обрушивались на него с таким ожесточением, как на Гиббона» 169 «Этот эгоист Юм, этот лживый историк, – говорит грубо -плебейский Коббет, – ругает английских монахов, называя их откормленными, безбрачными и бессемейными по В 1866 г. Бисмарк через своего советника Г. Вагенера обратился к Дюрин- гу с предложением составить для прусского правительства докладную записку по рабочему вопросу. Дюринг, проповедовавший гармонию между капиталом и трудом, этот заказ выполнил. Однако работа была опубликована без его ведома, сначала анонимно, а затем – с указанием в качестве автора самого Вагенера. Это дало Дюрингу повод возбудить против Вагенера судебный процесс по обвинению того в нарушении авторского права. В 1868 г. Дюринг этот процесс выиграл. В самый разгар этой скандальной истории Дюринг выпустил книжку Судьбы моей докладной записки прусскому министерству о социальном вопросе F. С. Schlosser. «Weltgeschichte für das deutsche Volk». Bd. XVII, Frankfurt a. M., 1855, S. 76 (Ф. Х. Шлоссер. Всемирная история для немецкого народа». Т. XVII, Франкфурт-на-Майне, 1855, стр. 76). прошайками, а между тем сам он никогда не имел ни семьи, ни жены, был огромным толстяком, откормленным в значительной степени на общественные средства, никогда не заслужив этого какой-нибудь действительно общественной службой» 170 А у г-на Дюринга мы читаем, что Юм в практическом отношении к жизни имеет в существенных чертах очень большое преимущество перед таким человеком, как Кант». Почему, однако, Юму в Критической истории дается столь преувеличенная оценка Да просто потому, что этот «серьезный и тонкий мыслитель имеет честь представлять в своем лице Дюринга XVIII века. Юм служит гну Дюрингу фактическим доказательством того, что создание целой отрасли науки (политической экономии) было делом более просвещенной философии». Точно также г-н Дюринг видит в Юме, которого он рассматривает как своего предшественника, наилучшую гарантию того, что вся эта отрасль науки найдет свое ближайшее завершение в том феноменальном муже, который превратил философию, всего лишь более просвещенную, в абсолютно лучезарную философию действительности и у которого, совсем как у Юма, занятие философией в более тесном смысле сочетается с научными трудами в области вопросов W. Cobbett. «A History of the Protestant «Reformation», in England and Ireland». London, 1824, §§ 149, 116, 130 (У. Коббет. История протестантской «реформации» в Англии и Ирландии. Лондон, 1824, §§ 149, 116,130). народного хозяйства – явление до сих пор беспримерное на немецкой почве». Сообразно с этим, мы видим, что г-н Дюринг раздувает роль – почтенного все-таки как экономиста – Юма и превращает его в экономическую звезду первой величины, значение которой могла игнорировать до сих пор только та же зависть, которая столь упорно замалчивает до сих пори труды г-на Дюринга, имеющие руководящее значение для эпохи». Как известно, школа физиократов оставила нам в Экономической таблице Кенэ 171 загадку, о которую безрезультатно обломали себе зубы все принимавшиеся за нее до сих пор критики и историки политической экономии. Эта таблица, которая должна была в ясной и наглядной форме выразить представление физиократов о производстве и обращении совокупного богатства страны, осталась довольно-таки темной для следующих поколений экономистов. Г-н Дюринг берется внести свет окончательной истины ив эту область. «Какой смысл это экономическое отражение отношений производства и распределения имеет у самого Кенэ», – говорит он, – это можно установить лишь в том случае, если предварительно подвергнуть точному исследованию характерные для него руководящие понятия. Такое предварительное исследование тем более необходимо, что до сих пор эти понятия излагались лишь в расплывчатой и неопреде- 171 Экономическая таблица («Tableau economique») Кенэ была впервые опубликована в виде небольшой брошюры в Версале в 1758 году ленной форме, и даже у Адама Смита нельзя распознать их существенных черт». С этим традиционным легковесным изложением г-н Дюринг берется покончить раз навсегда. И вот он издевается над читателем на протяжении целых пяти страниц, где всякого рода напыщенные обороты, постоянные повторения и преднамеренный беспорядок должны скрыть тот прискорбный факт, что о руководящих понятиях Кенэ г-н Дюринг едва в состоянии сообщить нам столько, сколько сообщают «самые ходячие компилятивные учебники, против которых он так неустанно предостерегает своих читателей. Одной из сомнительнейших сторон этой вводной части является то, что уже и здесь г-н Дюринг начинает обнюхивать известную нам пока лишь по названию таблицу, а затем предается всякого рода размышлениям, – например, относительно различия между затратой и результатом. Если этого различия «нельзя найти в готовом виде в идее Кенэ», то г-н Дюринг даст нам зато блистательный образчик такого различия, как только он после своей растянутой вводной затраты перейдет к своему удивительно куцему результату, к разъяснению самой таблицы. Итак, приведем сейчас все, ипритом буквально все что он счел за благо сообщить нам о таблице Кенэ. В затрате г-н Дюринг говорит: «Ему» (Кенэ) казалось чем-то само собой разумеющимся, что доход (г-н Дюринг только что говорило чистом продукте) надо рассматривать и трактовать как денежную стоимость Он связал свои размышления (!) сразу же с денежными стоимостями, которые предположил как результат продажи всех сельскохозяйственных продуктов при переходе их из первых рук. Таким образом (!), он оперирует в столбцах своей таблицы несколькими миллиардами (т. е. денежными стоимостями). Итак, мы трижды узнаём, что Кенэ оперирует в таблице «денежными стоимостями» сельскохозяйственных продуктов, включая сюда денежную стоимость чистого продукта, или чистого дохода. Далее, мы читаем у г-на Дюринга: «Если бы Кенэ пошел по пути действительно естественного способа рассмотрения и оставил в стороне не только благородные металлы и количество денег, но и денежные стоимости Но Кенэ оперирует одними только суммами стоимости и заранее мыслил себе (!) чистый продукт как денежную стоимость». Итак, в четвертый и пятый разв таблице мы имеем дело только с денежными стоимостями! «Он» (Кенэ) получил его (чистый продукт, вычтя издержки и думая (!) главным образом (изложение хотя и нетрадиционное, но зато тем более легковесное) о той стоимости, которая достается земельному собственнику в качестве ренты». Мы всё еще топчемся на месте, но вот сейчас двинемся вперед С другой стороны, однако же еще (это однако же еще» настоящий перл) чистый продукт тоже вступает как натуральный предмет в обращение и становится таким образом элементом, который должен служить для содержания класса, именуемого бесплодным. Здесь можно тотчас (заметить путаницу, возникающую оттого, что водном случае ход мысли определяется денежной стоимостью, а в другом самой вещью». Вообще всякое товарное обращение страдает, по-видимо- му, той путаницей, что товары вступают в него одновременно и как натуральный предмет, и как денежная стоимость. Номы всё еще вертимся вокруг да около денежных стоимостей», ибо «Кенэ хочет избежать двойного счета народнохозяйственного дохода». Заметим, с разрешения г-на Дюринга: в написанном самим Кенэ Анализе Экономической таблицы после формулы таблицы фигурируют различные роды продуктов как «натуральные предметы, а выше, в самой таблице – их денежные стоимости. Кенэ даже предложил потом своему подручному, аббату Бодо, внести натуральные предметы рядом с их денежными стоимостями прямо в самоё таблицу 172 Quesnay. «Analyse du Tableau economique». Эта работа была впервые напечатана в 1766 г. в журнале физиократов «Journal de l’agriculture, du commerce et des finances» (Журнал земледелия, торговли и финансов. Маркс пользовался этой работой в издании Э. Дэра: «Physiocrates». Premiere partie, Paris, 1846 («Физиократы». Часть первая, Париж, 1846). 173 Маркс имеет ввиду последний параграф работы L'abbe Baudeau. После стольких затрат следует, наконец, «результат». Слушайте и удивляйтесь: «Однако непоследовательность (относительно роли, которую Кенэ отводит земельным собственникам) «тотчас становится ясной, как только мы задаем вопрос что же происходит в народнохозяйственном кругообороте с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты Здесь для способа представления физиократов и для экономической таблицы возможны были лишь доходящая до мистицизма путаница и произвол». Конец – делу венец. Итак, г-н Дюринг не знает, что же происходит в народнохозяйственном кругообороте (изображаемом таблицей) с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты. Таблица для него – квадратура круга». Он, по собственному признанию, не понимает азбуки физио- кратии. После всего хождения вокруг да около, после всего толчения воды в ступе, прыжков вкривь и вкось, арле- кинад, эпизодических вставок, отступлений, повторений и умопомрачительных вывертов, которые должны были только подготовить нас к грандиозному разъяснению того, какой смысл имеет таблица у самого Кенэ», в заключение – стыдливое признание г-на Дюринга, что он сам этого не знает. Стряхнув с себя, наконец, эту гнетущую тайну, эту Гора du Tableau economique» (Аббат Бодо. Объяснение Экономической таблицы. Эта работа была впервые напечатана в 1767 г. в журнале физиокра- тов «Ephemerides du Citoyen» (Календарь гражданина. См. издание Э. Дэра: «Physiocrates». Deuxieme partie, Paris, 1846, p. 864–867. циеву черную заботу, сидевшую у него за спиной вовремя рейда по физиократической стране, наш серьезный и тонкий мыслитель снова бодро трубит: «Линии, которые Кенэ проводит туда и сюда в своей довольно простой (!), впрочем, таблице (этих линий все- го-навсего пять) и которые должны изображать обращение чистого продукта, наводят на подозрение, не скрыта ли в этих причудливых соединениях столбцов какая-нибудь математическая фантастика они напоминают о том, что Кенэ занимался проблемой квадратуры круга, и т. д. Так как эти линии, несмотря на свою простоту, остаются, по собственному признанию г-на Дюринга, непонятными для него, то он обязательно должен, воспользовавшись и здесь своим излюбленным приемом, взять их под подозрение И теперь он может спокойно прикончить неприятную для него таблицу: «Рассмотрев учение о чистом продукте с этой сомнитель- нейшей стороны и т. д. Именно свое вынужденное признание, что он ничего не смыслит в Экономической таблице и что ему непонятна та роль, которую играет фигурирующий там чистый продукт г-н Дюринг называет «сомнительнейшей стороной в учении о чистом продукте Вот, поистине, юмор отчаяния! Для того чтобы наши читатели не остались, однако, в том Черная Забота (atra Cura) – выражение из оды Горация. См. Гораций, «Оды», книга третья, ода I. же ужасающем неведении насчет таблицы Кенэ, в каком по необходимости пребывают люди, черпающие свою экономическую мудрость из первых рук от г-на Дюринга, мы заметим вкратце следующее 175 Как известно, общество делится у физиократов натри класса 1) производительный, те. действительно занятый в земледелии класс – фермеры и сельскохозяйственные рабочие производительными они именуются потому, что их труд дает избыток – ренту 2) класс, присваивающий этот избыток в этот класс входят земельные собственники и зависимая от них челядь, государь и вообще оплачиваемые государством чиновники и, наконец, церковь в ее особой роли присвоителя десятины краткости ради мы в дальнейшем будем обозначать первый класс просто как фермеров, авто- рой – как земельных собственников 3) промышленный, или стерильный (бесплодный) класс, – бесплодный потому, что с физиократической точки зрения он прибавляет к сырью, которое ему доставляет производительный класс, лишь столько стоимости, сколько он потребляет в виде жизненных средств, доставляемых ему тем же классом. Таблица Ке- нэ имеет своей задачей наглядно изобразить, каким образом совокупный годовой продукт какой-нибудь страны (фактически Франции) циркулирует между этими тремя классами и как он служит для годового воспроизводства. Первая предпосылка таблицы заключается в предположе- 175 См. схему (формулу) Экономической таблицы Ф. Кенэ. – Ред нии, что повсеместно введена арендная система, а вместе с ней и крупное земледелие в том значении, какое имели эти слова во времена Кенэ; причем образцом для Кенэ являются Нормандия, Пикардия, Иль-де-Франс и некоторые другие французские провинции. Фермер выступает поэтому как действительный руководитель земледелия, он представляет в таблице весь производительный (земледельческий) класс и выплачивает земельному собственнику ренту деньгами. Всей совокупности фермеров приписывается основной капитал, или инвентарь, в десять миллиардов ливров, на которые приходится одна пятая часть, или два миллиарда, оборотного капитала, подлежащего возмещению ежегодно расчет, для которого послужили мерилом опять-таки наилучшие фермы упомянутых провинций. Дальнейшие предпосылки таковы 1) простоты ради, цены предполагаются постоянными, а воспроизводство простым) исключается всякое обращение, происходящее целиком в пределах одного класса, и принимается в расчет только обращение между различными классами 3) все покупки и, соответственно, все продажи, имеющие место в течение производственного года между каждыми двумя из трех классов, складываются в единую совокупную сумму. Наконец, следует помнить, что во времена Кенэ во Франции, как в большей или меньшей степени во всей Европе, собственная домашняя промышленность крестьянской семьи доставляла ей зна- чительнейшую часть тех необходимых для жизни продуктов которые не принадлежат к разряду предметов питания по- этому-то домашняя промышленность предполагается здесь как сама собой разумеющаяся принадлежность земледелия. Исходным пунктом таблицы является совокупный урожай, валовой продукт земледелия за 12 месяцев, фигурирующий поэтому сразу жена самом верхнем месте таблицы, или воспроизводство в целом какой-нибудь страны, в данном случае Франции. Величина стоимости этого валового продукта определяется в соответствии со средними ценами произведений почвы у торговых наций. Она составляет пять миллиардов ливров – сумму, которая при возможных тогда статистических расчетах приблизительно выражала денежную стоимость валового сельскохозяйственного продукта Франции. Как раз это обстоятельство, а не что-либо иное, является причиной того, что Кенэ в своей таблице оперирует несколькими миллиардами турских ливров – именно пятью миллиардами, – а не пятью турскими ливрами 176 Весь валовой продукт, стоимостью в пять миллиардов, находится, таким образом, в руках производительного класса, т. е. прежде всего фермеров, которые произвели его путем израсходования годового оборотного капитала в два миллиарда, соответствующего основному капиталу в десять миллиардов. Сельскохозяйственные продукты, жизненные сред |