Лр. Фридрих Энгельс АнтиДюринг. Диалектика природы (сборник)
 Скачать 4.53 Mb.
|
|
хозяйства. Земельная рента До сих пор, при всем нашем желании, нам не удалось открыть, как это г-н Дюринг может выступать в области политической экономии с притязанием на новую систему, непросто удовлетворительную для своей эпохи, но имеющую для нее руководящее значение». Но, быть может, то, чего мы не сумели разглядеть в теории насилия, в учении о стоимости и капитале, станет для нас ясным как день при рассмотрении установленных гном Дю- рингом естественных законов народного хозяйства. Ибо, как он выражается со своей обычной оригинальностью и остротой мысли, триумф высшей научности состоит в том, чтобы от простых описаний и подразделений материала, как бы находящегося в состоянии покоя, дойти до живых воззрений, освещающих самый процесс созидания. Познание законов является поэтому наиболее совершенным, ибо оно нам показывает, как один процесс обусловливается другим». Оказывается, что уже первый естественный закон всякого хозяйства открыт некем иным, как гном Дюрингом. Адам Смит, что весьма удивительно, не только не поставил во главу угла важнейший фактор всякого хозяйственного развития, но даже не формулировал его особо и таким образом невольно низвел до подчиненной роли ту силу, которая наложила свою печать на современное европейское развитие. Этот основной закон, который должен быть поставлен во главу угла, есть закон технического оснащения, можно даже сказать, сооружения данной от природы хозяйственной силы человека». Этот фундаментальный закон, открытый гном Дюрин- гом, гласит Закон № 1. Производительность хозяйственных средств ресурсов природы и человеческой силы – увеличивается благодаря изобретениями открытиям». Мы изумлены. Г-н Дюринг обращается снами совершенно так, как известный шутнику Мольера обращается с новоиспеченным дворянином, которому сообщает новость, что тот всю свою жизнь говорил прозой, сам того не подозревая. Что изобретения и открытия часто увеличивают производительную силу труда (хотя в очень многих случаях этого нельзя сказать, как показывает огромная архивная макулатура всех учреждений мира по выдаче патентов, – мы уже знали давно но что эта старая-престарая, избитая истина представляет собой фундаментальный закон всей экономики, таким откровением мы обязаны гну Дюрингу. Если триумф высшей научности в политической экономии, как ив философии, заключается только в том, чтобы дать громкое название первому попавшемуся общему месту и раструбить о нем как о естественном или даже фундаментальном законе, тогда более глубокое основоположение и переворот в науке становятся действительно возможными для всякого, даже для редакции берлинской «Volks-Zeitung» 134 . В таком случае мы были бы со всей строгостью вынуждены применить к самому гну Дюрингу следующий его приговор о «Volks-Zeitung» (Народная газета) – немецкая ежедневная демократическая газета, выходила в Берлине с 1853 года. Энгельс в письме Марксу от 15 сентября г. отмечал умничающую пошлость этой газеты Платоне: «Если же нечто подобное должно быть принимаемо за политико-экономическую мудрость, то автор критических основоположений разделяет ее со всяким, кто вообще имел случай что-либо подумать – или даже просто что-ли- бо сболтнуть – по поводу того, что ясно само собой». Если, например, мы говорим животные едят, то мысами того не ведая, изрекаем великую истину ибо стоит только сказать, что фундаментальный закон всякой животной жизни состоит в том, чтобы есть, и мы уже совершили переворот во всей зоологии. Закон № 2. Разделение труда Расчленение профессий и разделение деятельностей повышает производительность труда». В той мере, в какой это правильно, это со времен Адама Смита тоже стало общим местом нов какой именно мере это можно признать правильным, мы увидим в третьем отделе. Закон № 3. Отдаленность и транспорт суть главные причины, которыми стесняется или же облегчается совместная деятельность производительных сил». Закон № 4. Промышленное государство обладает несравненно большей емкостью в отношении народонаселения, 135 Намек на книгу Дюринга «Kritische Grundlegung der Volkswirtschaftslehre» (Критическое основоположение учения о народном хозяйстве, изданную в Берлине в 1866 году. Дюринг ссылается на эту книгу во Введении к цитируемой здесь Критической истории политической экономии и социализма (2 изд чем земледельческое государство». Закон № 5. В экономической области ничто не совершается без какого-либо материального интереса. Таковы те «естественные законы, на которых г-н Дюринг основывает свою новую политическую экономию. Он остается верен своему методу, уже разобранному в отделе о философии. Две-три безнадежно затасканные обыденные истины, кто- муже еще часто неправильно сформулированные, образуют ив политической экономии не нуждающиеся в доказательствах аксиомы, фундаментальные положения, естественные законы. Затем, под предлогом развития содержания этих законов, в действительности лишенных всякого содержания, г-н Дюринг растекается в пустопорожней болтовне на разные экономические темы, названия которых фигурируют в этих мнимых законах, те. на темы об изобретениях, разделении труда, средствах транспорта, народонаселении, интересе, конкуренции и т. д. Плоская обыденность этой болтовни приправляется только напыщенными оракульскими фразами, да еще там и сям – превратными представлениями или мудрствованием, с важным видом, над всевозможными казуистическими тонкостями. После всего этого мы доходим, наконец, до земельной ренты, прибыли на капитал и заработной платы, итак как в предшествующем изложении мы касались только двух последних форм присвоения, то здесь, в заключение, мы намерены вкратце рассмотреть еще дюрин- говское понимание земельной ренты При этом мы оставляем без внимания все те пункты, которые г-н Дюринг просто списывает у своего предшественника Кэри; мы имеем дело нес Кэри, ив нашу задачу не входит защита рикардовского понимания земельной ренты против извращений и нелепостей названного экономиста. Мы имеем дело только с гном Дюрингом, а этот последний определяет земельную ренту как доход, получаемый с земли ее собственником как таковым». Экономическое понятие земельной ренты, которое г-н Дюринг должен разъяснить, он попросту переводит на юридический языки мы, таким образом, не сдвинулись с места. Ввиду этого наш более глубокий основоположник вынужден волей-неволей пуститься в дальнейшие объяснения. Он сравнивает сдачу в аренду какого-нибудь имения арендатору с отдачей какого-нибудь капитала в ссуду предпринимателю, но скоро приходит к выводу, что это сравнение, подобно многим другим, хромает. Ибо, – говорит он, – если бы мы захотели продолжить эту аналогию, то прибыль, остающаяся у арендатора после уплаты земельной ренты, должна была бы соответствовать тому остатку прибыли на капитал, который после вычета процентов достается предпринимателю, ведущему дело с помощью чужого капитала. Однако на прибыль арендаторов не принято смотреть как на главный дохода на земельную ренту как на остаток Различие в понимании этого вопроса доказывается тем фактом что в учении о земельной ренте не выделяется особо случай ведения хозяйства самим собственником земли и что не придается особенного значения количественной разнице между рентой в форме арендной платы и рентой, выручаемой таким земельным собственником, который ведет хозяйство сам. По крайней мере, никто не считал необходимым мысленно разлагать ренту, получаемую отведения хозяйства самим собственником земли, так, чтобы одна часть представляла как бы процент с земельного участка, а другая – дополнительную прибыль предпринимателя. Оставляя в стороне собственный капитал, применяемый арендатором, его специальная прибыль рассматривается, по-видимому, большей частью как определенный вид заработной платы. Было бы, однако, рискованно утверждать что-либо поэтому вопросу, так как в такой определенной форме он даже не ставился. Везде, где мы имеем дело с более крупными хозяйствами, легко заметить, что неправильно будет изображать специфическую прибыль арендатора в виде заработной платы. Дело в том, что эта прибыль сама основана на противоположности по отношению к сельской рабочей силе, эксплуатация которой одна только и делает возможным этот вид дохода. Очевидно, что в руках арендатора остается часть ренты вследствие чего сокращается полная рента, которая могла бы быть получена приведении хозяйства самим собственником». Теория земельной ренты есть специфически английский отдел политической экономии, и это понятно, так как только в Англии существовал такой способ производства, при котором рента также и фактически отделилась от прибыли и процента. В Англии, как известно, господствует крупное землевладение и крупное земледелие. Земельные собственники сдают свои земли в виде крупных, часто очень крупных, имений арендаторам, которые обладают достаточным капиталом для их эксплуатации ив отличие от наших крестьян, не работают сами, а, как настоящие капиталистические предприниматели, применяют труд батраков и поденщиков. Здесь, следовательно, мы имеем все три класса буржуазного общества и свойственный каждому из них вид дохода земельного собственника, получающего земельную ренту, капиталиста, получающего прибыль, и рабочего, получающего заработную плату. Никогда ни одному английскому экономисту не приходило в голову видеть в прибыли арендатора своего рода заработную плату, как это кажется гну Дюрингу; еще меньше английским экономистам могло представляться рискованным принимать прибыль арендатора зато, чем она бесспорно, со всей очевидностью и осязательностью является, а именно – признавать ее прибылью на капитал. Прямо смешным является утверждение г-на Дюринга, будто вопрос о том, что собственно представляет собой прибыль арендатора, даже не ставился в такой определенной форме. В Англии этот вопрос не приходится и ставить, ибо вопрос и ответ уже давно даны в самих фактах, и со времени Адама Смита никогда поэтому поводу не возникало сомнений Случай ведения хозяйства самим собственником земли, как выражается г-н Дюринг, или, точнее, ведения хозяйства через управляющего за счет землевладельца, как это в действительности бывает большей частью в Германии, – этот случай ничего не меняет в существе дела. Если землевладелец затрачивает свой капитал и ведет хозяйство за собственный счет, то он, сверх земельной ренты, кладет себе в карман еще и прибыльна капитал, как это само собой разумеется да и не может быть иначе – при современном способе производства. И если г-н Дюринг утверждает, что доселе никто не считал необходимым мысленно разлагать ренту (следовало бы сказать – доход, получаемую отведения хозяйства самим собственником земли, то это просто неверно ив лучшем случае доказывает опять-таки только его собственное невежество. Например: «Доход, получаемый от труда, называется заработной платой доход, получаемый кем-либо от применения капитала, называется прибылью Доход, источником которого является исключительно земля, называется рентой и принадлежит землевладельцу Когда эти три различных вида дохода принадлежат различным лицам, их легко отличить друг от друга но когда они принадлежат одному и тому же лицу, их нередко смешивают друг с другом, по крайней мере в обыденной речи. Землевладелец, который сам ведет хозяйство на каком-либо участке своей собственной земли, должен получать, после вычета расходов на обработку, как ренту землевладельца, таки прибыль арендатора Однако он склонен весь свой доход называть прибылью и смешивать таким образом, по крайней мере в обыденной речи, земельную ренту с прибылью. Большинство наших североамериканских и вест-индских плантаторов находится в таком именно положении большинство их обрабатывает землю в своих собственных владениях, и потому мы редко слышим о ренте, получаемой с плантации, но часто слышим о приносимой ею прибыли Садовник, который своими руками обрабатывает свой собственный сад, совмещает в своем лице землевладельца, арендатора и рабочего. Его продукт должен поэтому оплатить ему ренту первого, прибыль второго и заработную плату третьего. Тем не менее все это обычно рассматривается как продукт его труда таким образом, рента и прибыль смешиваются здесь с заработной платой». Место это взято из й главы первой книги Адама Сми- та 136 . Случай ведения хозяйства самим собственником земли исследован, таким образом, уже сто лет тому назад, а потому все те сомнения и колебания, которые причиняют здесь гну Дюрингу так много забот, являются только результатом его собственного невежества. В конце концов он избавляется от затруднения при помощи смелой уловки A. Smith. «An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations». Vol. I, London, 1776, p. 63–65 (А. Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. Т. I, Лондон, 1776, стр. 63–65). Прибыль арендатора, – говорит он, – основывается на эксплуатации сельской рабочей силы, а потому очевидно, что эта прибыль является частью ренты, вследствие чего сокращается полная рента, которая должна, в сущности, идти целиком в карман землевладельца. Благодаря этому мы узнаём две вещи во-первых, что арендатор сокращает ренту землевладельца и, таким образом, погну Дюрингу, не арендатор платит ренту землевладельцу, как представляли себе это до сих пора, наоборот, землевладелец платит ее арендатору, – поистине воззрение своеобразное в самой основе во-вторых, мы узнаём, наконец, что понимает г-н Дюринг подземельной рентой, а именно – весь прибавочный продукт, получающийся в земледелии путем эксплуатации сельскохозяйственного труда. Но так как этот прибавочный продукт в существующей до сих пор политической экономии, за исключением, пожалуй, произведений некоторых вульгарных экономистов, распадается на земельную ренту и прибыльна капитал, то мы должны констатировать, что г-н Дюринг и о земельной ренте не имеет общепринятого понятия». Итак, земельная рента и прибыльна капитал различаются между собой, согласно гну Дюрингу, только тем, что первая возникает в земледелии, а вторая – в промышленности или в торговле. К таким некритическими путаным взглядам г-н Дюринг приходит с необходимостью. Мы видели, что он исходил из истинного исторического воззрения, согласно которому господство над землей основывается исключительно на господстве над людьми. Следовательно, где только земля обрабатывается при помощи той или другой формы подневольного труда, там возникает избыток для землевладельца, и этот избыток как рази является рентой, подобно тому как в промышленности избыток продукта, произведенного рабочим, над доходом рабочего составляет прибыльна капитал. «Таким образом, ясно, что земельная рента существует везде и всегда в значительных размерах там, где земледелие ведется с помощью какой-либо подневольной формы труда». При такой трактовке ренты как всего прибавочного продукта, получаемого в земледелии, гну Дюрингу становится поперек дороги, с одной стороны, прибыль английских арендаторов, ас другой – заимствованное отсюда и признанное всей классической политической экономией деление этого прибавочного продукта на земельную ренту и на прибыль арендатора, следовательно – чистое точное определение ренты. Что же делает г-н Дюринг? Он прикидывается, будто ни словечка не слышало делении земледельческого прибавочного продукта на прибыль арендатора и на земельную ренту, следовательно, обо всей теории ренты классической политической экономии. Он делает вид, будто вопрос о том, что такое в сущности прибыль арендатора, еще вообще не ставился в политической экономии в такой определенной форме, будто речь идет о совершенно неисследованном предмете, о котором, кроме кажущегося и рискованного, ничего неизвестно. И из неприятной для него Англии, где прибавочный продукт в земледелии, без всякого содействия какой-либо теоретической школы, столь безжалостно дробится на свои составные части, те. на земельную ренту и прибыльна капитал, – он спасается в излюбленную им сферу действия прусского права, где ведение хозяйства самим собственником земли процветает в совершенно патриархальном виде, где помещик понимает под рентой доходы со своих земель, где взгляд господ юнкеров на ренту выступает еще с притязанием на руководящее значение для науки и где, следовательно, г-н Дюринг еще может надеяться как- нибудь проскользнуть со своей путаницей о ренте и прибыли и даже найти таких людей, которые уверуют в его новейшее открытие, что не арендатор платит земельную ренту землевладельцу, а, наоборот, землевладелец – арендатору Первая страница рукописи К. Маркса Замечания на книгу Дюринга Критическая история политической экономии. Из Критической истории» В заключение бросим еще взгляд на Критическую историю политической экономии, на это предприятие г- на Дюринга, которое, по его словам, совершенно не имеет предшественников. Быть может, здесь-то мы встретим, наконец, неоднократно обещанную предельную и строжайшую научность. Г-н Дюринг поднимает много шуму по поводу своего открытия, что учение о хозяйстве представляет собой в высокой степени современное явление (стр. Действительно, Маркс в Капитале говорит Политическая экономия как самостоятельная наука возникает лишь в мануфактурный периода в сочинении К критике политической экономии (стр. 29): Классическая политическая экономия начинается в Англии с Петти, а во Франции с Буагильбера и завершается в Англии Рикардо, а во Франции Сисмонди» 137 . Г-н Дюринг следует этому предначертанному ему пути, стой лишь разницей, что у г-на Дюринга высшая политическая экономия начинается лишь с тех жалких недоносков, которые буржуазная наука произвела на свет, когда уже закончился ее классический период. Зато он с полнейшим правом может торжествовать в конце своего Введения, заявляя следующее: «Но если это предприятие уже по своему внешнему своеобразию и по новизне значительной части своего содержания совершенно не имеет предшественников, тов еще гораздо большей степени оно принадлежит мне как собственность по своим внутренним критическим точкам зрения и по своей общей позиции (стр. В сущности он мог бы в отношении обеих сторон – внешней и внутренней – анонсировать свое предприятие (про К. Marx. «Zur Kritik der Politischen Oekonomie». Erstes Heft, Berlin, 1859, S. 29 (К. Маркс. К критике политической экономии. Выпуск первый, Берлин, стр. 29). мышленное выражение выбрано здесь недурно) как Единственный и его собственность» 138 Так как политическая экономия в том виде, в каком она исторически возникла, представляет собой наделе нечто иное, как научное понимание экономики периода капиталистического производства, то относящиеся сюда положения и теоремы могут встречаться, например, у писателей древнегреческого общества лишь постольку, поскольку известные явления, как товарное производство, торговля, деньги, капитал, приносящий проценты, и т. д, общи обеим общественным системам. Поскольку греки делают иногда случайные экскурсы в эту область, они обнаруживают такую же гениальность и оригинальность, как и во всех других областях. Исторически их воззрения образуют поэтому теоретические исходные пункты современной науки. Теперь послушаем все- мирно-исторического г-на Дюринга. «Таким образом, что касается научной теории хозяйства в древности, мы, собственно говоря (!), не имели бы сообщить ровно ничего положительного, а совершенно чуждое науке средневековье дает еще гораздо меньше поводов к этому (к тому, чтобы ничего не сообщать. Но так как манера, тщеславно выставляющая напоказ видимость учености… исказила чистый характер современной науки, то для приня- 138 Единственный и его собственность – название основного сочинения Мак- са Штирнера (см. примечание 63), который подобно Дюрингу отличался крайним самомнением тия к сведению должны быть приведены, по крайней мере, некоторые примеры». И г-н Дюринг дает затем примеры такой критики, которая действительно свободна даже от видимости учености. Положение Аристотеля, что каждое благо имеет двоякое употребление первое присуще вещи как таковой, второе – нет; так, сандалия может служить для обувания ноги и для обмена то и другое суть способы употребления сандалии, ибо даже тот, кто обменивает сандалию на что-либо, в чем он нуждается, например на деньги или пищу, пользуется сандалией как сандалией но это не есть естественный способ ее употребления, ибо она существует не для обмена, – это положение, по мнению г-на Дюринга, высказано в весьма тривиальной и школьной форме. Но мало того – тот, кто находит в нем различение между потребительной и меновой стоимостью, попадает вдобавок в комическое положение, забывая, что в самое новейшее время ив рамках самой передовой системы, – разумеется, системы самого г- на Дюринга, – с потребительной и меновой стоимостью покончено раз навсегда. «В сочинении Платона о государстве тоже стремились отыскать современную главу о народнохозяйственном разде- 139 Aristoteles. «De republican), lib. I, cap. 9. In: «Aristotelis opera ex recensione I. Bekkeri». T. X, Oxonii, 1837, p. 13 (Аристотель. Политика, кн. I, гл. 9. В книге Аристотель. Сочинения, издание И. Беккера. Т. X, Оксфорд, 1837, стр. Маркс приводит эту цитату в К критике политической экономии ив Капитале лении труда». Это замечание должно, вероятно, относиться к тому месту в Капитале, гл. XII, § 5 (стр. 369 третьего издания), где – как раз наоборот – доказано, что взгляд классической древности на разделение труда составлял прямую противоположность современному. – Презрительную мину – и ничего больше – вызывает у г-на Дюринга гениальное для своего времени изображение разделения труда Платоном 141 , как естественной основы города (который у греков был тождественен с государством, – и только потому, что Платон не упоминает (зато ведь это сделал грек Ксенофонт 142 , г-н Дюринг!) о границе, которую данные размеры рынка полагают для дальнейшего разветвления профессий и технического разделения специальных операций. Только благодаря представлению об этой границе идея разделения труда, едва ли заслуживающая при ином понимании названия научной, становится значительной экономической истиной». Столь презираемый гном Дюрингом профессор Рошер ив самом деле провел эту границу, при которой, по мнению г-на Дюринга, идея разделения труда впервые становится научной, и потому прямо назвал Адама Смита ро К. Marx. «Das Kapital». Bd. I, 3. Aufl., Hamburg, 1883, S. 368–369 (К. Маркс. «Капитал». Т. I, 3 изд, Гамбург, 1883, стр. 368–369). 141 Маркс имеет ввиду сочинение Платона Государство, кн. II. См. «Platonis opera omnia». Vol. XIII, Turici, 1840 (Платон, Полное собрание сочинений. Т, Цюрих, 1840). 142 Маркс имеет ввиду сочинение Ксенофонта «Киропедия», кн. VIII, гл. 2. доначальником закона разделения труда. В обществе, где товарное производство составляет господствующий способ производства, рынок всегда был – если уж воспользоваться дюринговской манерой речи – границей, весьма известной среди деловых людей. Но требуется нечто большее, чем знание и инстинкт рутины, для понимания того, что не рынок создал капиталистическое разделение труда, а, наоборот, разложение прежних общественных связей и возникающее отсюда разделение труда создали рынок (см. Капитал, т. I, гл. XXIV, § 5: Создание внутреннего рынка для промышленного капитала). «Роль денег была вовсе времена первыми главным стимулом для хозяйственных (!) мыслей. Но что знал об этой роли некий Аристотель Его знания, совершенно очевидно, не выходили за пределы представления, что обмен посредством денег последовал за первоначальным натуральным обменом Но если некий Аристотель позволяет себе открыть две различные формы обращения денег – одну, в которой они функционируют как всего лишь средство обращения, и другую, в которой они функционируют как денежный капитал то, по словам г-на Дюринга, он выражает этим лишь См. W. Roscher. «System der Volkswirtschaft». Bd. I, 3. Aufl., Stuttgart und Augsburg, 1858, S. 86 (В. Рошер. Система народного хозяйства. Т. I, 3 изд., Штутгарт и Аугсбург, 1858, стр. 86). 144 Aristoteles. «De republica», lib. I, cap. 8—10. известную нравственную антипатию». А когда некий Аристотель доходит в своей самонадеянности до того, что берется анализировать роль денег как меры стоимости и действительно правильно ставит эту проблему, имеющую столь решающее значение для учения о деньгах, то некий Дюринг предпочитает уж совершенно умолчать о такой непозволительной дерзости, – разумеется, по вполне основательным тайным соображениям. Конечный итог греческая древность в том отражении, которое она получила в зеркале дюринговского принятия к сведению, действительно обладает лишь самыми заурядными идеями (стр. 25), если только подобные нелепости (стр. 29) имеют вообще что-либо общее с идеями, заурядными или незаурядными. Главу, которую г-н Дюринг написало меркантилизме, гораздо лучше прочесть в оригинале, те. у Ф. Листа (Национальная система, гл. 29: Промышленная система, получившая на языке школы ошибочное название меркантилист- ской системы. Как тщательно г-н Дюринг умеет и здесь избегать всякой видимости учености, показывает, между прочим, следующее. Лист (гл. 28: Итальянские экономисты) говорит Маркс имеет ввиду сочинение Аристотеля «Никомахова этика, кн. V, гл. См. «Aristotelis opera ex recen-sione I. Bekkeri». T. IX, Oxonii, 1837 (Аристотель. Сочинения. Издание И. Беккера. Т. IX, Оксфорд, 1837). Соответствующие места из этой книги Аристотеля Маркс приводит в К критике политической экономии ив Капитале Италия шла впереди всех новейших наций как на практике, таки в области теории политической экономии, и упоминает далее как первое, написанное в Италии, сочинение, специально трактующее вопросы политической экономии книгу неаполитанца Антонио Серры о средствах, могущих доставить королевствам избыток золота и серебра г.)» 146 Г-н Дюринг доверчиво принимает это указание и потому может рассматривать Краткий трактат Серры 147 как своего рода надпись над входом в новейшую предысторию экономической науки». Этой беллетристической фразой в сущности и ограничивается его рассмотрение Краткого трактата. К несчастью, дело происходило в действительности иначе уже в г, теза четыре года до Краткого трактата, появилось сочинение Томаса Мана Рассуждение о торговле» и т. д. Это сочинение уже в первом своем издании име- 146 F. List. «Das nationale System der politischen Oekonomie». Bd. I, Stuttgart und Tübingen, 1841, S. 451, 456 (Ф. Лист. Национальная система политической экономии. Т. I, Штутгарт и Тюбинген, 1841, стр. 451, 456). 147 Сочинение А. Серры Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные рудников драгоценных металлов» вышло в Неаполе в 1613 году. Маркс пользовался этой работой в издании П. Кустоди: «Scrittori classici italiani di economia politica». Parte antica. T. I, Milano, 1803 (Итальянские классики политической экономии. Старые экономисты. Т, Милан, 1803). 148 Сочинение Т. Мана Рассуждение о торговле между Англией и Ост-Инди- ей было издано в Лондоне в 1609 году. Переработанное издание, под названием лото специфическое значение, что было направлено против первоначальной монетарной системы которую тогда еще защищали в Англии в качестве государственной практики; оно представляло, следовательно, сознательное |