Главная страница
Навигация по странице:

  • [c.294] ЛИТЕРАТУРА Официальные документы

  • Монографии, статьи, авторефераты диссертаций

    		•

    политическая коммуникация. Грачёв М. Политическая коммуникация. Грачев М. Н. Политическая коммуникация теоретические концепции, модели, векторы развития


    Скачать 1.99 Mb.
    НазваниеГрачев М. Н. Политическая коммуникация теоретические концепции, модели, векторы развития
    Анкорполитическая коммуникация
    Дата05.06.2020
    Размер1.99 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаГрачёв М. Политическая коммуникация.doc
    ТипДокументы
    #128344
    страница19 из 21
    1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   21

    ПРИМЕЧАНИЯ

     

    * Здесь и далее адреса Интернет-ресурсов приводятся по состоянию на 31 июля 2004 г. – Прим. авт.

    Вернуться к тексту

    ** Адреса страниц интерактивных сервисов портала «Социально-гуманитарное и политологическое образование»:

    http://www.humanities.edu.ru/consult.html – консультации по современным проблемам образования и управлению образованием;

    http://www.humanities.edu.ru/conf.html – конференции и «круглые столы»;

    http://www.humanities.edu.ru/db/forums/index.html – форумы.

    Вернуться к тексту

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     

    Последняя треть ХХ века ознаменовалась стремительным развитием информационно-коммуникационных технологий, которые, интенсивно проникая во все сферы социальной действительности, уже подвергли и продолжают подвергать существенной трансформации прежнюю систему общественных отношений. К началу нового столетия индустриальное общество хотя еще и не сменилось полностью информационным, но в известном смысле все более “вытесняется” им: человечество продолжает жить, в значительной мере пользуясь материальными благами, создаваемыми в результате промышленного производства, однако жизнь людей в каждом из ее измерений – социально-экономическом, политико-правовом, культурно-духовном – сегодня уже во многом определяется коммуникационными процессами, охватывающими своим влиянием предприятия и сферу услуг, органы государственной власти и местного самоуправления, политические партии, общественные движения, профессиональные объединения, систему образования, быт и досуг граждан.

    В условиях становления информационного общества коммуникация занимает место одной из ведущих общественных практик и по этой причине неизбежно попадает в поле исследовательского интереса представителей различных областей научного знания – технических, естественных, гуманитарных. В рамках каждого из этих направлений теоретический анализ феноменов коммуникации осуществляется под особым углом зрения, обусловливается спецификой объекта и предмета каждой конкретной науки. С позиций теории политики, последовательное возрастание роли информационных процессов в непосредственной деятельности политических акторов, связанной с завоеванием, удержанием, осуществлением и использованием власти, актуализирует обращение исследователей к изучению и осмыслению новых форм и способов политической борьбы, политического влияния, политического участия, а также трансформации всей политической системы общества в связи с [c.284] изменением места и роли коммуникационной составляющей в ее структуре. Многоаспектность указанных явлений со всей очевидностью предполагает необходимость их исследования с опорой на философский инструментарий. При этом политическая коммуникативистика в ее теоретическом аспекте должна выступать не как некая эклектическая область приложения отдельно взятых категорий, понятий и проблем современной философии к анализу информационно-коммуникационных процессов в сфере политики, а как методологически целостная конструкция, позволяющая рассматривать генезис, закономерности и тенденции развития феноменов политической коммуникации системно, в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

    В ведущих теоретических представлениях, понятиях и концепциях каждой эпохи отражается не только достигнутый уровень знания, но и неразрывная связь собственно исторического пути и внутренней логики развития науки, взаимосвязь исторического и логического. Это относится ко всем областям знания; не является здесь исключением и анализ процессов и явлений в сфере политики. Рассмотрение генезиса и развития концепций политической коммуникации в контексте трансформации картины мира – целостного образа окружающей действительности, на каждом этапе становления которого в соответствии с исходными мировоззренческими предпосылками складываются исторически обусловленные принципы познания, – позволяет понять взаимоотношение между прошлым и настоящим как отношение ставшего к становящемуся. Главное в данном отношении, как справедливо отметил А.И. Ковлер, “лишь отказаться от взгляда на прошлое как на “недоразвитое” настоящее” [103, c. 32]. И тогда современное теоретическое осмысление феноменов политической коммуникации предстает как закономерный результат развития политической мысли, предопределяемый на метатеоретическом уровне формированием социально-философских концепций информационного общества. Эти концепции, с одной стороны, содержат в себе как общесоциологические, так и собственно политологические [c.285] начала, касающиеся представлений о власти, властно-управленческих отношениях в меняющемся социуме, а с другой – отражают и методологически интерпретируют применительно к познанию социальной сферы базовые мировоззренческие установки, складывающиеся в рамках новейшей научной картины мира на основании отказа от жесткого ньютонианско-лапласовского детерминизма, признания вероятностно-стохастического характера причинности и осмысления той существенной роли, которую во всех процессах и явлениях объективной реальности наряду с вещественно-энергетическим играет также и информационное взаимодействие. В предметном поле теории политики проблема информационного взаимодействия реинтерпретируется с точки зрения анализа проявлений целенаправленной активности политических акторов по поводу власти, властно-управленческих отношений в обществе, а также рассмотрения самой власти как созидательного начала, основанного на обладании информацией, на знании, постоянное совершенст-вование которого влияет на понимание целесообразности и своевременное изменение существующего порядка.

    По мере развития науки обращение к анализу некоторых, казалось бы, хорошо известных и достаточно изученных феноменов нередко дает возможность выявить принципиально важные в теоретико-методологическом отношении аспекты, которые ранее не были отмечены. Преодоление традиционного взгляда на политическую коммуникацию как на некий вспомогательный, сугубо технический элемент, обеспечивающий обмен информацией между участниками политического процесса, позволило прийти к выводу, что любые взаимоотно-шения между политическими акторами, возникающие в ходе их непосредственной деятельности, связанной с завоеванием, удержанием, осуществлением и использованием власти, не могут проявляться иначе как в форме информационного воздействия и взаимодействия, то есть коммуникации, предполагающей передачу от актора к актору и в окружающую социальную среду – общество различных смысловых значений посредством речи, [c.286] текста, изображений и других символьных форм. Таким образом, политическая коммуникация выступает как атрибут, то есть необходимое, существенное, неотъемлемое свойство политической деятельности в любом ее проявлении.

    Политическая коммуникация представляет собой частный случай социальной коммуникации как специфической формы взаимодействия индивидуальных и совокупных акторов, предполагающей передачу информации посредством использования языка и других символьных форм. Однако здесь следует иметь в виду принципиально важное замечание А.И. Соловьева, что “концепт “политической коммуникации” описывает не универ-сальный, а уникальный тип коммуникативного процесса, которому присущи собственные источники информационных контактов, особый тип организации социальных взаимоотношений, специфические функциональные нагрузки в рамках общества, своя морфология, многократно опосредованный стиль общения макросоциальных групп и ряд других свойств” [182, c. 6]. Тогда, основываясь на диалектике единичного, особенного и общего, необходимо сделать следующий вывод: социология коммуникации, предметом которой являются универсальные законы, закономерности и тенденции развития, а также средства и механизмы информационного воздействия и взаимодействия в обществе, выступает в качестве метатеории по отношению к политической коммуникативистике, где коммуникационные аспекты деятельности политических акторов по поводу проблем власти интерпретируются с точки зрения проявлений действия общих законов социальной коммуникации в сочетании с объективными политологическими законами, отражающими необходимые, существенные, устойчивые, повторяющиеся связи и отношения между процессами и явлениями в сфере политики.

    Понятие коммуникации в контексте политической теории может соотноситься с двумя феноменами. Оно может означать как взаимодействие, или, в аристотелевском понимании, “общение” политических акторов по поводу власти, так и процесс передачи политически значимой информации в обществе. Эти [c.287] два явления не только очень близки, но и неразрывно связаны между собой: взаимодействие индивидов, их объединений всегда предполагает информационное воздействие или информационный обмен, а передача информации, независимо от использования каких-либо каналов или технических средств приобретает смысл только тогда, когда ее получателем выступает тот или иной человек, организация, сообщество. Указанное обстоятельство позволяет утверждать, что между микро- и макроуровневым подходами к анализу политической коммуникации, сформировав-шимися в рамках современной западной политической науки, отсутствуют существенные противоречия и, более того, возможен их синтез. Парадигма первого подхода, отражающая субъективно-атомистическое видение политической реальности, когда основным объектом исследования выступает индивид с точки зрения анализа пределов и возможностей влиять на его мнение или поведение посредством распространения политически значимой информации, и объективистско-холистская парадигма второго подхода, делающего акцент на изучении места и роли информационно-коммуникационных процессов в политической сфере и в обществе в целом, взаимодополняют друг друга в рамках предложенной в настоящей работе обобщенной структурно-функциональной модели, согласно которой политическая система интерпретируется как конкретно-историческая форма коммуни-кации политических акторов между собой и с окружающей социальной средой.

    Данная модель, предусматривающая выделение в структуре политической системы общества коммуникационной подсистемы как функционального компонента, обеспечивающего внутреннюю взаимосвязь между всеми элементами системы, а также внешнее взаимодействие политической системы как целого с окружающей социальной средой, дает основания утверждать, что политическая коммуникация имеет двойственный характер: она одновременно выступает и как функция политической системы, и как составляющая политического процесса. Это утверждение позволяет преодолеть сложившиеся на этапе фрагментарного [c.288] анализа отдельных сторон информационных процессов и явлений в сфере политики традиционные представления о сущности политической коммуникации, когда она интерпретировалась исключительно в инструментальном, технико-технологическом плане – лишь как одно из средств обеспечения деятельности органов государственной власти и негосударственных институтов, выражающих интересы господствующих политических сил, которые осуществляют управление социальной жизнью в своих интересах. Предлагаемая в работе обобщенная структурно-функциональная модель политической системы общества интерпретирует политическую коммуникацию, с одной стороны, как особый процесс информационного воздействия и взаимо-действия в сфере политики, направленный на поддержание и развитие контактов и связей между политическими акторами в рамках выполнения ими своих специфических ролей и функций, сопряженных с проблемами эффективного политического руководства обществом, сбора и обработки данных, необходимых для принятия политических решений и оценки их последствий и т.д, а с другой – как функциональный компонент политической системы, который обеспечивает ее антиэнтропийную гомеостатическую устойчивость как целостного образования, находящегося в непрерывном взаимодействии с изменяющейся социальной средой.

    Анализ генезиса и дальнейшей эволюции теоретических моделей политической коммуникации как когнитивных конструкций, способствующих раскрытию и осмыслению каузальных связей между процессами и явлениями информацион-ного воздействия и взаимодействия в сфере политики, приводит к выводу о проявлении устойчивой тенденции постепенного замещения однонаправленной, униполярной коммуникации “вещательного” типа формами информационного обмена, предполагающими наличие, обратной связи между участниками политико-коммуникационных процессов. В условиях становления информационного общества политическая коммуникация осуществляется уже не только по вертикали – между [c.289] “управляющими” и “управляемыми”: современный уровень технологической оснащенности социума, одним из показателей которого выступает стремительное распространение Интернета, дающее возможность практически любому индивиду свободно создавать и распространять собственные информационные продукты, несомненно, выступает фактором, способствующим диверсификации коммуникаторов, возрастанию интенсивности горизонтальных коммуникационных потоков, возникновению и развитию сетевых интерактивных структур, охватывающих и сферу политики.

    Вместе с тем, вне зависимости от технико-технологической составляющей, коммуникация в обществе всегда предполагает способность людей воспринимать и понимать адресованные им сообщения. По этой причине коммуникаторы в своем стремлении донести до реально существующего или потенциального адресата какую-либо мысль и при этом быть, с их точки зрения, правильно понятыми, со всей очевидностью должны контролировать и в случае необходимости корректировать собственные коммуника-тивные действия посредством обратной связи с адресатом. Если же эффективная обратная связь между политическими структурами, действующими в рамках привычных схем, и обществом отсутствует, то значительная часть граждан будет либо проявлять признаки политической апатии, отказываясь, например, от участия в выборах, либо, напротив, демонстрировать заметное непостоянство в своих политических предпочтениях, одновременно испытывая разочарование и от действий представителей власти, которые оказываются в состоянии выполнить лишь малую часть своих обещаний, и от “застывших” проектов оппозиции, которые все больше и больше отдаляются от меняющейся действительности.

    Вывод о повышении роли обратной связи в процессах политической коммуникации подтверждается также анализом генезиса и развития стратегических политико-коммуникационных кампаний, направленных на достижение конкретных политических результатов. Рассмотрение агитационно-пропагандистской и [c.290] рекламной деятельности в политической сфере, развития общественных связей (“паблик рилейшнз”) и политического маркетинга в качестве различных форм таких кампаний, имеющих как общие, так и специфические черты, позволило выявить устойчивую тенденцию последовательного формирования четырех взаимодополняющих типов политико-коммуникационных стратегий: униполярной стратегии рекламно-пропагандистского типа, стратегии общественного информирования, а затем – двусторонней асимметричной и двусторонней симметричной стратегий с последовательным возрастанием значения элемента обратной связи в процессах информационного взаимодействия между коммуникаторами и адресатами. Данная тенденция подтверждается не только практикой развитых государств Запада, но также – с определенной хронологической корректировкой – и эволюцией форм политической коммуникации в Российской Империи – СССР – постсоветской России в конце XIX – начале ХХI вв.

    Развитие средств коммуникации выступает как один из факторов, оказывающих в историческом контексте существенное воздействие на преобразование социально-политической действительности. Начиная с рубежа эпохи Средневековья и Нового времени и вплоть до наших дней это воздействие связывается с постоянным повышением уровня доступности сведений о событиях и процессах, происходящих в сфере политики. Однако наблюдаемый сегодня стремительный рост использования новейших коммуникационных технологий сопровождается увеличением степени информационного риска как следствия достижения небывалой прежде “прозрачности” и в плане деятельности социально-политических институтов, и в плане контроля за поведением и действиями отдельных индивидов. Указанное обстоятельство дает основание сделать вывод, что дальнейшее развитие и совершенствование технико-технологической составляющей политической коммуникации нуждается в более четкой нормативно-правовой регламентации, поскольку оно, наряду с возможностями расширения публичности, [c.291] открытости осуществления власти, подготовки и принятия политических решений, несет в себе также потенциальную опасность ограничения и нарушения традиционно понимаемых демократических прав и свобод личности.

    Конечно же, современный мир далек от модели “информационного тоталитаризма” в духе антиутопий Дж. Оруэлла и О. Хаксли. Более того, развитие информационно-коммуникационной инфраструктуры расширило возможности индивидуального общения и неконтролируемого восприятия и распространения информации, поставив под сомнение саму возможность существования тоталитарных режимов в развитых странах. Как отметили в начале 90-х гг. ушедшего века Дж. Нэйсбитт и П. Абурден: “На нашей планете сегодня меньше диктаторов потому, что они уже не способны контролировать информацию” [377, p. 302-303]. Действительно, контроль и распространение сведений политического характера становятся весьма существенными элементами в определении типа политических режимов: при авторитаризме информационные процессы берутся под строгий контроль, тогда как демократический режим предполагает, что политически значимая информация широко и свободно распространяется между различными членами общества. Особое значение при этом имеет не только свобода политических убеждений, но также право и возможность беспрепятственно выражать свое мнение, свободно искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи независимо от государственных границ, если они не противоречат гуманистическим принципам. В этой связи дальнейшее развитие концепций и моделей демократии, отвечающих реалиям становящегося информационного общества, представляется невозможным без обращения к теоретическому анализу проблем политической коммуникации.

    В оценке перспектив, связанных с использованием Интернета и других новейших информационно-коммуникационных технологий в политической сфере, следует согласиться с мнением Р. Даля, который осторожно заметил: “Мы едва лишь [c.292] начали серьезно обдумывать открываемые ими возможности и провели в ничтожных масштабах самые первые, робкие пробы” [70, c. 179]. По крайней мере, анализ информационных запросов отечественной Интернет-аудитории дает немало оснований для того, чтобы опровергнуть расхожие тезисы о якобы имеющей место аполитичности сетевого сообщества или же о несовмес-тимости Всемирной Сети с традиционно понимаемыми демократи-ческими ценностями. Несмотря на то, что отечественная практика последних лет достаточно наглядно продемонстрировала негативные возможности использования Интернет-ресурсов в плане несанкционированного и анонимного распространения различных сведений политического характера, в том числе материалов, либо содержащих призывы к насилию, либо компрометирующих отдельных политиков и должностных лиц, данные социологических исследований позволяет сделать вывод о том, что на рубеже ХХ и XXI вв. в рамках российского Интернет-сообщества формируется гражданская политическая культура, отвечающая известной характеристике, предложенной Г. Алмондом и С. Вербой: уровень консенсуса по поводу легитимности существующей власти, направления и содержания общественной политики, а также степень терпимости к плюрализму политических интересов у Интернет-аудитории оказываются существенно выше, чем за ее пределами.

    Использование в политической сфере Интернета в сочетании с другими новейшими информационно-коммуникационными технологиями, несомненно, может способствовать дальнейшему расширению возможностей конвенционального политического участия и становлению различных форм “электронной демократии” – механизмов компьютеро-опосредованной политической коммуни-кации, отвечающих реальным потребностям становящегося информационного общества. Позитивное решение данной проблемы состоит, на наш взгляд, в отказе от провозглашения самоценности технико-технологической составляющей и в опоре на гуманистические традиции, на культуру. Принципиальное значение в контексте перспектив развития “электронной [c.293] демократии” имеет аксиологическое, ценностное измерение политической коммуникации, ее основных потоков, целей и направленности распространяемых сообщений. В данном отношении, несомненно, прав Д. Маккуэйл, полагающий, что культурная политика в области политической коммуникации должна основываться на таких принципах, как приоритетность качеств и ценностей данной культуры (иерархия); равные права и широкие возможности для приобщения к информации вследствие утверждения справедливости, демократии и широких прав граждан (равенство); близость к культуре нации, этнической общности или религиозного большинства (идентичность); учет моральных норм и требований (вкус и мораль) [371, p. 277].

    Ценностные качества политической коммуникации сегодня, как и прежде, конечно же, ранжируются и политически переосмысливаются правящими элитами и бюрократией в собственных интересах, однако они во многом определяются спецификой общей и политической культуры каждого конкретного сообщества. Политическая коммуникация, выступая способом, средством существования и передачи политической культуры, в свою очередь, сама опосредуется существующими культурными нормами и ценностями. Это – взаимообусловливающие друг друга явления. [c.294]

    ЛИТЕРАТУРА

     

    Официальные документы

     

    а) международные

     

    1. Окинавская Хартия глобального информационного общества от 22 июля 2000 г. // Дипломатический вестник. – 2000. – № 8. – С. 51–54.

     

    б) российские

     

    1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета. – 1993. – 25 декабря. В редакции Указов Президента Российской Федерации: от 9 января 1996 г. № 20 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 3. – Ст. 152; от 10 февраля 1996 г. № 173 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 7. – Ст. 676; от 9 июня 2001 г. № 679 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2001. – № 24. – Ст. 2421; от 25 июля 2003 г. № 841 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 30. – Ст. 3051.

    2. Федеральный конституционный закон от 28 июня 2004 г. № 5-ФКЗ “О референдуме Российской Федерации” // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2004. – № 27. – Ст. 2710.

    3. Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2124-I “О средствах массовой информации” // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. – 1992. – № 7. – Ст. 300. В редакции Федеральных законов: от 13 января 1995 г. № 6-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1995. – № 3. – Ст. 169; от 6 июня 1995 г. № 87-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1995. – № 24. – Ст. 2256; от 19 июля 1995 г. № 114-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1995. – № 30. – Ст. 2870; от 27 декабря 1995 г. № 211-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 1. – Ст. 4; от 2 марта 1998 г. № 30-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1998. – № 10. – Ст. 1143; от 20 июня 2000 г. № 90-ФЗ // Собрание законодательства Российской [c.295] Федерации. – 2000. – № 26. – Ст. 2737; от 5 августа 2000 г. № 110-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2000. – № 32. – Ст. 3333; от 4 августа 2001 г. № 107-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2001. – № 32. – Ст. 3315; от 21 марта 2002 г. № 31-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 12. – Ст. 1093; от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 30. – Ст. 3029; от 25 июля 2002 г. № 116-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 30. – Ст. 3033; от 4 июля 2003 г. № 94-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 27. – Ч. 2. – Ст. 2708; от 8 декабря 2003 г. № 169-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 50. – Ст. 4855; от 29 июня 2004 г. № 58-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2004. – № 27. – Ст. 2711.

    4. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 24. – Ст. 2253. В редакции Постановлений Конституционного Суда Российской Федерации: от 30 октября 2003 г. № 15-П // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 44. – Ст. 4358; от 25 февраля 2004 г. № 4-П // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2004. – № 9. – Ст. 831; Федеральных законов: от 27 сентября 2002 г. N 119-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации – 2002. – № 39. – Ст. 3642; от 24 декабря 2002 г. № 176-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации – 2002. – № 52. – Ч. 1. – Ст. 5132); от 23 июня 2003 г. № 83-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации – 2003. – № 26. – Ст. 2572; от 4 июля 2003 г. № 97-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – № 27. – Ч. 2. – Ст. 2711; от 4 июля 2003 г. № 102-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – № 27. – Ч. 2. – Ст. 2716; от 23 декабря 2003 г. № 186-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – № 52. – Ч. 1. – Ст. 5038; от 7 июня 2004 г. № 46-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – № 24. – Ст. 2335.

    5. Федеральный закон от 20 декабря 2002 г. № 175-ФЗ “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации” // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 51. – Ст. 4982. В редакции Федеральных законов: от 23 июня 2003 г. № 82-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 26. – Ст. 2571; от 23 июня 2003 г. [c.296] № 83-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 26. – Ст. 2572; от 23 июня 2003 г. № 84-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 26. – Ст. 2573; от 23 июня 2003 г. № 85-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 26. – Ст. 2574.

    6. Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 19-ФЗ “О выборах Президента Российской Федерации” // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2003. – № 2. – Ст. 171.

    7. Постановление Правительства Российской Федерации от 28 августа 2001 г. № 630 “О Федеральной целевой программе “Развитие единой образовательной информационной среды (2001–2005 годы)”” // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2001. – № 36. – Ст. 3578. В редакции Постановления Правительства Российской Федерации от 23 октября 2002 г. № 767 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 43. – Ст. 4272.

    8. Постановление Правительства Российской Федерации от 28 января 2002 г. № 65 “О федеральной целевой программе “Электронная Россия (2002–2010 годы)”” // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2002. – № 5. – Ст. 531.

    9. Постановление Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 14 ноября 2003 г. № 56/508-4 “Об утверждении Инструкции о порядке использования технических средств подсчета голосов – комплексов обработки избирательных бюллетеней при проведении выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва и Президента Республики Башкортостан 7 декабря 2003 года” // Вестник Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. – 2003. – № 22.

    10. Постановление Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 6 февраля 2004 г. № 83/702-4 “Об использовании технических средств подсчета голосов – комплексов обработки избирательных бюллетеней при проведении выборов Президента Российской Федерации 14 марта 2004 года в городе Москве и городе Санкт-Петербурге” // Вестник Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. – 2004. – № 5.

    11. Выписка из протокола № 148-2-3 заседания Центральной избирательной комиссии РФ от 15 февраля 2002 г. “О реализации Мероприятий Федерального центра информатизации при Центральной избирательной комиссии Российской Федерации по эксплуатации и развитию Государственной автоматизированной системы Российской [c.297] Федерации “Выборы” и информационно-технологических подсистем интеллектуальной информационной системы здания ЦИК России на 2001 год” // Вестник Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. – 2002. – № 1.

     

    Монографии, статьи, авторефераты диссертаций

     

    1. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации: Диалектика прогрессивной линии развития как гуманная общечеловеческая философия для XXI в. – М.: Гуманитарный издательский центр “ВЛАДОС”, 1994. – 334 с.

    2. Августин Блаженный. О граде Божием. – Мн: Харвест; М.: АСТ, 2000. – 1296 с.

    3. Алексеева Т.А. Современные политические теории. – М.: РОССПЭН, 2000. – 342 с.

    4. Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии // Полис. – 1992. – № 4. – С. 122–134.

    5. Анохин М.Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость (Теоретико-прикладной анализ). – М.: Агентство “Инфомарт”, 1996. – 305 с.

    6. Анохин М.Г., Павлютенкова М.Ю. Авангардные информационные технологии PR: возможности и перспективы. // Связи с общественностью в политике и государственном управлении / Под общ. ред. В.С. Комаровского. – М.: Изд-во РАГС, 2001. С. 408–425.

    7. Аристотель. Политика. // Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т.4. – М.: Мысль, 1983. С. 376–644.

    8. Аристотель. Риторика // Аристотель. Риторика; Поэтика. – М.: Лабиринт, 2000. – С. 5–148.

    9. Артемьев М.А. Эффективная система психологических воздействий в политической рекламе: Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. – М., 1997.

    10. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. – М.: Политиздат, 1975. – 408 с.

    11. Афанасьев В.Г. Социальная информация. – М.: Наука, 1994. – 199 с.

    12. Ачкасов В.А., Чугунов А.В. Демократия и Интернет: Роль Интернет в формировании “просвещенного понимания”. // Интернет и [c.298] современное общество: Тезисы Всероссийской научно–методической конференции. СПб, 7–11 декабря 1998 г. – СПб, 1998. С. 43–46.

    13. Ашин Г.К. Вторжение без оружия: идеологическая борьба в современном мире и буржуазная “массовая культура”. – М.: Советская Россия, 1985. – 160 с.

    14. Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозанский Э.Д. Социология политики: сравнительный анализ российских и американских политических реалий. – М.: Экзамен, 2001. – 608 с.

    15. Бахметьев А.В. Социальные факторы формирования информационного общества. – М.: Институт социально-политических исследований; Фонд поддержки ученых “Научная перспектива”, 2003. – 272 с.

    16. Багиров Э.Г. Очерки теории телевидения. – М.: Искусство, 1978. – 151 с.

    17. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. – М.: Academia, 1999. – CLXX, 783 с.

    18. Белов Г.А. Политология: Учебник для вузов. – М.: Наука, 1994. – 268 с.

    19. Белонучкин Г., Михайловская Е. Политический сегмент российского Интернета, его развитие и перспективы // Интернет и российское общество / Московский Центр Карнеги; Под ред. И. Семенова. – М.: Гендальф, 2002. С. 70–90.

    20. Березин В.М. Сущность и реальность массовой коммуникации. – М.: Изд-во Российского университета дружбы народов, 2002. – 182 с.

    21. Берталанфи Л. фон. Общая теория систем — обзор проблем и результатов // Системные исследования. Ежегодник. – М., 1969. – С. 64–72.

    22. Боден Ж. Шесть книг о государстве: [Фрагменты]. // Антология мировой политической мысли: В 5 т. / Национальный общественно-научный фонд; Рук. проекта Г.Ю. Семигин; Ред.-науч. совет: пред. совета Г.Ю. Семигин. – Т. I: Зарубежная политическая мысль: истоки и эволюция. – М.: Мысль, 1997. С. 303–306.

    23. Бодрийяр Ж. Реквием по масс-медиа // Поэтика и политика: Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1999. – С. 193–226.

    24. Бодрийяр Ж. Система вещей. – М.: Рудомино, 1995. – 168 с. [c.299]

    25. Большаков А.А. Особенности политической коммуникации в современной Франции: Автореф. дисс. … канд. филос. наук. – М., 1999.

    26. Борев В.Ю., Коваленко А.В. Культура и массовая коммуникация. – М.: Наука, 1986. – 301 с.

    27. Буданцев Ю.П. В контексте жизни: Системный подход и массовая коммуникация. – М.: Мысль, 1979. – 262 с.

    28. Буданцев Ю.П. Системность в изучении массовых информационных процессов. – М.: Изд-во Университета дружбы народов, 1986. – 166 с.

    29. Буданцев Ю.П. Социология массовой коммуникации. – М.: Изд-во МНЭПУ, 1995. – 111 с.

    30. Бьюкенен П. Дж. Смерть Запада. – М.: АСТ, 2003. – 444 с.

    31. Вартанова Е. Финская модель на рубеже столетий: Информационное общество и СМИ Финляндии в европейской перспективе. – М.: Изд-во Московского университета, 1999. – 287 с.

    32. Василенко Л.А. Интернет в информатизации государственной службы России: Социологические аспекты. – М.: РАГС, 2000 – 251 с.

    33. Васильев В.Н., Стафеев С.К. Содержательное наполнение образовательного портала: возможности межвузовской кооперации // Компьютерные инструменты в образовании. – СПб., 2002. – № 3–4. – С. 11–20.

    34. Вебер М. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. – 804 с.

    35. Вердероса Э. Электронные выборы в Бразилии // Государственное управление в переходных экономиках: Ежеквартальное издание программы “Инициатива реформирования местного самоуправления и государственных услуг” / Институт открытого общества. – 2003, зима. С. 22–23.

    36. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2001. – 252 с.

    37. Винер Н. Акционерное общество “Бог и Голем”: Обсуждение некоторых проблем, в которых кибернетика сталкивается с религией. // Винер Н. Человек управляющий. – СПб.: Питер, 2001. С. 197–262.

    38. Винер Н. Индивидуальный и общественный гомеостазис. // Общественные науки и современность. – 1994. – № 6. – С. 127–130.

    39. Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. – М.: Наука; Главная редакция изданий для зарубежных стран, 1983. – 344 с. [c.300]

    40. Винер Н. Машина умнее своего создателя // Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. – М.: Наука; Главная редакция изданий для зарубежных стран, 1983. – С. 308–314.

    41. Винер Н. Мое отношение к кибернетике. Ее прошлое и будущее. – М.: Советское радио, 1969. – 24 с.

    42. Винер Н. Человеческое использование человеческих существ: кибернетика и общество. // Винер Н. Человек управляющий. – СПб.: Питер, 2001. С. 3–196.

    43. Винер Н. Я – математик. – Ижевск: НИЦ “Регулярная и хаотическая динамика”, 2001. – 336 с.

    44. Вирилио П. Информационная бомба. Стратегия обмана. – М.: Фонд науч. исслед. “Прагматика культуры”: Гнозис, 2002. – 190 с.

    45. Власов А.И. Политические манипуляции: История и практика средств массовой информации США. – М.: Международные отношения, 1982. – 303 с.

    46. Воронина Т.П. Информационное общество: сущность, черты, проблемы. – М.: ЦАГИ, 1995. – 110 с.

    47. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. – М.: Прогресс, 1988. – 699 с.

    48. Гидденс Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. – 703 с.

    49. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. – Т.2. – М.: Мысль, 1991. С. 3–590.

    50. Гончаров М.Ю. Риторика политической коммуникации. // Массовая коммуникация в современном мире: Сборник научных трудов / Под ред. д.ф.н., проф. Ю.П. Буданцева и др. – М.: МГИМО, 1991. С. 55–60.

    51. Горный Е. Летопись русского Интернета: 1990–1999. //
      1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   21

    написать администратору сайта