Книга Бунтарь Автор Уинтер Реншоу Жанр Современный любовный роман Рейтинг

• Название: Книга Бунтарь Автор Уинтер Реншоу Жанр Современный любовный роман Рейтинг
• Дата: 24.01.2022
• Размер: 1.97 Mb.
• Имя файла: Rensou_Uinter_Buntar_r2_r4hk1.doc
• Тип: Книга; #340725
• страница: 14 из 15

Глава 37
Зейн
Пять звонков. Четыре сообщения. Ничего не проходит.

Далила меня заблокировала.

Это означает, что она не хочет говорить со мной…

Это означает, что она никогда не услышит правду…

Это означает, что она уедет отсюда завтра, раненая тем, что я сделал.

Я швыряю свой телефон и смотрю в окно. В этот момент к дому Рут подъезжает грузовик.

Дафна показывает водителю, чтобы грузовик подъехал немного ближе, а затем жестом останавливает его.

Мое сердце бьется так сильно, что я путаюсь в мыслях. Без колебаний и размышлений я беру лист бумаги и пишу записку.
Красотка, пожалуйста, ответь на мои звонки. Пожалуйста, приди ко мне до того, как уедешь. Все не так, как ты думаешь.

Я люблю тебя.

Де ла Круз.
Прочитав записку, я сминаю ее. Не буду говорить ей о своей любви в записке — это чертовски отстойно. Мы не в школе.

Беру другой лист и пишу новую записку, на этот раз пропуская часть, в которой говорю о своей любви. Когда-нибудь, когда у меня появится шанс, я скажу ей это в лицо. Далила услышит это от меня лично.

Натянув кроссовки, я выбегаю на улицу до того, как Дафна уйдет, не обращая внимания на испуганное выражение ее лица, когда она видит, что я иду к ней.

— Дафна, клянусь тебе, это не то, на что было похоже. Что ты сказала Далиле? — прищуриваясь, я упираю руки в бедра. Записка аккуратно сложена в левой ладони.

— Я рассказала ей то, что видела. — Ее голос пронизан отвращением. Это не та Дафна, которую я встретил пару месяцев назад. Эта Дафна охрененно ненавидит меня. — И тебя не должно быть здесь. Я не хочу, чтобы сестра видела тебя, особенно после того, как я провела все утро, успокаивая ее.

— Иисус! — Запускаю руку в волосы, дергая прядь волос. Последнее, что я хочу, это обидеть Далилу. — Дафна, ты должна передать ей это. — Я сую ей в руку записку. — Далила не отвечает на мои звонки и сообщения, и я должен все объяснить прежде, чем она уедет.

Дафна наклоняет голову, осматривая меня. Позади нее стоит один из грузчиков с планшетом, явно нуждаясь в ее внимании. Но мне оно нужно больше.

— Что бы ты не написал ей, я уверена, что это будет искажение правды, выставляющее тебя в выгодном свете… Что это изменит? Через месяц она вернется в колледж, а ты останешься здесь играть в футбол. Ты уже дал ей ясно понять, что она не более чем твоя личная секс-игрушка на лето. — Дафна фыркает. — Ты развлекся, я это поняла. Но теперь ей больно, а у тебя хватает смелости стоять здесь и вести себя так, будто ты заслуживаешь еще один шанс?

— Мэм? — Водитель грузовика поднимает палец. — Извините, что прерываю. У меня есть несколько вопросов, прежде чем мы начнем.

— Да. Извините. — Дафна поворачивается к нему, заканчивая нашу дискуссию до того, как у меня появляется шанс сказать ей, что Далила значила для меня намного больше, чем я признавался ей.

Во многом она меня спасла.

Я смотрю, как Дафна кладет записку к себе в боковой карман и заводит грузчика в дом.

Постояв немного, я наблюдаю за дверью в надежде, что выйдет Далила, но она не выходит.

Сегодня вечером я буду бросать камни в ее окно.

Сегодня вечером я сделаю все, что нужно.

Я должен увидеть ее в последний раз.

Она не может уехать отсюда, думая, что мне на нее плевать.

Она не может уехать отсюда, никогда не узнав, что я любил ее.

И не прекращаю любить.

Глава 38
Далила

Два месяца спустя…
Закрываю крышку на ноутбуке и захлопываю учебник. Я работаю над этим исследованием пять часов подряд, и из-за долгого времени, проведенного за экраном, зрение начинает размываться.

Сделав шесть шагов по моей квартире-студии, я открываю окно рядом с кухонным уголком, впуская свежий воздух. Наблюдаю, как несколько студентов, смеясь и разговаривая, прогуливаются по тротуару с рюкзаками за плечами. Неправильно сидеть взаперти в этой маленькой квартире, когда в Чикаго пришла осень и стоит чудесная погода.

Я должна подышать свежим воздухом. Может быть, это поможет мне сосредоточиться и снова почувствовать себя человеком.

Беру бутылку с водой, кроссовки и телефон, замечая на нем пропущенное сообщение от моей старшей сестры Деми и снимок экрана ее телевизора. Фотография нечеткая, и я едва могу разобрать картинку, но, кажется, она смотрит ESPN.

Нажав на экран, я звоню ей, и она отвечает на середине второго гудка.

— Боже мой, Далила. Ты же встречалась с Зейном де ла Крузом? — говорит торопливо и взволнованно Деми.

— Мы не встречались, — говорю я. — А что с ним?

— Включи ESPN, — говорит она. — Тут кое-кто особенный в передаче «Герои родного города». Я сидела с Ройалом, слушая как всегда вполуха «Спортивный центр». А потом услышала, как они упомянули его имя. Ты знала, что он сейчас в Чикаго? Он играет за «Чикагский Гром».

Я каменею, потеряв способность двигаться. Телефон выскальзывает из моей руки, но мне удается его поймать до того, как он падает на пол.

— Включи телевизор, — настоятельно требует Деми. — Передача началась пять минут назад.

Сбрасывая подушки с дивана, ищу захороненный пульт, ладони покрываются потом, а сердце бешено стучит. Даже не знаю, на каком канале ESPN и есть ли он у меня, но щелкаю пультом так быстро, как будто от этого зависит моя жизнь.

Нашла.

Камера движется вдоль футбольного поля с тренирующимися на нем спортсменами в черно-серой форме, а затем крупным планом показывает Зейна, дающего интервью.

Он улыбается, демонстрируя свои ямочки, и все вокруг меня уходит на задний план. Я вижу его и только его.

Закончив разговор с сестрой и положив трубку, я в течение следующего часа вновь влюбляюсь в этого парня. И даже когда все кончено, мое сердце продолжает болеть. Вся боль и страдания, которые я в течение последних двух месяцев прятала глубоко внутри себя, снова вскрыты и вытянуты на поверхность.

Тот факт, что он находится в том же городе, что и я…

— Хорошо быть дома, — голос Зейна наполняет мою квартиру, и он смотрит прямо в камеру.

Я заканчиваю смотреть репортаж практически в бессознательном состоянии, и когда идут титры, откидываюсь на диванные подушки.

— Он здесь, — шепчу я вслух, потому что, очевидно, мне нужно услышать это, чтобы действительно в это поверить. Все это кажется абсолютно невероятным.

В тот день, когда мы помогали переезжать тете Рут, Дафна сунула мне записку Зейна, очевидно, полученную лично от него. В то время мне было слишком больно, поэтому я не смогла сразу прочитать ее и положила записку на буфет в столовой Рут. Позже в тот же день после отъезда грузчиков записка исчезла.

Я так и не прочла ее.

И следующие недели я провела, убеждая себя, что, в любом случае, это не имело бы значения.

Я двигалась дальше.

«Мы» закончились.

Беру телефон и провожу небольшое расследование. В интернете мало подробной информации, но, насколько я поняла, «Пумы» подписали контракт с несколькими новыми полузащитниками из Техаса, а вскоре после начала тренировочного сбора отстранили Зейна из команды. В последнюю минуту полузащитник из «Грома» во время тренировки получил серьезную травму колена, и на его место взяли Зейна.

Обхватив подушку и свернувшись калачиком, я закрываю глаза, воспроизводя каждое воспоминание, которые я сохранила. Горькое. Сладкое. Печальный конец, которого я никогда не ожидала.

Я чувствовала себя в безопасности здесь, в Чикаго. Я думала, что буду вдали от мира… От него. Теперь же буду оглядываться через плечо везде, куда бы ни пошла, задаваясь вопросом, столкнусь ли я с ним, и думая о том, что скажу ему, если мы когда-нибудь снова встретимся лицом к лицу.

Погрузившись в омут горько-сладких воспоминаний и пролистывая фотографии в телефоне, я выбираю селфи с той ночи, где мы на его заднем дворе наблюдаем фейерверк на четвертое июля. Счастливые, мы улыбаемся в блаженном неведении того, что произойдет.

Давным-давно мы жили настоящим моментом.

И признаю, время от времени я думала о будущем.

Но никогда в своих самых смелых мечтах я не представляла, что потерплю фиаско.

Постепенно погружаюсь в приятную дремоту. Мне необходимо ненадолго сбежать. Успокоить свой разум, отключить мысли. И я почти у цели…

Тук, тук, тук.

Энергия, моментально возникшая в груди, несется по мне, распространяясь до кончиков пальцев. Я забываю, как дышать.

Тихо крадучись по своей крошечной квартире, я быстро смотрю в глазок…

…и открываю дверь.

— Привет, Хейден, — говорю я. — Входи.

Глава 39
Зейн
Я стою возле огромного фиолетового викторианского дома и смотрю на третье окно в верхней части башни, где, как утверждала Далила, она живет во время учебного года.

Не знаю, живет ли она там до сих пор, но сегодня хочу рискнуть.

Я вернулся в Чикаго больше месяца назад, мои дни были полностью заняты «Чикагским Громом», но не было такой ночи, когда бы я не задавался вопросом, где она, что делает. Если она лежит в своей постели, думает ли обо мне?

Нажав домофон на входе, я получил несколько ответов по переговорному устройству и, наконец, услышал щелчок открывающейся двери. Не знаю, что чувствовать по поводу «безопасности» квартиры Далилы, где жильцы вслепую впускают незнакомцев, но сейчас я здесь, и это все, что имеет значение.

Поднявшись по трем лестничным пролетам, я выхожу в длинный коридор с тремя входными дверями в квартиры, на минуту останавливаясь, чтобы сориентироваться.

Север.

Башня северная.

Стоя за дверью с номером «3B», я слышу голоса. Два голоса. Мужчины и женщины.

Далила.

Я слышу, как они смеются, их голоса приглушены толстой деревянной дверью. Подойдя ближе, я практически прижимаюсь к ней ухом.

— Не знаю, что бы я делала без тебя… Серьезно, ты был великолепен. Я этого не заслуживаю.

Там есть другой мужчина и, судя по всему, Далила думает, что он чертовски хорош.

Мои кулаки и челюсти сами собой сжимаются.

Я раздумываю, остаться мне или уйти, но дверь открывается, и у меня уже не остается выбора.

По ту сторону стоит мужчина. Он выглядит респектабельно. Хорошо одет. Похож на старшекурсника. На нем клетчатая рубашка на пуговицах, толстые хипстерские очки, а светлые волосы зачесаны наверх. Он долговяз и серьезен. Этот мужчина — полная противоположность мне.

— Ты кто? — спрашивает он.

— Хейден, кто там? — Далила выходит из-за его спины. Ее лицо бледнеет.

— Привет, Далила, — говорю я.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она.

Я глупо улыбаюсь, снова полностью ослепленный ею.

— Я пришел поговорить.

— У вас все в порядке? — спрашивает хипстерский ботан, показывая указательным пальцем между нами.

Мы с Далилой смотрим друг на друга, время словно замерло в ожидании ее ответа.

— Да, — говорит она. — Все хорошо, Хейден.

— Ладно, ну, я буду рядом. Стучи по стене, если я тебе понадоблюсь... — Парень протискивается мимо меня, исчезая за дверью с номером «3А».

— Могу я войти? — спрашиваю я.

Кивнув, Далила отводит взгляд и отступает, обхватив себя руками. Она закрывает дверь, и мы стоим в тишине.

— Ты молчишь, — говорю я. — Я был готов к упрекам Далилы Роузвуд, но ты стоишь, выглядя так, словно только что увидела призрака.

— Я только сегодня узнала, что ты переехал в Чикаго. И сейчас ты здесь. Я все еще пытаюсь осознать это. — Она отходит, сохраняя между нами безопасную дистанцию.

— Прежде чем я скажу все, что хотел сказать, придя сюда, — начинаю я, — озвучу одну вещь. И я хочу сказать ее до того, как она будет похоронена под всем, что выйдет из наших уст, как только мы начнем.

Далила скрещивает руки и настороженно смотрит на меня.

— Хорошо.

— Я люблю тебя. — Выпаливаю это прежде, чем сосредоточенный хмурый взгляд Далилы сможет удержать меня от того, для чего я пришел сюда.

Выражение лица Далилы смягчается.

— Что?

— Когда я впервые встретил тебя, ты была занозой в заднице. Настоящая головная боль, — говорю я. — И ты была чертовски сексуальной студенточкой, которую я хотел заполучить.

— Отлично. — Она закатывает глаза.

— Я знаю, какое у нас было соглашение, Далила. Знаю, мы договорились, что это будет просто веселье и секс... — я вздыхаю, — но ты должна признать, что в какой-то момент это превратилось в нечто большее.

Далила делает шаг назад, опускаясь на край дивана. Руки беспомощно лежат на коленях, а темно-каштановые пряди падают на лицо.

Она приподнимает одну руку вверх.

— Здорово, что ты переехал в Чикаго и стоишь передо мной, исповедуя свою любовь, как в фильме Николаса Спаркса, но это все равно не меняет того факта, что ты солгал мне, Зейн.

— Я никогда не лгал. — Мысленно перекрестившись и глубоко вздохнув, сажусь в кресло напротив нее. — В июне Карисса загнала меня в спортзале в угол.

— Это была Карисса?

— Позволь мне закончить. Каждый год ее отец устраивает большую вечеринку перед началом сборов…

Я рассказываю Далиле, ничего не упуская. Рассказываю, что Карисса шантажировала меня, угрожая отстранить от команды, об ее обещании оставить меня в покое после свидания, о том, как она вела себя на вечеринке.

Далила внимательно слушает каждое мое слово и, вероятно, пытается читать между строк, но ей это не нужно. Я говорю ей только правду.

Чистую.

Не приукрашенную.

— Ну, а потом я накричал на нее, — говорю я. — Перед всеми гостями, перед ее отцом.

Далила морщится.

— Через несколько дней меня вызвали в кабинет тренера Робертса. Там был отец Кариссы. — Сжимаю губы в жесткую линию. — Они сказали, что исключили меня из команды. В последнюю минуту они взяли какого-то чувака из Техаса и больше не нуждаются во мне. Я уверен, что это было частью плана, но, думаю, что настоящая причина их разрыва со мной во многом была связана с вмешательством Кариссы.

— А теперь ты здесь. — Далила перебирает бахрому на диванной подушке. — Все обошлось. Рада, что у тебя все хорошо.

— С чего ты взяла, что у меня все хорошо?

Ее теплые глаза поднимаются навстречу моим.

— Кажется, ты получил все, что хотел. Ты повеселился со мной, ты подписал контракт с командой в своем родном городе… Поздравляю.

— Далила, остановись. — Я кладу свою руку на ее, и она напрягается от моего прикосновения.

— Не понимаю, почему ты не рассказал мне о Кариссе, — теперь ее тон становится громче, и в темном взгляде бушует ураган, — я бы поняла.

— Без понятия. Я был сосредоточен только на нас, и это делало наши с тобой последние недели настолько удивительными, насколько было возможно. Я не хотел, чтобы ты волновалась, не хотел, чтобы ты сомневалась во мне. Я не хотел, чтобы это темное облако висело над нашими головами. — Сжимаю ее руку. — Я не хотел ничего менять. И твое беспокойство о Кариссе изменило бы все.

Она качает головой.

— Я так не думаю.

— Да, ну, я сделал то, что считал правильным. И мне жаль. Я облажался. Я просто продолжал думать о том, как бы я себя чувствовал, если бы все было наоборот, — говорю я. — Одна мысль о том, что ты проведешь субботний вечер с другим мужчиной, даже если бы ты сказала, что это ничего не значит, привела меня в бешенство.

— Смотри, — говорит она. — Мы не были парой. Ты не был моим парнем. Это была не измена. Все сводится к тому, как я об этом узнала. Моя сестра сказала мне, что видела тебя с другой женщиной, целующего другую женщину… Это разрушило меня так, как я этого не ожидала.

— Мне жаль, что ты узнала об этом таким образом.

— Ты когда-нибудь собирался сказать мне?

Я задумываюсь, пытаясь найти ответ на вопрос, который никогда не задавал себе.

— Не собирался, — говорит она сухим тоном.

— Я никогда не заглядывал настолько далеко вперед. — Убрав руку, я наклоняюсь вперед и, положив локти на колени, смотрю на мерцающую свечу, стоящую на кофейном столике. — Для меня это не казалось важным, потому что это ничего не значило. Речь шла только о работе. Дело было не в Кариссе. И если это утешит, в тот вечер я мог думать только о тебе. Каждый раз, глядя на нее, я представлял твое лицо. Весь вечер я смотрел на часы, считая минуты до того момента, пока снова увижу тебя.

— Это мило и все такое, — Далила заправляет темную прядь за ухо, — но это ничего не меняет, вред нанесен. Наше прекрасное лето будет навсегда омрачено этим вечером.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль, красотка. — Я поворачиваюсь к ней. — У меня не было такого намерения, и мне жаль. Я потрачу остаток своей жизни, извиняясь за это. Черт возьми, я потрачу остаток жизни, пытаясь загладить свою вину, если ты позволишь мне.

Далила широко распахивает глаза.

— Я хочу попробовать еще раз, — прочищаю горло, пристально вглядываясь в нее. — Давай начнем сначала. Новый город, чистый лист.

— Нет. — Она качает головой, глядя в сторону. — Я не заинтересована в том, чтобы снова быть партнером по сексу. Это было один раз для меня, и…

— Нет, — я перебиваю ее, — я хочу не только твое тело, Далила. Я хочу всю тебя.

Далила медленно поворачивается ко мне. Я чувствую ее нежелание.

— Зейн... — Она облизывает губы, готовясь к сопротивлению, но я этого не допущу.

— Я люблю тебя. И никому не говорил эти слова в течение очень долгого времени. — Притягиваю Далилу к себе на колени, и мы оказываемся лицом к лицу. Вдыхая ее сладкий запах, я говорю: — Мне жаль, что у нас вышло недоразумение. Мне жаль, что я причинил тебе боль. И пока жив, я никогда ничего не буду скрывать от тебя.

Далила выдыхает, на ее лице глубокая задумчивость.

— Я знаю, что мы провели лето, убеждая себя в том, что у нас не было отношений, — говорю я. — Но мы обманывали себя, Далила. У нас все время были отношения. Настоящие отношения, с настоящими чувствами. Мои были настоящими, а твои?

Ее губы сжимаются, и она кивает.

— Да.

— Дай мне еще один шанс. Дай нам еще один шанс.

Обнимаю ее за талию, кончиками пальцев поглаживаю подол рубашки, и ее тело расслабляется. Смотрю на ее полные надутые губки.

Далила заставляет меня ждать, и эти секунды идут мучительно долго, а затем она поднимает руку к моему лицу и проводит кончиком пальца по моему подбородку, спускаясь к губам.

— Я скучала по тебе, — шепчет Далила. — Так. Сильно.

— Я тоже скучал по тебе, красотка.

— И мне все еще больно. — Ее голос грустный, и она морщится. — И я хочу дать тебе еще один шанс, но сейчас мне сложно сказать «да».

Ее слова разрушают ту маленькую надежду, за которую я держался. Я был убежден, что если Далила снова увидит меня, если я смогу все объяснить…

— Поцелуй меня, — командую я.

Далила хмурится.

— Что?

Я не трачу время на объяснение того, что хочу, чтобы она вспомнила то, что мы чувствовали, когда все было иначе. Вместо этого обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю раскрытые губы к своим. И к моему облегчению, мягкие полные губы принимают мой поцелуй.

— Ты ни с кем не встречаешься, верно? Кто тот ботаник в клетчатой рубашке, который открыл твою дверь?

— Он мой сосед, — говорит она. — И ему не нравятся девушки.

— Хорошо, — говорю я, скользя руками по ее бедрам и обнимая за задницу. Притягиваю Далилу ближе к себе, пока наши губы не оказываются в сантиметре друг от друга. — Не хочу надирать ему задницу за то, что он дотронулся до моей девушки.

Далила закатывает глаза, борясь с улыбкой.

— Кто сказал, что я твоя девушка?

— Пф-ф, ты всегда будешь моей девушкой, — поддразниваю я. — Хочешь ты этого или нет.

— Это пугает. Но не так, как когда ты бросал камни в мое окно поздно ночью, будто преследователь.

— Неважно. Ты тайно любила это. И преследователь не стал бы бросать камни, он бы стоял и наблюдал за тобой в окно.

— Спасибо тебе, Господи, за шторы.

Далила дарит мне нежную улыбку впервые с тех пор, как я пришел, и я скольжу рукой по ее рубашке вверх, потому что я всего лишь мужчина и не могу долго удерживаться от прикосновений к ней.

— Что ты делаешь? — Голос Далилы снижается до шепота, но она прижимается всем своим телом к моему в немом приглашении.

— Я не могу перестать прикасаться к тебе. — Зубами прикусываю ее нижнюю губу. — Ты чертовски неотразима, Далила, и ты так сильно меня возбуждаешь, когда пытаешься противостоять мне. Это напоминает о той ночи, когда мы впервые встретились. Ты в своей пижаме зло смотрела на меня, словно какая-то стерва. Чертовски очаровательно.

— Ты хочешь сделать это? — Далила выкидывает белый флаг в виде вздоха, и ее руки скользят вверх по моей шее. — Хорошо, давай.

Скользнув руками под ее рубашку, я обхватываю дерзкую грудь, снова прижимаясь губами к ее губам, позволяя нашим языкам сплетаться. Мой член напрягается. Между нами слишком много одежды, и я сойду с ума, если в ближайшем будущем это не изменится.

Далила, чувствуя мое нетерпение, быстро стягивает с себя рубашку через голову, пока я занимаюсь лифчиком. Затем стаскиваю с нее спортивные штаны вниз по округлым бедрам. Ее пальцы с безумной скоростью расстегивают молнию моих джинсов, и она взбирается на меня, как только я от них освобождаюсь.

Далила опускается на меня до тех пор, пока я полностью не наполняю ее. Бедра Далилы качаются назад и вперед, чередуя раскачивания и вращения. Каждый раз, когда она поднимается на мне, розовые бутоны ее груди приближаются к моим губам.

— Покажи мне, как сильно ты скучала, — рычу я, собирая пальцами волосы, рассыпавшиеся по спине. Я направляю ее лицо к своему, и она на мгновение перестает эротично двигаться на мне.

— Трахни меня так, будто ты никогда не переставала скучать по мне.

Я наказываю Далилу жестким поцелуем, и она возобновляет свои восхитительные движения. Провожу руками по ее бокам, жадно поглаживая женские изгибы.

— Я сделаю еще лучше, — шепчет она мне на ухо припухшими от моего поцелуя губами. — Я буду трахать тебя так, будто никогда не переставала любить тебя.