Справедливость. Книга для руководителей компаний, органов государственного управления, специалистов по связям с общественностью и тех, кто интересуется политической философией
 Скачать 4.44 Mb.
|
|
Три категории моральных обязательств 1. Естественные обязанности, которые не требуют согласия. 2. Добровольно принятые обязательства, требующие согласия. 3. Обязательства солидарности, которые конкретны и не требуют согласия. Солидарность и принадлежность Приведу несколько возможных примеров обязательств солидарности или возникающих из членства в какой-то общности. Интересно, счи- таете ли вы, что данные обязательства несут моральный вес, и если да, то можно ли принять эту моральную силу в договорных теориях морали. Семейные обязательства Самым простым примером являются особые обязательства, которые члены семьи несут по отношению друг к другу. Предположим: тонут двое детей, один из которых — ваш ребенок, другой — чужой, а у вас времени хватит лишь на спасение одного из них. Вы поступите неправильно, если спасете собственного ребенка? Может, лучше бросить монетку — орел или решка? Большинство людей скажут, что в спасении собственного ребенка нет ничего зазорного, и сочтут странной мысль о бросании жребия в силу справедливости. В основе этой реакции — мысль о том, что родители несут особую от- ветственность за благополучие своих детей. Некоторые утверждают, что эта ответственность (равно как и соответствующее обязательство) возникает из согласия: решив завести детей, родители добровольно соглашаются присматривать за ними с особой заботой. Чтобы вынести вопрос согласия за скобки, рассмотрим ответствен- ность, которую перед родителями несут дети. Предположим, что две пожилые женщины нуждаются в уходе: одна из них — моя мать, другая — мать кого-то другого. Большинство людей согласятся с тем, что, хотя было бы превосходно, если б я смог позаботиться об обеих женщинах, у меня есть особые обязательства заботиться о своей ма- тери. В этом случае неочевидно, можно ли объяснить эти особые обя- Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 265 зательства каким-то согласием. Я не выбирал себе родителей. Я даже не решал вопроса о том, иметь ли родителей вообще. Можно утверждать, что моральная обязанность заботиться о матери возникает из того факта, что она воспитала меня, заботилась обо мне, когда я был маленьким, и на мне лежит обязанность отплатить за это. Принимая выгоды, которые моя мать дала мне, я неявным образом со- гласился помогать ей, когда она будет нуждаться в помощи. Некоторые могут счесть данный расчет согласия и взаимности выгод слишком холодным для учитывания семейных обязательств. Но допустим, что вы соглашаетесь с таким расчетом. Что бы вы сказали о человеке, ро- дители которого пренебрегали своими родительскими обязанностями или были безразличны к своему чаду? Скажете ли вы, что качество ухода за ребенком определяет степень, в которой сын или дочь обязаны помогать родителям, когда они, в свою очередь, нуждаются в помощи детей? В той мере, в какой дети обязаны помогать даже плохим роди- телям, требования морали могут превосходить либеральную этику взаимности и согласия. Французское Сопротивление Перейдем от семейных к коллективным обязательствам. Во время Второй мировой войны члены французского движения Сопротивле- ния пилотировали бомбардировщики и наносили удары по целям, находившимся на территории оккупированной нацистами Франции. Хотя бомбили преимущественно заводы и другие промышленные объ- екты, избежать жертв среди гражданского населения при этом было невозможно. Однажды пилот бомбардировщика получает приказ и обнаруживает, что цель удара — его родная деревня. (История может быть апокрифом, но в ней поставлен интересный нравственный во- прос.) Летчик просит освободить его от данного задания. Он не спорит: бомбардировка его родной деревни, где расположились гитлеровские части, так же необходима для освобождения Франции, как и задание, которое он выполнил днем ранее. Летчик знает, что если не он, то это задание выполнит кто-то другой. Но он берет отвод, потому что не может быть человеком, бомбящим родную деревню, в результате чего погибнут его односельчане. Он считает, что если осуществит бомбар- 266 Справедливость дировку, то совершит особый нравственный проступок, пусть и во имя правого дела. Как оценить позицию летчика? Эта позиция восхищает вас? Или вы считаете ее проявлением слабости? Не будем сейчас рассматри- вать более широкий вопрос о том, гибель скольких гражданских лиц оправдана делом освобождения Франции. Летчик не ставит под сомне- ние необходимость нанесения бомбового удара или неотвратимость гибели многих гражданских лиц. Он говорит лишь то, что не может быть убийцей этих конкретных людей. Являются ли колебания пилота простой брезгливостью или это нечто имеющее моральное значение? Если мы восхищаемся летчиком, то, должно быть, потому, что видим в его позиции признание им своей идентичности, обремененной чув- ством принадлежности к деревне, и восхищаемся природой того, что отражает его нежелание выполнять конкретное боевое задание. Спасение эфиопских евреев В начале 80-х гг. прошлого века голод в Эфиопии выгнал 400 тыс. че- ловек в соседний Судан, где они изнемогали в лагерях для беженцев. В 1984 г. правительство Израиля предприняло скрытную операцию под кодовым названием «Моисей» для спасения эфиопских евреев, которых вывезли по воздуху из Судана в Израиль 45 . До того как арабские госу- дарства оказали давление на Судан и принудили его не сотрудничать с Израилем в деле эвакуации, было спасено примерно 7000 эфиопских евреев, известных как фалаши. Шимон Перес, бывший в то время премьер-министром Израиля, сказал: «Мы не успокоимся до тех пор, пока все наши братья и сестры благополучно не прибудут домой из Эфиопии» 46 . В 1991 г., когда гражданская война и голод угрожали выживанию остальных эфиопских евреев, Израиль организовал еще более крупный воздушный мост. И 14 тыс. фалашей были вывезены в Израиль 47 Правильно ли поступил Израиль, организовав спасение эфиопских евреев? Трудно рассматривать организацию воздушного моста иначе, чем героическую эпопею. Фалаши находились в отчаянных обстоя- тельствах и хотели попасть в Израиль. А Израиль, как еврейское го- сударство, основанное после Холокоста, было создано для того, чтобы Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 267 предоставить евреям дом. Но предположим, что кто-то выдвигает следующее возражение: от голода страдали сотни тысяч беженцев из Эфиопии, но Израиль, будучи ограничен в ресурсах, мог спасти лишь малую долю этих беженцев. Так почему же не провели лотерею, чтобы определить те 7000 беженцев, которых надо спасать? Почему по воздуху вывозили именно эфиопских евреев, а не эфиопских бежен- цев в целом? Не была ли эвакуация фалашей актом несправедливой дискриминации? Если вы признаёте обязательства солидарности, возникающие из принадлежности к какому-то сообществу, ответ очевиден: у Израиля есть особая обязанность спасать эфиопских евреев, и эта обязанность выходит за рамки обязанности Израиля (и всех других стран) оказывать помощь беженцам вообще. У каждой страны есть обязанность уважать права человека, и эта обязанность требует, чтобы все страны оказывали в меру своих возможностей помощь людям, страдающим от голода, гонений или насильственного перемещения. Это — универсальная обязанность, которую можно оправдать на кантианских основаниях, как обязанность, которую мы несем по отношению к другим людям как к собратьям по роду человеческому. Вопрос, который мы пытаем- ся решить, таков: несут ли государства особые, большие обязанности заботиться о своих гражданах? Назвав эфиопских евреев «нашими братьями и сестрам», премьер-министр Израиля воззвал к знакомой метафоре солидарности. Если вы не признаёте подобные концепции, вам будет очень трудно объяснить, почему Израиль не должен был эвакуировать людей, отобранных путем лотереи. Но вам также будет трудно защищать патриотизм. Является ли патриотизм добродетелью? Патриотизм — нравственное чувство, вызывающее много споров. Некоторые люди считают любовь к своей стране неоспоримой добро- детелью, а другие видят в патриотизме источник бездумного повино- вения, шовинизма и войн. Я ставлю более конкретный вопрос: имеют ли граждане по отношению друг к другу обязательства, выходящие за рамки обязанностей, которые они несут по отношению ко всем людям, 268 Справедливость где бы они ни проживали? И если такие обязательства есть, то можно ли их учесть в рамках парадигмы одного лишь согласия? Жан-Жак Руссо был горячим защитником патриотизма. Он утверж- дал, что общинные приверженности и идентичности необходимым образом дополняют универсальную человечность людей. «Похоже на то, что чувство человечности выдыхается и ослабевает, если оно должно охватывать все на свете, и что бедствия в центре и на севере Азии или в Японии не могут вдохновлять нас в такой степени, как бедствия какого-нибудь европейского народа. Надо каким-то образом сосредоточить интерес и сострадание, чтобы придать им большую действенность». «Патриотизм, — предполагает Руссо, — принцип ограничения, усиливающий чувство общности». «Хорошо... что чело- вечность, сконцентрированная в кругу сограждан, обретает в них же новую силу, укрепляемую привычкою постоянно видеть друг друга и общими интересами, их объединяющими» 48 . Но если сограждане связаны узами лояльности и общности, это означает, что друг другу они обязаны сильнее, чем посторонним. «Мы желаем, чтобы народы были добродетельны? Так научим же их прежде всего любить отечество. Но как им его полю- бить, если оно значит для них не больше, чем для чужеземцев, и дает лишь то, в чем не может отказать никому?» 49 Страны дают своим народам больше, чем дают иностранцам. Граж- дане США, например, имеют право на многие формы государственного покровительства: на государственное образование, пособия по безра- ботице, на профессиональную подготовку, социальное страхование, на государственную бесплатную медицинскую помощь в старости, продовольственные талоны и т.д., на которые иностранцы права не имеют. В сущности, люди, выступающие против более либеральной иммиграционной политики, беспокоятся о том, что вновь приехав- шие в США воспользуются преимуществами социальных программ, оплаченных американскими налогоплательщиками. Но это вызывает вопрос: почему американские налогоплательщики несут перед своими нуждающимися соотечественниками большую ответственность, чем перед всеми прочими. Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 269 Некоторым людям не нравятся все формы государственной помощи, и они хотели бы свернуть государство благосостояния. Другие люди считают, что нам следует быть более щедрыми в оказании иностран- ной помощи людям, живущим в развивающихся странах. Но почти все признают различие между государственными пособиями нуж- дающимся и помощью иностранным государствам. И большинство американцев согласны с тем, что мы несем особую ответственность удовлетворять потребности наших сограждан, и эта ответствен- ность не распространяется на другие страны мирового сообщества. Имеет ли такое различие моральное оправдание или же это просто фаворитизм, наш предрассудок? Каково в действительности мораль- ное значение национальных границ? Если говорить с точки зрения абсолютной нужды, то миллиард людей в мире, живущих менее чем на 1 долл. в день, находятся в гораздо худшем положении, чем аме- риканские бедняки. Ларедо в штате Техас и Хуарес в Мексике — города-соседи, раз- деленные рекой Рио-Гранде. Ребенок, родившийся в Ларедо, имеет права на все социальные и экономические блага, которые дает аме- риканское государство благосостояния, и, достигнув определенно- го возраста, имеет право искать работу по всей территории США. А ребенок, родившийся на другом берегу реки, не имеет никаких прав на все эти блага. Разумеется, этот ребенок не имеет и права пересекать реку. Ничего сами не делая, два ребенка получают со- вершенно разные жизненные перспективы просто благодаря факту своего рождения. Неравенство стран осложняет дело национального сообщества. Если бы все страны обладали сопоставимыми богатствами, а каждый человек был бы гражданином той или другой страны, обязанность проявлять особую заботу о собственных гражданах не создавала бы проблемы — по крайней мере, с точки зрения справедливости. Но в мире, где между богатыми и бедными странами существуют огромные различия, требования сообщества могут противоречить требованиям справедливости. Отражением этой напряженности являются быстрые изменения, которые претерпевает вопрос об иммиграции. 270 Справедливость Пограничные патрули Реформа иммиграции — политическое минное поле. Пожалуй, един- ственным аспектом иммиграционной политики, пользующимся широ- кой политической поддержкой, является решение обеспечить защиту границы США с Мексикой для ограничения притока нелегальных иммигрантов. Техасские шерифы недавно изобрели новый способ ис- пользования интернета, помогающий им следить за происходящим на границе. Они установили видеокамеры в точках, где, как известно, люди нелегально переходят границу, и следят за границей в режиме реального времени на сайте. Граждане, желающие помочь в погра- ничном контроле, могут зайти на этот сайт и выполнять обязанности «виртуальных помощников техасской полиции». Если такие помощ- ники видят, что кто-то пытается пересечь границу, они отправляют отчет об этом в офис шерифа, где принимают меры, иногда прибегая к помощи Пограничной службы США. Когда я узнал о существовании этого сайта из передачи Националь- ного государственного радио, то заинтересовался вопросом, что же мотивирует людей, сидящих за своими компьютерами и следящих за границей? Работа эта должна быть довольно утомительной и нудной, характеризующейся долгими периодами бездействия и не приносящей никакого вознаграждения. Один репортер взял интервью у водителя грузового автофургона из Южного Техаса. Этот человек — один из десятков тысяч людей, добро- вольно оказывающих помощь полиции. После долгого рабочего дня во- дитель «приходит домой, устанавливает 180-сантиметровый, 100-ки- лограммовый монитор перед компьютером, открывает банку „Ред Булла“… и начинает охранять свою страну». Репортер поинтересовался, по какой причине он так поступает. «Это дает мне чувство легкого превосходства, — ответил водитель. — Словно я делаю что-то для обе- спечения правопорядка и для нашей страны» 50 Возможно, это несколько странное проявление патриотизма, но оно вызывает вопрос, стоящий в центре споров об иммиграции: на каких основаниях оправдан отказ стран в приеме новых членов националь- ного сообщества? Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 271 Наилучший довод в пользу ограничения иммиграции — общинный. Как пишет Майкл Уолцер, «суть независимости сообщества» — способ- ность регулировать условия членства в нем, устанавливать условия приема в сообщества и исключения из него. В противном случае «было бы невозможно существование сообществ характеров, исторически устойчивых, постоянных ассоциаций мужчин и женщин, имеющих определенные взаимные обязательства и особое чувство общей жиз- ни» 51 Однако в богатых странах меры, ограничивающие иммиграцию, служат защите привилегий. Многие американцы опасаются, что раз- решение иммиграции в США большого числа мексиканцев возложит на граждан США существенное бремя социальных услуг и снизит экономическое благосостояние людей, уже являющихся граждана- ми США. Неясно, оправданно ли это опасение. Но предположим, для остроты спора, что открытая иммиграция приведет к снижению уровня жизни американцев. Является ли это достаточным основанием для ограничения иммиграции? Только в том случае, если вы считаете, что на хорошую жизнь имеют право лишь те, кто родился на зажиточном берегу Рио-Гранде. Но поскольку случайности рождения не являются основой для предоставления прав, трудно понять, как можно оправдать ограничения на иммиграцию сохранением благосостояния. Более сильный довод в пользу ограничения иммиграции — защита рабочих мест и уровня заработков неквалифицированных американ- ских рабочих, которые наиболее уязвимы и могут быть вытеснены новыми иммигрантами, готовыми работать за меньшую заработную плату. Но этот довод возвращает нас к вопросу, который мы и пытаемся решить: почему следует защищать наиболее уязвимых работников, если это означает отказ в возможности предоставить работу приезжим из Мексики, которые еще беднее? С позиций помощи наименее удачливым людям можно требовать открытой иммиграции. И все же даже люди, имеющие эгалитарные симпатии, колеблются одобрять такую иммиграционную политику 52 Есть у этих колебаний моральное основание? Да, есть, но только в том случае, если мы согласны с тем, что у нас есть особые обязательства обеспечивать благосостояние наших сограждан благодаря тому, что 272 Справедливость живем одной с ними жизнью и делим одну историю. А это зависит от принятия нарративной концепции личности, утверждающей, что наша идентичность как моральных субъектов связана с сообществами, в которых мы живем. Как пишет Уолцер, «только если патриотическое чувство имеет какую-то нравственную основу; только если общинная сплоченность генерирует обязательства и общие, разделяемые членами сообщества смыслы; только если есть члены сообщества и остальные... у государственных должностных лиц должны быть какие-то причины для особой озабоченности благосостоянием „своих“ граждан... и успе- хом их собственной культуры и политики» 53 Справедливо ли «покупать американское»? Иммиграция — не единственный способ потери американцами рабо- чих мест, которые достаются неамериканцам. Сегодня капиталы и това- ры пересекают национальные границы легче, чем люди. Это вызывает такие же вопросы относительно морального статуса патриотизма. Рас- смотрим известный лозунг: «Покупай американское». Покупать «Форд», а не «Тойоту» — это патриотично? Поскольку автомобили и другие промышленные товары во всевозрастающей мере производят в разных странах мира, точно понять, какая машина американская, становится все труднее. Но давайте предположим, что выявить товары, производ- ство которых создает рабочие места для американцев, все же можно. Является ли это веской причиной для приобретения таких товаров? Почему мы должны быть более заинтересованы в создании рабочих мест для американцев, а не для японцев, индийцев или китайцев? В начале 2009 г. Конгресс США принял, а президент Обама подписал закон о пакете экономических стимулов на 787 млрд долл. Этот закон содержал требование: при выполнении общественных работ, финан- сируемых за счет выделенных законом средств (строительстве дорог, мостов, школ и общественных зданий), использовать сталь и железо, вы- плавленные в Америке. «Имеет смысл там, где это возможно, пытаться стимулировать нашу собственную экономику, а не экономику других стран», — объяснял сенатор-демократ от штата Северная Дакота Байрон Дорган, отстаивавший положение «Покупай американское» 54 . Против- ники этого положения опасались, что оно вызовет со стороны других Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 273 стран возмездие, которое ударит по американским товарам, усугубит экономический спад и вызовет сокращение рабочих мест в США 55 . Но никто не ставил под сомнение исходное предположение о том, что це- лью пакета стимулирующих мер должно быть создание рабочих мест в США, а не за рубежом. Это предположение особенно ярко проявляется в термине, используемом экономистами для описания риска того, что расходы федерального бюджета США пойдут на создание рабочих мест за рубежом. Термин этот — утечка. В заголовке статьи, вынесенном на обложку журнала BusinessWeek, акцент сделан на вопросе утечек: «Какая часть гигантского финансового стимула Обамы „утечет“ за границу и создаст рабочие места в Китае, Германии или Мексике, а не в самих США?» 56 В момент, когда рабочие теряют свои места повсюду, понятно, что американские политики считают своей первой задачей защиту рабочих мест в Америке. Но сам термин «утечка» возвращает нас к вопросу о моральном статусе патриотизма. С точки зрения одной лишь необходимости трудно доказывать, что помощь американским безработным лучше помощи нуждающимся в работе китайцам. И все же немногие будут оспаривать концепцию, что у американцев есть особая обязанность помогать своим согражданам, переживающим трудные времена. Учесть эту обязанность в категориях согласия трудно. Я никогда не давал согласия на то, чтобы оказывали помощь сталеварам в Индиане или сельскохозяйственным рабочим в Калифорнии. Некоторые скажут, что я дал на это молчаливое согласие. Поскольку я извлекаю выгоду из сложной системы взаимозависимости, представленной национальной экономикой, я несу обязанность взаимности по отношению к другим участникам этой экономики, даже если я их никогда не видел и не обме- нивался с большинством из них какими-либо товарами или услугами. Но это — явно натянутое утверждение. Если мы попытаемся проследить самые обширные круги экономического обмена в современном мире, то, вероятно, обнаружим, что полагаемся на людей, которые живут на другом конце света, точно так же, как и на людей, живущих в Индиане. Итак, если вы считаете, что у патриотизма есть моральная основа и у нас есть особая ответственность за благосостояние наших сограж- 274 Справедливость дан, вы должны признать существование третьей категории обяза- тельств — обязательств солидарности или членства. Эти обязательства нельзя свести к акту согласия. Является ли солидарность предрассудком, который мы сами себе придумали? С тем, что у нас есть особые обязательства по отношению к членам своих семей, товарищам или согражданам, согласится, разумеется, не всякий. Некоторые утверждают, что так называемые обязательства солидарности на самом деле — всего лишь проявления коллективного эгоизма, предрассудок, который мы сами себе выдумали. Эти критики признают, что мы обычно и привычно больше заботимся о своих се- мьях, друзьях и товарищах, чем о других людях. Но, спрашивают эти критики, разве эта напряженная забота о «своих» людях — не узкая, обращенная внутрь себя тенденция, которую следует преодолевать, а не возвеличивать во имя патриотизма или братства? Нет, необязательно. Обязательства, обусловленные солидарностью или принадлежностью к какой-то общности, проецируются как внутрь, так и вовне. Некоторые из особых обязательств, которые я несу как член определенных сообществ, могут относиться к другим членам этих сообществ. Но среди других людей, не входящих в те же сообщества, членом которых я являюсь, могут быть люди, история взаимоотношений которых с моими сообществами может быть мо- рально отягощена, как это имеет место в отношении немцев и евреев или белых американцев и афроамериканцев. Коллективные извине- ния и репарации за прошлую несправедливость — хорошие примеры того, как солидарность может создавать моральную ответственность перед сообществами, членом которых я не являюсь. Исправление ошибок, совершённых моей страной в прошлом, — один из способов укрепления моей верности ей. Порой солидарность может давать нам особую причину критиковать наш народ или действия нашего правительства. Патриотизм может по- буждать к инакомыслию. Возьмем, например, два разных основания, которые побуждали людей выступать с протестами против войны Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 275 во Вьетнаме. Одним из них было убеждение в несправедливости той войны, другим — убеждение в том, что война недостойна нас и про- тиворечит тому, кем мы являемся как народ. Первую причину могли разделять противники войны, кем бы они ни были и где бы ни жили. Но второе побуждение могли испытывать и выражать только граждане страны, ответственной за войну. Любой швед мог выступать против войны во Вьетнаме и считать ее несправедливой, но испытывать стыд за эту войну мог только американец. Гордость и стыд — нравственные чувства, предполагающие общую идентичность. Американцы, путешествующие за рубежом, могут испытывать неловкость, сталкиваясь с хамским поведением амери- канских туристов, которых они не знают лично. Неамериканцы могут находить такое поведение позорным, но оно не вызывает у них чувства неловкости. Способность испытывать гордость и стыд за действия членов семьи или соотечественников связано со способностью к коллективной от- ветственности. И то и другое требует, чтобы мы рассматривали самих себя как личностей, занимающих конкретное положение, несущих моральные узы, которые не выбраны нами и заложены в нарративах, формирующих нашу идентичность как моральных субъектов. Учитывая тесную связь между этикой гордости и стыда и этикой коллективной ответственности, удивляет то, что среди консерваторов есть политики, отвергающие коллективные извинения на индивиду- алистических основаниях (как это делали Генри Хайд, Джон Говард и другие упомянутые ранее лица). Настойчивое утверждение, что мы как индивидуумы ответственны только за собственные решения и со- вершённые действия, затрудняет ощущение гордости за историю и традиции своей страны. Любой человек, где бы ни жил, может восхищаться Декларацией неза- висимости, конституцией, геттисбергской речью Линкольна, павшими героями, с почетом захороненными на Арлингтонском национальном кладбище, и т.д., но патриотическая гордость требует чувства принад- лежности к сообществу, существующему в веках. А вместе с чувством принадлежности к такому сообществу приходит и ответственность. Нельзя по-настоящему гордиться своей страной и ее прошлым, если не 276 Справедливость желаешь признать какую-то ответственность за продолжение истории страны в настоящем и отбрасываешь моральное бремя, с которым со- пряжено это продолжение. Может ли лояльность быть выше универсальных нравственных принципов? В большинстве рассмотренных выше случаев требования солидарно- сти, по-видимому, дополняют естественные обязанности или права человека, а не противоречат им. Поэтому можно было бы утверждать, что эти примеры высвечивают момент, с которым рады согласиться либеральные мыслители: поскольку мы не нарушаем права других, мы можем исполнять общую обязанность помогать другим, помогая тем, кто ближе, то есть членам семьи или согражданам. В том, что отец спасает своего, а не чужого ребенка, нет ничего неправильного — при условии, что, бросившись на помощь своему ребенку, отец не сбивает с ног чужого ребенка. Сходным образом, нет ничего неправильного и в том, что богатая страна создает государство благосостояния для своих граждан, опять же при условии, что эта страна уважает права любой личности и выполняет основные гуманитарные обязанности по отношению к развивающимся странам. Обязательства, вытекающие из солидарности и принадлежности к сообществу, вызывают возражения только в том случае, если они приводят к нарушению естественной обязанности. Однако, если нарративная концепция личности правильна, обяза- тельства солидарности могут требовать большего, чем предусмотрено либеральной интерпретацией этого обязательства, и даже порой всту- пать в конфликт с естественными обязанностями. Роберт Ли Рассмотрим пример Роберта Ли, командовавшего армией Конфедера- ции южных штатов в годы Гражданской войны в США. До этой войны Ли был офицером федеральной армии. Он выступал против сецессии. Собственно говоря, он считал сецессию государствен- Глава 9. Дилеммы лояльности: что мы должны друг другу? 277 ной изменой. Когда война стала неизбежной, Линкольн попросил Ли возглавить федеральную армию. Ли отказался. Он пришел к выводу, что его обязательства по отношению к Виргиии перевешивают его обязательства по отношению к Федерации и его личное неприятие рабства. Свое решение Ли изложил в письме сыновьям: «При всей моей преданности Федерации я не способен ре- шиться поднять руку на моих родственников, моих детей, мой дом... Если Федерация будет распущена, а федеральное госу- дарство развалится, я вернусь в мой родной штат и разделю бедствия моего народа. Я больше не обнажу саблю ради чего- либо, кроме защиты родного штата» 57 Как и летчик из французского движения Сопротивления, Ли не мог согласиться на выполнение роли, которая потребовала бы от него при- чинения вреда родственникам, детям, родине. Но собственная лояль- ность завела его дальше — до того, что он возглавил народ в борьбе за дело, против которого выступал. Поскольку дело Конфедерации включало не только сецессию, но и сохранение рабства, выбор, сделанный Ли, трудно защищать. И все же нельзя не восхищаться лояльностью, которая поставила Ли перед дилеммой. Но почему лояльность неправому делу должна вызывать восхищение? С тем же успехом (и на тех же основаниях) можно за- даться вопросом, должна ли была лояльность в тех конкретных обсто- ятельствах вообще иметь какой-то моральный вес. Можно спросить, почему лояльность — добродетель, а не просто чувство, эмоциональное напряжение, омрачающее наши моральные суждения и мешающее поступать правильно? Вот почему: если не принимать лояльность всерьез, как требова- ние, имеющее нравственное значение и смысл, дилемма, с которой столкнулся Ли, полностью теряет свою нравственную основу. Если лояльность — чувство, не имеющее реального морального значения, тогда затруднения Ли превращаются просто в конфликт между мора- лью с одной стороны и чувством (или предрассудком) — с другой. Но, рассматривая дилемму таким образом, мы неправильно понимаем моральные ставки, сделанные Ли 58 278 Справедливость Простое психологическое прочтение сложной ситуации, в которую попал Ли, упускает из виду тот факт, что мы не только симпатизируем подобным ему людям, но и восхищаемся ими — необязательно потому, что эти люди сделали тот или иной выбор, а в силу качества характера, отражающегося в их размышлениях. Мы восхищаемся предрасполо- женностью воспринимать и переживать жизненные обстоятельства так, как их должны воспринимать и переживать люди, укорененные в определенном сообществе, ощущающие, что их место в жизни и само существование предопределены историей, но сознающие эту уникаль- ность и потому реагирующие на конкурирующие требования и более широкие горизонты. Обладать характером — значит жить, признавая свои обременения (которые порой вступают в конфликт друг с другом). «Стражи братьям своим» |