Справедливость. Книга для руководителей компаний, органов государственного управления, специалистов по связям с общественностью и тех, кто интересуется политической философией
 Скачать 4.44 Mb.
|
|
предназначены для того, чтобы на них хорошо играли. Цель флейты — издавать прекрасные звуки. Реализовать эту цель могут лишь лучшие флейтисты. Кроме того, верно и то, что раздача лучших инструментов лучшим музыкантам должна принести желаемый эффект, заключающийся в исполнении лучшей музыки, которой будут наслаждаться все. Лучшая музыка принесет величайшее счастье максимальному числу людей. Но важно понять, что рассуждения Аристотеля выходят за пределы утилитаристских соображений. Аристотель рассуждает, исходя из цели блага и доходя до должного распределения этого блага. И это рассуждение — пример телеоло- гического рассуждения. Аристотель утверждает: чтобы определить справедливое распределение блага, необходимо исследовать, постичь телос или цель распределяемого блага. * Лакросс (фр. la crosse — «клюшка») — командная игра, в которой две команды стре- мятся поразить ворота соперника резиновым мячом, пользуясь ногами и снарядом, представляющим собой нечто среднее между корзинкой, клюшкой и ракеткой. В лакросс играют как мужчины, так и женщины. — Прим. ред. ** Бэйб Рут (Джордж Герман Рут) (1895–1948) — один из лучших американских бейс- больных игроков, родился в Балтиморе. В 1992 г. Артур Хиллер снял о нем биогра- фический фильм The Babe («Бэйб был только один»); в главной роли английский актер Джон Гудмен. — Прим. ред. 222 Справедливость Телеологическое мышление: теннисные корты и Винни-Пух Телеологическое мышление может показаться странным способом размышлений о справедливости, однако оно обладает определенным правдоподобием. Предположим, вам надо решить, как распределять пользование лучшими теннисными кортами в университетском город- ке. Можно отдать предпочтение тем, кто способен заплатить за пользо- вание кортами максимальную цену (для этого достаточно установить высокие платежи за пользование кортами), или дать возможность отли- читься университетским «шишкам» — президенту университета или, скажем, ученым, удостоенным Нобелевской премии. Но предположим, что два прославленных ученых как-то вяло играют в теннис, еле-еле перебрасывая мяч через сетку, а тут заявляется университетская ко- манда теннисистов, которым нужен корт. Разве вы не попросите ученых перейти на корт поменьше и не освободите лучший корт для членов университетской команды? И разве вы поступите так не по той причи- не, что отличные теннисисты могут лучше использовать самые лучшие корты, которые посредственные теннисисты используют впустую? Или представим, что на торги вынесена скрипка Страдивари и на торгах богатый коллекционер дает за нее денег больше, чем Ицхак Перлман * . Коллекционер хочет украсить скрипкой Страдивари свою гостиную. Не сочтем ли мы такой расклад не слишком удачным или даже несправедливым — не потому, что аукцион, по нашему мнению, несправедлив, а потому, что его результат нехорош, неправилен? В ос- нове такого отношения может лежать (телеологическое) соображение относительно того, что на скрипке Страдивари должны все же играть и что она не должна быть просто экспонатом. В Древнем мире телеологическое мышление было более распро- страненным, чем сегодня. Платон и Аристотель полагали, что языки огня поднимаются ввысь потому, что огонь стремится достичь неба, которое является его естественным домом, а камни падают потому, * Ицхак Перлман (род. 31 августа 1945, Тель-Авив) — американский скрипач, дири- жер и педагог еврейского происхождения, один из самых знаменитых скрипачей второй половины XX в. — Прим. ред. Глава 8. Аристотель. Кто чего заслуживает? 223 что стремятся приблизиться к земле, которой они и принадлежат. Древние считали, что у природы есть имеющий смысл порядок. Понять природу (и наше место в ней) — это то же самое, что постичь ее цель, ее основной смысл. С пришествием современной науки природу перестали рассматри- вать как имеющий смысл порядок. Вместо этого природу начали вос- принимать как некий механизм, управляемый законами физики. Объ- яснение естественных явлений в категориях целей и смыслов теперь стали считать наивным и антропоморфным. Несмотря на этот сдвиг, соблазн рассматривать Вселенную как имеющее цель, телеологически упорядоченное целое до конца не преодолен. Телеологическое пред- ставление о мире устойчиво, особенно у детей, которых надо обучать на основе и в рамках такой перспективы. Я заметил это, когда мои дети были маленькими и я читал им «Винни-Пуха» Алана Милна. Эта книга пробуждает детский взгляд на природу как на целое, зачарованное и одухотворяемое смыслом и целью. В начале книги медвежонок Винни-Пух, гуляя по лесу, подходит к большому дубу, с вершины которого «слышалось громкое жужжание». «Винни-Пух уселся у подножья дерева, подпер голову лапка- ми и начал думать. Прежде всего он сказал себе: „Это жужжание что-то означа- ет. Ведь не может же такое безостановочное жужжание ничего не значить. Если есть жужжание, кто-то его производит, а един- ственная известная мне причина жужжания — это пчела “. Затем он надолго задумался и изрек: „А единственная извест- ная мне причина существования пчел — производство меда “. Наконец он встал и сказал: „А единственная известная мне причина производства меда заключается в том, что я могу его есть “. И он начал взбираться на дерево» 4 Детский способ размышления Винни-Пуха о пчелах — хороший при- мер телеологического мышления. Ко времени, когда мы становимся взрослыми, большинство из нас вырастают из такого способа виденья природы и начинают рассматривать естественный мир как обворожи- тельный, но странный. Отбросив телеологическое мышление в науке, мы склонны также отвергать такое мышление в политике и этике. Но избавиться от телеологического мышления при рассуждениях о соци- 224 Справедливость альных институтах и политических практиках нелегко. Сегодня ни- кто из ученых, читающих труды Аристотеля по биологии или физике, не воспринимает их всерьез. Но люди, изучающие этику и политику, продолжают читать труды Аристотеля по моральной и политической философии и размышлять над ними. Каков телос университетов? Споры об аффирмативных действиях можно переформулировать в ка- тегориях, которые звучат как отголоски рассказа Аристотеля о распре- делении флейт. Мы начинаем с поиска справедливых критериев: кто имеет право быть допущенным к распределению? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы, оказывается, спрашиваем себя (по крайней мере, косвенным образом): «Какова цель (или телос) университетов?» Как это часто бывает, телос университетов неочевиден и вызывает споры. Некоторые люди говорят, что университеты существуют, чтобы продвигать научное совершенство, и что единственным критерием приема студентов должен быть их научный потенциал. Другие гово- рят, что университеты существуют также для того, чтобы служить определенным гражданским целям, и что в числе критериев приема в университеты должна быть, например, способность стать лидером в обществе, характеризующемся разнообразием. Выяснение телоса университетов представляется крайне важным для определения над- лежащих критериев приема студентов, и это выявляет телеологический аспект справедливости приема студентов. Тесно связан со спорами о цели университетов вопрос о почестях: каким добродетелям или совершенствам оказывают почет в универ- ситетах и какие добродетели и совершенства университеты возна- граждают? Люди, считающие, что университеты существуют для того, чтобы отмечать и вознаграждать только научные совершенства, скорее всего, отвергнут аффирмативные действия, тогда как те, кто считает задачей университетов еще и продвижение определенных гражданских идеалов, вполне могут согласиться с аффирмативными действиями. То, что связанные с университетами споры (как и споры о команде поддержки и флейтах) в своем естественном развитии в таком на- Глава 8. Аристотель. Кто чего заслуживает? 225 правлении подтверждают тезис Аристотеля о доводах, касающихся справедливости и прав, часто оказываются доводами, касающимися цели или телоса социальных институтов. А эти доводы, в свою очередь, отражают конкурирующие концепции добродетелей, которые эти со- циальные институты должны почитать и вознаграждать. Что можно сделать, если у людей нет согласия относительно тело- са или цели рассматриваемой деятельности? Можно ли рассуждать о телосе общественного института или цель университета может со- держаться в любой декларации основателей или совета директоров данного университета? Аристотель полагает, что посредством рассуждений можно пости- гать цель общественных институтов. Их сущность не установлена раз и навсегда, но не является и вопросом мнений (если бы цель Гарварда была просто и навсегда определена намерением его основателей, то его главной целью по-прежнему была бы подготовка священников- конгрегационалистов). Так каким же образом можно рассуждать о цели социальной практи- ки в условиях разногласий? И каким образом вступают в игру концеп- ции почета и добродетели? Самый определенный ответ на эти вопросы Аристотель дает в своем обсуждении политики. Какова цель политики? Когда мы сегодня обсуждаем дистрибутивную справедливость, нас интересует главным образом распределение доходов, богатств и воз- можностей. У Аристотеля дистрибутивная справедливость касалась, преимущественно не денег, а должностей и почестей. Кто должен иметь право на власть? И как должна распределяться политическая власть? На первый взгляд, ответ очевиден: разумеется, поровну. Один че- ловек, один голос. Любой другой способ будет дискриминационным. Однако Аристотель напоминает, что дискриминация присуща всем теориям дистрибутивной справедливости. Следует задать вопрос: какие ее формы действительно справедливы? Ответ зависит от цели рассматриваемой деятельности. 226 Справедливость Прежде чем у нас появится возможность сказать, каким образом следует распределять политические права и власть, надо постичь цель (или телос) политики. Надо поставить вопрос: «Для какой цели суще- ствует политическая ассоциация?» Может показаться, что на этот вопрос дать ответ невозможно. Разные политические сообщества заботятся о разных вещах. Одно дело — спорить о целях флейты или университета. Несмотря на простор для разногласий на периферии, их цели более или менее ограничены. Цель флейты каким-то образом имеет отношение к исполнению музыки, а цель университета как-то связана с образованием. Но можно ли по- настоящему определить цель политической деятельности как таковой? Сегодня мы не думаем, что у политики как таковой есть какая-то конкретная, содержательная цель. Мы полагаем, что политика от- крыта многим целям, которые могут выражать граждане. Разве это не причина того, что мы проводим выборы, на которых люди могут в определенные моменты выбирать цели и задачи, к решению которых они хотят коллективно стремиться? Придать какую-то цель политиче- скому сообществу заранее стало бы узурпацией права граждан прини- мать самостоятельные решения. Это было бы и угрозой навязывания ценностей, которые разделяют не все граждане. Наши колебания от- носительно наделения политики определенными телосом или целью отражают озабоченность свободой личности. Мы рассматриваем по- литику как процедуру, которая позволяет личностям самостоятельно избирать свои цели. Аристотель рассматривал политику иначе. Для него цель политики заключается не в установлении структуры прав, которые нейтральны по отношению к целям, а в формировании хороших граждан и в вос- питании добропорядочного характера. «В противном случае государственное общение превратится в простой союз. Да и закон в таком случае оказывается про- стым договором... гарантией личных прав; сделать же граж- дан добрыми и справедливыми он не в силах... В этом же ска- зывается необходимость заботиться о добродетели граждан тому государству, которое называется государством поисти- не, а не только на словах» 5 Глава 8. Аристотель. Кто чего заслуживает? 227 Аристотель критикует двух основных претендентов на политиче- скую власть — олигархов и демократов. Он говорит: и те и другие вы- двигают притязания, но эти притязания частичны, неполны. Олигархи утверждают, что править должны богатые. Демократы же утвержда- ют, что свободное рождение должно быть единственным критерием предоставления гражданства и политической власти. Но обе группы преувеличивают свои претензии потому, что неверно толкуют цель политического сообщества. Олигархи ошибаются потому, что политическое сообщество не может заниматься только охраной собственности и продвижением эконо- мического процветания. Если бы эти две цели были единственными целями политического сообщества, тогда собственники заслуживали бы самой большой доли политической власти. Со своей стороны, де- мократы ошибаются потому, что цель политического сообщества не сводится только к тому, чтобы обеспечивать господство большинства. Под демократами Аристотель разумеет тех, кого мы бы назвали сторон- никами мажоритарного правления. Он отвергает мысль о том, что цель политики заключается в удовлетворении предпочтений большинства. Обе стороны упускают из виду высшую цель политической ассо- циации, состоящую, по мнению Аристотеля, в воспитании добро- детели граждан. Государство не создается «в целях предотвращения взаимных обид или для удобств обмена» 6 . По Аристотелю, политика касается чего-то более возвышенного. Ее суть — обучение тому, как вести благую жизнь. Цель политики — не меньше, чем предоставле- ние людям возможности развивать характерные для них способности и добродетели — размышление об общем благе, обретение практи- ческих суждений, соучастие в самоуправлении, забота о судьбе со- общества в целом. Аристотель признаёт полезность других, более низких форм ассоци- ации — таких как оборонительные союзы и соглашения о свободной торговле. Но он настаивает, что такие ассоциации не равны подлин- ным политическим сообществам. Почему не равны? Потому что их цели ограничены. Организации вроде НАТО и Североамериканского соглашения о свободной торговле занимаются обеспечением только безопасности или экономических отношений; они не создают общий 228 Справедливость образ жизни, формирующий характер членов таких соглашений. То же можно сказать о городе или государстве, заботящемся только о безопас- ности и торговле и безразличном к нравственному и гражданскому образованию своих членов. «Раз они [люди] и после объединения от- носились бы друг к другу так же, как и тогда, когда жили раздельно», их ассоциацию нельзя считать государством или политическим сообще- ством, пишет Аристотель 7 «Государство не есть общность местожительства, оно не создается для предотвращения взаимных обид или ради удобства общения... также не ради взаимного торгового обмена и услуг». Это условия не- обходимы, но недостаточны для полиса. «Целью государства является благая жизнь; и все упомянутое создается ради того же… И государ- ственное общение существует ради прекрасной деятельности, а не просто ради совместной жизни» 8 Если политическое сообщество существует для продвижения благой жизни, то каковы последствия этого тезиса в плане распределения должностей и почестей? С политикой дела обстоят так же, как и с флей- тами: Аристотель выводит надлежащий способ распределения долж- ностей и почестей из цели, заключающейся в благе. «Те, кто вкладывает большую долю для такого рода общения» — это люди, превосходящие других гражданской добродетелью и лучше всех размышляющие об общем благе. Люди наивысшего гражданского совершенства — а не богатые, не наиболее многочисленные и не самые красивые — и яв- ляются теми, кто заслуживает наибольшей доли политического при- знания и влияния 9 Поскольку цель политики — благая жизнь, высшие должности и по- чести должны доставаться людям вроде Перикла * , то есть людям, кото- рые превосходят других гражданской добродетелью и лучше остальных сограждан обнаруживают общее благо. Собственники должны иметь влияние. Порой известное влияние должны иметь и мажоритарные соображения. Но наибольшим влиянием должны пользоваться люди, которые обладают качествами характера и суждениями, позволяющи- * Перикл (др.-греч. Περικλῆς , от περί + κλέος , — «окруженный славой»; около 494– 429 гг. до н.э.) — афинский государственный деятель, один из «отцов-основателей» афинской демократии, знаменитый оратор и полководец. — Прим. ред. Глава 8. Аристотель. Кто чего заслуживает? 229 ми им решать, надо ли вступать в войну со Спартой, когда надо вступать в эту войну и как в нее надо вступать. Причина, по которой люди, подобные Периклу (и Аврааму Линколь- ну), должны занимать высшие должности и получать высшие почести, не сводится только к тому, что такие люди станут проводить мудрую политику и улучшать положение всех сограждан. Дело еще и в том, что политическое сообщество существует, по меньшей мере отчасти, чтобы прославлять и вознаграждать гражданскую добродетель. Предостав- ление общественного признания людям, проявляющим гражданские совершенства, служит образовательной роли, которую выполняет хо- роший полис. И тут снова мы видим, что телеологический и почетный аспекты справедливости развиваются параллельно. Можно ли быть хорошим человеком, не участвуя в политике? Если Аристотель прав в том, что цель политики — благая жизнь, легко сделать вывод, что люди, проявляющие наибольшую гражданскую добродетель, заслуживают высших должностей и почестей. Но прав ли Аристотель относительно того, что политика существует ради благой жизни? Это в лучшем случае сомнительное утверждение. Сегодня мы рассматриваем политику как необходимое зло, а не как определяющую характеристику благой жизни. Когда мы задумываемся о политике, мы думаем о компромиссах, позировании, особых интересах, кор- рупции. Даже использование политики в идеалистических целях, как инструмента достижения социальной справедливости, как средства совершенствования мира, превращает политику в средство достиже- ния каких-то целей, в одно из многих занятий, но не в существенный аспект человеческого блага. Почему же тогда Аристотель полагает, что участие в политике каким- то образом необходимо для ведения благой жизни? Почему мы не мо- жем вести совершенно благую, добродетельную жизнь без политики? Ответ заключается в нашей природе. Только живя в политическом сообществе и участвуя в политической жизни, мы в полной мере реа- 230 |