Книга о деньгах
 Скачать 2.47 Mb.
|
|
Как толкует проблему денег психоанализ? Какой принимает она вид, если попытаться взглянуть на нее не с обычных, родных для нее экономических позиций, а с точки зрения процессов, происходящих в глубине человеческой души? Понятно, что нужно сделать, если уж возник такой вопрос: обратиться к литературе и, самое надежное, как выражались мы в прежние времена, к первоисточникам. Зигмунд Фрейд, великий учитель, создатель психоанализа, - естественно, он первый должен удовлетворить наше любопытство. С его трудов и следует начать. Деньги составляют стержень самых разнообразных человеческих переживаний. Отношение к деньгам, манера обращения с ними дают один из самых надежных ключей к пониманию человеческого характера. Деньги - мы только что это видели - провоцируют если не в точном смысле слова заболевание, то очень к нему близкое тяжелое состояние психики. Отсюда предчувствие: поскольку во врачебной практике Фрейду постоянно приходилось сталкиваться с темой денег, то и в его теоретических работах она должна была занять важное место. Но вот первое, что мы обнаруживаем, настроившись на вдумчивую работу: о деньгах Фрейд говорит очень мало. Как самостоятельный объект анализа они его практически не интересуют. В центре внимания - определенный тип характера, достаточно часто встречающийся; и тема денег всплывает лишь потому, что в жизни людей такого склада они играют специфическую роль. В терминах Фрейда этот характер носит несколько шокирующее название - "анальный", от латинского слова "анус" - задний проход. Связь не сразу становится понятной, и отец психоанализа не жалеет усилий, чтобы убедить читателя в правомерности своих построений. Первая глава большой работы "Психоанализ и учение о характерах" - "Характер и анальная эротика". Фрейд с самого начала подчеркивает, что в создании этой концепции шел целиком "от жизни", с выводами не спешил и никакие теоретические соображения не влияли на чистоту и непосредственность наблюдений. Человеческий тип, который привлек его внимание, характеризуется наличием суммы не связанных между собой на первый взгляд качеств, среди которых доминирующую роль играют три: повышенная аккуратность, бережливость, доходящая до скупости, и упрямство. Это то, что замечают и фиксируют все, кто общается с такими людьми в зрелом возрасте. А врач-психоаналитик, пытающийся в процессе работы реконструировать события раннего детства, угадать зародыш будущего характера в самых начальных его проявлениях, отмечает еще одну родственную черту: проблемы с опорожнением кишечника, доставлявшие родителям этих детей множество хлопот. Дистанция, отделяющая одно явление от другого - психологический облик зрелой личности от физиологических отправлений младенца, - долгое время приводила в недоумение самого Фрейда, и потребовались годы наблюдений, прежде чем уверенность в существовании подобной связи окрепла настолько, что исследователь решился сказать о ней вслух. "Обычно можно без труда установить, что инфантильная задержка кала в младенческие годы существовала у них сравнительно гораздо дольше, чем это бывает обыкновенно, - суммирует Фрейд свои данные о носителях анального характера, - и что неприятности в области этой функции случались с ними иногда и в более поздние годы детства. По-видимому, они принадлежали к той категории грудных младенцев, которые имеют обыкновение не опорожнять кишечник, если их сажать на горшок, так как акт дефекации доставляет им удовольствие... Им доставляло удовольствие задерживать стул даже в возмужалом возрасте, а кроме того, в их воспоминаниях попадаются указания на всякого рода неподобающую возню с только что выделенным калом; такие вещи, правда, чаще фигурируют в воспоминаниях о братьях и сестрах, чем о самом себе. На основании этих указаний мы заключаем, что к числу особенностей врожденной сексуальной конституции этих лиц относится более резко выраженная, гиперакцентированная эрогенность анальной зоны. Но так как все это бывает только в детстве и в дальнейшем ничего от этих слабостей и особенностей не остается, то мы должны допустить, что эрогенное значение анальной зоны утрачивается, теряется в процессе развития. И вот мы делаем предположение, что указанная нами выше триада свойств и ее постоянство в характере данных субъектов могут быть поставлены в связь с этим поглощением и исчезновением анальной эротики". Фрейд признает, что "удовлетворительное объяснение" этой связи дать не может, однако предположение свое подкрепляет закономерностями, им же самим открытыми и разработанными в теории сексуальности, на основе которых в наши дни строится вся работа сексологов, сексопатологов. Он говорит об эрогенных зонах, участвующих в возбуждении и удовлетворении сексуального инстинкта - к их числу относится и область заднепроходного отверстия, - подчеркивая, что роль их в разные периоды жизни различна. "Только часть их утилизируется в сексуальной жизни, остальная часть подвергается отклонению от половых целей и направляется в сторону задач другого рода: сублимирование - вот подходящее название для этого процесса". С пяти до примерно одиннадцати лет, до появления первых признаков полового созревания, длится, как называет его Фрейд, период латентной (скрытой, ничем вовне не проявляющейся) сексуальности. Не контролируемые ребенком раздражения, исходящие от эрогенных зон, ведут к созданию в душе особых реактивных образований, особых контрастных сил, они как бы изнутри охраняют ребенка от преждевременных экспериментов, на которые его может натолкнуть дремлющий инстинкт. Это стыд, отвращение, мораль. "Ход эволюции и наше связанное со всей культурой современное воспитание ведут к тому, что анальная эротика оказывается в числе тех компонентов полового инстинкта, которые становятся неприемлемы для половых целей в тесном смысле... (Живи Фрейд сейчас, он не мог бы заявлять это с такой категоричностью: легализация половых меньшинств, да и само развитие техники любви сделали приемлемым то, что в начале века сурово табуировалось, однако и теперь я встречаю множество людей, для которых взгляд Фрейда ничуть не устарел. - А. Б.) Поэтому представляется вероятным, что свойства характера: аккуратность, бережливость и упрямство, столь часто наблюдающиеся у лиц с анальной эротикой в детстве, представляют собой непосредственные и самые постоянные продукты сублимирования анальной эротики". Механизм выработки этих "продуктов" видится следующим образом: чистоплотность, любовь к порядку, не только в физическом смысле, но и в делах, добросовестность возникают как образования реактивные: "Это реакция на склонность к нечистому, постороннему, мешающему, не принадлежащему к собственному телу". Более затруднительно для Фрейда истолковать связь интереса к дефекации и упрямства, однако он приводит примеры, знакомые множеству людей либо помнящих себя в самом нежном возрасте, либо близко соприкасающихся с маленькими детьми, своими или чужими. Грудные младенцы, о которых ненаблюдательные родители думают: "Да что там они могут понимать!" - бывают поразительно своевольны в связи с процессом испражнения. "Общепринятая воспитательная мера, пускающая в ход болевые раздражения кожи ягодиц, связанной с эрогенной зоной заднего прохода, - так изысканно и несколько даже витиевато Фрейд обозначает обыкновенную порку, - имеет в виду как раз упрямство ребенка, задается целью сломить упрямство и добиться послушания". Однако при чем тут деньги? Фрейд сам чувствует режущее глаз несоответствие затронутой и так подробно, в таких рискованных с точки зрения общепринятого вкуса деталях разработанной им темы с солидной, респектабельной денежной проблематикой. "Что общего, - задает он риторический вопрос, - между комплексом дефекации и денежным комплексом?" Но оказывается, между ними очень много точек соприкосновения! И это может подтвердить любой практикующий врач, применяющий в лечении больных психоанализ. Больной избавляется от денежных комплексов, а вместе с ними его перестают мучить даже самые упорные, застарелые, привычные, как их называют медики, запоры. Единственное, что для этого требуется, - чтобы пациент отдал себе полный отчет в том, что, как и почему вызывает у него трудности в обращении с деньгами. Чрезвычайно интересен в этой связи предпринимаемый Фрейдом культурологический анализ: «Архаический способ мышления во всех своих проявлениях постоянно приводит в самую тесную связь деньги и нечистоты: так обстоит дело в древних культурах, в мифах и сказках, в суеверных обычаях, в бессознательном мышлении, в сновидениях и при психоневрозах (и не только в сновидениях, как таковых, сразу приходит тут на ум, но и в широко бытующем толковании сновидений; если вы отважитесь признаться в кругу знакомых или сослуживцев, что видели во сне экскременты, наверняка кто-нибудь заметит: примета верная — это снится к деньгам. — А. Б.). Дьявол дарит своим любовницам золото, а после его ухода оно превращается в куски кала: образ дьявола, конечно, не что иное, как олицетворение бессознательной душевной жизни с ее подвергнувшимися вытеснению инстинктивными влечениями. Существует суеверие, приводящее в связь процессы дефекации с находками кладов, а фигура «Dukatenscheissers» (непереводимое выражение, обозначающее человека, испражнения коего состоят из дукатов. — А. Б.) известна всем и каждому... Это условное отождествление золота и кала, — развивает свою мысль Фрейд, — может быть, находится в связи с переживанием резкого контраста между самым ценным, что известно человеку, и вовсе лишенным ценности, рассматриваемым как «отбросы»... Примитивный эротический интерес к дефекации обречен, как мы знаем, на исчезновение в более зрелом возрасте, а в этом возрасте складывается интерес к деньгам, в детстве еще не существовавший; примитивному влечению, утрачивающему свой объект, таким образом, облегчается нахождение себе новой цели, именно в этом вновь возникающем интересе к деньгам...» Сразу вспоминается галерея великих скупцов, рабов неутолимой страсти к деньгам, к золоту, затмевающей все человеческие чувства. Шейлок, Скупой рыцарь, Гарпагон... Анализ Фрейда помогает нам уловить важнейшую разницу в проявлении этой мании, сыгравшей такую существенную роль в ходе всей мировой истории. Она бывает демонстративной — когда пораженному ею человеку необходимо, чтобы ему завидовали, преклонялись перед его силой, трепетали перед его всемогуществом. Но есть и обратная Удивительно, но их почувствовали на себе и советские врачи, несмотря на то что Фрейда они не читали и упоминать о нем не решались иначе чем в самом негативном, уничижительном тоне. Сужу, разумеется, в первую очередь по себе, но проверял это и в многочисленных беседах с коллегами: нам трудно говорить с больными о деньгах! Трудно вызывать их на откровенность, трудно высказывать свои собственные суждения. Насколько естественным для опытного врача кажется его профессиональное право проникать в самые потаенные уголки интимной жизни пациента, настолько же он бывает скован, робок, нерешителен, если состояние пришедшего на прием человека так или иначе связано с деньгами. Другое дело, если сам пациент формулирует свою проблему как денежную, — это развязывает мне руки. Но по собственной инициативе — много раз ловил себя на этом — я таких приключений невольно избегаю. У врачей старой генерации добавляется к этому еще и неловкость, связанная с тем, что больным теперь зачастую приходится лично оплачивать нашу работу. В прежние времена, получая от государства свои копеечные зарплаты, мы любили порассуждать о том, как хорошо живется людям нашей профессии «за бугром». Но привыкнуть к этому оказалось очень непросто, — во всяком случае, тех лет, что мы прожили в условиях рынка, мне и моим друзьям не хватило. Правда, должен оговориться: самое младшее поколение медиков такими сомнениями себя, похоже, совсем не обременяет. Я был поражен, обнаружив в статье американского психоаналитика доктора медицины Шейлы Клебанов (Sheila Klebanow) перекличку со своими мыслями. Я отношу их во многом на счет резко изменившихся условий жизни, заставивших нас, говоря словами поэта, сжечь то, чему мы поклонялись, и начать поклоняться тому, что прежде сжигали. Но вот суждение человека, который никогда не подвергался идеологическому прессингу, а законы рынка воспринял еще в розовом детстве как естественную и необходимую часть окружающего мира. «Поскольку деньги являются жизненно важной составляющей человеческих взаимоотношений, удивительным кажется то поверхностное внимание, которое уделяется этому вопросу в психоаналитической литературе, — пишет моя единомышленница. — Причины этого разнообразны. В настоящее время немногие придерживаются классической точки зрения психоанализа, что деньги тождественны фекалиям и, следовательно, грязны. Но эта старая теория имеет много последствий. Легче рассуждать о сексе, чем о деньгах. Деньги — понятие слишком личное, интимное, чтобы говорить о них откровенно. Многие из нас могут испытывать дискомфорт, говоря с пациентами не только о деньгах как плате за лечение, но и об их роли в других жизненных ситуациях. Возможно, мы очарованы их силой или же — по принципу реактивного образования — стремимся игнорировать их важность. Не исключено, что все дело в нашей «невозможной профессии». Цель психоаналитика — преодоление человеческих страданий, какие бы преграды ни воздвигались на этом пути. Я думаю, здесь заключено базовое противоречие. Как профессионалы мы нацелены на получение средств, достаточных для достойного существования. Однако предполагается, что человек, занимающийся врачеванием, должен быть альтруистом, смиряющим свои меркантильные интересы. Не закрепляется ли это противоречие в годы учебы? Зарплаты и стипендии в этот период относительно низки. Во время резидентуры (аналог нашей аспирантуры. — А. Б.) и психоаналитической подготовки будущий терапевт работает в основном в клиниках, где платят немного. Реальность денег как в лечении, так и вне его недостаточно осознается. Часто начинающему терапевту, приступающему к частной практике, приходится учиться понимать то, от чего он был далек в ходе обучения, — какое значение имеют деньги и для пациента, и для него самого». Этот на редкость искренний текст подарил мне важную подсказку. Вопрос: почему автор уделяет вни-мание одним темам и пренебрегает другими — целиком относится к сфере научного творчества. Именно в этой области я и старался почерпнуть факты, способные прояснить явное равнодушие Фрейда к психологии денег. Доктор Шейла Клебанов рассуждает по-другому и, наверное, гораздо более точно. Для нее нет барьеров между профессиональной и личной сущностью психоаналитика. Личные мотивы, личные импульсы вплетаются в сотканную рассудком вязь профессиональных побуждений, образуя сложный, неразъединимый узор. И как это свойственно любому смертному, могучий интеллектуальный аппарат Фрейда-ученого не был защищен от влияния химер, рожденных в бессознательном мире Фрейда-человека. Каким же было отношение этого человека к деньгам? Что говорят на сей счет многочисленные биографы Фрейда? Какие свидетельства оставил он сам? Я и ожидать не мог, что поиск ответов на эти вопросы позволит сделать столько поразительных открытий...
| ||||||||||||||||
