Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Т. С. Джойс "Сын проклятого медведя"

• Название: Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Т. С. Джойс "Сын проклятого медведя"
• Дата: 11.04.2023
• Размер: 1.29 Mb.
• Имя файла: Dzojs_T._S.doc
• Тип: Книга; #1054507
• страница: 2 из 9

Глава 3
Вероятно, ему не нравится овсянка с изюмом.

Вероятно, ему ничего не нравится.

Дерьмо. Но овсяное печенье с изюмом было лучшим печеньем, которое умела печь Невада. Она сделала три шага в направлении гостиницы «Фоксбург», но затем развернулась и зашагала обратно к своей «Ма́ксиме». Может быть, ей следовало подарить ему подарочную карту в кафе, в качестве благодарности за то, что он разбил морды этим хищникам прошлой ночью. Или благодарственная открытка ручной работы? Она знала, как делать открытки. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Она пыталась глубоко вдохнуть, но ее легкие вечно застывали, когда она хотела войти в здание с большим количеством людей. Печенье было отличной идеей. Она провела все утро, делая их, и они были очень вкусными. Вероятно, он хотел бы съесть печенье. Папа всегда говорил ей, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Не то, чтобы она пыталась завоевать чудака с сердцем медведя, но тем не менее. Она сделала правильный выбор с печеньем.

Что, если его нет в гостинице? И как она узнает номер его комнаты? Она даже не знает его имени. Может он вообще не остановился в городе. Может быть, он просто проезжал мимо прошлой ночью и хотел заехать за беконом.

Кусая нижнюю губу, Невада посмотрела на отель кремового цвета, затем сдула прядь волос с лица и заставила свои ноги направиться к входной двери. Если его там нет, то отлично. Однако, по крайней мере, она сможет сказать, что попыталась. Если бы она не сделала этого, она бы всегда задавалась вопросом, что бы было, если...

Может, его там нет и тогда ей не придётся беспокоиться о разговоре с ним. Они оба, очевидно, плохо умели общаться, но ее научили манерам, и она чувствовала себя обязанной сказать спасибо, в виде овсянки с изюмом. Это точно было не потому, что он был грубым, очень грубым, и, кажется, ему было на всё наплевать. И ни потому, что у него была сексуальная борода, которая, как она думала, никогда не станет для неё сексуальной до этой минуты. Он выглядел как дровосек, одетый в клетчатую рубашку с такими большими... сексуальными... мышцами. И тату.

Может, он полностью покрыт чернилами. Она никогда не увлекалась плохими парнями, но опять же, никто не стучал в дверь ее храма Путанг, так что, может, ей нужно было вытянуть сеть чуть пошире и ловить плохих парней и... Боже мой! Нет. Это благодарность, а не секс. Сосредоточься.

Она потянулась к ручке двери. Два раза струсила, а потом с третьей попытки смогла.

Путанг было грубым словом. Откуда оно взялось? Это было так близко к матершиному проклятию. Мама воспитала её, как леди, и забила ей в голову, что дамы не говорят таких слов. Мама бы, буквально, начала гадить кирпичами, если бы узнала, что Невада сама придумала это неприятное слово.

Прошлой ночью медведь трижды ругнулся. Она посчитала. Он был плохим парнем.

А что сказать о ней самой, когда она всю ночь думала о его пронзительных голубых глазах, и о том, что он почувствовал, когда был таким теплым и доминирующим, идя рядом с ней, и о том, как он баюкал этот бекон, как маленького ребенка?

— Я могу вам помочь? — спросила женщина за стойкой регистрации.

Ее звали Анита, хотя на бейджике этого не было написано. Невада знала кто она такая, потому что она ходила с ней в школу. Анита была старшеклассницей, когда та была первокурсницей средней школы. Анита ненадолго сбежала из этого места и зажила жизнью в Атланте, но в итоге оказалась здесь. Все возвращаются. Это место было похоже на чёрную дыру.

— П-привет. Хмм. — Давай думай. — Я кое-кого ищу?

— Мы не разглашаем имена постояльцев. Это против политики гостиницы.

— О, ничего страшного, я даже имени его не знаю.

Темные брови Аниты опустились.

— Лааадно.

— Эм… он примерно вот такой: ого-го. — Невада подняла руку на фут над головой. — И у него есть эта эпичная борода. Мышцы. Татуировки.

Ее голос становился мечтательным. Забудь про это! Невада откашлялась и нервно шаркнула ногами.

— Я испекла ему печенье. Он как бы… спас меня. Мою жизнь. Возможно, он спас мне жизнь. Я так считаю. Я не уверена, потому что я немного запуталась в том, как все…

— Мне не нужна история вашей жизни, — пробурчала Анита, печатая на компьютере. В старшей школе она тоже не была милой девочкой.

— Да-да, точно. Вы знаете, в какой комнате он остановился?

— Я уже сказала, что разглашение информации противоречит правилам, — голос Аниты сейчас звучал очень монотонно.

— Ладно, — прошептала Невада. — Простите. Спасибо, в любом случае. — Она повернулась, чтобы уйти, но заставила себя развернуться. — Просто… я действительно хотела сказать ему спасибо.

Анита запрокинула голову, уставилась в потолок и издала долгий раздраженный стон. А потом посмотрела на Неваду с прищуренными глазами.

— Тот, кого вы описали… — медленно произнесла она. — Вероятно, он из тех людей, которые любят пить виски.

Невада нахмурилась.

— Что, простите?

— Скорее всего, он любит виски.

Анита качнула головой вправо.

— Пить любит. Алкоголь. Он, наверное, любит выпить.

— А? — сбитая с толку, Невада уставилась на загадочную женщину.

— Черт тебя возьми, он в баре!

Невада повернулась к небольшому бару на другом конце огромного зала. Конечно же, Медведь был там, и его ледяные голубые глаза уставились прямо на нее. Ооо, она хотела убежать. Разговаривать с Анитой было достаточно тяжело, но теперь она была смущена и чувствовала себя очень глупо. Жар уже разлился по ее шее, и, несомненно, к тому времени, когда она доберется до него, у нее будут алые щеки.

И как только она убедила себя, что должна уйти, Медведь раздраженно покачал головой и махнул ей рукой. Она действительно не хотела к нему идти, но он мог на неё разозлиться за это.

Когда она подошла к нему, он отхлебнул из рюмки напиток, который действительно был похож на виски, а затем слишком резко поставил крошечный стаканчик. Он издал глухой звук, от которого ее слишком чувствительные уши заложило, и она подпрыгнула. Он был очень груб. Когда Невада подошла достаточно близко, то заметила, что его ботинки были грязными. Снова. Он размазал засохшие куски по всему ковру. Этот парень оставлял за собой хаос. Горячий, сексуальный хаос.

— Я пришла сказать спасибо, — выпалила она в тот же момент, когда он спросил:

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

— Ох.

Невада нервно засмеялась и не могла встретиться с его глазами, которые смотрели грозно и прямо на нее. Она прижала банку с печеньем к животу, как будто это могло остановить её дрожь.

— Еще не Рождество, — сказал он низким рокочущим голосом.

— Извините?

— Что это значит, извините? Извинение за что?

— Оу, ни за что. Я спросила, о чём вы?

Его светлые брови вздернулись, как две арки Макдональдса.

— Тогда почему бы тебе просто не сказать, что это? — Он ткнул пальцем в банку с печеньем. — Здесь есть дельфины в шапках Санта-Клауса. Сейчас не Рождество, так почему ты таскаешь это с собой?

— А! Верно.

Она еще раз нервно рассмеялась и покачала головой из-за своей глупости.

— Эмм, это единственная банка, которая у меня есть. Я купила ее на блошином рынке за семьдесят пять центов. Вообще-то у дамы, которая мне ее продала, был весь набор, но я почему-то захотела именно эту. На других были росомахи, коалы и золотые рыбки в маленьких шапочках Санта-Клауса и… — он смотрел на нее так, будто она сошла с ума, поэтому она объяснила: — Я много болтаю, когда нервничаю. И я не разговариваю часто с людьми, так что я немного… плоха… в этом.

Мужчина медленно моргнул.

Невада сунула ему жестяную банку, снова глядя на ковер.

— Я сделала это, потому что думаю, что ты избил тех парней, потому что они ждали меня прошлой ночью возле «Кладовой Эсси», и моя мама всегда говорила мне, что лучший способ отблагодарить кого-то — это сделать дорогой подарок, но я не могу позволить себе дорогие вещи, и кроме того, я почти уверена, что она сказала это только потому, что ей нравится, когда мой папа покупает ей блестящие вещи, а я готовлю овсяные печенья с изюмом, но вам, вероятно, даже не нравятся такие, но я делаю их лучше всех.

Невада закусила нижнюю губу, чтобы перестать бормотать.

— Я ненавижу печенье.

— Хах! — выпалила она и зажала рот рукой, когда ее смех эхом разнесся по комнате. Ее щеки горели до самых кончиков ушей.

— Моя ненависть к печенью забавна?

— Да. Нет! — Невада скуксилась. — Просто я так подумала, когда прокручивала в голове, как пройдет этот разговор. Хотя… — она огляделась, чтобы посмотреть, смотрят ли люди, но никто не смотрел. — На самом деле все идет гораздо хуже, чем я себе представляла. Но настолько хуже, ещё не было. Обычно я думаю о наихудшем сценарии, а когда всё не так уж и плохо, я чувствую облегчение.

Медведь нахмурился.

— Итак, ты устанавливаешь свои ожидания очень низко, поэтому никогда не разочаровываешься.

— Ну… это звучит ужасно, когда ты так говоришь… но… да.

Она осторожно встряхнула печенье, чтобы напомнить ему взять его.

— У меня тоже очень низкие ожидания.

Он вырвал банку из ее рук, открыл крышку и понюхал.

— Я собираюсь съесть всё.

— Хорошо.

Они смотрели друг на друга в течении трех морганий, и это был для нее сигналом уйти.

— Ладно, спасибо, пока.

Невада развернулась на каблуках и быстро направилась к двери.

— Нокс.

— Извините? — спросила она, потом покачала головой и снова смутилась. — Я имею в виду… что?

— Меня зовут Нокс. Я ненавижу людей и буду очень дерьмовым собеседником. Мне нравится тишина, и я не люблю новые вещи или перемены. Или долбоебов, которые ждут девушек на стоянках.

— Хорошо, — сказала она высоким голосом.

— Это было самое подробное приглашение к дальнейшему знакомству, которое ты могла получить. — Он кивнул на барный стул рядом с собой. А потом развернулся и заказал еще две порции «Джеймсона».

О-о. Она на цыпочках подошла к стулу рядом с ним, как ненормальная, а затем осторожно села. Кресло было кожаным и издавало пукающий звук.

Нокс не засмеялся, но когда он посмотрел на нее, она почти увидела улыбку на его губах. Там, точно-точно, в самых уголках.

— Не смотря на звук, это было не то, о чем ты подумал, — сокрушенно произнесла она.

Нокс наклонился, его ноздри раздулись, когда он обнюхал ее. Она не знала, бежать ли, дать ему пощечину за то, что он думал, что она действительно пукнула в первые тридцать секунд, проведенные с ним, или блевануть, потому что это был самый унизительный момент в ее жизни.

— Что ты такое? — спросил он, когда бармен поставил между ними пару стопок прямо поверх развернутой карты Фоксбурга и окрестных гор.

— Человек, — процедила она.

— Неправильный ответ. А: это наглая ложь. Я слышу это в твоем голосе. Б: твои глаза были чертовски золотыми прошлой ночью, когда эти идиоты прижали тебя в продуктовом магазине, и В: ты пахнешь мехом. Это исключает ежа, морское существо и пернатых оборотней.

— Стой, есть морские существа? Например… есть ли осьминоги-оборотни, которые просто плавают вокруг, затаив дыхание, а затем снова превращаются в людей? Или ты про русалок? Было бы круто, если бы были русалки.

Глаза Нокса сузились до кристально-голубых щелочек.

— Ты много говоришь.

— Зато я не ругаюсь матом.

— Возможно тебе следует. Это заставляет чувствовать себя лучше во многих вещах.

— В каких, например?

Нокс оторвал от нее взгляд и перевел его на карту под руками. Его голос был без эмоций, когда он пробормотал

— Жизнь. Маты делают жизнь лучше.

— Я хочу щенка.

— Прости? — сказал он невозмутимо, не поднимая глаз.

— Тот, кого я хочу взять, очень милый. Хочешь увидеть фото?

— Нет. Если бы ты была драконом и жила в этих горах, — сказал он, ткнув пальцем в карту, — где бы ты устроила свое логово?

— Настоящим драконом? — спросила она, паникуя при этой мысли.

— Неа. Гипотетически говоря. Я люблю играть в такие игры. Если бы ты была драконом, а не раболепной, хотя и сексуальной маленькой лисой-оборотнем, где бы ты разбила лагерь?

Невада чуть не подавилась воздухом и в спешке огляделась, чтобы посмотреть, не слышал ли кто-нибудь.

— Ты не можешь говорить это вслух. Здесь об этом никто не знает.

— Что ты сексуальна? Поверь мне, они знают.

— Нет! — закричала она шепотом. — Что я лиса.

— Да, я тоже не думал, что лисы ещё существуют, — сказал он обычным голосом.

Ей хотелось разорвать его глотку, что было безумием, потому что ее наклонности были какими угодно, только не кровожадными.

— Я ухожу.

— Отлично.

Он одарил ее пустым взглядом из-за того, что она осмелилась уйти.

Она встала и покрепче прижала к себе сумочку.

— Я не понимаю тебя.

— Никто не понимает.

— Ты груб почти во всем, что говоришь, но у тебя возникают проблески тепла, которое заставляет меня думать о тебе.

— Я не из тех мужчин, которых ты можешь исправить, так что, если ты думаешь об этом, то уходи прямо сейчас. Я не изменюсь. Я камень. Я не поддаюсь на такое.

Было что-то такое разочаровывающее в его прямом отказе идти на компромисс, но было нечто интригующее в его абсолютной честности. Разочаровывающе и интригующе, ровно настолько, чтобы заставить ее задуматься над своим решением уйти.

— Так ты заставляешь всех вокруг идти на компромисс, а сам в ответ никогда не меняешься.

Что-то похожее на боль мелькнуло в его глазах, но затем они стали такими жесткими и холодными, что она подумала, что ей это показалось.

— Достаточно. Я говорил тебе, что не люблю людей и не люблю перемен. Сядь и поешь со мной начос, поговорим о гипотетических драконах и выпьем виски. Это то, что я могу тебе предложить. Больше ничего.

— Почему?

— Хватит вопросов.

— Почему ты не можешь предложить большее? — снова спросила она, отказываясь позволить ему увильнуть от темы. — Почему ты не можешь быть милым? Почему ты решаешь за меня? Почему, когда я говорю, что не ругаюсь, тебе хочется, чтобы я ругалась?

Почему ты так сломлен? Последнее она тщательно держала в себе, не давая вырваться этим словам, потому что оно было слишком глубоким и было слишком рано.

Его губы дернулись в рычании. Он наклонился к ней.

— Потому что я сын проклятого медведя, воспитанный зверьми, воспитанный так, чтобы никто на меня не влиял, и я воспитан поднимать два средних пальца любому, кто посмеет попытаться изменить меня. Я тот, кто я есть. Прими это или уходи.

— Но я должна измениться, чтобы чувствовать себя более комфортно рядом с тобой.

— Нет, Невада Фоксбург. Я бы тоже не попросил тебя измениться. В этом вся прелесть, провести день с кем-то, кто ни о чем не знает и не думает. Ты можешь быть просто той, кто ты есть, рядом со мной, и я не буду осуждать.

— Потому что тебе все равно.

Нокс пожал плечами.

Она должна уйти. Нокс был опасен. Мало того, что он был физически опасен для маленького оборотня вроде нее, он также был опасным для ее сердца. Проклятый медведь? О, теперь она знала, кто он. Он был единственным сыном Клинтона Фуллера — полуодичавшего, гигантского гризли-оборотня с бешенством, которое, видимо, передалось его сыну. Нокс был гризли. Конечно, был. Но Нокс также был слишком интересен и всё же, все ее инстинкты кричали, что он доставит неприятности. Сексуальные, горячие неприятности. Как друзья, они были обречены. Лисы связываются с лисицами. Это главное правило. Даже если Нокс и был заинтересован, они были из двух совершенно разных миров.

Он был опасен и безопасен одновременно.

Она медленно опустилась на барный стул. И мягко, как дыхание, прошептала:

— Ты сказал, что я интересная, но я думаю, что ты сам можешь быть интересным.

— Комплименты мне, тебе не помогут.

Невада разочарованно выдохнула, убирая прядь волос, упавшую на лицо.

— Ты груб, бескомпромиссен, вероятно, не понимаешь простые просьбы, и тебе действительно следует почистить ботинки, прежде чем ты войдешь куда-либо. Ты слишком громкий, слишком беспечный и слишком грубый, и я думаю, что когда-нибудь ты будешь спарен со своей идеей, что тебе лучше быть одному, потому что люди слишком много работают. В место того, чтобы признать, что это ты стал причиной своего одиночества.

Нокс подарил ей медленную и искреннюю улыбку.

— Намного лучше.

Он великодушно кивнул.

— И спасибо тебе.

Глава 4
Нокс старался не пялиться на Неваду.

Он хотел быть крутым парнем, но она чертовски усложняла ему задачу.

Сексуальная. Сочная. Лисичка.

Сейчас она была пьяной, расслабленной. Он нуждался в ней, чтобы расслабиться. Что-то с ней было не так, но он не мог понять, была ли это проблема с ее человеческой или животной стороной. Ей не нравятся люди. Нет. Не так. Она не могла общаться с людьми. Она съеживалась, когда кто-нибудь проходил слишком близко с её барным стулом. Даже после трех шотов, разговор с барменом, заставил ее заикаться, краснеть и говорить тише, как будто она совсем не была выше его. В этом не было никакого смысла и одновременно имел весь смысл в мире сразу.

Почему? Потому что у Нокса такой же геморрой с людьми, только другого плана. Главная проблема была в его звере, и какая-то эгоистичная часть его души надеялась, что она боится тоже из-за своего зверя, поэтому ему не нужно чувствовать себя таким чертовски одиноким со своими заморочками.

Монстр — эгоист. Он должен оставить ее в покое.

Все, что он делал, это делал окружающих его людей несчастными. О, он знал это. Он не слепой. Нокс ссорился со всеми, кто ему нравился, кого уважал. А тех, с кем он бы хотел подружиться, отталкивал.

И эта женщина. Чертовски красивая. Ее фигура похожа на восьмерку, первоклассная грудь, которая бы легла в его руки, как влитые. Узкая талия, большая задница. Он не мог перестать представлять, как прижимается к ней сзади. Длинные каштановые волосы, волнами опускаются по плечам. Мягкие карие глаза, которые становились золотыми, когда она была напугана или когда кто-то подходил к ней слишком близко. Полные губы, которые дарили ему легкую улыбку, чем больше шотов она выпивала. Красные. Губы она накрасила красным, в цвет своей майки, которую носила под серым кардиганом до колен. Невада была прекрасна. Здесь можно было любоваться только ею, и это мешало сосредоточиться. Она то и дело опускала взгляд и краснела, когда говорила своим мягким, застенчивым голосом. Она была хорошей девочкой, которую он хотел сделать плохой, и плевать, что это о нем говорило.

Невысокий лысый чувак снова прошел слишком близко, и Невада немедленно отшатнулась, чтобы убраться от него как можно дальше. Её грудь вжалась в барную стойку. Нокс сжал кулаки, чтобы не поддаться желанию разорвать парню глотку, только за то, что он ее напугал. Невада уничтожит его чувство самосохранения, если она не справится со своим страхом. Он уже отдубасил двух парней, которые подошли слишком близко.

Она откусила чертовски вкусное начос. Невада сосредоточенно жевала, и ему захотелось присосаться к её сочным губам. Монстр внутри него действительно хотел скинуть рюмки и салфетки со стойки, посадить на верх, сорвать с нее трусы и вбиваться в нее сзади до потери пульса. И к черту всех, кто увидит, как он заявляет на неё права. Но, в отличии от него, она не была извращенкой. Ей, вероятно, не понравилось бы публичное доминирование. Но это же возможно? Она приготовила для него печенье. Это хороший знак. Она достаточно долго думала о нем, чтобы встать пораньше готовить. Она потратила на это своё время.

Он открыл банку и закинул печенье в рот. Чертовски вкусно. Он солгал, когда сказал ей, что ненавидит печенье. Пристрастие к сладкому — его главная слабость.

— Я не припомню, чтобы где-нибудь в этих местах были трейлерные парки, — пробормотала она, выгибая розовый ноготок над картой, расположенной на стойке. — Единственный, который я знаю, находится здесь, в пригороде.

— Ха, — хмыкнул Нокс, дожевывая печенье.

Вир и Торрен не стали бы селиться так близко к городу. Красному Дракону нужно было место, когда он перекидывается, а Торрен самец с большой задницей без клана. Ему нужно уединение, иначе он слетит с катушек. Может быть, они затащили свои трейлеры на какую-то равнину в горах, но он проверил документы, и Вир не покупал здесь землю. За последние три месяца никто ничего не приобретал.

В раздражении, Нокс поскреб указательным пальцем край большого пальца, привычка, сохранившаяся у него с детства.

Возможно, кредитная карта Красного Дракона была украдена. Или, может быть, Вир платил какому-то мудаку, чтобы тот время от времени совершал покупки, чтобы следопыты сбились со следа. Может быть, он скрывался в другой части света, а Нокса обманули. Возможно, их с Торреном вообще не было в Фоксбурге.

Он исследовал каждого оборотня в этом районе, и, насколько ему известно, их было всего два. Старый медведь гризли в горах и самка тигра, которая жила здесь только в теплые месяцы и ездила на работу, когда выпадал снег. Нокс посмотрел через массивное панорамное окно гостиницы, на реку снаружи. Облака были серыми и клубились, а ветер хлестал деревья над водой. Снег близко, так что тигрица уже уехала.

— Почему ты не зарегистрирована? — с любопытством спросил Нокс. Обычно ему было плевать на чье-то прошлое, но в этот раз, он был взволнован. Он даже не знал, что лисы-оборотни все еще существуют.

— Потому что никто из нас не регистрируется. Это против правил.

Неужели в её сладком мелодичном голосе проскользнули нотки обиды?

Он привлек внимание бармена взмахом руки и прорычал

— Воды.

Он не поблагодарил долговязого Алекса, как было написано на его бейджике, когда тот поставил перед ним стакан. Нокс не чувствовал никакой вины за грубость. Он легче дать ему большие чаевые вместо того, чтобы заставлять себя быть фальшиво-вежливым. Деньги всегда говорили громче слов.

— Какие правила? — спросил Нокс, подталкивая к ней ледяную воду.

Она взяла стакан и машинально отхлебнула. Ему это не понравилось. Она его не знала, а он мог бы подсыпать ей всё что угодно. Ему придется научить Неваду быть более осторожной, когда она что-то пьет.

— Правила лис, — прошептала она. — Их много.

— Но ты должна зарегистрироваться. Это человеческий закон. Им нравится следить за нами.

— Человеческий закон на букву Г.

Судя по всему, она действительно не матерится. На мгновение он подумал, не сказать ли ему что-нибудь, чтобы разозлить ее, чтобы посмотреть, сможет ли он заставить ее сказать «иди на хер».

Едва сопротивляясь желанию, он вместо этого спросил:

— Как вы избегаете регистрации? Как сделать так, чтобы о вас никто не знал?

Невада фыркнула.

— Шаг первый, держись в сотне миль от драконов. Самое глупое, что вы, оборотни, делаете, это встаёте под их крыло. Ты знаешь, что они главные ориентиры, верно? Они, словно огромный маяк для человеческих законников. За ними пристально наблюдают, как и за всеми оборотнями, собравшимися под их защитой. Никому нет дела до лис в Фоксбурге. Нокс Фуллер, хочешь знать, почему?

— Вроде как, — признал он сквозь хмурый взгляд. Какого хрена его это заботит?

— Потому что все смотрят на горы Деймона, горы Харпера и горы Кейна. Они следят за драконами, потому что они как ядерные боеголовки. Это единственное оружие, которого люди боятся. Что такое несколько оборотней в маленьком городке? Не о чем беспокоиться, когда у них есть драконы, собирающие армии.

— Армии?

— Не буквально. Они просто набирают оборотней в кланы. Безопаснее всем вместе и всё такое, но посмотри на это с точки зрения людей. У вас есть чертовы драконы, собирающие верных оборотней. Перевёртыши крупных хищников. Неважно, что они просто строят семьи, команды, связи и дружбу. А для людей? Это армии. Меньшим оборотням вроде меня проще, чем вы думаете, избежать регистрации, когда огнедышащие сеют хаос. Фоксбург в безопасности, потому что здесь нет драконов.

О, как иронично. Потому что, если Нокс прав, самый большой, самый сильный и самый нестабильный дракон был где-то здесь. При первых признаках боя Вир сожжет это место дотла и развеет пепел Фоксбурга.

— Хорошая теория, — небрежно сказал он.

— Это не теория. Это работает уже десятилетиями для моего логова.

— Логово?

— Лисье логово. Мне нельзя говорить о нём.

Она снова сделала глоток.

— Просто я вообще мало разговариваю и иногда скучаю по диалогу с кем-то?

Невада сказала это вопросительно, и Нокс нахмурился.

— Почему?

— Потому что я нахожусь за пределами юрисдикции логова. Исключена. Я другая, а отличия для лис — это очень плохо. Меня не избегают, но они и не ищут меня. Я работаю из дома, потому что боюсь людей. Я постоянно играю музыку, иначе я бы утонула в тишине. А в последнее время я разговариваю сама с собой, потому что скучаю по звуку голоса.

— Поэтому ты вчера так поздно ходила по магазинам?

Она опустила подбородок и не хотела встречаться с ним взглядом. Стыд залил ее щеки румянцем.

— У меня есть братья и сестры. Много. Мы создаём большие семьи. Много семей. Они уже все нашли свои пары, а мои родители не могут найти мне пару, поэтому я просто остаюсь прежней, год за годом, никаких улучшений, застывшая, живу в городе, которому я не принадлежу.

— Твои родители ищут тебе пару? Это пи*дец.

— Это не... совсем так... Если ты такой как я, тогда ты не сможешь самостоятельно найти пару. Кто захочет разбираться со всем этим бардаком? — спросила она, указывая на себя. — Я не могу делать покупки даже днем. Не могу разговаривать с людьми.

— Ты прекрасно со мной разговариваешь.

— Ты другой, а я навеселе.

Ладно, это ему действительно понравилось. Она назвала его другим. Ему легко было быть другим. Но когда она отхлебнула воды и осмелилась посмотреть прямо на него своими нежными карими глазами, он содрогнулся. Он видел её будущее, удручающе растянувшееся перед ней. Он представил ее в паре с нелюбимым безликим оборотнем-лисой, который навсегда заставит ее сидеть дома. Нокс хотел убить её будущую пару, которого и в помине ещё не было.

Когда из его груди вырвался рык, Невада вздрогнула и опустила взгляд.

— Прости, — прошептала она.

— Это не из-за тебя. Лучше тебе больше не говорить о том, что твои родители сватают тебя. Моя культура оборотней этого не любит. Природа моего зверя этого не переносит.

Ему нужно было выговориться, прежде чем он проболтается о том, что хочет защитить ее. Она сказала, что любой оборотень, в качестве пары, кроме лиса, обречен. Как чертовы Ромео и Джульетта. Он не был создан для пары, так что даже сама мысль об этом уже ужасающа. Она не должна быть в его вкусе, но Нокс уже представил десять различных способов трахнуть ее, и он заставит видеть только его. Он ракета, прицеленная в нее, и она даже не представляла, какие повреждения он может нанести. Ему нужно уйти, забыть её, выбить дерьмо из Вира, отправить его в тюрьму оборотней, а затем найти кого-то и потрахаться, как он делал это в других городах, в которых охотился. Это было самым безопасным выходом для него, но странно, что главной для него стала безопасность Невады.

Она не зарегистрирована? Ей точно не нужно, чтобы Вир привлек внимание людей. Он это точно сделает. Он был наименее осторожным из существующих драконов. Ему было наплевать на сжигание чужой собственности, и он был шумным и гордым людоедом.

У Нокса есть важное дело. Убери Вира к черту отсюда, забудь Неваду и ее еб*нутое лисье логово и вернись домой, к своему трейлеру и уединенной жизни глубоко в горах Деймона, где такой одиночка, как он, и должен находиться.

— Надо идти. Твое печенье не было таким уж ужасным, — пробормотал он, бросив несколько двадцаток за выпивку, начос и на хорошие чаевые.

Он уже собирался уйти, когда схватил банку с выпечкой, но на долю секунды задумался о том, чтобы эта банка стала предлогом отыскать Неваду и вернуть ей её, когда печенье закончится. Он уже поставил трекер на ее машину в продуктовом магазине. Он даже не знал, зачем он это сделал. Просто хотел увидеть ее снова. Плохо, Нокс.

В спешке он поставил банку на стойку бара и зашагал прочь, не глядя на Неваду. Однако он помахал ей двумя пальцами через плечо, что было лучшее прощание, которое он когда-либо делал для других.

— Хочешь пойти со мной на семейный ужин? — выпалила Невада ему вдогонку.

Ладно, у неё получилось его остановить. Должно быть, он неправильно ее расслышал. Нокс медленно повернулся.

— Ты хочешь, чтобы я познакомился с твоими родителями?

Видимо преисподняя покрылась льдом. Никто никогда не приглашал его познакомиться с родителями.

Невада выглядела как испуганный кролик.

— Эм... просто…

Ее голос был тих, как ветерок, и даже Нокс с его сверхчувствительным слухом едва мог ее услышать. Он сделал несколько шагов ближе.

— Просто, что?

— Просто я паршивая овца в своей семье, и я ненавижу ходить на эти собрания. Мы можем пойти, как друзья, но если люди будут говорить гадости, ты скажешь им, чтобы они отвалили на «х». Но ты бы, конечно, высказался точнее.

— А точнее, это как? — невинно спросил он. Скажи это!

— Х. У. Й. — произнесла она по буквам. Черт. Умная лиса.

— Почему они злы на тебя?

Невада перевела взгляд на свои ботинки и нахмурилась, так чертовски мило, ни у кого ещё не замечал такое.

— Я думаю, потому что я другая. А мы не должны отличаться. Им не нравится, что я не могу легко разговаривать с людьми. А все остальные жестоки, поскольку ко мне легче прикопаться.

Она просила о помощи. Чтобы он выполнял роль буфера. Взглянув на дверь, Нокс вздохнул. Он должен был уйти раньше.

— Если я скажу «да», то только потому, что люблю конфликты, а твой ужин звучит, как максимально возможный скандал.

— Максимал... Да, ты прав.

— А еще бесплатная еда.

— Изысканная бесплатная еда. Главное блюдо в меню на этой неделе — морской окунь.

— Это не потому, что ты мне нравишься, или беспокоюсь о тебе, или что я хочу тебя защитить, мне на это насрать, тонко говоря, — солгал он.

Невада кивнула, и ее глаза округлились, как луны-близнецы.

— Ладно.

— Я хочу больше печенья в качестве оплаты.

— Идёт.

— И минет.

Щеки Невады покраснели, и она прижала подбородок к груди.

Время для очередной лжи.

— Это шутка.

— Ох. Точно, — сказала она с вынужденным смехом. — Я поняла.

Проводить с ней больше времени было плохой идеей. К сожалению, Нокс был профессионалом в производстве плохих идей.

— Когда ужин?

— Завтра вечером. В-вот адрес, — пробормотала она, роясь в своей маленькой сумочке. Трясущимися руками вытянула визитку.

Нокс подошел к ней и выдернул её из пальцев так грубо, как только мог, чтобы она не влюбилась в него.

— Загородный клуб «Фоксбург», — прочитал он вслух. Он засмеялся. — Загородный клуб? Женщина, ты видела это?

Он провёл рукой по своему лицу, а затем закинул на плечо свою любимую клетчатую рубашку.

— Этот прекрасный образец мужчины не был создан для загородных клубов.

— Ты будешь там самым интересным человеком.

Глаза Невады снова опустились, и, черт возьми, он хотел увидеть ее лицо, когда она произнесла это.

— Ок, так во сколько?

— Серьезно? — спросила она слишком громко. — Я имею в виду… в шесть. Надень, что захочешь.

Нокс фыркнул.

— Ладно, видимо уже три дня не буду переодеваться.

Она не выглядела достаточно взволнованной, поэтому он добавил:

— И еще короткие шорты. Я даже не брею ноги. Договорились.

— Да. Отлично, это здорово. Я надену что-нибудь под стать тебе.

Что ж, это был неожиданный ответ.

— Одинаковая одежда — для лузеров.

Она приоткрыла рот, чтобы сказать что-то еще, но Нокс отвернулся и вышел из здания прежде, чем она успела сказать что-нибудь еще или увидеть улыбку на его губах, потому что было чертовски мило, что она хотела соответствовать такому монстру, как он? Это было худшее соревнование высказываний в истории. Скорее всего завтра наступит катастрофа. Эпически забавная катастрофа.

Загородный клуб со стильными леди в одинаковых нарядах.

Папочка обосрется от смеха.