Классификация преступлений, учебник. Лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений" Н. Ф. Кузнецова научная редакция и предисловие
 Скачать 0.62 Mb.
|
|
Существенность вреда определяется количеством незаконных построек в водоохранной зоне, объемом стоков фекалий и химикалий в него в воду, которая поступает в столицу, масштабами прибрежных территорий реки Истра, ограничивающих зону отдыха жителей Москвы и Подмосковья. Такой вред является существенным. Он также имеется в самоуправных действиях "самостройщиков" (ст. 330). Состав неисполнения решения суда и воспрепятствование его исполнению содержится в действиях руководителей организации застройщиков (ст. 315 УК). Насилие в отношении представителей власти также неоспоримо (ст. 318 УК). Суд пошел по пути вменения лишь гражданского (незаконное строительство) и административного проступков, что неверно. По меньшей мере содеянное заслуживает квалификации по трем названным статьям УК. На приведенном примере можно проследить критерии определения величины ущерба от самоуправства как существенного или несущественного. В данном деле он причинен. Разграничительно-квалификационные проблемы не решаются механически даже при предельно конкретной законодательной оценке ущерба как границы между УК и КоАП. Так, ФЗ от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ в УК были внесены ст. 285.1 "Нецелевое расходование бюджетных средств" и 285.2 "Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов". Крупным размером по первой признана сумма бюджетных средств, превышающая 1,5 млн. руб., особо крупным размером по второй - 7,5 млн. руб. В свою очередь ст. 15.14 КоАП предусматривает за нецелевое использование бюджетных средств без указания на ущерб административное наказание до 50 МРОТ должностным лицам, до 500 МРОТ - юридическим лицам. Уместен вопрос о квалификации нецелевого использования бюджетных средств на сумму ровно или близко к 1,5 млн. руб. Очевидно, что антисоциальность административных проступков не может выливаться в столь внушительные суммы ущерба государственному бюджету. Возможные квалификационные ошибки проистекают из законодательных недостатков. Следовало бы сделать оговорку в УК: "если эти действия не совершены из корыстной или иной личной заинтересованности". Корысть превращает нецелевое использование бюджетных средств в хищение или злоупотребление служебным положением без признаков хищения. Иная личная заинтересованность, к примеру карьеризм, узковедомственность, образует состав злоупотребления служебными полномочиями. Не исключена квалификация и как превышение власти. В совокупности данных преступлений, как правило, наличествует и служебный подлог. Если же нецелевое использование бюджетных средств должностным лицом последовало в состоянии крайней необходимости, то оно правомерно (ст. 39 УК). В ст. 15.14 КоАП в свою очередь следовало оговорить: "если эти действия не содержат признаков преступлений". Это исключило бы квалификацию миллионных злоупотреблений служебными полномочиями не как преступлений, а как административных проступков. При отсутствии состояния крайней необходимости нецелевое расходование государственных бюджетных и внебюджетных средств без признаков хищения, злоупотребления служебными полномочиями и превышения их можно квалифицировать как должностную халатность или служебный подлог, но не административный проступок. Попутно замечу, что ни криминологических, ни юридических оснований не существовало для установления столь высокого размера ущерба в ст. 285.1 и 285.2 УК. Каков возможен предельный ущерб при нецелевом использовании бюджетных средств по ст. 15.14 КоАП? Вопрос непростой. Ясно только, что он не может исчисляться миллионами рублей. Мелкое хищение исходит из размера одного МРОТ. Для нецелевого использования такой ущерб недостаточен. Возможно, ориентиром послужат санкции ст. 15.14 КоАП. Для юридических лиц максимум установлен в 500 МРОТ. Полагаю, что в этих пределах можно было бы считать нецелевое расходование бюджетных средств административными или дисциплинарными проступками. Хотя понятно: такое доктринальное толкование вряд ли будет воспринято практикой, ибо пределы преступного ущерба определены в УК конкретно. Правоприменитель вынужден будет квалифицировать нецелевое использование бюджетных средств в размерах до 1,5 и 7,5 млн. руб. как административный или дисциплинарный проступки (!) и обязательно привлечь виновного к уголовной ответственности за халатность и служебный подлог с удовлетворением гражданского иска Минфина о возврате в бюджет нецелевым образом использованных денег. Грубая ошибка, как отмечалось, допущена ФЗ от 8 декабря 2003 г. в части декриминализации причинения по неосторожности вреда средней тяжести здоровью человека. Право на здоровье человека согласно гл. 2 Конституции РФ принадлежит к основным правам и свободам, не отчуждаемым и принадлежащим каждому от рождения. Статья 41 устанавливает, что "каждый имеет право на охрану здоровья". Вред здоровью средней тяжести - это утрата общей трудоспособности до одной трети, поломка конечностей, утрата слуха на одно ухо и т.п. Только от дорожно-транспортных нарушений в год причиняется вред здоровью 250 тыс. граждан. Большая часть из них относится к вреду средней тяжести. На заседании президиума Госсовета 15 ноября 2005 г., посвященном состоянию безопасности дорожного движения, Президент В.В. Путин оценил ее как "угрозу национальной безопасности" <*>. -------------------------------- <*> ДТП как угроза национальной безопасности // Российская газета. 2005. 16 ноября; Концепция Федеральной целевой программы "Повышение безопасности дорожного движения в 2006 - 2012 годах" // Российская газета. 2005. 27 октября. Положение не было лучшим, когда в ноябре 2003 г. Госдума приняла скоропалительно, за одну неделю между вторым и третьим чтениями и за три недели до окончания функционирования парламента третьего созыва изменения к УК, декриминализировавшие причинение вреда здоровью средней тяжести по неосторожности. Миллионами исчисляется вред здоровью трудящихся вследствие нарушения техники безопасности на производстве и в строительстве, нарушений санитарно-эпидемиологической и фармацевтической безопасности, в результате нарушений противопожарной безопасности по неосторожности. Антиконституционность декриминализации неосторожного причинения вреда здоровью средней тяжести очевидна <*>. Но уникальность законодательной ошибки состоит еще и в том, что она привела к переводу массовых преступлений в аморальные проступки. Реформаторы в спешке "забыли", как положено при декриминализации преступлений, заменить уголовную ответственность санкциями других отраслей законодательства. Сложилась беспрецедентная ситуация: административное наказание предусмотрено за хотя бы однократное причинение по неосторожности легкого вреда здоровью, а причинение вреда здоровью средней тяжести даже нескольким потерпевшим вообще правонарушением не признается! Аргументированная критика в СМИ и юридической печати в течение более чем трех лет антиконституционности подобного законодательного решения не привела к восстановлению в УК норм о причинении вреда здоровью по неосторожности <**>. В октябре 2005 г. Председатель Конституционного Суда обращал внимание Президента на масштабные нарушения прав потерпевших в стране. В их числе и сотни тысяч потерпевших от неосторожного транспортного, производственного, медицинского, бытового и т.д. травматизма. -------------------------------- <*> См. подробнее: Кузнецова Н.Ф. Мнение ученых о реформе УК (или Qui prodest?) // Уголовное право. 2004. N 1; она же. Как идеи либерализма воплотились в реформе УК РФ // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2004. N 3; Голик Ю.В. и др. (одиннадцать подписей) Самый гуманный УК // Известия. 2004. 6 марта. <**> См. подробнее: Конституционные основы уголовного права // Материалы I Всероссийского конгресса по уголовному праву, посвященного 10-летию Уголовного кодекса Российской Федерации. М., 2006. С. 320 - 321. Азы законодательной техники и интересы охраны правопорядка предполагают, что при декриминализации преступлений одновременно законодателю надлежит решить вопрос о том, к какой отрасли права следует отнести ответственность за не общественно опасные, но антисоциальные правонарушения лица. При этом санкции за такое декриминализированное преступление, ставшее проступком, повышаются. Следующим после ущерба признаком - квалификационным разграничителем выступают мотивация и цель деяния. При этом они всегда взаимосвязаны с ущербом. Например, ст. 5.37 КоАП грозит административным штрафом гражданам и должностным лицам за незаконные действия по усыновлению (удочерению) ребенка, передачу его под опеку (попечительство) или в приемную семью. Санкция по ст. 154 УК за аналогичное действие, но совершенное неоднократно или из корыстных побуждений устанавливает более высокий штраф, либо исправительные работы на срок до одного года, либо арест до шести месяцев. По наличию корысти незаконное удочерение (усыновление) квалифицируется как преступление. На третьем месте по удельному весу среди криминообразующих признаков, позволяющих разделить преступление и проступок, стоят систематичность, неоднократность, грубость, злостность. Первые два определяются количеством нарушений от двух и более. Злостность - нарушениями после официальных предупреждений в виде решений суда или сделанных представителями власти. Иногда они конкретно записаны в УК, иногда выявляются посредством толкования. К примеру, по ст. 157 УК преследуется злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей, т.е. после решения суда об уплате алиментов. Весьма конкретно в примечании к ст. 15.11 КоАП дано легальное толкование признака "грубое" при нарушении правил ведения бухгалтерского учета и представления бухгалтерской отчетности. "Под грубым нарушением правил ведения бухгалтерского учета и представления бухгалтерской отчетности понимается: искажение сумм начисленных налогов и сборов не менее чем на 10 процентов; искажение любой статьи (строки) формы бухгалтерской отчетности не менее чем на 10 процентов". Стало быть, если менее 10% - административный проступок отсутствует. Речь может идти о дисциплинарном проступке. А как в этом случае отличать грубое умышленное (а оно не может быть неосторожным) нарушение бухгалтерской отчетности от служебного подлога и покушения на уклонение от уплаты налогов и сборов? Одним из криминообразующих элементов в служебном подлоге (ст. 292 УК) является официальность подделываемых документов. Как представляется, бухгалтерская отчетность к ним относится. От покушения на уклонение от уплаты налогов и сборов с организации (ст. 199 УК) административный проступок по ст. 15.11 КоАП отличает "крупный размер" уклонения. Последний определен в примечании к ст. 199 УК. Сумма налогов ниже конкретно указанных сумм налогов и сборов и переводит преступление в проступок. Такого рода арифметические расчеты, позволяющие достаточно определенно решить разграничительно-квалификационные вопросы, возможны лишь по таким правонарушениям, предмет или вред в которых поддается известным единицам измерения, например в рублях или степени повреждения здоровья человека. Однако в большинстве случаев правонарушения не имеют предметов или потерпевших вообще либо единицы измерения причиненного ими вреда носят комплексный либо организационный характер. Однако считать такие правонарушения безвредными, лишенными антисоциальности было бы очевидной ошибкой. Диалектика взаимосвязи качества и количества, как отмечалось в гл. IV, присуща всем правонарушениям. Надо только тщательно изучить характер антисоциальности деяний по содержанию объектов посягательства и величину причиненного ими вреда. Так, ст. 5.16 КоАП предусматривает административное наказание за подкуп избирателей, участников референдумов, если эти действия не содержат уголовно-наказуемого деяния. Чем большее количество избирателей было подкуплено, чем крупнее размер взяток, имеются злостность и неоднократность, тем больше оснований для квалификации данного правонарушения как преступного. Имевшие место раздачи некоторыми кандидатами в депутаты избирателям водки, денег, гастрономических наборов - административное правонарушение. Такой депутат исключался из избирательных списков кандидатов в депутаты. Аналогично сопоставляется административная вредоносность и преступная общественная опасность деяний, предусмотренных, например, ст. 5.20 КоАП "Финансирование избирательной кампании, кампании референдума помимо избирательных фондов, фондов референдума и оказания иной запрещенной законом материальной поддержки" и ст. 141.1 УК "Нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, избирательного блока, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума". В уголовно-правовой норме указаны также крупные размеры взносов в избирательные кампании или, наоборот, занижение против фактической стоимости агитационных материалов. Правонарушения против избирательных прав электората не так безобидны, как могут показаться на первый взгляд. Искажения данных выборов и референдумов могут стать источником политической нестабильности в стране. По возможности точное определение социального вреда по криминообразующим признакам позволяет разграничить преступления и административные проступки. Так, в Башкортостане на выборах Президента Республики были обнаружены 200 тыс. поддельных документов. Директор типографии, где они печатались, был привлечен к административной ответственности. Однако столь внушительное число поддельных избирательных документов давало основания для квалификации содеянного по ст. 142.1 УК - фальсификация итогов голосования. В Республике Адыгея в Госдуму "Единой России" приписали 3000 голосов. Возбужденное уголовное дело затем прекратили "за отсутствием состава преступления". Как всегда, эта формула оставалась теоремой со всеми неизвестными. Какие элементы состава отсутствовали, правоохранительные органы "забыли" указать. Требования ст. 73 УПК о доказательствах наличия признаков преступления в равной мере распространяются на доказательства их отсутствия. Правоприменители такими "пустяками" не считают нужным заниматься. Традиционно много квалификационных ошибок приходится на разграничение преступного и мелкого (административного) хулиганства. Публичный порядок - объект хулиганства - определяет специфику криминообразующих признаков. Место совершения деяний вносит весомый вклад в их общественную опасность. К примеру, за прикуривание папиросы от Вечного огня в Александровском саду в Москве виновный был осужден за хулиганство к лишению свободы. Драку пяти депутатов на пленарном заседании Госдумы, которая широко транслировалась по каналам телевидения, Генеральная прокуратура оценила как мелкое хулиганство. Если бы подобную драку учинили присутствовавшие на заседании журналисты, квалификация оказалась бы иной. На запрос депутатов ответ прокуратуры не был лишен элементов сарказма: за хулиганские действия в стенах органа власти депутатов-драчунов можно привлечь к административной ответственности, но если коллеги-депутаты лишат их депутатской неприкосновенности. Как всегда, депутатская неприкосновенность выполнила функцию индульгенции вопреки принципу равенства перед законом и судом. Председатель Госдумы посчитал достаточным, что один из участников потасовки - вице-спикер В. Жириновский был лишен слова на месяц. Итак, можно сделать выводы: 1. Для сопоставления административных проступков и преступлений исследуются нормы исключительно федерального административного законодательства. 2. При сравнении степени антисоциальности административных проступков и общественной опасности преступлений акцент должен быть сделан на криминообразующие признаки деяний, в первую очередь на ущерб, низменность мотивов и целей, злостность, систематичность, насильственный и групповой способ преступлений, которые приведены в диспозициях уголовно-правовых норм. 3. Измерение ущерба надлежит производить, смотря на содержание родового, видового и непосредственного объектов посягательства. Величина комплексного ущерба определяется по количеству компонентов составляющих его общественно опасных последствий. 4. Для квалификации подавляющего большинства административных проступков непременно условие, что они не содержат признаков уголовно наказуемого деяния. Административных проступков, которые не граничат с преступлениями, немного, поэтому независимо от содержащейся в КоАП такой оговорки административные проступки должны и законодателем, и правоохранителем при необходимости отграничиваться от преступлений. 5. Декриминализация преступлений, исключая редкие случаи полной и необратимой утраты преступлениями общественной опасности, должна производиться таким образом, чтобы бывшие уголовно-правовые нормы обрели свою законодательную нишу в кодексах иных отраслей права, прежде всего административного. Декриминализация неосторожного причинения вреда здоровью реформой от 8 декабря 2003 г. является антиконституционной. Отсутствие административной ответственности за декриминализированное преступление в виде неосторожного причинения здоровью вреда средней тяжести представляет собой серьезный пробел в административном законодательстве. 6. Допустима квалификация административных преступлений по правилам реальной совокупности, когда проступки предшествуют преступлению и не являются этапом или способом его совершения. § 3. Квалификация преступлений, граничащих с гражданскими правонарушениями Решая вопрос о том, какая норма - УК или ГК РФ - должна быть избрана для квалификации деяния, следует учитывать специфику гражданского законодательства. Подобно Уголовному ГК имеет статус федерального права. Вместе с тем принципа полной кодификации, как уголовное право, оно не придерживается. Значительное количество гражданско-правовых отношений регламентируется не ГК, а другими федеральными законами, например, о несостоятельности (банкротстве), о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках, а также указами Президента РФ, постановлениями Правительства при условии их непротиворечия ГК. В связи с этим поиск нормы для квалификации содеянного не всегда может ограничиваться ГК, а требует обращения к специальным федеральным гражданско-правовым актам. Помимо законов допускается применение гражданского законодательства по аналогии (обычаев делового оборота, ст. 5 ГК). |