Критический реализм в европейской литературе XIX века. Лекции Социальноисторические предпосылки формирования критического реализма
 Скачать 2.28 Mb.
|
|
б) Литературная деятельность Беранже в период Реставрации. Второй период творчества Беранже-песенника хронологически совпадает с новой реставрацией власти Бурбонов. Оппозиционность поэта режиму стала очевидной к концу 1815 года, когда либеральная пресса начала печатать его песни-памфлеты, а парижане распевали антидворянские и антиклерикальные песни из только что опубликованного им сборника. Поэт уже знал силу своей музы и ее предназначение. «Песня – полезное оружие», – писал он в декабре 1815 года. Таким оружием стали его песни, высмеивающие дворянство, церковь, полицию, палату депутатов – всю систему режима Реставрации. Своим объективным содержанием эти песни отвечали народным чувствам. Сам Беранже открыто объявлял о своей приверженности интересам народа, о своей близости к нему. Программной в этом смысле можно считать песню «Простолюдин» (1815), которой поэт отвечал на инсинуации недругов относительно сомнительности дворянской частицы «де» перед его фамилией. «Простолюдин я; да, простолюдин, совсем простолюдин!» – звучит в рефрене. Нельзя недооценивать значения этой декларации. Сын роялиста, автор антибонапартистской песни «Король Ивето», Беранже имел полную возможность процветать в пору Реставрации. А он провозгласил свою ненависть к тирании, обвинил церковь, виновницу многих междоусобных войн, напомнил чванливым дворянам о низостях, в которых повинны и сами они и их предки. Поэт был уверен, что выраженные в песне чувства и мысли примет как «свои» народная аудитория. Песня призвана разжечь ее плебейскую гордость, ее ненависть к старому режиму, столь очевидно проявившуюся в испытаниях 1814 – 1815 годов. Беранже непримирим, тенденциозен и в области сатиры. Вот, пример, знаменитая песенка «Маркиз де Караба» (1816). «Посмотрите: этот старый маркиз обращается с нами, как с побежденным народом», – обращается поэт к читателю. И далее следует портрет ожившего призрака, который притащился в свой старый замок на тощей кляче, потрясает саблей, требует подчинения от вассалов, милостей от короля, поддержки церкви. Этот мертвец, вставший из могилы Истории, прежде всего вызывает смех. «Ура! Маркиз де Караба!» – издевательски заканчивается каждый куплет. Народная оценка вернувшихся во Францию в период реставрации дворян-эмигрантов здесь переплавилась в сатирическую гиперболу и выразилась в форме задорной насмешки над маркизами де Караба новых времен, столь разительно отличающихся от удачливого молодого героя сказки Ш.Перро «Кот в сапогах». Антидворянская сатира Беранже представляет собой один из элементов той исторической перспективы, которая в целом возникает в песнях 1815–1830-х годов. Подобное же художественное решение характерно и для другой антидворянской песни Беранже «Мелюзга, или Похороны Ахилла» (1819), где возникают образы ничтожных, обреченных историей мирмидонян. Поэт не ограничивается обличением фактов, не удовлетворяется созданием сатирического портрета. Он меряет своих псевдогероев масштабами прошлого и будущего и таким образом подчеркивает их обреченность. В песнях Беранже 1815 – 1830-ого годов встречаются отклики на важнейшие события политической жизни. В целом можно говорить о своеобразной песенной летописи, созданной в этот период поэтом, что также является проявлением историзма в его творческом методе. Вспоминая в 1840-х годах оценку современниками песен эпохи Реставрации, Беранже особо отметил, что их назвали «песенной комедией». В таком определении, безусловно, содержалось наблюдение относительно присущего творчеству поэта в этот период тяготения к единству замысла, при всей широте его тематического диапазона и разнообразии жанровых вариантов. Если рассматривать с этой точки зрения сатиру песен, то одним из важных связующих элементов здесь является негодование патриота, на глазах которого «законная династия», приведенная к власти с помощью иноземных штыков и поддерживаемая оккупационными войсками, повела наступление на народную свободу. Духовенство, аристократия, продажные политиканы, полиция, судьи, весь чиновничий аппарат поддерживали и осуществляли эту угодную Священному союзу политику. Поэт заклеймил их в песнях-сатирах: «Маркиз де Караба», «Мелюзга, или Похороны Ахилла», «Приходские певчие, или Конкордат 1817 года», «Капуцины», «Святые отцы», «Судья из Шарантона», «Охрипший певец», «Отчет депутата, избранного на сессию 1818 года», «Депутат на выборах 1819 года», «Господин Искариотов» и др. Причем каждый «выход» сатирического персонажа «песенной комедии» означает не только появление нового гротескного портрета, но и новый штрих подвижной картины, дающей наглядное представление о зловещих тенденциях для будущего Франции, заключенных в жестах маркизов де Караба, в исступлении монашеской братии, в усердии судей и их присных – всех тех, кто жаждет восстановления порядков дореволюционного, «старого режима». Эта способность, создавая типы, связывать их пороки с критикой политической действительности в соединении с присущей Беранже чуткостью к ее существенным переменам, с его «оперативностью» как поэта-памфлетиста делает «песенную комедию» 1815 – 1830-х годов также и летописью, фиксирующей характерные приметы кризиса режима Реставрации, его развитие. Это наглядно проявилось в антиклерикальных песнях Беранже. Они всегда касаются не только церкви, но и покровительства, оказываемого ей правительством. Нашествие монахов – знамение реакции. Намеки на этот счет есть во многих песнях, а иной раз («Капуцины», «Приходские певчие») об этом говорится прямо. Особенно ненавистны поэту иезуиты, «помесь лисицы и волка», как сказано в песне «Святые отцы» (1819). О кознях иезуитов особенно настойчиво говорится в песнях второй половины 20-х годов, так как при Карле X значение ордена беспримерно возросло. В песне «Смерть дьявола» Игнатий Лайола уподоблен повелителю ада, а в песне «Красный человечек» иезуит предстает символом близкого падения династии Бурбонов. Затрагивать интересы трона было еще опасно, и Беранже долгое время ограничивался откликами на отдельные факты политики правительства, которые, правда, становились канвой для широкой сатиры на режим в целом. В 1821 году он решается на песню «Навуходоносор», иносказательная форма которой не помешала читателю угадать, что поэт высмеивает нравы двора Людовика XVIII. Позже, в 1828 году, за песню «Карл III Простоватый» Беранже было предъявлено обвинение в оскорблении особы короля. И не без основания, ибо современникам была понятна параллель между коронацией Карла III Простоватого и помазанием на царствие Карла X. Эта песня отличается не только памфлетной дерзостью, но и тяготением к синтезу отдельных тематических мотивов творчества Беранже эпохи Реставрации. Поэт очень прозрачно намекает, что существует сотрудничество дворянства, церкви и королевской власти, прикрытое средневековым флером, а на деле основанное на деньгах. Никогда раньше он не собирал воедино всех своих врагов, чтобы заклеймить их как сообщников. В рефрене получает голос главный персонаж его песен – народ. «Храните хорошо, храните хорошо вашу свободу!» Этот призыв рефрена, как и вся песня, вписан в систему иносказаний (народ обращается к свободным птицам), но мысль поэта ясна: терпение «расы обычных людей» кончается, наступила пора защищать свои священные права. Народ поистине является главным действующим лицом песен. Причем, сохраняя верность близкому ему по духу, независимому и веселому бедняку как одному из главных героев «песенной комедии», по-прежнему часто отождествляя его с собой, Беранже воспринимает тему народа шире, сопрягая ее с раздумьями о судьбе Франции и человечества. Насмешливый голос простолюдина совершенно отчетливо можно услышать в смелой сатирической песне «Священный союз варваров» (1816), где поэт, лишь слегка завуалировав намеки, осмелился высмеять всемогущий Священный союз европейских государей. И уже в прямой форме сказано о великой исторической миссии народа в песне «Священный союз народов». Песня-гимн «Священный союз народов» написана в 1818 году в ознаменование конца оккупации Франции. Она должна была исполняться во время праздника, устроенного по этому случаю либерально настроенным вельможей герцогом де Ларошфуко. Но вряд ли гости, собравшиеся в Лианкуре, ожидали услышать в этой песне «на случай» воззвание: Доблестью все вы равны от природы, Русский и немец, британец, француз. Будьте ж дружны и сплотитесь, народы, В новый священный союз! (Перевод И. Ф. Тхоржевского) Поэт не упрекает солдат - чужеземцев, еще недавно наводнявшим его родину, а от имени всех народов клеймит самодержцев за то, что они «осмеливаются указывать своими скипетрами на охваченные пламенем города, считая и пересчитывая души, которые отдала им во власть кровавая победа». Обличая тиранов, поэт призывает народы установить новые формы человеческого общежития, основанного на принципах свободы, труда, дружбы. Эта идея, как и пронизывающая всю песню уверенность в силе и непобедимости людей труда, принадлежит уже XIX столетию, предвосхищая пафос социальных движений века. «Священный союз народов» – убедительное свидетельство того, что творчество его автора поднялось на новый, более высокий по сравнению с предыдущим уровень народности, хотя эта песня и единственная в своем роде на данном этапе творчества Беранже. Обычно народный голос, народная оценка звучат у него в связи с конкретным событием, с явлением жизни, требующим немедленного разрешения. Примечательно, что в песнях периода Реставрации, поэтом нередко рисуется образ старого служаки, который хорошо помнит походы императора и чтит традиции Первой республики, ее трехцветное знамя. Этот тип человека, сложившийся в годы революционных войн, в сильной степени определял облик народной Франции в 20-х годах и настолько страшил правительство, что перед испанским походом значительное число ветеранов было уволено из армии. Тем не менее, как показали дальнейшие десятилетия и особенно революции 1830-ого и 1848-ого годов, опыт отцов и дедов не был забыт. В песнях Беранже образ наполеоновского воина возникает постоянно, причем прошлое, исполненное героизма и романтики, предстает не воспоминанием, а стимулом к сопротивлению, к борьбе. Не случайно песня «Старое знамя» (1820) стала одним из пунктов обвинения во время судебного процесса, затеянного против Беранже правительством в 1821 году. Затем были созданы песни «Новый порядок дел» (1823), «Старый сержант» (1823), «Национальная гвардия» (1827), «Похороны Давида» (1828), «Четырнадцатое июля» (1829), «Старый капрал» (1829), где прославлялись революция, ее участники, носители ее традиций. Поэт не покорялся властям, как не покорялись и герои его песен, хотя их судьбы в «песенной комедии» содержат немало примеров несправедливого отношения к ним. В этой связи выделяется крупным планом песня «Старый капрал». Ветеран революционных войн конца XVIII века, участник наполеоновских походов здесь предстает в свой смертный час, приговоренный за ссору с мальчишкой - офицером. Прощаясь с новобранцами, которым поручена казнь, старик вспоминает прошлое. Целая жизнь, отданная родине, вырастает в этом рассказе: бои и походы, отступление из России, служба при новом режиме. Поэт сумел уместить в шести строфах-куплетах важнейшие вехи судьбы героя, показать крупным планом сильную человеческую личность, вписав ее судьбу в эпоху. Каждое слово капрала исполнено особого значения. Например, обращение «товарищ», за которым можно угадать привычки и представления, сложившиеся в далекие революционные времена. Естественно, что молодые солдаты плачут: для них казнь старика воплощает и убийство отца и расстрел свободы. Образ капрала – одна из вершин реалистического мастерства Беранже. Создавая героический характер, поэт не идеализирует его. Сильный, достойный человек, старый солдат не чужд слабостям: он любит выпить и готов принять угощение за рассказы о своих подвигах. Драка с офицером произошла, когда он был нетрезв. Рефрен, по законам жанра являющийся смысловой и художественной кульминацией песни, особенно полно воплотил присущие ей стилевые особенности: В ногу, ребята, раз, два! Грудью, подайся! Не хнычь, равняйся! Раз! Два! Раз! Два! (Перевод В. С. Курочкина) Приказ равняться, идти в ногу обычен для будней военной жизни. Только теперь солдаты направляются к месту расстрела, где капрал, сам став мишенью, поднесет им последний урок стрельбы, приказывая стрелять точней. Это одновременно и урок мужества, пример героизма. В «Старом капрале» явственно проявился характерный для песен Беранже конца 1820-х годов интерес к социальной теме. Гибель старика - ветерана – :одно из следствий того, что при Карле X стали резче сословные границы и их отражение в армейских порядках. Поэт начинает говорить о народной нищете, хотя тема эта только намечается, являясь скорее контрастным фоном для изображения стойкого народного характера. Таков старый скрипач, поплатившийся своей скрипкой, а значит и куском хлеба, за отказ развлекать врагов родины («Разбитая скрипка»), или Жанна, жена узника, оставшаяся без крова со своими тремя крошками-детьми, но полная любви к мужу, готовая поддержать его в несчастье («Рыжая Жанна»). В целом в песнях 1815 – 1830-ого годов народ предстает носителем высоких душевных качеств, внутреннего достоинства. О народе и революции говорится в песне «Четырнадцатое июля», возвещающей наступление эры свободы, равенства и братства. Таким образом, можно сказать, что защищая народные интересы, Беранже отразил движение времени, его революционное развитие. «Песенная комедия», запечатлевшая в совокупности существеннейшие приметы эпохи в их развитии, богатая множеством ярких, очерченных точно и разнообразно персонажей, является, безусловно, одним из первых произведений французского критического реализма. Следует также отметить, что Беранже писал песни, говоря о художественности которых следует иметь в виду их связь с музыкой, жестом, актерскими качествами исполнителя. Поэт, безусловно, имел возможность этими средствами подчеркнуть связь текста с реальностью, усилить типические черты. Тяготение к синтезу, характерное для реализма, наложило отпечаток на развитие жанра песен Бенанже. Песни по-прежнему представляют собой сочетание фольклорных и литературных форм, но теперь оно становится органичней. Пример тому «Отчет депутата, избранного на сессии 1818 года». В авторском комментарии эта песня определена как водевиль. И действительно, как содержание, так и форма произведения традиционны для водевиля. Следующие друг за другом завершенные по смыслу куплеты касаются злободневных для 1818 года фактов: усиление цензурного гнета, увеличение ассигнований на нужды полиции, утверждение сурового закона о неугодных трону изгнанниках происходит с ведения и согласия продажной палаты депутатов. Через год поэт выступает со вторым сатирическим «отчетом» – «Депутат на выборах 1819 года», где разоблачены новые реакционные маневры палаты. Водевиль открывает поэту возможность создать хлесткий, злободневный памфлет - сатиру. Но главным художественным итогом является возникающий здесь портрет «пузана» – жадного, самодовольного и беспринципного депутата. Главный персонаж упоенно рассказывает, как он приспосабливался, угождал, одобрял реакционные законы, как по указанию свыше шумел или молча кивал головой, возносил хвалу или бранил. Куплеты представляют собой серию живых, иронически обрисованных сценок, где действующим лицом является «пузан». И каждая комментируется четверостишием-рефреном: А что за обеды Министры давали! На эти обеды Всегда меня звали! (Перевод И. Ф. Тхоржевского) Созданный песней образ исторически-конкретен и настолько типичен, что, как отмечал в авторском комментарии Беранже, «почти каждый департамент узнавал какого-нибудь из своих депутатов». Идейно-художественный эффект такого рода появляется благодаря обогащению жанра водевиля образными принципами песни – «маленькой драмы или картины». Подобный жанровый синтез характерен для песен Беранже второго периода. Он возникает у поэта в тесной связи с появившейся у него теперь уверенностью, что «поскольку народ после революции стал причастен к собственной судьбе, необходимо, чтобы жанр, который, как говорили, выражал народные чувства, наконец приобрел звучание, отвечающее этим чувствам». Новые требования к песне Беранже связывает также с наступлением эпохи, когда «всякое сколько-нибудь значительное событие воздействует на многочисленные массы и на наиболее просвещенных людей». По всей вероятности, уже в начале второго периода поэт задумывался о традициях песни и гимна эпохи Великой Французской революции. Об этом дает основание думать песня «Священный союз народов», напоминающая по форме оды и гимны той поры с их ораторскими интонациями, обращениями к широкой аудитории, использованием одновременно образов реального мира и олицетворений общих понятий. Но традиционное воспринято поэтом творчески. Песня, построенная как речь богини Мира, обращенная к труженикам земли, уже в первой строфе насыщается мощью голосов «равных по доблести француза, англичанина, бельгийца, русского и германца». Аллегория отступает, а на первом плане оказываются беды и надежды народов. Новые качества обретает под пером Беранже и водевиль. Определенность авторской оценки, свойственная этому типу народной песни, сохраняется. Но поскольку в водевиле появляется живописное и драматическое начало, его лиризм как бы преломляется через эту изобразительность, проявляет себя не только в форме дерзких авторских реплик, а как ирония самых различных оттенков. Беранже отмечает это качество своего лиризма в комментарии к песне «Белая кокарда» (1816), где высмеивались намерения придворной верхушки отметить «юбилей» вступления союзников в Париж. Он писал об ироничности куплетов-саморазоблачений, особенно «очевидной, так как она была призвана выразить мое самое живое возмущение». Этот пример достаточно типичен. Но стереотипа в этом смысле нет. Пафос песен и их жанровые варианты достаточно многообразны. И если водевильная композиция продолжает привлекать Беранже чаще других, то это объясняется ее соответствием общему духу песен с их приверженностью факту и остротой реакции на перемены в общественной и политической жизни. 1818 годом датируются первые враждебные акции реакционной прессы против Беранже. В 1821 году, когда были напечатаны два тома песен, начался судебный процесс по обвинению автора в оскорблении нравственности, религиозной морали, особы короля. Поэт был приговорен к трем месяцам тюрьмы и большому денежному штрафу. Но репрессии не сломили его, напротив, как бы дали возможность проверить запас душевных сил, необходимых для продолжения борьбы. Третий том песен, появившийся в 1825 году, стоил издателю судебного процесса, хотя туда не были включены наиболее оппозиционные произведения, например «Новый порядок дел». В 1828-ом году начался второй судебный процесс против Беранже, причем обвиняемый отказался просить о смягчении приговора и был заключен в тюрьму на девять месяцев. «Меня можно судить за оскорбление алтаря и осудить во имя трона»,– писал поэт в связи с процессом 1828 года. |