Иванова.Курс лекций по общему языкознанию. Лекция 1 isbn 9668847172 Рекомендовано Министерством образования и науки Украины
 Скачать 2.1 Mb.
|
|
91 •л:   Бодуэн одним из первых поставил вопрос об относительной хронологии звуковых изменений в индоевропейских языках (этот принцип позднее развивал его последователь В. А. Богородицкий). Так, самыми поздними в истории звуков русского языка являются дивергенты — гласные, различающиеся в ударном и безударном положении (вол — вЛлы; о // Л), им предшествуют коррелятивы — звуки, некогда одинаковые, но ставшие различными (темь — темный; 'э // 'о) — эти чередования появились на русской почве. Чередования лечу — летит (ч // т) возникли в общеславянском языке, а чередования типа носить-нести (о // 'э) восходят к дославянскому периоду, а может быть — и к праязыку.Бодуэн считал, что звук речи не является единицей языка, потому что он в языке может существовать лишь в составе морфемы. Ученый делает вывод: "стало быть, морфологические сопоставления составляют исходную точку для сопоставлений фонетических". И. А. Бодуэн де Куртенэ — основоположник учения о фонеме, которое продолжали развивать его ученики (прежде всего — Л. В. Щерба). Учение о фонеме — существенный вклад отечественной лингвистики в мировую науку. Бодуэн заложил основы истории польского языка, изучение которого затрудняется тем, что практически не сохранилось древних польских памятников, поэтому его историю приходится в основном восстанавливать по отдельным польским словам, чаще антропонимам и ономастической лексике, вкрапленным в средневековые документы (папские буллы и т. п.), написанные на латыни. Бодуэна и его школу характеризует острый интерес к общим проблемам языкознания, стремление к широким обобщениям, "без которых немыслима ни одна настоящая наука". В решении поставленных проблем Бодуэн исходил из психической деятельности индивида. Рассматривая язык как всегда находящийся в движении, он сводил появляющиеся в нем изменения и действию таких фактов, как привычка (бессознательная память), стремление к удобству (к экономии сил и времени), бессознательного забвения, бессознательной абстракции, бессознательного обобщения (аналогии) и т. д. 92 и младограмматики, Бодуэн считал, что реально существу-,ко языки индивидов, но уже пытался объединить психичес-и социальную природу языка. Признавая язык исторической «ей, Бодуэн считал, что в изучении языка невозможно огра-;я только его историей (звуков, форм и т. д.), но необходимо общие признаки жизни языка, внутренние и внешние >ы, определяющие его существование. И. А. Бодуэн де Кур-утверждал, что каждый язык должен изучаться сам по себе, . без навязывания ему предвзятых схем. Ученый исследовал и диалекты, признавая за каждым народом деотьемлемое права на свой язык. За брошюру "Национальный и •территориальный признак автономии" (1913 г.), в которой он отстаивал право наций на самоопределение, Бодуэн был приговорен царским судом к двум годам тюремного заключения и был освобожден оо настоянию общественности. 3. И. А. Бодуэн де Куртенэ посвятил Н. В. Крушевскому статью, В которой оценил его так: "Крушевский принадлежал к лингвис-там-"философам", т. е. к лингвистам, стремящимся к обобщениям, стремящимся к открытию и формулировке общих законов языковой жизни. Фактический материал также давали ему ариоевропей-ские языки... он обладал необыкновенной способностью использовать фактические сведения для своих научных обобщений". Николай (сын Вацлава) Хабданк Крушевский родился в Луцке 6 (18) декабря 1851 г. Начальный курс он прошел в бывшей шляхетской (уездной) трехклассной школе в Луцке. Потом он перешел в четвертый класс в гимназии в Хельме (Люблинской губернии), которую окончил с серебряной медалью и поступил на историко-филологический факультет Варшавского университета. В университете историей он занимался немного, главным образом работал над философией, слушая лекции и самостоятельно изучая английских философов. По мнению И. А. Бодуэна де Куртенэ, "это была превосходная школа мышления, побуждавшая к точной формулировке своих мыслей, а также к удачному обобщению деталей". В 1875 г. Н. В. Крушевский закончил Варшавский университет и вскоре женился. Чтобы содержать семью, устроился учителем 93   гимназии в г. Троицке Оренбургской губернии, там проработал 3 года, а затем до конца жизни прожил в Казани. Магистерскую диссертацию "К вопросу о гуне. Исследование в области старославянского вокализма" Н. В. Крушевский защитил в 1881г., а докторскую "Очерк науки о языке" в 1883 г. В 1885 он был назначен ординарным профессором сравнительной грамматики и санскрита в Казанском университете, читал курсы антропофоники и санскрита, некоторые отделы русской сравнительной грамматики, сравнительной грамматики романских языков, историческую фонетику французского языка, а также общее языкознание, сравнительную фонетику ариоевропейских языков, лингвистическую палеонтологию. С 1880 г. Н. В. Крушевский начал болеть, последнее его письмо датировано 15 сентября 1885 г. Для нации, по мнению И. А. Бодуэна де Куртенэ, перестал существовать с конца 1884 г., а с конца 1885 г. — это была "только тень видимости человека". Смерть наступила 3 октября (12 ноября) 1887 г. За свою недолгую жизнь Н. В. Крушевский успел опубликовать немного работ, основные — "Очерк науки о языке" (1883) и изданные посмертно "Очерки по языковедению. Антропофоника" (1893). Но и в этом немногом он проявил себя как талантливый и глубокий ученый. Главной задачей лингвистики ученый считал определение законов развития языка, и основной закон усматривал в "соответствии мира слов миру мыслей". Изучение законов развития как конкретных языков, так и языка вообще Н. В. Крушевский считал возможным проводить в первую очередь на материале живых языков: "Только изучение новых языков может способствовать открытию разнообразных законов языка, теперь известных потому, что в языках мертвых их или совсем нельзя открыть, или гораздо труднее открыть, нежели в языках новых. Наконец, только изучение новых языков может установить взаимную связь между отдельными законами". В статье "Предмет, деление и метод языкознания" (1880 г.) он призывает построение всякого рода праформ заменить изучением 94 живых языков. Н. В. Крушевский пытался найти общие законы, управляющие жизнью языков. Элементы языка (предложения, слова, морфемы) одновременно и сложны и неустойчивы по своей природе. Данные свойства делают их изменчивыми, а это определяется внутренней необходимостью системы языка, что приводит к вечной перегруппировке элементов и к их видоизменению. Н. В. Крушевский обращает внимание на то, что фонетические законы констатируют лишь внешнюю сторону звуковых изменений, тогда как нужно вскрыть внутренние факторы последних. В "Очерке науки о языке" Н. В. Крушевский рассматривает язык как систему знаков и сосредоточивает внимание на соотношении между мышлением и языком: развитие языка есть вечное стремление к соответствию между ним как системой знаков и содержанием мышления, т. е. тем, что эти знаки обозначают. Однако достижение полного соответствия невозможно, поэтому процесс развития бесконечен. Н. В. Крушевский считал, что в основе языковой деятельности человека лежат ассоциации. Ученый отмечает: "Все старое в языке основывается преимущественно на воспроизводстве, на ассоциации по смежности, тогда как новое — на производстве, на ассоциации по сходству. Прогресс языка с известной точки зрения представляется нам как вечный антагонизм между прогрессивной силой, обусловливаемой ассоциацией по сходству, и консервативной, обусловленной ассоциацией по смежности". В плане изучения законов развития языка Н. В. Крушевский уделяет много внимания (как и В. А. Богородицкий) вопросам морфологической структуры слова и словообразования. Он подвергает тщательному анализу намеченные И. А. Бодуэном де Куртенэ процессы переинтеграции составных элементов слова (переразложение и опрощение), а словообразование стремится представить в виде стройной системы одинаково организованных типов слов, обладающих своими закономерностями. Образование же этих структурных типов слов он ставит в связь с обозначаемыми ими понятиями. 4. В. А. Богородицкий (1857-1941) всю свою научную жизнь повел в Казанском университете. Придерживаясь в целом положений, 95   которые характеризуют Казанскую лингвистическую школу, он развивал и уточнял их, фиксировал основные принципы научного изучения языка.В. А. Богородицкий определяет язык как "средство обмена мыслями", причем средство "наиболее совершенное". Более того, язык "в значительной мере является и орудием мысли, он служит вместе с тем показателем успехов классифицирующей деятельности ума". Ученый подчеркивал и социальную природу языка: "Одинаковость языка, объединяя людей к общей деятельности, становится таким образом социологическим фактором первейшей важности". Как и другие представители Казанской лингвистической школы, особенно ее глава И. А. Бодуэн де Куртенэ, В. А. Богородицкий отличался широчайшим кругом интересов, хотя основное внимание он сосредоточивал на русском языкознании (например, "Гласные без ударения в русском языке", Казань, 1884 г.; "Общий курс русской грамматики", изд.5, 1935 г.; "Очерки по языковедению и русскому языку", изд. 4, 1939 г.; "Фонетика русского языка в свете экспериментальных данных", Казань, 1930 г. и др.), ему также принадлежат солидные работы в области общего и индоевропейского языкознания ("Лекции по общему языковедению", изд.2, Казань, 1914 г.), романо-германского языкознания ("Введение в изучение современных романских и германских языков", Москва, 1953) и особенно — тюркского языкознания ("Этюды по татарскому и тюркскому языковедению", Казань, 1933; "Введение в татарское языковедение в связи с другими тюркскими языками", Казань, 1934; "О научных задачах татарского языкознания", Казань, 1934 и др.). В. А. Богородицкий явился одним из основоположников экспериментальной фонетики. Он создал при Казанском университете первую в России экспериментально-фонетическую лабораторию, и его работы по экспериментальному изучению звуков человеческой речи предшествуют работам в этой области аббата Русло, В. А. Богородицкий первым развернул исследования по определению относительной хронологии фонетических явлений, которыми он занимался еще в конце XIX в. С именем В. А. Богородицкого связывается теория морфологических процессов, в частности — переразложения и опрощения. 96 5. В Казанский период деятельности И. А. Бодуэн де Куртенэ и Н. В. Крушевский вводят термин "фонема", позаимствовав его у ф. де Соссюра, но содержание в него они внесли свое. В работе "Некоторые отделы "сравнительной грамматики" славянских языков" (1881) И. А. Бодуэн де Куртенэ определяет фонему как обобщенное выражение всех антропофонических свойств звуков, как фонетический тип: ".. .знаки... фонем — это знаки фонетических типов, знаки отвлеченностей, знаки результатов обобщения, очищенных от положительно данных свойств действительного появления или существования". Давая определение фонемы, И. А. Бодуэн де Куртенэ учитывает ее этимолого-морфологический характер, т. к. "морфологические сопоставления составляют исходную точку для сопоставлений фонетических". Таким образом, И. А. Бодуэн де Куртенэ говорит о тесной связи фонетики и морфологии. Позднее понимание фонемы Бодуэном несколько изменилось, и он стремится дать психологизированное определение фонемы: "Постоянно в нашей психике существующее представление "звука", т. е. одновременного сложного комплекса произносительных работ и получаемых от этого впечатлений, мы будем называть фонемой", т. е. фонема становится нематериальным образом в сознании. Однако, по мнению Ф. М. Березина, это не переход от одного понимания фонемы к другому, т. к. в разное время Бодуэн фонемами называл различные единицы. В классическом труде "Опыт теории фонетических альтернаций" (1895 г.), положившем начало морфонологии, И. А. Бодуэн де Куртенэ объясняет фонетические изменения на морфологическом уровне. Под альтернацией он понимает отношение друг к другу фонетически различных фонем, находящихся в этимологически родственных морфемах и занимающих в фонетической структуре этих морфем постоянное место. Так, в морфологических формах везу-воз, несу-иоша, муха-мушка, фонемы е // о, с // ш, х // ш находятся в отношениях альтернации и являются альтернантами. Ученый писал: "...Во всех подобных случаях альтернирующими единицами могут считаться не фонемы, а целые морфемы, так 97   как только морфемы являются семасиологически неделимыми языковыми единицами, а фонемы составляют часть определенного типа морфем. Следовательно, в приведенном примере альтернирующими (чередующимися) являются морфемы: вез- // воз-, нес- // нош; фонетическое различие морфологически родственных морфем И. А. Бодуэн де Куртенэ называет фонетической альтернацией. Для альтернации чрезвычайно важно, по его мнению, историческое происхождение фонем из общего источника, этимологическое родство в пределах одного и того же языка. При этимологическом родстве морфем в разных языках мы имеем дело с корреспонденцией. Причиной альтернации являются произносительные нормы, характерные для данного состояния языка. С точки зрения фонетической (антропофонической) причинности, в альтернациях можно выделить дивергенции, т. е. чередования, возникшие в современном языке вследствие расщепления одной фонемы на две под воздействием фонетического окружения. Сравним а с словах мат имать, под влиянием т' а передвинулось в более переднее положение. Это чисто фонетическая дивергенция. Расцепление гласного в родственных морфемах дает фонетически-этимологическую дивергенцию, или неофонетическую альтернацию: воды, вода, водянбй — о//Л//ъ. Альтернация фонем, связанная с морфологическим или смысловым различием, дает корреляции, или психофонетические альтернации, используемые наряду со словообразующими морфемами для различения морфологических категорий (носить — ноша — с//ш; святить — свеча — т7/ч); сюда же относится внутренняя флексия, служащая для различения видовых значения глаголов (русск. ходить — хаживать — д//ж), образование множественного числа (нем. Wolf - Wolfe - 0//6). В морфологических чередованиях фонетическую значимость имеют нулевые фонемы (сон — сна, о // о зв.); нулевой фонеме аналогична нулевая морфема, как писал И. А. Бодуэн де Куртенэ, "лишенная всякого произносительно-слухового состава и тем не менее 98 ассоциируемая с известными семасиологическими и морфологическими представлениями". Таким образом, для дивергентов характерна фонетическая причинность, для коррелятивов — психическая, для палеофонетичес-иос — историческая эволюция языка. Наряду с перечисленными макроскопическими процессами, И. А. Бодуэн де Куртенэ выделяет микроскопические, эмбриональные альтернации фонем (типа год — года, где ударные и неударные гласные [а, о] вызывают несколько различное звучание [г, д]. Учение И. А. Бодуэн де Куртенэ о фонеме, не понятое современниками ученого, активно используется современной лингвистикой. 6. И. А. Бодуэн де Куртенэ первым в лингвистике обратил внимание на историческую изменчивость основ склонения в индоевропейских языках. Он указал на то, что корни или основы слова, как и вообще все в языке, подвергаются постоянным изменениям, фонетическим и под влиянием аналогии, которые приводят к изменению границ между морфемами слова. Он прослеживает последовательные этапы процесса переоформления древних основ, начиная с праязыка и до появления отдельных языков. Итогом такого морфологического переоформления явилось, по мнению И. А. Бо-дуэна де Куртенэ, полное смешение типов склонения, исчезновение категорий основ в их прежнем значении и появление новых основ. Бодуэн также определил основное направление процессов переоформления морфологической структуры слова в индоевропейских языках. Данные положения развивал Н. В. Крушевский и В. А. Богородицкий. Н. В. Крушевский установил то, что в индоевропейских языках корень, суффикс и флексия зависят друг от друга, часто смешиваются, так что границы между ними становятся изменчивыми. Это приводит к тому, что корень развивается и обогащается морфологическим путем, поглощая суффикс или префикс. Однако ученый решал вопросы изменения структуры слова, в частности проблемы морфологической абсорбции, лишь в общетеоретическом плане. Когда же он обращался к конкретному языковому материалу, то делал выводы несколько односторонние, напри- 99   мер, что при морфологической абсорбции решающую роль играет только фонетические изменения. Восприняв идеи Н. В. Крушевского, В. А. Богородицкий характеризует виды абсорбции: аналогию, дифференциацию, опрощение, переразложение и обращает внимание на их исторический характер. Анализируя аналогию, В. А. Богородицкий определяет фонетические и морфологические основы ее действия. Под фонетической основой действия аналогии он понимает дивергенцию (расщепление) морфем, возникающую в результате фонетических процессов. Сущность морфологической основы аналогии стоит в изменении формы слова под влиянием другой формы, выражающей то же или подобное значение. Например, глагол чихать в первом лице единственного числа имел форму чешу (ср. пишу), однако под влиянием широко распространенных глаголов с темой — а- в инфинитиве (читать-читаю, мечтать-мечтать) в настоящее время употребляется форма чихаю. Возможно, в данном случае наблюдается еще стремление избежать омонимии (чешу от глагола чесать). Причины дифференциации кроются в выразительности языка: за каждым вновь возникающим оттенком значения закрепляется, по возможности, и особое выражение. Например, оттенки значений окончаний форм родительного падежа единственного числа существительных мужского рода {цвет снега — много снегу, флексия -у свойственна словам с количественным значением). Переразложение, или изменение границ между морфологическими элементами слова, чаще всего происходит между основой и флексией и а приводит к сокращению основ (основа на а рыба утрачивает тематический гласный, который переходит к окончанию: рыба — мъ, рыба — хъ>рыб-ам, рыб-ax); переразложение возможно между префиксом и основой, когда в качестве префикса выступает предлог, древнейшая форма которого оканчивалась на н, например кън — кмоу > к нему вън — иго > в него сън — кмь > с ним 100 Морфологические изменения основ В. А. Богородицкий подразделяет на изменения внешней стороны (аналогия, дифференциация, переразложение) и внутренней стороны (опрощение). Под опрощением В. А. Богородицкий понимает такой случай изменения морфологической структуры слова, когда "слово, в умах индивидуумов прежнего времени разлагавшееся на морфологические части, в умах индивидуумов последующего времени не разлагается, становится простым". W Причины опрощения: 1) утеря со временем значения, связывав-I шегося с данным словом, например, слово подушка не связывается !у сухом; 2) выход из употребления родственного слова, когда слово 5: остается одиноким в языке (например, слово кольцо связано со сло-! вом коло, которое утрачено в современном русском языке). Опрощение может быть неполным, когда еще возможна "продукция слова, и полное, как, например, в слове сутки. Если бы мы вздумали попросту разложить это слово на морфологические части, то, вероятно, разложили бы сут-ки, принявши сут за корень, а ки за суффикс с окончанием: такое деление получилось бы с точки зрения чутья современного языка. Между тем, принявши в соображение этимологические указания, мы должны разделить это слово так: су-тк-и, где корень тк... (ср. ткнуть)". «я В. А. Богородицкий различал еще опрощение внутреннее и внеш-иее. ^ .' Пример внутреннего опрощения — слава богу, словосочетание, Й||яратившее в современном языке первоначальное значение и упот-|||вбляется в значении "хорошо". Пример внешнего опрощения — IpSSpoBo безвыходный; сложного префикса безвы — нет, хотя слово Ърыход имеет прозрачный морфологический состав. if Семасиологическое опрощение — слово дворянин, не связы-•емое в сознании со словом двор. Подытоживая вышеизложенное, отметим, что для Казанской лин-истической школы характерны следующие принципы: преиму-5СТВО строгого разграничения звуков и букв, фонетической и мор-"Югической членимости слова; четкая дифференциация процес-. происходящих в языке на данном этапе его существования, и 101  процессов исторических, совершающихся на протяжении длительного времени (это была первая — еще до Ф. де Соссюра — попытка сформулировать различия между синхронией и диахронией); преимущество наблюдений над живыми языками и изучения новых языков — перед догадками, извлекаемыми из рассмотрения памятников письменности, в связи с чем подчеркивалась особенная значимость диалектологии. "Казанцы" последовательно утверждали и отстаивали в своих работах полное равноправие всех языков как объектов исследования. Характерной чертой Казанской лингвистической школы, и в особенности И. А. Бодуэна де Куртенэ и Н. В. Кру-шевского, было стремление к обобщениям, без которых, как подчеркивал Бодуэн, "немыслима ни одна настоящая наука".Наиболее плодотворные идеи Казанской лингвистической школы позднее развивались и углублялись учеными московской фонологической школы и пражской лингвистической школы, а также представителями других направлений отечественного и зарубежного языкознания. 102 |