Эссе. Гудмен Нельсон Новая загадка индукции. LХ отя это и не имеет прямого отношения к делу, повидимому, я должен пояснитьнекоторы мнеискуш енны м читателям, что понятиенеобходим ой свя
 Скачать 0.65 Mb.
|
|
III. НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ. СТАРАЯ ПРОБЛЕМА ИНДУКЦИИ bЗаканчивая предыдущую лекцию, я сказал, что теперь нужно посмотреть, как обстоят дела с проблемой индукции. Если ограничиться одним словом, то, я думаю, можно сказать, что они обстоят плохо. Однако те реальные трудности, с которыми мы сталкиваемся сегодня, отнюдь не являются традиционными. То, что обычно считают Проблемой индукции, было давно разрешено или устранено, а перед нами стоят новые проблемы, которые все еще не вполне осознаны. Прежде чем перейти к их рассмотрению, я должен очень кратко напомнить несколько хорошо известных вещей. Как указал еще Юм, проблема оправдания суждений о будущих или неизвестных событиях возникает вследствие того, что такие суждения не являются ни отчетами об опыте, ни логическими следствиями таких отчетов. Ясно, что предсказания относятся к тому, что еще не было предметом наблюдения. И их нельзя логически вывести из прошлых наблюдений, ибо то, что уже произошло, не налагает каких-либо логических ограничений на то, что только еще произойдет. Хотя заявление Юма о том, что не существует необходимых связей фактов, иногда оспаривалось, оно выдержало все атаки. В самом деле, я не только согласился бы стем, что не существует необходимых связей фактов, но испросил бы еще, а существуют ли вообще какие- либо необходимые связи. Однако это уже совсем другой воп рос. Ответ Юма на вопрос о том, каким образом предсказания связаны с прошлым опытом, кажется удивительно небрежным. Когда в опыте за событием одного вида часто следует событие l Х отя это и не имеет прямого отношения к делу, по-видимому, я должен пояснитьнекоторы мнеискуш енны м читателям, что понятиенеобходим ой свя- И идей или абсолютно аналитического высказывания потеряло свою неприкосновенность. Некоторые авторы, подобно Уайту и Куайну, прямо нападают а это понятие другие, как я, попросту отбрасывают его. И очень многие стаи испытывать острое беспокойство в связи сданным понятием 1 ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ другого вида, образуется привычкам ыш ления при столкновении с новым событием первого вида переходить к идее события второго вида. Идея необходимой связи возникает из побуждениям ы ш ления совершить это переход. Если теперь очистить этот подход от внешних наслоений, центральным пунктом окажется вопрос Почему одно предсказание предпочитается другому Юм отвечает, что выбирается то предсказание, которое согласуется с прошлой регулярностью, ибо эта регулярность сформировала привычку. Поэтому среди альтернативных высказываний относительно будущего момента выделяется одно высказывание благодаря его соответствию привычке и, таким образом, регулярности, наблюдавшейся в прошлом. Предсказание, опирающееся на любую другую альтернативу, будет ошибочным. Насколько удовлетворителен этот ответ Наиболее серьезная критика с видом оскорбленной добродетели указывала на то, что подход Юма объясняет, в лучшем случае, лишь источник предсказаний, а не их правомерность вопрос не в том, почему высказывается некое предсказание, а в том, как его можно оправдать. Это приводит к щекотливому выводу, что крупнейший философ нового времени не заметил центрального пункта своей собственной проблемы, что на самом деле он не принимал всерьез своего решения и считал главную проблему нерешенной и, может быть, даже неразрешимой. Вот так мы начинаем говорить о проблеме Юма» как о вопросе, который он хоть и поставил, ноне разрешил. Все это представляется мне совершенно ошибочным. Я полагаю, Юм осознавал центральный вопрос и считал свой ответ на него вполне удовлетворительным. И я считаю его ответ вполне разумными интересным, даже если он не вполне удовлетворителен. Вскоре я объясню это. Я сейчас я хочу заявить протест против распространенного представления о том, что проблему оправдания индукции при ее полном отрыве отопи сания того, как осуществляется индукция, можно назвать проблемой Юма. Я полагаю, что проблема оправдания индукции породила столь же большое количество бесплодных дискуссий, как и любая промежуточная проблема современной философии. Типичный автор начинает с заявления о том, что должен быть най 6 2 III . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ ден какой-то способ оправдания предсказаний затем он переходит к утверждению, что для этого нам нужен некий универсальный закон Единообразия Природы, а потом пытается понять, каким образом можно оправдать сам этот универсальный принцип. Если он уже утомился, то, достигнув этого пункта, он приходит к выводу, что данный принцип следует принять в качестве необходимого допущения. Если же он изобретателен и не утратил энергии, он придумывает те или иные тонкие оправдания этого принципа. Однако его изобретения редко удовлетворяют кого-либо еще. Чем легче мы принимаем какое-либо несущественное и даже сомнительное допущение, тем труднее достается нам его оправдание. УСТРАНЕНИЕ СТАРОЙ ПРОБЛЕМЫ bМыслители, настроенные более критично, давно заподозрили что-то неладное в проблеме, которую мы пытались решать. Можно ли точно сказать, что именно должно представлять собой искомое оправдание Если проблема заключается в том, чтобы объяснить, откуда нам известно, что определенные предсказания окажутся правильными, то вполне достаточный ответ на нее сводится к тому, что ничего подобного мы не знаем. Если же проблема состоит в том, чтобы найти какой-то способ предварительного разграничения истинных и ложных предсказаний, то речь идет о точности, а не о философском объяснении. Немногим поможет делу, если сказать, что мы пытаемся лишь показать, почему некоторые предсказания вероятны Часто утверждают, что, хотя мы и не можем заранее сказать, будет ли истинным предсказание относительно данного броска игральной кости, мы можем все-таки решить, является ли данное предсказание вероятным. Но если это означает установление того, каким образом данное предсказание связано с реальной частотой распределения событий при будущих бросках кости, то, безусловно, нет никакого способа узнать или доказать это заранее. Если же, с другой стороны, суждение о вероятности данного предсказания не имеет никакого отношения к последующим событиям, то остается вопрос в каком смысле вероятное предсказание обосновано лучше, чем невероятное? Ясно, что подлинная проблема не может быть проблемой ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ достижения непостижимого знания или рассмотрения знания, которого у нас фактически нет. Мы можем лучше понять нашу проблему, если посмотрим, за счет чего достигается оправдание неиндуктивного вывода. Как мы оправдываем дедукцию Прямо показывая, что она соответствует общим правилам дедуктивного вывода. Рассуждение, которое им соответствует, оправданно или общезначимо, даже если его заключение оказывается ложным. Рассуждение, нарушающее правило, будет ошибочным, даже если его заключение оказывается истинным. Следовательно, оправдание дедуктивного заключения не требует знания фактов, к которым оно относится. Кроме того, когда дедуктивное рассуждение соответствует правилам логического вывода, мы обычно считаем это рассуждение оправданным, не задавая вопроса о тома что оправдывает сами эти правила. Но точно также основная задача при оправдании индуктивного вывода заключается в том, чтобы показать, что он соответствует общим правилам индукции. Как только мы осознали это, то сразу же далеко продвинулись в прояснении нашей проблемы. И все-таки в конечном итоге сами правила, конечно, должны иметь оправдание. Общезначимость дедукции зависит не от ее соответствия любым произвольным правилам, которые мы способны выдумать, а от соответствия общезначимым правилам. Когда мы говорим о правилах вывода, мы имеем ввиду общезначимые правила или, лучше сказать, какие-то общезначимые правила, ибо могут существовать альтернативные множества в равной мере общезначимых правил. Но как обосновать общезначимость правил Здесь вновь одни философы настаивают на том, что эти правила вытекают из некоторой самоочевидной аксиомы, а другие пытаются показать, что эти правила коренятся в самой природе человеческого мышления. Мне кажется, ответ лежит гораздо ближе к поверхности. Принципы дедуктивного вывода оправдываются их соответствием принятой дедуктивной практике. Их общезначимость определяется их соответствием конкретным дедуктивным методам, которые мы реально осуществляем и одобряем. Если некоторое правило порождает неприемлемые выводы, мы отбрасываем его как неверное. Таким образом, оправдание общих правил вытекает из суждений, признающих или отвергающих конкретные дедуктивные выводы 4 I I I НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ Это представляется вопиющим порочным кругом. Я сказал, что дедуктивные выводы оправдываются их соответствием общезначимым общим правилам, а общие правила оправдываются их соответствием общезначимым выводам. Однако этот круг не является порочным. Дело в том, что правила и конкретные выводы одинаково оправдываются взаимным согласованием. Правило подлежит исправлению, если порождает вывод, с которым мы не хотим согласиться вывод отвергается, если нарушает правило, котороемы нехотим изменять Процесс оправдания представляет собой тонкое взаимное приспособление правили приемлемых выводов, и единственное оправдание тех и других заключается только в достигнутом согласовании. Все это в равной мере справедливо и для индукции. Индуктивный вывод также оправдан благодаря его соответствию общим правилам, а общее правило — благодаря его соответствию признанным индуктивным выводам. Предсказания оправданны, если они соответствуют общепринятым канонам индукции, а эти каноны верны, если они дают точное суммарное выражение принятой индуктивной практики. Такой анализ приводит к выводу о том, что мы можем перестать мучить себя надуманными вопросами относительно индукции. Мы больше не требуем объяснить то, чего у нас нет, или найти ключ к знанию, которого мы не можем получить. И мы начинаем осознавать, что традиционное упрямое стремление провести жесткую границу между оправданной индукцией и описанием повседневной индуктивной практики искажает проблему. Мы обязаны воздать запоздалую хвалу Юму. Имея дело с вопросом о том, как обычно высказываются приемлемые индуктивные суждения, он фактически исследовал вопрос об индуктивной оправданности. Для него предсказание оправдывается. Внимательному читателю может показаться, что мое настойчивое подчеркивание тождества проблемы оправдания и проблемы описания расходится с моим вводным замечанием в предыдущей лекции относительно того, что задача философии совершенно отлична от простого описания повседневной или научной практики. Поэтому повторяю еще раз, что построение объяснения овсе не обязано отображать способ или порядок использования предикатов ! практике. Однако систематическое объяснение, безусловно, должно быть исанием практики в том смысле, что экстенсионалы эксплицированных пре- *катов должны определенным образом соответствовать экстенсионалам тех " предикатов в их практическом использовании. Подход Юма представляет ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ тем, что оно опирается на привычку и, таким образом, выражает некую общую регулярность. Такой ответ неполон и, может быть, даже не вполне правилен, однако он не отходит от сути дела. Проблема индукции представляет собой не проблему доказательства, а проблему определения разницы между обоснованными и необоснованными предсказаниями. Это проясняет атмосферу, но остается еще дело. В качестве принципов дедуктивного вывода у нас имеются хорошо известные и тщательно разработанные законы логики, однако нет столь же точных и общепризнанных принципов индуктивного вывода. Каноны Милля вряд ли можно поставить в один ряд с аристотелевскими правилами силлогизма, не говоря уже о правилах «Principia M athem atica». Основательные и интересные трактаты по вероятности обычно проходят мимо некоторых фундаментальных вопросов. Лишь в самые последние годы началась осознанная и систематическая работа над тем, что я называю конструктивной задачей теории подтверждения. КОНСТРУКТИВНАЯ ЗАДАЧА ТЕОРИИ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ bПроблема формулировки правил, определяющих различие между обоснованными и необоснованными индуктивными выводами, весьма напоминает задачу определения какого-либо термина с установившимся употреблением. Когда мы намереваемся определить термин дерево, мы пытаемся из уже понятных слов составить выражение, которое будет применимо к известным объектам, в обыденном языке именуемым деревьями, и не будет применимо к объектам, которые обыденный язык отказывается называть деревьями. Формулировка, нарушающая это условие, отвергается определение, удовлетворяющее этому условию, может быть принято и использовано для прояснения ситуаций, в которых реальное употребление еще не установилось. Таким образом, наблюдаемое нами взаимодействие меж- собой описание именно в этом смысле. Он пытается установить обстоятельства, при которых высказываются те индуктивные суждения, которые обычно считаются обоснованными. Сделать это — значит, установить необходимые и достаточные условия, те. определить обоснованную индукцию. И выше я как раз настаиваю на том, что проблема оправдания индукции есть нечто иное как проблема описания или определения обоснованной индукции I I I . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНД У К Ц И Иду правилами индукции и конкретными индуктивными выводами оказывается просто одним из примеров этого характерного взаимного определения и употребления, входе которого употребление дает информацию для определения, которое, в свою очередь, задает область употребления. Конечно, это взаимное приспособление носит гораздо более сложный характер, чем я сказал. Иногда в целях удобства или теоретической пользы мы преднамеренно допускаем отклонение некоторого определения от очевидного обыденного употребления. Мы вводим определение слова рыба, исключающее из их числа китов. Точно также мы можем решить не считать обоснованной индукцией некоторые индуктивные выводы, которые обычно считаются обоснованными, или, напротив, относить этот термин к таким выводам, которые обычно не считаются обоснованными. Определение может определять и расширять область обыденного употребления3. Конкретная новаторская работа по проблеме определения подтверждения или обоснованной индукции была осуществлена проф. Гемпелем4. Позвольте мне кратко напомнить вам его результаты. Как дедуктивная логика интересуется, главным образом, отношениями между высказываниями, а именно отношениями логического следования, которые не зависят от их истинности или ложности, точно также индуктивная логика, по мнению Гемпеля, интересуется, главным образом, отношением сравнительной подтверждаемое между высказываниями. Поэтому проблема состоит в том, чтобы определить отношение, которое имеет место между высказыванием S, и другим выска- f h /*\ В ТОМИ Г «-» / “■ зыванием $2 только в том случае, когда S, в какои-либо степени подтверждает 5Л. При такой формулировке вопроса первый шаг к его разрешению кажется очевидным. Разве индукция не осуществляется- Более полное рассмотрение проблемы такого определения в общем см. в кн Goodman N. The Structure ofAppearance, ch. I. 4. См. его фундаментальную статью HempelK. G. A Purely Syntactical Definition °f C on firm ation. Гораздо менее формальное изложение дано в статье Гем пель К. Т Исследования по логике подтверждения / / Гемпелъ К. Т Логика объяснения. М Дом интеллектуальной книги, 1998, с. д Более поздние работы Гемпеля и других авторов по определению понятия степени подтверждения нам здесь неважны ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАН И Ев противоположном направлении по сравнению с дедукцией Высказывания о фактах, индуктивно подкрепляющие общую гипотезу, безусловно, являются ее следствиями. Тот факт, что данный кусок медной проволоки проводит электричество, вытекает из утверждения о том, что всякая медь проводит электричество, и подтверждает это утверждение. Поскольку отношение логического следования уже вполне разработано дедуктивной логикой, не встанем ли мы на твердую почву, сказав, что подтверждение представляет собой просто обратное отношение Тогда обращенные законы дедукции окажутся среди законов индукции. Посмотрим, куда это нас приведет. Далее мы естественно предполагаем, что всякое подтверждение данного высказывания является также подтверждением всего того, что следует из этого высказывания. Если же, однако, мы соединим это предположение с предложенным нами принципом, то получим странный результат каждое высказывание подтверждает любое другое высказывание. Удивительно, как такие невинные предпосылки способны привести к столь плачевному заключению. Но доказательство является чрезвычайно простым. Начнем с любого высказывания S,. Оно является следствием ив силу нашего критерия, подтверждением конъюнкции, и любого другого высказывания, назовем его А. В свою очередь, эта подтвержденная конъюнкция будет иметь в качестве следствия SA. Таким образом, каждое высказывание подтверждает все другие высказывания. Ошибка связана с небрежной формулировкой нашей первой предпосылки. Несмотря на то, что высказывания, подтверждающие общую гипотезу, являются ее следствиями, отнюдь не все- Яне хочу сказать, что это неустранимое требование к определению подтверждения. Поскольку наши обыденные предположения, соединенные вместе, быстро приводят нас к абсурдным следствиям, поскольку ясно, что некоторые из этих предположений должны быть отброшены, и различные теоретики могут иметь разные мнения по поводу того, какие из этих предположений сохранить, а какие — отбросить. Гемпель отказывается от условия обратного следования, а то время как Карнап ( Сагпар Я Logical Foundations o f Probability. Chicago and London, 1950, pp. 474—476) отбрасывает и условие следования, и условие обратного следования. Эти мелкие различия между разными истолкованиями подтверждения не затрагивают той центральной проблемы, которую я рассматриваю в данной лекции 8 I I I . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ следствия гипотезы подтверждают ее. Непосредственно это может быть неочевидно, ибо высказывание в некотором смысле подкрепляется, когда нам удается установить одно из его следствий. Рассмотрим один из вопросов, встающий в связи с этим. Пусть дана такая неоднородная конъюнкция е " ' простое число и обратная сторона Луны плоская и Елизавета I короновалась во вторник. Установление истинности любого из трех компонентов этого высказывания означает подтверждение конъюнкции за счет уменьшения количества неустановленных случаев. Однако поддержка такого рода не является подтверждением, ибо установление истинности одного из компонентов не придает правдоподобия всему высказыванию — такого правдоподобия, которое передавалось бы другим компонентам конъюнкции. Подтверждение гипотезы имеет место лишь тогда, когда пример придает гипотезе некоторую вероятность, распространяющуюся и на другие ее примеры. В действительности оценка гипотезы связана с предсказанием, с суждением о новых случаях на основе известных случаев. Поэтому наша формула нуждается в уточнении. Его нетрудно получить, как указал Гемпель, если понять, что подлинное подтверждение гипотезе дают лишь те ее следствия, которые получаются из нее посредством подстановки. Иными словами, единичное высказывание подтверждает гипотезу, полученную путем обобщения из этого высказывания, причем обобщение означает замену индивидных констант единичного высказывания переменными и навешивание квантора общности, относящегося к этим переменным. Предикатные константы сохраняются. Выражаясь менее техническим языком, если единичное высказывание говорит об одном предмете (опаре или об п-ке предметов, то гипотеза говорит обо всех предметах. Ясно, что. Любая гипотеза получает поддержку от ее собственных положительных примеров, однако поддержка, или, лучше сказать, прямая фактуальная поддержка, является лишь одним из факторов в ее подтверждении. Этот фактор был исследован Дж. Кем ени и П. Оппенгеймером в работе Кет епу G., Oppenheim Р |