Эссе. Гудмен Нельсон Новая загадка индукции. LХ отя это и не имеет прямого отношения к делу, повидимому, я должен пояснитьнекоторы мнеискуш енны м читателям, что понятиенеобходим ой свя
 Скачать 0.65 Mb.
|
|
Degree o f Factual Support / / P hilosoph y ofS cien ce, 1952, v. 19, pp. 307-324. Как вскоре станет ясно, я в этих лекциях обращаю внимание на другие важные факторы подтверждения, некоторые из которых всецело отвергаются ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ это охватывает тот случай, когда электропроводность данного куска медной проволоки подтверждает электропроводность меди, однако исключает подтверждаемость нашей гетерогенной конъюнкции посредством любого из ее компонентов. И если соединить его стем принципом , что всякое подтверждение некоторого высказывания подтверждает и все следствия этого высказывания, то наш критерий уже не приводит к тому неприятному следствию, что каждое высказывание подтверждает любое другое высказывание. Однако, с другой стороны, сразу же появляются новые затруднения. Одно из них относится к знаменитому парадоксу ворона. Высказывание о том, что некий данный объект, скажем этот лист бумаги, не является ни черным, ни вороном, подтверждает эту гипотезу, что все нечерные вещи являются не-воро- нами. Но эта гипотеза логически эквивалентна той гипотезе, что все вороны являются черными. Таким образом, мы приходим к неожиданному выводу, что высказывание о том, что данный объект не является ни черным, ни вороном, подтверждает гипотезу, что все вороны черные. Перспектива получить возможность анализировать орнитологические теории, не выходя из дома, кажется настолько привлекательной, что мы невольно чувствуем здесь что-то не так. Однако данное затруднение обусловлено не несовершенством определения, а скрытой и незаконной ссылкой на свидетельство, не сформулированное в нашем примере. Взятое само по себе, высказывание о том, что данный объект не есть ни черный, ни ворон, подтверждает как гипотезу о том, что всякий предмет, который не является вороном, не является черным, таки гипотезу о том, что всякий предмет, который не является черным, не является вороном. Мы склонны игнорировать первую гипотезу, зная о ее ложности благодаря огромному количеству других свидетельств — благодаря всем известным предметам, которые, не будучи воронами, являются тем не менее черными. Однако мы обязаны допустить, что таких свидетельств нет. При таких обстоятельствах окажется подтвержденной даже еще более строгая гипотеза ничто не является либо черным, либо вороном. В свете такого подтверждения гипотезы, что воронов не существует, уже нет ничего удивительного в том, что при искусственном ограничении нашего примера оказывается подтвержденной также гипотеза о I II . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ том, что все вороны являются черными. И перспективы кабинетной орнитологии тают, когда мы замечаем, что при тех же самых условиях также хорошо подтверждается прямо противоположная гипотеза о том, что вороны не являются черными7. С другой стороны, наше определение грешит тем недостатком, что не вынуждает нас принимать во внимание всеустанов ленные свидетельства. Легко показать, что это приводит к печальным результатам. Если два совместимых свидетельства подтверждают два гипотезы, то кажется естественным, что конъюнкциявысказываний-свидетельствдолжнаподтверждать конъюнкцию этих гипотез. Допустим, наши свидетельства состоят из высказывания Е 1? утверждающего, что данный предмет b черен, и высказывания Е, говорящего о том, что некий другой предмет сне являются черным. Согласно нашему определению, Е, подтверждает ту гипотезу, что всякий предмет является черным, а Е — ту гипотезу, что всякий предмет является не-черным. Тогда конъюнкция этих вполне совместимых выс казываний-свидетельств будет подтверждать противоречивую гипотезу о том, что каждый предмет является и черными не черным. Эта простая аномалия требует решительного пересмотра нашего определения. Любое данное свидетельство подтверждает не ток чему мы приходим благодаря обобщению отдельных его элементов, а грубо говоря ток чему мы приходим благодаря обобщению всей совокупности установленных свидетельств. Центральная идея, ведущая кулучш ению определения, заключается в следующем то, что при определенных ограничениях считается истинным для узкого универсума выска зываний-свидетельств, подтверждается для всего универсума рассуждения. Таким образом, если нашими свидетельствами являются Е и Е, тоне подтверждается ни гипотеза о том, что все предметы черные, ни гипотеза о том, что все предметы я в 7- Глубокое и подробное изложение содержания этого абзаца дано И. Шеф флером в его книге SchefflerL Anatom y o f Inquiry. N ew York, pp. 286—291. 8 . Статус условия, относящегося к конъюнкции, весьма напоминает статус УСЛОВИЯ относительно следствий — см. прим. III.5. Хотя Карнап опускает также и условие относительно конъюнкции (р. $94)> он все-таки признает (прав Д Д , по иным причинам) то требование, которое выше мы сочли необходимым всегда следует принимать во внимание всю совокупность доступных свидетельств (pp. 211—213). 71 ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ ляются не-черными, ибо ни одна из них не является истинной для универсума, состоящего из Ь нс. Конечно, нужна гораздо более тщательная формулировка, поскольку некоторые высказывания, истинные для этого универсума — например высказывание о том, что существует только один черный предмет, - очевидно, не подтверждаются для всего универсума. Эти вопросы приняты во внимание в формальном определении, разработанном Гемпелем на этой основе, однако мы не можем, да и не должны, углубляться здесь в обсуждение деталей. Никто не считает, что задача теории подтверждения выполнена. Однако некоторые шаги в этом направлении, рассмотренные мной отчасти потому, что они связаны с последующим изложением, показывают, как постепенно проблема оправдания заменяется проблемой определения. Важные и ранее не заме чавш иеся вопросы получают освещение и ответ, и у нас крепнет надежда на то, что со временем и остальные вопросы получат аналогичную разработку. Но наше удовлетворение кратковременно, ибо начинают возникать новые и еще более серьезные затруднения. НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ bПодтверждение гипотезы некоторым примером зависит не столько от ее синтаксической формы, сколько от других особенностей этой гипотезы. Тот факт, что данный кусок медной проволоки проводит электричество, увеличивает наше доверие к высказыванию о том, что всякий другой кусок медной проволоки проводит электричество, и подтверждает гипотезу, что всякая медь проводит электричество. Однако тот факт, что человек, находящийся сейчас в комнате, является третьим сыном в своей семье, не увеличивает доверия к высказыванию, утверждающему, что другой человек, находящийся в этой комнате, также является третьим сыном, и не подтверждает гипотезу, что все люди, находящиеся сейчас в комнате, являются третьими сыновьями. Тем не менее в обоих случаях наши гипотезы имеют вид обобщений единичных высказываний. Различие заключается в том, что в первом случае гипотеза является законопо добным высказыванием, в то время как во втором случае она представляет собой лишь случайное обобщение. Только законо I I I . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ iподобныеi высказывания, независимо от их истинности, ложности или научной значимости, способны получать подтверждения от своих конкретных примеров. Случайные высказывания не обладают такой способностью. В таком случае мы должны, по-видимому, найти способ отличать законоподобные высказывания от случайных. Что касается исключения нескольких странных и неожиданных примеров, с которыми приходится соглашаться благодаря несовершенству нашего определения подтверждения, то проблема не кажется слишком сложной и неотложной. Вполне можно ожидать, что в нашем определении будут обнаружены небольшие погрешности ив него постепенно будут внесены соответствующие исправления. Однако дальнейшие примеры показывают, что вставшее перед нами затруднение носит гораздо более серьезный характер. Допустим, что все изумруды, рассмотренные до определенного момента времени С, являются зелеными. В таком случаев момент / паши наблюдения подкрепляют гипотезу, что все изумруды зеленые, и это согласуется с нашим определением подтверждения. Наши высказывания-свидетельства утверждают, что изумруд аявляется зеленым, изумруд является зелеными т. д, и каждое из них подтверждает общую гипотезу, что все изумруды являются зелеными. Пока все хорошо. Теперь позвольте мне ввести другой предикат, не столь известный, как зеленый. Это предикат «зелубой», который приписывается всем предметам, рассмотренным до момента t, в том случае, когда они являются зелеными, но другим предметам, когда они являются голубыми. Тогда в момент для каждого выс казывания-свидетельства, утверждающего, что каждый изумруд зеленый, у насесть параллельное высказывание-свидетельство, утверждающее, что этот изумруд является зелубым. И каждое высказывание о том, что изумруда зеленый, изумруд b зеленый и т. п. будет подтверждать общую гипотезу, что все изумруды являются зелубыми. Таким образом, согласно нашему определению, предсказание о том, что впоследствии все рассмотренные' Несмотря на другой пример, следующее ниже рассуждение, по сути дела является тем же самым, что и высказанное в моей статье Goodman N. A Query пФ АКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ изумруды будут зелеными, и предсказание о том, что все они будут зелубымн, в равной мере подтверждаются высказывания ми-свидетельствами, описывающими одни и те же наблюдения. Но если рассмотренный впоследствии изумруд окажется зелу- бым, то он является голубым, а вовсе не зеленым. И хотя мы вполне понимаем, какое из двух несовместимых предсказаний действительно подтверждается, согласно нашему настоящему определению, они подтверждены в равной степени. Более того, очевидно, что если мы просто возьмем подходящий предикат, тона базе одних и тех же наблюдений мы получим равную степень подтверждения, согласно нашему определению, для любого предсказания — как относительно других изумрудов, таки для чего угодно. Как ив нашем более раннем примере, подлинное подтверждение находят лишь те предсказания, которые подводятся под законоподобные гипотезы, однако у нас все еще нет критерия законоподобности. Теперь мы видим, что без такого критерия наше определение не только опускает некоторые нежелательные случаи подтверждения, но и вообще совершенно неэффективно, ибо не запрещает практически ничего. И мы опять приходим к тому неприятному выводу, что все подтверждает все. К этому затруднению нельзя отнестись как к какой-то раздражающей мелочи, исправление которой можно отложить. Его нужно преодолеть, чтобы наше определение вообще могло работать. Тем не менее этой трудностью часто пренебрегают, поскольку на первый взгляд кажется, что с ней легко можно справиться. Иногда, например, полагают, что эта проблема похожа на парадокс ворона. Указывают на то, что здесь мы вновь неявно и неправомерно используем информацию, находящуюся за пределами доступных нам свидетельств, например информа 10. Например, в соответствии с нашим определением мы получим равную степень подтверждения для предсказания о том , что рассмотренные впоследствии розы будут голубыми. Пусть слово «изумроза» обозначает изумруды, рассматриваемые домом ента / , и розы , рассматриваемые после этого момента Тогда все рассмотренные и зум розы являются зелубы ми, а это подтверждает гипотезу, чтовсеи зум розы являются зел убы ми, и, следовательно, подтверждает предсказание о том, что рассматриваемые в дальнейшем розы будут голубыми. На проблему, возникающую в связи с такими антецедентами, редко обращают внимание, но она нем енее трудна, чем проблема, встающая в связи со столь же странными консеквентами. 74 I I I . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ цию о том, что различные образцы одного материала обычно обладают одинаковой проводимостью, и информацию о том, что разные люди, находящиеся в аудитории, обычно не имеют одинакового количества старших братьев. Но хотя и верно, что такая информация действительно присутствует, указание на это не решает проблемы, как это было в случае с воронами. Говорят также о том, что если эту неявную информацию выразить в явном виде, то используемое нами определение надлежащим образом зафиксирует ее воздействие на подтверждение рассматриваемой гипотезы. С другой стороны, если к нашим первоначальным свидетельствам мы добавляем высказывания о проводимости образцов других материалов или о количестве старших братьев у присутствующих в других аудиториях, то, согласно нашему определению, это никоим образом не повлияет на подтверждение гипотез относительно проводимости меди или относительно людей, находящихся в других аудиториях. Поскольку наше определение не учитывает свидетельств, связанных с гипотезой таким образом, постольку затруднение, вызванное случайными гипотезами, нельзя устранить лишь на том основании, что такие свидетельства неявным образом были приняты во внимание. Более перспективным кажется рассмотрение вопроса, учитывающее воздействие этих дурных свидетельств непрямо на рассматриваемую гипотезу, а на другие гипотезы, которые, согласно нашему определению, подтверждаются этими свидетельствами. Информация о других материалах подтверждает, скажем, гипотезы о том, что все образцы железа проводят электричество, что ни один образец резины не проводит электричество и т. п. И эти гипотезы придают гипотезе о том, что все образцы меди проводят электричество (а также гипотезе, что ни один из них не проводит электричество, характер законопо- добности, те. способность подтверждаться прямыми положительными примерами, если таковые найдутся. С другой стороны, информация о других лекционных аудиториях не подтверждает множества гипотез, гласящих, что все люди в какой-то аудитории являются третьими сыновьями или что ни один из них не является третьим сыном. А это лишает какой-либо зако- ноподобности гипотезу о том, что все (или ни один) люди в данной аудитории являются третьими сыновьями. Но если следо 75 ФАКТ ФАНТАЗИЯ ИПР ЕД СКАЗАНИЕ вать этим путем, что следует точно сформулировать те обстоятельства, при которых гипотезы связаны одна с другой таким образом. Тогда проблема заключается в том, чтобы определить, каким образом должны быть похожими такие гипотезы. Свидетельство в пользу гипотезы о том, что всякое железо проводит электричество, увеличивает степень законоподобности гипотезы, что всякий цирконий проводит электричество, однако оно не оказывает подобного воздействия на гипотезу о том, что все предметы, находящиеся намоем письменном столе, проводят электричество. В чем состоит различие Первые две гипотезы подводятся под более широкую гипотезу — назовем ее «//», - гласящую, что каждый класс предметов, состоящих из одного итого же материала, единообразен в отношении проводимости. Первую же и третью гипотезы можно подвести лишь под такую гипотезу—назовем ее К, — которая гласит каждый класс предметов, которые либо состоят из одного материала, либо находятся намоем столе, единообразен в отношении проводимости. Очевидное важное различие здесь состоит в том, что свидетельство для высказывания, утверждающего, что один из классов предметов, охватываемых / / , обладает рассматриваемым свойством, повышает доверие к любому высказыванию , утверждающему, что любой другой такой класс также обладает этим свойством, в тоже время ничего подобного нет относительно гипотезы К Однако все это сводится лишь к утверждению о том, что гипотеза Н является законоподобной, а гипотеза Хне является таковой. Мы вновь сталкиваемся стой самой проблемой, которую пытались решить, — проблемой разграничения законоподобных и случайных гипотез. Чаще всего эту проблему пытаются штурмовать, указывая на то, что случайные гипотезы обычно включают в себя некоторые пространственные или временные ограничения либо содержат ссылку на какой-то конкретный объект. Они говорят о людях, находящихся в помещении, или о предметах, лежащих на чьем-то конкретном столе. Отличительная же особенность законоподобных гипотез состоит в том, что они говорят обо всех воронах или обо всех образцах меди. Поэтому часто полагают, что полная общность является достаточным условием за коноподобности. Однако далеко непросто определить, что это III . НОВАЯ ЗАГАДКА ИНДУКЦИИ такое — полная общность. Очевидно, недостаточно просто потребовать, чтобы гипотеза не содержала термина, именующего, описывающего или указывающего конкретный предмет или место. Сомнительная гипотеза, утверждающая, что все изумруды являются зелубыми, не содержит таких терминов, а там, где такой термин встречается, как в гипотезе о людях в данной комнате его можно заменить каким-либо предикатом (неважно, кратким или длинным, новым или старым, который уже не содержит этого термина, но применяется в точности к тем же самым предметам. Тогда можно попытаться исключить не только гипотезы, реально содержащие термины для обозначения конкретных индивидов, но также и все такие гипотезы, которые эквивалентны гипотезам с такими терминами. Однако, какм ы только что видели, исключить лишь те гипотезы, все эквиваленты которых содержат такие термины, значит лишь не исключить ничего. С другой стороны, исключить гипотезы, некоторые эквиваленты которых содержат такие термины, — значит, исключить все, ибо даже такая гипотеза, как Всякая трава является зеленой, имеет эквивалент Всякая трава в Лондоне или где-либо еще является зеленой. Поэтому следующий шаг должен состоять в том, чтобы рассмотреть возможности устранения предикатов определенного рода. Полагают, что синтаксически универсальная гипотеза является законоподобной, если ее предикаты являются чисто качественными или «не-позиционными»11. Очевидно, это ничего не даст, если чисто качественный предикат истолковывается либо как эквивалентный выражению, не содержащему терминов для конкретных индивидов, либо как неэквивалентный выражению, содержащему такие термины. Мы опять возвраща 11. Подобным образом рассуждает Карнап в своей статье Carnap R. On the Application o f Inductive Logic / / Philosophy and Phenom enological Research, ’947. v. 8 , pp. 133—147, которая отчасти представляет собой ответ намою ста- Goodman N . A Query on Confirmation (см. прим. g). Дискуссия была про элжена в моей заметке Goodman N . On Infirmities o f Confirmation Theory / / h ilo so p h y and P h en o m en o lo g ica l Research, 1947, v. |